Геолибертарианство

Термин «геолибертарианство» был предложен в 1981 году американским экономистом Фредом Фолдвари. Питер Валлентайн, Майкл Оцука и Гиллель Штайнер также предпочитают использовать вместо него более многозначный термин «левое либертарианство». Нередко эту концепцию также маркируют как «эгалитарное либертарианство» и «неоджорджизм». Мы остановимся на термине Фолдвари как на наиболее конкретном и потому не порождающем двусмысленностей.

Геолибертарианство — это политическая философия, которая синтезирует либертарианскую приверженность индивидуальной свободе, сильным правам собственности и саморегулирующемуся свободному рынку с геоистической приверженностью равным правам собственности на природные ресурсы. Иными словами, геолибертарианство — это синтез либертарианства и геоизма (джорджизма).

В русскоязычной среде, к сожалению, либертарианство почти полностью ассоциируется лишь со своей «правой разновидностью». Поэтому само словосочетание «левое либертарианство» нередко воспринимается как оксюморон или своего рода интеллектуальная ересь. Однако мы покажем, что геолибертарианство — это исторически-укоренённая и теоретически-перспективная позиция в рамках либертарианской политической теории.

Содержание1 Исторический бэкграунд 2 Оговорка Локка 3 Равное владение миром 4 Распределение социального фонда 5 Равенство против достаточности Примечания

Исторический бэкграунд

Как известно, современное либертарианство является прямым продолжением и ребрендингом традиции классического либерализма Эпохи Просвещения. Истоки геолибертарианства мы можем обнаружить там же. На самом деле, мы даже можем взять на себя смелость утверждать, что первоначальный классический либерализм и представлял собой именно геолибертарианство, а не «правое» либертарианство в духе Мизеса, Хоппе и Ротбарда.

Первые ростки геолибертарианства посеял ещё голландский философ и теоретик естественного права Гуго Гроций. Во Франции прото-геоистические взгляды развивали экономисты-физиократы во главе с Франсуа Кёнэ и Анном Тюрго, а в Англии — «истинные левеллеры» во главе с Джерардом Уинстенли. Общепризнанный основоположник классического либерализма Джон Локк также многими воспринимается как провозвестник геоистического либертарианства. Классические либеральные экономисты, такие как Адам Смит, Дэвид Рикардо, Джон Стюарт Милль, Жан-Батист Сэй и Фредерик Бастиа, тоже были на удивление близки к геоизму.

Со становлением США как первого в мире государства, спроектированного по заветам классических либералов, голоса геоистов стали звучать и здесь. По общему мнению, наиболее значимым ранним изложением геолибертарианства является памфлет Томаса Пейна «Аграрная справедливость». Схожих с Пейном воззрений придерживались III президент США Томас Джефферсон, английский радикал Томас Спенс и социолог Герберт Спенсер. Взгляд Спенсера особенно примечателен, поскольку для него равные права собственности на землю были прямым следствием из его закона равной свободы:

Каждый человек волен делать то, что желает, если не нарушает при этом равную свободу любого другого человека.

Закон равной свободы Спенсера — это, в сущности, своеобразная формулировка общелибертарианского принципа самопринадлежности. По мнению Спенсера, неограниченная частная собственность на землю и природные ресурсы приведёт к тому, что некоторые люди не смогут реализовывать свою самопринадлежность. Не имея собственной земли и ресурсов, эти люди будут вынуждены подчиняться тем правилам, которые установят для них собственники земли. Таким образом, либертарная приверженность индивидуальной свободе становится бессмысленной, если одни люди могут неограниченно владеть землёй в ущерб другим.

Позже геоистические взгляды в Америке будут отстаивать и предтечи радикального либертарианства Ротбарда — бостонские анархо-индивидуалисты Джосайя Уоррен, Лисандр Спунер и Бенджамин Такер. Помимо классического либерализма на бостонских анархистов большое влияние оказал мютюэлизм Пьера-Жозефа Прудона. Хотя левый рыночный анархизм Прудона и достаточно сильно отличается от мейнстримного геоизма, в представлении французского анахриста неограниченная частная собственность на землю также невозможна, а потому владение землёй и природными ресурсами ограничено принципом занятия и использования.

Однако главным теоретиком геолибертарианства, вне всяких сомнений, является американский экономист и политический деятель Генри Джордж. Именно в его книге «Прогресс и бедность» изложены и аргументированы самые популярные геоистические предложения вплоть до наших дней. Влияние Джорджа на геоизм столь велико, что последний чаще обозначают именно как «джорджизм», несмотря на то, что Джордж был не первым и не единственным теоретиком данной концепции.

