Этатистский реализм: анархический анализ неореакции, часть 5
Это, вероятно, эпохальный конец этой серии. На этой ноте Фиби Эдит предоставила отличную кульминацию. Она великолепна, вам стоит глянуть её твиттер: https://twitter.com/phoebe__edith
Последние пять лет — может быть, последние двенадцать — ощущались как межвоенный период 2.0, и теперь он закончился. Молдбаг был релевантен только в этом пространстве, и — если только будущее не изменится так, как я не ожидаю — все это не будет иметь отношения к каким-либо опасениям к чему бы то ни было.
Я почти уверен, что мне следовало бы посмотреть на материал с третьей стороны. Это крайне правые, с которыми мы, скорее всего, столкнемся. Знаете ли вы, что даже Молдбаг теперь жалеет, что написал все это? В чем, черт возьми, вообще смысл?
https://medium.com/the-weird-politics-review/statist-realism-an-anarchist-analysis-of-neoreaction-part-one-7f0da30d68b8
https://medium.com/the-weird-politics-review/statist-realism-an-anarchist-analysis-of-neoreaction-part-two-f9dda115c0f2
https://medium.com/the-weird-politics-review/statist-realism-an-anarchist-analysis-of-neoreaction-part-three-9cfdcfa199c2
https://medium.com/the-weird-politics-review/statist-realism-an-anarchist-analysis-of-neoreaction-part-four-a63b01f6ff01
Я помещаю их сюда, потому что я их уже написал.
Если акционеры не могут уволить гендиректора государства-акционерного-общества при помощи голосования в соответствии с надлежащими корпоративными процедурами, то случается брешь в безопасности.
...власть над обществом действительно принадлежит акционерам… Затем полномочия делегируются... военным или другим силам безопасности. На листьях [иерархического] дерева находится запрограммированное оружие, которое не будет стрелять без криптографического разрешения.
...любой фрагмент сил безопасности, который остается лояльным акционерам, может использовать оперативное оружие, чтобы ликвидировать любую коалицию нелояльных и, следовательно, разоруженных сотрудников и/или жителей…
Так что, очевидно, это идиотизм. Даже гребаный National Review выяснил почему:
...что помешает мне, когда я буду делегатом, тайно производить оружие, лишенное криптографических замков, и бороться с силами, которые придут свергать меня? Производство, вероятно, будет выглядеть подозрительно, если все перемещения сотрудников будут отслеживать, но кто будет подозревать? Помните, я управляю государством — его служба наблюдения подчиняется мне и возглавляется членами моей свиты. Мы можем играть в эту игру бесконечно, но вы обнаружите, что мы застряли в этой сделке: либо у меня есть оперативный контроль, который может превратиться в суперэффективную катастрофу, либо оперативный контроль распределяется, чтобы сдержать меня, но я больше не могу быть суперэффективным.
И, может быть, мне даже не нужно делать новое оружие. Что мешает мне изменить существующие так, чтобы они срабатывали либо с помощью криптографической авторизации, либо по моей единственной команде? Криптография может быть настолько сильной, насколько вам нравится — информация теоретически защищена. Мы все равно должны как-то подключить его к спусковому механизму: и что же, в принципе, мешает мне снова подключить этот механизм к чему-то другому? (Срабатывает ли режим самоуничтожения? Хорошо.) Конечная власть над этой сферой, оказывается, в конечном счете принадлежит технологам. Инженер-программист думал бы именно в таком ключе.
Очевидно, что на данный момент весь политический проект Молдбага является мертворожденным. Он не только не работает, но и попирает собственные фундаментальные принципы.
Он разделяет власть государя. Это не отмена сдержек и противовесов, это “а что если будут сдержки и противовесы, но основанные на чем-либо [based]?”
Но власть всегда уже несводимо разделена — индивид никогда не может фактически потерять способность делать свой выбор, и никто фактически не способен делать выбор за другого. Ни один правитель не правит в одиночку: он заставляет других делать то, что ему хочется, убеждая народ, что так будет лучше для него.
В третьей части этой серии я представил идею "массовой институциональной сети" — другой взгляд на то, что Молдбаг называет “Собором”. Далее, все более осуждая притязания Молдбага, я показал, что суверенное акционерное общество также будет развивать свою собственную массовую институциональную сеть.
В четвертой части я указывал, что демократии в целом — либеральные и нелиберальные — как правило, менее склонны к войнам за престолонаследие, потому что уже существует способ показать, какой поддержкой обладает конкретный кандидат с определенной стороны, и (в большинстве случаев) способ поместить кандидата с наибольшей поддержкой на позицию власти, с которой другой кандидат затем должен был бы его вытеснить.
То, что позволило бы руководителю государства разработать оружие, которое не было бы направлено против его самого, скорее всего, было бы согласованно с его собственной массовой институциональной сетью — ему понадобилась бы поддержка ключевых фигур, чтобы обладать возможностью тайно получать или модифицировать оружие, распространять его и так далее. Я очень сомневаюсь, что лояльность солдат будет проблемой — какой солдат будет лоялен к безликой группе акционеров? Солдаты лояльны или неверны по отношению к своим командирам, своим принципам, своей родине и так далее — по отношению к вещам, о которых они что-то знают, с которыми взаимодействуют и о которых заботятся.
