Зеркала во тьме.

Ты можешь бежать, прятаться и скрываться от собственного отражения. Но можно ли так прожить всю жизнь?

Вокруг царила непроглядная темнота, где не было ни звука, только тиканье часов, которые затихали каждую минуту и начинали отсчёт снова.

Салли раздражало это: ежедневно, без изменений.
Если бы только девушка знала, где эти проклятые часы! Она бы, не раздумывая, разбила их в эту же секунду. Но больше всего девушку раздражала темнота — куда не пойдёшь, обязательно наткнёшься на что-то, а может быть даже...

...Кого-то.

Склизкие руки нежно обхватывали шею девушку, начиная душить, пока не услышат желанный хруст, после чего Салли просыпалась в комнате с голыми стенами и единственной скрипучей кроватью; весь лоб оказывался в холодном поту.

Но эта ловушка, построенная Лилит, никогда не прекращалась: стоило выйти за дверь, как всё начиналось заново — тиканье часов, недовольство, хруст.

Салли встала с кровати, ступила на пол босыми ногами и никак не желала подойти к двери, внутри всё сковало — она каждый день думала, как изменить петлю, как покинуть Отель: но ведь это того стоило, чтобы спасти собственных друзей? Спрашивая себя, опустила взгляд, ощущая что-то мокрое под ногами.

Если ты не выйдешь, Отель начнёт игру с тобой.

Кровь медленно заполняла комнату, касаясь щиколоток девушки, что скривила лицо от ужаса: сердце бешено колотилось, и не оставалось ничего, кроме как убежать отсюда поскорее — открыв дверь, лужа крови вытекла наружу, и Салли побежала вперёд, не останавливаясь.

Она бежала, не замечая, как что-то изменилось...

Как повсюду были зеркала.

Салли учащённо задышала, осматриваясь — в зеркалах отражалась высокая девушка с длинными волосами чёрного цвета, во тьме они казались не просто вьющимися, а змеями.

— Что тебе от меня нужно? — закричала во всё горло, в ответ услышав своё собственное эхо.

Салли сжала ткань длинного платья, сдерживая слёзы — она так устала, ей было так одиноко... И даже дар теперь не мог помочь: а ведь раньше Салли могла свободна путешествовать по зеркалам, это была ей стезёй, но что-то переменилось.

Теперь эти отражения — ничто иное, как липкие руки, желающие услышать хруст.

Салли попятилась назад, когда из зеркал стали выползать руки, отделённые от тела.