Американские «старые правые» начала XX века, из среды которых и вышел Мюррей Ротбард, в большинстве своём поддерживали джорджистские взгляды. Фрэнк Ходоров и Альберт Джей Нок, два наиболее известных «старых правых», оказавших первостепенно важное влияние на становление либертарианства как самостоятельной теории, были убеждёнными апологетами идей Генри Джорджа. То же касается и Франца Оппенгеймера, чья книга «Государство» во многом определила либертарианское понимание этого социального института.

Даже среди наиболее известных широкой аудитории либертарианских теоретиков есть достаточно близкие к джорджизму. Милтон Фридман неоднократно утверждал, что, хоть он и считает любые налоги антилибертарными по своей сути, земельный налог Генри Джорджа — это наименее антилибертарный из всех налогов. Той же позиции придерживался и Фридрих Хайек, чей интерес к экономике в принципе начался со знакомства с джорджизмом.

Разумеется, сам по себе джорджизм не равнозначен геолибертарианству. О своей поддержке идей Джорджа заявляли также многие социалисты, такие как Бертран Рассел и Альберт Эйнштейн. А самым известным современным экономистом, открыто провозгласившим свои симпатии джорджизму, является Джозеф Стиглиц, «самый левый лауреат Нобелевской премии по экономике». Стиглиц — критик политики невмешательства и автор термина «рыночный фундаментализм». Хотя социалистом его никак нельзя назвать, его экономические воззрения намного левее даже наиболее умеренных форм либертарианства.

Тем не менее, позиция самого Генри Джорджа, выросшая из классического либерализма Локка и Смита, определённо была либертарной по своим интенциям. Джордж поддерживал не только налогообложение стоимости земли, но также отмену трудовых налогов и налогов на капитал, абсолютную гарантию частной собственности и свободу торговли и предпринимательства.

Поэтому возникновение на рубеже XX и XXI веков т.н. школы Штайнера–Валлентайна вовсе не является изобретением какого-то нового неортодоксального либертарианства. Неоджорджизм Штайнера–Валлентайна — это всего лишь развитие тех идей, которые исторически всегда доминировали среди либертарианцев вплоть до появления Мюррея Ротбарда.¹

Оговорка Локка

В чём же заключается отличие геолибертарианства от более мейнстримного «правого» либертарианства? Мы можем обозначить это отличие с помощью т.н. оговорки Локка:

Ведь, поскольку этот труд является неоспоримой собственностью трудящегося, ни один человек, кроме него, не может иметь права на то, к чему он однажды его присоединил, по крайней мере в тех случаях, когда достаточное количество и того же самого качества [предмета труда] остаётся для общего пользования других.²

Все либертарианцы поддерживают принцип самопринадлежности, т.е. исключительное право собственности человека на свою личность, своё тело и свой труд. Некоторые (деонтологические) либертарианцы считают, что это право является естественным, другие (консеквенциалистские) либертарианцы просто считают, что признание этого права позволяет людям наиболее эффективно максимизировать полезность. Так или иначе, на определённом этапе своей аргументации все либертарианцы поддерживают право самопринадлежности.

Однако не всё в этом мире является частью чьего-либо тела. Существуют внешние по отношению к людям объекты, и нам необходимо так или иначе разграничить права собственности на эти объекты. Любой искусственный объект является совмещением человеческого труда, по праву самопринадлежности принадлежащего человеку, и природного ресурса, который не является продуктом чьего-либо труда. Природный ресурс в данном случае — это любой внешний по отношению к человеку материальный объект, который не был создан каким-либо (небожественным) агентом.

Все либертарианцы согласны, что первоначально природные ресурсы никому не принадлежат.³ Соответственно, либертарианцы нуждаются в объяснении того, как эти ничейные ресурсы могут становиться собственностью отдельных лиц, т.е. теории первоначального присвоения. Либертарианский философ Эрик Мак выделяет две таких теории: практическую и трудовую.

Согласно трудовой теории присвоения, человек может присвоить ничейный объект, совмещая его со своим трудом, т.е. тем или иным образом воздействуя на него. Сторонники этой теории, такие как Мюррей Ротбард, считают, что, совмещая природный ресурс с трудом, человек расширяет на этот ресурс свою самопринадлежность. Потому нарушение прав собственности на присвоенный таким образом ресурс морально эквивалентно физическому нападению на тело собственника.