И так, опять же, обнаруживается, насколько неизбежны неформальные структуры власти. Они цепляются за любую формальную структуру власти, паразитируя на ней и питаясь ею — в то же время поддерживая иллюзию ее власти и латая дыры в ее функционировании.
Он выглядит еще более нелепо, когда начинает фантазировать о том, что было бы в его невозможных квазимонархиях:
...давайте… посмотрим, что на самом деле может хотеть сделать корпоративный суверен 21-го века.
Для простоты и для моего личного развлечения давайте назовем государство Фрискорп [Friscorp] и скажем, что его владение — это нынешний город Сан-Франциско с населением около 750 000 человек.
Очевидно, Фрискорп хотел бы превратить Сан-Франциско в самый крутой, самый классный и определенно самый дорогой город на планете. Назовите это комбинацией Парижа, Монако и Вавилона. Разрушение уродливых послевоенных зданий, например, и реконструкция их в соответствующих исторических стилях, безусловно, будут занимать важное место в политике государства.
В этом утверждении есть несколько интересных моментов. Во-первых, он просто предполагает, что каждый предпочел бы иметь дело с традиционалистской архитектурой, а не с современной архитектурой — до такой степени, что расходы, которые составили бы триллионы на снос и восстановление, а также временно утраченное использование первоклассной недвижимости, так или иначе стоили бы этого в долгосрочной перспективе. Далее, он предполагает, что суверенное акционерное общество было бы таким, каким он его видит.
Нужно ли напоминать всем вам, какие организации обычно отвечают за строительство и ввод в эксплуатацию таких зданий? Да, это верно: акционерные общества. В общем, есть очень четкие экономические причины, по которым архитектура, построенная по зову директивы — будь то советская или американская — обладает тенденцией быть нелицеприятной:
https://medium.com/the-weird-politics-review/our-cities-are-tyrannical-what-would-a-democratic-city-look-like-45347be1741f
Он не обращается ни к одному из них — он просто считает само собой разумеющимся, что его любимый проект, конечно же, покончит с архитектурой, которая ему лично не нравится.
Однако основная и самая щекотливая проблема — это банально решить, кто будет жить в Сан-Франциско. Ответ Фрискорп прост: любой, кто не опасен для других и может позволить себе жить в Сан-Франциско. Вероятно, будет неплохо, если они будут говорить по-английски, но, учитывая остроту второго ограничения, они почти наверняка будут говорить. Фрискорп может также привлекать к себе чернорабочих, как это делает современный Дубай, но их не следуещт путать с фактическими жителями.
Здесь мы сталкиваемся с небольшим затруднением. В настоящее время в Сан-Франциско живет довольно много людей, которые не удовлетворяют второму ограничению, довольно слабо вписываются в отношении первого, а также не обладают никакими трудовыми навыками, о которых можно было бы говорить. Что нам с ними делать? Очевидно, распродать трущобы, где они жили; демонстрировать все, избавиться от тараканов, грызунов и питбулей, выровнять завалы одним-двумя бульдозерами и, возможно, немного побомбить с воздуха; возвести новые жилые кварталы, подходящие для российских олигархов. Ещё вопросы?
Но куда им ехать? Поскольку их контракт на обслуживание клиентов дает им право на выезд, эти люди — назовем их нищебродами — могут, конечно, эмигрировать в любую другую «страну». Это предполагает, однако, что упомянутая территориальная единица готова их принять. И с чего бы это? Если наш замысел не предусматривает существования большого количества людей, существование которых где бы то ни было не только невыгодно, но фактически является прямой потерей для этого государства, то он просто не соответствует действительности.
Неужели Молдбаг просто каким-то образом забыл, что большая часть рабочей силы, необходимой для управления обществом, является неквалифицированной? Почти все программисты и руководители, работающие в настоящее время в Сан-Франциско, я обещаю вам, очень быстро заметят, если все люди, которые предоставляли им товары и услуги, перестанут жить с ними под боком и делать все то, без чего они свою жизнь не представляют.
Можете быть антисоциалистом, классицистом, и всё же: если вы кодер (как в то время был Молдбаг), то нравятся вам или не нравятся вам неквалифицированные рабочие, вас окружающие, — они нематериальны. Вы все равно будете очень скучать, если они все уйдут.
И если вы создадите систему, в которой подавляющее большинство рабочих в городе не смогут жить достаточно близко к своим рабочим местам, чтобы с легкостью ездить работать, у вас будет либо нехватка рабочих, либо вам придется платить гораздо более высокую заработную плату.
Это на самом деле не умаляет сути любой позиции Молдбага, но показывает, что он за человек и какие у него слепые пятна.
После этого должен следовать антракт, где я бы обсуждал, какой захватывающей фигурой является Молдбаг как противник, в чем заключается суть и так далее. Но сейчас это уже не имеет значения.
Два с половиной миллиона американцев потеряют работу в течение следующей недели, и это даже не считая фрилансеров, наемных рабочих и так далее — это всего лишь прогнозируемое число людей, которые пополнят ряды безработных. Ко второму кварталу этого года уровень безработицы может составить 30%. И я должен пойти и придумать, что сказать этой толпе.
Подписывайтесь на наш гребанный твиттер, чтобы получить советы о том, как пережить Вторую Великую депрессию: