Социализм, коррупция и свободный рынок. Часть 1
«Корпорация Эппл - это социализм»
«Советский Союз - это капитализм»
- поговорки
Его задача - скорее разрушение, чем созидание. Мы хотим доломать барьеры, оставшиеся в коллективном воображении, чтобы начать двигаться дальше; это расчистка места перед постройкой.
В этом тексте не будет ссылок на серьезные труды и источники, хотя мы проработали кое-какую литературу. Это только предложение поиграть с моделями. Политические науки обладают серьезным массивом данных, которые организованы в проверяемые множеством людей теории. Мы только строим интуитивные предположения. Но политологический мейнстрим, по нашему представлению, использует для организации своих данных неверные исходные классификации. Они сложились слишком давно и сохраняются просто по инерции. Это не мешает изучать конкретные проблемы, но слегка искажает оптику для оценки целого. В научной картине мира они могут вызвать легкое смещение акцентов; на уровне бытовых споров они превращаются в нагромождение ошибок.
Понятия «рынок», «социализм», «коррупция» в своем популярном виде накопили слишком много путаницы, что влечет за собой бесконечные и бессмысленные споры с использованием плохих, негодных инструментов.
Мы не придумали ничего особенно нового. Все это наверняка уже было сказано, проблема лишь в том какое значение придается этой информации: сейчас она остается периферийной или узкоспециальной, в то время как устаревшие ярлыки 18 века оказываются организующей информацией. Следовало бы поступить наоборот: сделать новые данные организующими, а устаревшие подходы сделать объектом который они организуют.
Мы предпримем попытку рассмотреть некоторые понятия, которые в бытовом сознании представляются целостными сущностями, со структурной позиции: как состояния меняющихся сложных систем.
Чем отличаются «социализм» и «свободный рынок»? Что общего у «финансовой» и «административной» власти? Что такое «коррупция» и что такое «честные чиновники»?
1. Деньги и административную* власть можно рассматривать как две системы коммуникации, которые по-разному передают в качестве сообщения одну субстанцию: социальное влияние. Они имеют общие черты и специфические различия.
2. Государства и корпорации - это разные виды организаций для накопления влияния (далее - ОНВ).
Деньги и административная власть - не единственные системы коммуникации, через которые можно передавать и капитализировать влияние, но наиболее устойчивые.
Они выиграли в эволюции средств коммуникации и потому вышли на первое место; они адаптировались и специализировались для этих конкретных задач лучше других систем; но в любой момент, может произойти новый переворот - изменятся ли задачи передачи влияния, или возникнут новые средства - и деньги с административной властью отойдут на задний план. Это не значит, что исчезнет передача и накопление влияния - это значит, что исчезнут или сдвинутся в другой фрейм старые протоколы передачи.
И деньги и административная власть используют и соединяют между собой целый пучок близких систем коммуникации влияния (СКВ), менее гибких или универсальных: внимание, социальные связи, репутацию, информацию и другие.
Вокруг двух главных систем коммуникации влияния сложились два типа организаций, специализирующихся на их использовании и накоплении влияния в соответствующем виде.
3. Характерные особенности, которые приписывают государству или корпорациям, это отчасти исторически сложившиеся черты данного типа организаций накопления власти, а отчасти черты их текущего этапа развития.
В бытовом употреблении редко проводят структурные параллели между административной и финансовой властью. Они воспринимаются как самостоятельные сущности, а не разные реализации одного механизма. Из-за длительности процессов, текущее состояние системы кажется «вечным» - тем труднее отличить разные скорости изменений, более и менее подвижные части, выделить общее в разных системах передачи влияния. Частности, напротив, кажутся определяющими чертами.
Уже существуют модели, которые описывают поле насилия как разновидность рынка: банды, государства или грабители рассматриваются как коллективные или индивидуальные «силовые предприниматели». Есть модели, которые описывают деньги как разновидность символической власти вроде правительственной. Каждая из этих моделей имеет свои ограничения, но позволяет увидеть обе системы власти в новом свете. Там, где они смыкаются, теория коммуникаций могла бы выработать универсальные инструменты для описания коммуникаций социального влияния. Возможно, это уже произошло или происходит.
4. Определения: свободный рынок
«Свободный рынок»** - это этап в развитии организаций для накопления влияния, которые специализируются на коммерческой сфере.
Динамика перераспределения финансового капитала в целом выглядит примерно так. В результате ряда первоначальных неравных обменов или насильственного отъема собственности, возникают финансовые центры, «богатые». Они растут, поглощают друг друга, укрупняются. Уже приобретенное влияние используется, чтобы корректировать дальнейшее распределение прибылей, получать больше возможностей для такой коррекции, определять сами условия распределения возможностей и не дать захватить эти возможности другим. Постепенно, эти центры власти переходят рамки одной только «денежной» власти. Постепенно, они становятся очень крупными и немногочисленными. Ареной игры отдельных корпораций становится весь мир. Их доля влияния на рынок становится настолько большой, что уже нельзя говорить о «свободной конкуренции».