Эта теория кажется неубедительной даже многим деонтологическим правым либертарианцам, таким как Роберт Нозик или сам Эрик Мак. Теория станет более понятна и убедительна, если рассматривать нарушения прав собственности на внешние объекты как ретроспективное порабощение. Принудительное изъятие собственности, добытой трудом, морально эквивалентно принуждению к труду. Вы как бы ретроспективно становитесь рабом вора в течение того времени, которое вы затратили на присвоение украденного ресурса.

Но теория ретроспективного порабощения не в силах приравнять к покушению на самопринадлежность любые нарушения прав собственности на внешние объекты. Так, если вор украдёт ресурс, который вы обменяли или купили, кражи вашего труда не произошло. На это ещё можно ответить, что у вас украли тот труд, который вы затратили на добычу тех ресурсов, которые вы обменяли на украденный. Но в случае, если вы получили ресурс в подарок, нет вообще никакого труда, который бы у вас украли. Конечно, такая кража — это, как минимум, кража труда человека, который подарил вам этот ресурс (и тем распорядился, что вы его хозяин). Но не кажется убедительным, что кража подаренных вам вещей — это нарушение не ваших прав, а прав первоначального дарителя.

Практическая теория присвоения, поддержанная Эриком Маком и Фабианом Вендтом, отрицает необходимость сочетания труда с природными ресурсами. Согласно практической теории присвоения, присвоение — это социальная практика, формируемая межличностными конвенциями. Люди сами в процессе практической коммуникации определяют, какие действия способны генерировать права на внешние объекты.

Может показаться, что практическая теория присвоения противоречит теории естественных прав. Можно подумать, что если процедура присвоения конвенциональна, то и вытекающие из неё права тоже. Однако Мак считает, что права собственности по-прежнему естественны: естественное право присвоения — это право на участие в любой морально-оправданной конвенциональной практике присвоения. Но что делает практику присвоения морально-оправданной?

Локк, которого считают своим предтечей сторонники обеих теорий присвоения, выдвигал два требования (или оговорки): оговорку порчи и оговорку «достаточное количество и того же самого качества». Оговорка порчи устанавливает, что человек не имеет право присваивать столько ресурсов, сколько он будет не в состоянии потребить прежде, чем ресурс испортится. Если я соберу всю черешню в лесу, я не буду иметь прав собственности на весь свой урожай, поскольку я не смогу съесть столько черешни прежде, чем она сгниёт.

Однако оговорка порчи мало интересует либертарианцев по причинам, обозначенным ещё Локком. Он считал, что до изобретения денег у людей просто не было стимулов к накоплению природных ресурсов сверх своих потребностей, а после изобретения денег скоропортящиеся ресурсы можно с лёгкостью конвертировать в нескоропортящиеся активы, т.е. деньги.

Оговорка «достаточное количество и того же самого качества» — это и есть та самая оговорка Локка, которая была приведена выше. Она устанавливает, что человек может присвоить ресурс лишь в том случае, если достаточное количество того же качества ресурса остаётся для присвоения другими людьми. Если я живу в сообществе в 100 человек, то я имею право присвоить лишь 1 % черешни из леса поблизости (или 2 %, если моё сообщество — это 50 человек).

Некоторые правые либертарианцы отвергают оговорку Локка как таковую, как это делал Мюррей Ротбард. По их мнению, оговорка Локка накладывает ограничения на диапазон допустимых опций в реализации людьми их самопринадлежности. Проще говоря, оговорка Локка ограничивает свободу человека распоряжаться своей личностью, которая имеет более высокий моральный приоритет. Потому оговорка Локка и любые другие ограничения на объём присвоений недопустимы.

Но существует много способов, которыми реализация человеком своего права самопринадлежности будет нарушать права других людей. Поэтому нет причин считать, что моральные ограничения на первоначальное присвоение обязательно ограничивают самопринадлежность. Запрет стрелять в других людей из вашего пистолета — это не ограничение ваших прав собственности на пользование пистолетом, потому что у вас изначально нет никаких прав стрелять в других людей. Даже если это можно назвать ограничением прав, это определённо оправданное ограничение прав.