Но в какой-то момент кульминация еще впереди, игроков достаточно много, их взаимное влияние ограничено, а возможности близки к равным - и этот момент близок к тому что можно назвать «свободным рынком». На этапе «свободного рынка» для отдельных участников рынка характерно скорее равнодушное отношение к общественным проблемам, интенсивная эксплуатация рабочих, но высокий уровень спонтанной самоорганизации решает многие общественные проблемы, с которыми не может справиться центральное управление, как по волшебству. Вместе с тем, существует высокая вертикальная мобильность в сфере финансовой власти. Появляется множество совсем новых коммерческих предприятий. Шансы малых предприятий «добиться успеха» и выйти в высший эшелон относительно высоки.
Словосочетание «свободный рынок» используется, чтобы описать большее равенство возможностей на этапе раннего капитализма, словосочетание «дикий капитализм» - чтобы указать на меньшую ответственность игроков на этом этапе.
5. Сходства протоколов: символьные системы
Деньги и государственная власть работают по одному принципу: за демонстрацией определенного символа следуют определенные социальные реакции.
Знаковые системы сами по себе обладают логикой капитализма. Они передают дорогую информацию дешёвыми средствами: сообщение о событиях передается не повторением эквивалентного события, а сжатыми средствами, вплоть до простого знака (абстрагирование). Между символом и информацией о реальном событии существует разрыв, и разрыв подвергается большему или меньшему сокрытию, когда они приравниваются.
Связь знака с означаемым обеспечивается доверием. Доверие в системах социальной власти создают «демонстрации». Демонстрации - это перформансы, которые наглядно показывают, что обещанное знаком реальное действие на самом деле за ним следует. Что наказание следует за преступлением закона. Что социальные сервисы, которые монополизировало государство, на самом деле выполняют свою функцию в нужный момент. Или что некоторые цифры на экране можно действительно обменять на реальный продукт в таком-то количестве. Для того чтобы символьная система действовала, нужно относительно небольшое количество демонстраций. Больше всего - в начале ее становления и в моменты кризиса.
Административная власть в глазах многих ассоциируются с физическим принуждением. На самом деле, она куда меньше связана с насилием, чем деньги - с обменом; административная власть использует насилие вовсе не для прямого достижения своих целей - это бывает исключительно редко - а как часть символической системы, для демонстрации. Причем демонстрации услуг административная власть использует много чаще.
«Социализм» - это этап в динамике перераспределения влияния, для которого характерен контроль за социальной напряженностью и воспроизводимостью общества со стороны наиболее крупных властных образований. Исторически так сложилось, что самые крупные (и самые старые) организации для накопления власти - это обыкновенно государства: разновидность корпораций, которая контролирует территории и монополизирует рынок насилия. Социальная напряженность смягчается «социальными программами», которые пытаются регулировать доходы, культурный уровень, здоровье и прочие признаки благосостояния масс. Для этого этапа свойственна низкая «вертикальная мобильность» в обществе.
Ради справедливости надо упомянуть, что когда-то, «социализм» еще не значил государственной экономики, а означал только «общинность быта».
Системы коммуникации, передающие влияние, способны «переводить» прочие социальные взаимодействия на свой язык с большим или меньшим успехом, с большей или меньшей примесью дополнительных значений, для большего или меньшего количества видов взаимодействий. Чем универсальнее грамматика языка влияния, тем больше его преимущества для экспансии.
Обладая сперва только небольшим преимуществом над другими системами передачи власти, деньги и административная власть со временем все больше универсализуются и отрываются от прочих языков передачи влияния.
Согласно К. Поланьи, деньги когда-то были менее универсальным средством обмена, но более информативным: в отдельных случаях использовались строго определенные типы денег, их использование было ограничено обычаями. Нечто похожее все ещё происходит в сфере административной власти.