В конце концов, правое либертарианство без оговорок просто-напросто интуитивно неубедительно. Допустим, вы терпите кораблекрушение. После нескольких дней дрейфа в море вас прибивает к берегу необитаемого острова. Однако на острове уже есть пассажир вашего корабля, которого волны принесли сюда раньше. Он говорит вам, что весь остров присвоен им, а потому вы должны либо уплыть обратно в открытое море, либо выполнять все его требования за право собирать пищу и находиться на острове. Правое либертарианство без оговорок говорит нам, что требования вашего «товарища по несчастью» оправданы, поскольку нет никаких моральных ограничений на его право присвоить себе весь остров.

Поэтому оговорка Локка — это оправданное ограничение на право присвоения. Но есть немало споров о том, какое именно ограничение налагает оговорка Локка. Существует множество интерпретаций. Некоторые из них даже совместимы с мейнстримным правым либертарианством, как оговорка Роберта Нозика, оговорка Дэвида Готье или оговорка самопринадлежности Эрика Мака.

Геолибертарианство (или левое либертарианство в терминологии Штайнера–Валлентайна) основано на одной из таких интерпретаций оговорки Локка — эгалитарной оговорке или оговорке равенства. Существует также промежуточный или центристский вариант — оговорка достаточности.⁴ Некоторые геолибертарианцы, как Каспер Оссенблок, также поддерживают оговорку достаточности.

Равное владение миром

В чём именно состоит разница в интерпретации оговорки Локка правыми и левыми либертарианцами? Роберт Нозик считал, что оговорка Локка устанавливает ограничение, согласно которому присвоение допустимо до тех пор, пока оно не ухудшает положение других людей. Например, если единственным источником пищи для вашего поселения является пруд неподалёку, где вы ловите рыбу, то присвоение самого пруда кем-либо недопустимо. Впрочем, Нозик допускает, что такое присвоение всё ещё можно оправдать, если присвоитель компенсирует ущерб тем, чьё положение было ухудшено в результате присвоения.

Оговорка Нозика устанавливает крайне специфичные ограничения, которые действительны лишь в ограниченном наборе случаев. Сама по себе оговорка Нозика по-прежнему допускает, что одни люди будут присваивать больше ресурсов, чем другие. Именно в этом с его вариантом оговорки не согласны геолибертарианцы.

Эгалитарная оговорка устанавливает, что все люди должны иметь равную долю в общем объёме природных ресурсов. Никто не может присвоить больше, чем любой другой человек. В этом смысле геолибертарианцы поддерживают равные права собственности на природные ресурсы. Разумеется, это не следует понимать ни как права на коллективное владение природными ресурсами, ни как наличие первоначальных доконвенциональных прав собственности на природные ресурсы.

Геолибертарианцы, несмотря на некоторые двусмысленные формулировки, намекающие на обратное, не считают, что у людей по умолчанию есть права собственности или коллективного владения чем-либо. Правые либертарианцы зачастую отвергают геоизм, ссылаясь на неправдоподобие каких-либо доконвенциональных прав на внешние объекты. Но геолибертарианцы точно так же считают, что природные ресурсы первоначально ничейны и у людей нет доконвенциональных прав коллективного владения ими.⁵

Что же в таком случае означают «равные права на природные ресурсы», если у людей нет доконвенциональных прав собственности на них? В данном случае равные права — это равные притязания, т.е. притязания на равную долю в общем объёме природных ресурсов. Иными словами, с точки зрения и правых, и левых либертарианцев, у людей первоначально нет никаких прав на природные ресурсы, но есть притязания на присвоение этих ресурсов. Но левые либертарианцы также считают, что эти притязания не могут быть больше у одного человека, чем у другого.

Все либертарианцы поддерживают тезис о равенстве моральных статусов людей. Геолибертарианцы лишь добавляют к этому, что непоследовательно позволять кому-либо присваивать больше ресурсов, чем присваивают другие. Правые либертарианцы обыкновенно возражают на это, что присвоение требует от человека труда, а потому неравенство в присваиваемых долях допустимо. Каждый присваивает объём ресурсов пропорциональный вложенному труду.

Проблема в том, что это не имеет никакого отношения к тезису геолибертарианцев. В геоизме речь идёт о моральных притязаниях на те или иные доли. Притязания предшествуют акту присвоения, а потому никакие характеристики конкретного акта присвоения не могут изменить объём этих притязаний. Соответственно, поскольку у людей равный моральный статус, нет никаких причин считать, что неравенство присваиваемых долей оправдано.

В то же время, подобно Нозику, геолибертарианцы не считают, что нарушения эгалитарной оговорки невозможно оправдать. Геолибертарианцы вовсе не считают, что любое неравное присвоение абсолютно недопустимо. Эта позиция явно неуместна хотя бы в силу принципа «должен предполагает может». Равное присвоение требует от нас знания (1) точного количества людей на планете и (2) точного объёма природных ресурсов. Очевидно, ни один человек не может иметь таких знаний не только в силу ограниченности своих когнитивных способностей, но и в силу динамичности и изменчивости нашего мира.

Вместо этого геолибертарианцы поддерживают стандартное либертарианское представление о том, что люди (как правило) могут свободно присваивать любой объём природных ресурсов в одностороннем порядке, не испрашивая ни у кого разрешения. Но в случае такого присвоения люди отчуждают общее достояние всего человечества, а потому должны компенсировать это отчуждение. Формой такой компенсации является налогообложение.

Геоисты в большинстве своём согласны с остальными либертарианцами, что налогообложение — это грабёж. Но геоисты добавляют к этому, что налогообложение стоимости природных ресурсов отличается от других его форм. Налоги на труд и капитал отчуждают от людей часть их законной собственности, но налоги на природные ресурсы отчуждают часть законной собственности всего остального человечества.

Единый земельный налог Генри Джорджа является, вероятно, самым известным вариантом практической реализации такой компенсации. Многие геоисты также поддерживают налоги Пигу, т.е. налоги на внешние эффекты и, в частности, загрязнение окружающей среды. Налог на добычу полезных ископаемых и налог на радио- и телевещание также кажутся привлекательными для геоистов. Гиллель Штайнер даже предложил довольно любопытные (но малопопулярные среди остальных джорджистов) аргументы в пользу 100 % налога на наследство и «налога на генетическую одарённость». Филипп Ван Парийс, хотя его подход и не чисто геоистический, также использует схожую с джорджизмом логику, чтобы оправдать какую-то форму налогов на труд.

Распределение социального фонда

Люди не имеют доконвенциональных прав собственности на конкретные природные ресурсы. Чтобы приобрести черешню или нефтяное месторождение, я должен присвоить их, прибегнув к смешению труда или оправданной конвенциональной практике присвоения. Но люди имеют доконвенциональное право на долю в общей ценности всех природных ресурсов. Поэтому, если мы облагаем налогом владение этими ресурсами, то в формируемом таким образом фонде мы все имеем равные доли.

Очевидное следствие из этих положений — необходимость распределять деньги этого социального фонда поровну между всеми людьми. Геолибертарианцы поддерживают это предложение в формате т.н. безусловного базового дохода. Безусловный базовый доход — это регулярный денежный платёж, который совершается государством в пользу всех граждан без предъявления каких-либо условий (инвалидность, отсутствие работы и т.д.).

Пионерами движения в поддержку базового дохода были именно геоисты. Самое-самое ранее предложение таких безусловных платежей принадлежит афинскому политику Аристиду. После нахождения больших залежей серебра в Лаврионе Аристид предложил распределить доход между гражданами полиса. Принято, однако, было предложение давнего конкурента Аристида Фемистокла, который предложил направить доход на строительство флота.

Предложение гражданского или ресурсного дивиденда от природных ресурсов было центральной идеей «Аграрной справедливости» Томаса Пейна. Хотя сам Пейн предлагал скорее не базовый доход, а базовый капитал⁶ в сочетании с пенсией по старости, уже Томас Спенс трансформировал предложение Пейна в базовый доход. Джон Стюарт Милль и Генри Джордж также предлагали гражданский дивиденд, хотя для них эта политика не была одним из основных интересов.

Гражданский дивиденд — это также единственный формат базового дохода, который успешно был реализован на практике и существует длительное время. Речь о Постоянном фонде Аляски, формируемом за счёт нефтяных доходов штата и выплачиваемом всем гражданам раз в год. В отличие от классического базового дохода, гражданский дивиденд Аляски меньше прожиточного минимума, не имеет фиксированного размера (колеблется в зависимости от цен на нефть) и платится раз в год (а не месяц). Тем не менее, это ближайшее к базовому доходу, что есть у нас не на уровне экспериментов, а в качестве полноценной и долгоживущей политики.

Постоянный фонд Аляски был создан в 1976 году по инициативе тогдашнего губернатора-республиканца Джея Хаммонда. Об идее фонда Хаммонд сказал следующее:

Социализм — это когда правительство забирает деньги у немногочисленных богатых и тратит их на то, что, по мнению правительства, является благом для всех. Дивиденды Постоянного фонда служат прямо противоположной задачи. Они берутся из денег, которые по конституции принадлежат всем, и позволяют каждому индивиду самостоятельно решать, как потратить её или его долю. Есть ли на свете что-то более капиталистическое?