Вот как отличаются деньги и административная власть:
- Деньги быстрее освобождаются от всех дополнительных смыслов и ограничений, привязки к субъектам коммуникации, ситуации, месту. Каждая денежная система стремится к захвату территории других систем, а разные системы все легче переводятся друг в друга. Происходит быстрая экспансия на другие виды систем коммуникации и систем знаков: эта особенность денег стала предметом острой критики в 19-20 веках и дала основание говорить об отчуждающем эффекте денег. С другой стороны, унификация дает все большие возможности в рамках одного языка: это позволяет говорить об освобождающей способности денег. В системе увеличиваются связность, гибкость и скорость перемещений. Быстрее происходит накопление капитала. Деньги - универсальный язык-посредник, «латынь» языков влияния
- Административная власть остаётся сильнее привязана к субъекту власти (например, конкретным людям), контексту ситуации, территории. Существуют «закрепленные» за языком административной власти ситуации влияния, которые деньги «не умеют» переводить на свой язык благодаря противодействию административной власти. Этот язык менее универсален, но застолбил за собой критические рынки влияния - например, насилие и территориальный контроль. Однако, это не «внутреннее свойство» языка административной власти, а всего лишь исторически присоединившийся к нему признак, который отошел бы к другим языкам влияния после его распада. Закрепленные признаки становятся для административной власти источником силы и источником слабости. Универсализация языка административной власти и упрощение взаимных переводов с языком денег, называется коррупцией в одном из смыслов
Чтобы приступить к критике денежной или административной власти, необходимо оценить, какие эффекты будет иметь центрация или децентрация систем передачи влияния на логическом уровне (стремление к стандартизации или многообразию протоколов). Важно, что унификация происходит по конкретному признаку: удобству для накопления больших массивов капитала влияния. Могут ли измениться общественные практики так, что наиболее удобными для передачи влияния станут языки, которые меньше всего способны его накапливать?
8. Общие закономерности динамики
Интересный момент: динамика развития административной власти и динамика развития рынка подобны. В обоих случаях сперва мы видим ту же рыхлую сеть со слабо выраженным ядром и низким уровнем неравенства, которая идет ко все большему контролю нескольких крупных организаций за всей сетью.
«Социализм» и «свободный рынок» - это разные этапы одной динамики в разных системах передачи влияния. Можно было бы сказать, что свободный рынок сам создает условия, при которых он перестает быть свободным и сам контролирует себя - хотя в нашем случае так сложилось, что контроль за рынком больше выражен со стороны другой системы коммуникации влияния, с аналогичной целью но другими специфическими чертами: административной власти. И потому, он кажется чем-то внешним.
Административная власть имела в своем развитии период, соответствующий этапу «свободного рынка» у сети коммерческих предприятий. Это период сосуществования множества племен или организаций власти с разными формами политического устройства, которые были независимы друг от друга, входили в дипломатические союзы или враждовали, поглощали друг друга и постепенно укрупнялись.
Рынок, в свою очередь, стремится к этапу, подобному этапу «социализма» у государственной власти. Отношения двух систем много сложнее, чем в описанной здесь упрощенной модели. Поэтому их этапы развития не просто повторяют друг друга - каждая система существует в пространстве, где уже есть другая, находящаяся на другом этапе, и это определяет многие тонкости.
Вот параметры, которые определяют поведение ОНВ на каждом этапе:
9. Изменение горизонта планирования
Переход от «дикого капитализма» к «социализму» напоминает переход от собирательства к сельскому хозяйству. Малые организации в условиях избытка ресурсов могут не заботиться о воспроизводимости ресурсов. Даже если в будущем ресурсы будут истощены, этот факт находится снаружи горизонта планирования малых организаций. Точно так же, мелкие силовые банды или мелкие предприятия могут позволить себе не заботиться о состоянии общества. Но с ростом организации, сужается возможность выбирать ресурсы и расширяется ее горизонт планирования. На рынке влияния появляются субъекты, которые заинтересованы в том чтобы следить за состоянием рынка в целом.
«Корпорации» возникли позже чем «государства», поэтому когда государства уже перешли к поздним этапам развития, интересы корпораций все еще были подобны интересам тех небольших банд, из которых в дальнейшем сложилось государство: «если ресурсы истощатся здесь - пойдем дальше».
Государства возникли раньше, имеют более масштабные сети контроля и как правило, привязаны к территории: они «владеют» населением. А потому заинтересованы в том, чтобы социальная напряженность не вылилась в катастрофу - вымирание или деградацию населения, бунт, революцию, общее падение уровня производительности или инновационного потенциала общества и так далее. Ведь это в конечном счете плохо сказывается на количестве власти, которая добывается из населения и на конкурентоспособности в отношении других государств. Любое государство в той или иной степени «социалистично».
Социализм - это лишь эффект расширения горизонта планирования.
Ирония здесь в том, что социализм - это действительно закономерная стадия развития крупных организаций, как и убеждал нас ортодоксальный марксизм - но никакого отношения к освобождению общества он не имеет. Это не последняя стадия - но дальше будет хуже.
Капитализм эпохи сверхкрупных корпораций имеет шансы приобрести более масштабное видение, как только интересы конкретных субъектов разрастутся настолько, что перед ними встанет проблема воспроизводимости ресурсов. Точно так, как это случилось с местными «силовыми предпринимателями» на этапе их превращения в государство.
«Коррупция - это хорошо, но недостаточно»
- из поговорок роя
Коррупция - в переводе «разложение» - это расстройство аппарата управления. В зависимости от цели управления, под коррупцией будут понимать разные вещи.