Немаловажно будет отметить, что современная волна поддержки базового дохода, как и само название «basic income», также связано с джорджизмом. В числе основателей и наиболее активных деятелей BIEN (Международная сеть базового дохода) есть левые либертарианцы: Филипп Ван Парийс, Карл Виндерквист и Гиллель Штайнер.

Причины поддержки базового дохода геолибертарианцами не ограничены требованием компенсации за присвоение природных ресурсов.⁷ Подобно правым либертарианцам и BHL, также поддерживающим базовый доход из прагматических или негеоистических моральных соображений, геолибертарианцы видят в базовом доходе идеальное решение тех проблем, с которыми сталкивается традиционная система социального обеспечения. Базовый доход антипатерналистичен, менее бюрократизирован, более прозрачен, даёт получателям больше свободы и автономии от государства, проще в администрировании, морально-нейтрален. Базовый доход удовлетворяет не только геоистическим требованиям (равные права на природные ресурсы), но и более широким либертарианским (минимизация государственного вмешательства), разрешая при этом одно из главных затруднений либертарианства: как можно оправдать политику невмешательства для тех людей, которые в условиях свободного рынка окажутся наименее преуспевшими?

Тем не менее, базовый доход — это не единственный способ потратить деньги социального фонда. Как и во времена Аристида и Фемистокла, когда люди выбрали публичное благо (военный флот), а не прямое распределение, сегодня прямые выплаты гражданам не всегда являются наилучшей тратой денег. Джорджисты также поддерживают использование социального фонда для производства публичных благ: государственное администрирование, судебная система, правоохранительные органы, национальная оборона, инфраструктура.

Вслед за Фредом Фолдвари, многие джорджисты поддерживают субсидиарность, т.е. выступают за то, чтобы финансирование публичных благ осуществлялось на как можно более локальном уровне в зависимости от охвата того или иного блага. Так, строительством дороги можно заняться и на уровне отдельного поселения, если даже не района. Но финансирование армии неизбежно должно осуществляться в масштабах страны в целом.

При этом геолибертарианцы всё ещё сохраняют либертарианскую приверженность свободному рынку, а потому верят, что государственное финансирование публичных благ желательно лишь в тех случаях, когда рыночное предоставление этого блага не является оптимальным по своей эффективности решением. А это уже эмпирический вопрос, а не моральный.

Так или иначе, геолибертарианство — это идеальная теория. Геоисты рассматривают, что является оптимальным с точки зрения наших лучших моральных соображений. Хотя большинство геолибертарианцев также любят и практические аргументы в пользу, например, эффективности земельного налога или вреда от государственных регуляций, основное ядро теории — это вопрос о естественных правах и обязательствах людей.

Поэтому геолибертарианцы вовсе не верят, что уже завтра мы сможем отменить все-все налоги, кроме земельного, после чего польются по всей планете реки из молока и мёда. В практическом плане геолибертарианцев интересует максимальное приближение к абстрактному геоистическому идеалу: наиболее полное уважение и к правам самопринадлежности, и к равным притязаниям на природные ресурсы.

Что в каждом конкретном случае будет лучше способствовать этому — это зависит от конкретного общества. Не исключено, что в большинстве (или даже во всех) странах мира базовый доход не удастся реализовать, потому что он фискально неподъёмен. Но мы можем посмотреть на характеристики базового дохода, чтобы понять, какие реформы социальной политики в каждом конкретном случае приблизят нас к идеалу. Негативный подоходный налог, например, для геоистов не столь морально безупречен, как базовый доход, но он более доступен как вариант реформы и содержит в себе многие из наиболее важных характеристик базового дохода (такие как безусловность, регулярность, денежный эквивалент и т.д.).

Равенство против достаточности

Напоследок, стоит ещё раз подчеркнуть разницу подходов геолибертарианцев и т.н. «либертарианцев кровоточащего сердца» (BHL). И те, и другие сочетают либертарианство с поддержкой безусловного базового дохода, аргументируя такой синтез оговоркой Локка. Поэтому на первый взгляд геолибертарианство и BHL могут быть неотличимы. Несмотря на это, такие авторы BHL, как Кевин Валлье и Эндрю Коэн, открыто противопоставляют свой подход геоизму. То же касается и идейно-близких им авторов, таких как Фабиан Вендт и Михаил Пожарский. В чём разница?

Как уже было замечено ранее, основное отличие неоджорджистов и BHL — это интерпретация оговорки Локка. Неоджорджисты поддерживают эгалитарную оговорку, которая устанавливает равные права на долю в общем объёме природных ресурсов. Однако сторонники BHL, а правильнее будет сказать достаточные либертарианцы,⁸ поддерживают оговорку достаточности. Согласно ей, любое распределение природных ресурсов, возникающее в результате первоначального присвоения, будет оправдано, но только до тех пор, пока у всех людей есть достаточно ресурсов. Есть разные подходы к определению порога достаточности, на самый интуитивный — прожиточный минимум.

Тогда как геолибертарианцы считают, что все (и только) природные ресурсы должны облагаться налогами для финансирования базового дохода, достаточные либертарианцы не проводят столь же явной разницы между тем формами налогообложения. Для достаточных либертарианцев требование перераспределения — это не попытка удовлетворить равные притязания на равные доли, но скорее попытка удовлетворить условие достаточности, нарушение которого подрывает моральную оправданность устоявшейся практики и структуры распределения собственности как таковую.

Поэтому, хотя на практике достаточные и эгалитарные либертарианцы чаще всего поддерживают одну и ту же политику, в теории их оправдательные подходы сильно разнятся. Допустим, у нас нет достаточного количества бюджетных средств, чтобы платить всем базовый доход в размере прожиточного минимума. Поэтому у нас есть два варианта трансформации данной политики: менее регулярный и менее щедрый гражданский дивиденд или более адресный негативный подоходный налог.

Геолибертарианцы, вероятно, поддержали бы гражданский дивиденд. Если в результате равного распределения природной ренты у нас не получается обеспечить всем социальный минимум, это не играет для нас решающей моральной роли, потому что само распределение оправдано именно равными притязаниями на равные доли. Мы не можем сократить чью-либо долю только для того, чтобы направить эти деньги тем, кто в них больше нуждается.

Достаточные либертарианцы, напротив, поддержали бы негативный подоходный налог. Это привело бы к тому, что размер социальных выплат был бы дифференцирован в зависимости от размера дохода: лишь лица без дохода получили бы максимальную субсидию, тогда как для остальных категорий её размер уменьшался бы, вплоть до полной отмены каких-либо выплат. Эта мера менее универсальна, но она лучше удовлетворяет условию достаточности, поскольку по-прежнему гарантирует всем достаточный социальный минимум.

Многие геолибертарианцы прекрасно осознают, что такая асимметрия играет не в их пользу. Предоставление всем гарантированного социального минимума на достаточном уровне — это привлекательная моральная цель, отказываться от которой геолибертарианцы не намерены только потому, что их теория никак формально не обосновывает такие притязания. Существует несколько стратегий для расширения геолибертарианства в сторону принципа достаточности.

Самый популярный — расширение налогооблагаемой базы. Оно не требует никакой трансформации принципов, обосновывающих перераспределение. Вместо этого оно лишь расширяет перечень бюджетных доходов, что позволяет увеличивать и бюджетные расходы (т.е. размер безусловных выплат). Гиллель Штайнер, например, предлагает включить в перечень природных ресурсов генетическую информацию, а также ввести 100 % налог на наследство. Филипп Ван Парийс предлагает облагать налогом не только природную, но и трудовую ренту (положительную разницу между доходом и среднерыночной заработной платой). Либертарианство с полным налогообложением выгод предлагает облагать налогом не только конкурентную стоимость природных ресурсов, но и все выгоды, которые могут быть извлечены из этих ресурсов.

Другой путь — дифференциация выплат. Ранее подмечалось, что обыкновенная дифференциация выплат несовместима с концепцией равных долей. Однако некоторые геоисты, как Майкл Оцука, отвергают концепцию равных долей в пользу равных возможностей для благосостояния. По мнению Оцуки и его сторонников, эгалитарная оговорка требует не равного распределения природной ренты, а такого распределения, которое бы гарантировало всем равные возможности для благосостояния. Некоторые агенты (например, инвалиды) по умолчанию имеют меньше возможностей для благосостояния, а потому они, считает Оцука, имеют право на большую долю, чем остальные. Эта система остаётся эгалитарной, поскольку рассматривает как идеал равные возможности для всех людей. Это также предполагает, что пока в обществе есть люди, превышающие порог достаточности, эгалитарные обязательства будут требовать повышения до этого порога всех, кто находится ниже.

Третий вариант — это прямой синтез геолибертарианства с принципом достаточности. Нечто подобное предлагает Каспер Оссенблок. Схожую позицию можно приписать и Мэтту Зволински, который в целом поддерживает достаточное BHL, но также согласен с позицией Генри Джорджа о равных правах на природные ресурсы. Некоторую параллель можно провести с позицией Марты Нуссбаум, хотя она придерживается эгалитарного, а не классического либерализма.

Суть подобного синтеза состоит в том, чтобы признать равные права людей на долю природных ресурсов, но также ввести оговорку достаточности как побочное ограничение эгалитарной оговорки. Таким образом, равное распределение долей природной ренты является моральным приоритетом, но лишь до тех пор, пока это распределение обеспечивает всех достаточным социальным минимумом. Если оговорка достаточности не соблюдается, то система распределения природной ренты должна быть реформирована таким образом, чтобы удовлетворять требованиям достаточности в первую очередь.

Примечания

Благодаря Михаилу Светову и Родиону Бельковичу, крайне посредственно разбирающихся в интеллектуальной истории либертарианства, широко распространено заблуждение, что либертарианство буквально было создано Ротбардом. В действительности взгляды самого Ротбарда — это микс из идей Айн Рэнд, Людвига Мизеса, бостонских анархо-индивидуалистов и «старых правых». Кроме того, Ротбард никогда не являлся ведущей фигурой в либертарианском движении (что вовсе не является утверждением о его непопулярности или интеллектуальной незначительности).
Как подмечает настоящий специалист по интеллектуальной истории либертарианства Эрик Мак, двумя главными фигурами в либертарианстве XX века были Роберт Нозик и Фридрих Хайек, ни один из которых даже не был последователем Ротбарда. Хотя Мак признаёт значимость Ротбарда как «внутреннего критика либертарианства», Мюррея даже близко нельзя назвать основоположником концепции.
В конце концов, Ротбард даже не изобретал термин «либертарианство». Этот термин был предложен в середине 1950-х годов основателями FEE Леонардом Ридом и Дином Расселом. Статья Рассела «Кто такой либертарианец?» является первым зафиксированным упоминанием этого слова для обозначения рыночно-ориентированной, антиэтатистской и пропертарной философии. При этом Рассел позиционировал предложенный им термин всего лишь в качестве ребрендинга классического либерализма. Ротбард же начал активную публичную деятельность лишь спустя десятилетие.
Цитата из «Двух трактатов о правлении» Джона Локка.
Возможным исключением являются религиозные либертарианцы, такие как Локк, которые считают природные ресурсы собственностью сотворившего их Бога. Однако право на дальнейшее первоначальное присвоение признаётся ими как следствие того, что Бог подарил эти ресурсы сотворённому им человечеству.
Этот вариант оговорки сформулирован Фабианом Вендтом, а также поддерживается многими т.н. «либертарианцами кровоточащего сердца» (BHL). Некоторые BHL, как Кевин Валлье, Эндрю Коэн и Михаил Пожарский, чётко разграничивают свой подход и джорджизм, противопоставляя свои интерпретации оговорки Локка. Другие BHL, как Мэтт Зволински, допускают даже отождествление их интерпретации оговорки Локка с джорджизмом.
Геолибертарианец Джеймс Грюнебаум действительно считает, что равное владение миром — это именно коллективное владение. Однако эту позицию критикуют почти все исторические и современные джорджисты, поэтому позицию Грюнебаума никак нельзя назвать репрезентативной.
Базовый капитал или базовая начальная выплата — единоразовая, но также безусловная денежная выплата каждому гражданину по достижении определённого возраста (чаще всего совершеннолетия). Тогда как базовый доход предлагается выплачивать в размере примерно равном прожиточному минимуму на протяжении всей жизни раз в месяц, базовый капитал — это более крупная сумма, но выплачиваемая один раз в жизни.
Речь не о разовой компенсационной выплате в момент присвоения. Удержание прав собственности на ресурс требует регулярного продления. Каждый акт продления в этом смысле — это новый акт присвоения, и каждый раз он должен оплачиваться по полной стоимости. Очевидно, эти регулярные компенсационные выплаты за продление своих исключительных прав собственности — это и есть налог на природные ресурсы.
BHL — это более широкая концепция, чем достаточное либертарианство. Не все BHL используют оговорку Локка как основной аргумент и даже не все из них поддерживают безусловный базовый доход.

Автор: Константин Морозов