С точки зрения социального государства, коррупция - это неконтролируемый центром перехват ресурсов (которые идут с «низа» к «верхам» системы управления) на среднем этаже пирамиды.
Характерная особенность ОНВ на ранних этапах развития - безответственное отношение к воспроизводимости ресурсов системы в целом. Коррупционеры демонстрируют такое же поведение. Это лакуны «дикого капитализма» в «социализме».
Какой-нибудь чиновник средней руки просто не имеет шанса развернуть эксплуатацию в таких масштабах, чтобы лично беспокоиться о конечности ресурсов. Происходит то же, что с недостаточно крупными коммерческими компаниями или до-государственными бандами. Он ведет себя, как любой властный центр: эксплуатирует тех кто снизу, но делает это, нарушая положения социальной политики более крупных игроков.
Коррупция имеет и другую связь со «свободным рынком»: это еще и экспансия денежного протокола передачи влияния - на протокол административной власти.
Коррупция - это плохо в том смысле, в каком плох дикий капитализм и хорошо в том смысле, в каком плох какой-нибудь Советский Союз. Чиновник может поступать более жестоко и тянуть больше соков, чем ему предписано социальной программой, но зато он с таким же успехом развалит программы по дальнейшей концентрации центральной власти. Каждый чиновник таскает кирпичики из здания Паноптикона к себе на дачный участок.
11. Изменение возможностей в конфликте
Интересы ОНВ и интересы общества частично совпадают, а частично расходятся. Поэтому, их отношения - это отношения конфликта. ОНВ претендуют на организацию тех потоков влияния, которыми обменивается общество. ОНВ стремятся добыть влияние из общества и удержать влияние в своих структурах, отрывая его от «естественных» систем общества. Общество сопротивляется этому: пассивно, мешая новым отношениям, или активно, создавая новые отношения которые позволяют перераспределять влияние без участия крупных организаций-надстроек.
Возможности организации будут меняться нелинейно и неравномерно с ростом организации:
- Вместе с масштабом влияния, меняется и масштаб противодействия. Малые группы могут позволить себе более свободные стратегии поведения, так как им обычно противостоят другие малые группы или отдельные люди; крупным организациям типа государства обычно противостоит уже все общество как цельный субъект
- Возможности атаки и обороны организации изменяются несимметрично с ее ростом. Малые группы более подвижны и менее уязвимы, им легче уклониться от ответного удара. Однако возможности атак малых групп ограничены. Большим организациям избежать ответных ударов сложнее, как и защититься от них. Но у них больше ресурсов для атаки
Баланс сил и возможностей наказания, определяет степень ответственность в поведении сторон. Неравные отношения перечисленных выше параметров можно назвать асимметриями ответственности. Чем меньше асимметрии в парах масштаб влияния / масштаб противодействия и возможности атаки / возможности обороны, тем более ровными и мягкими будут отношения сторон. И наоборот. Это верно и для рынка, и для административных систем власти.
Корпорации на ранней стадии развития владеют меньшим объемом влияния, чем государства, но именно за счет этого обладают большей степенью свободы. Поэтому, они опаснее для общества тактически и менее опасны стратегически.
Одна из причин, по которой логика «социализма» заставляет государство смягчать условия жизни - способность общества замечать эту организацию, реагировать на ее поведение недовольством и наносить ей убытки. Другие причины, которые влияют на прибыль, могут быть более постоянны: биологическая воспроизводимость популяции, способность к инновациям и так далее.
Кроме того, рост организации продолжается и на горизонте появляется еще один перелом в балансе сил. «Социализм» в традиционном смысле заканчивается там, где крупная организация хотя и вызывает на себя широкое противодействие общества, но уже способна легко переломить его, избегая при этом критических для себя убытков. Это произойдет, когда баланс из четырех указанных выше параметров примет соответствующие конфигурации.
По мере того как расширяется зона контроля организации, растет сложность управляемой системы. Одна из причин краха крупных империй - это то, что они подходят к порогу сложности, с которым способен справиться их аппарат управления. А затем небольшая турбулентность среды посылает систему управления в даун. Все империи рушатся - но каждая следующая может контролировать все больше территорий. Хотя существование отдельных организаций конечно, ядро ОНВ только растет.
Если наш взгляд прикован к отдельным государствам, может остаться невидимой мета-империя, которая не привязана ни к какому конкретному режиму и правительству, но существует как технология, как принцип отношений между людьми, как единый организм для которого государства или корпорации - только временные клетки, которые возникая и распадаясь, обеспечивают развитие целого.
Системы центрального управления со временем способны контролировать все большую сложность - но в той мере, в какой их возможности ограниченны, им необходима децентрализация для того чтобы избежать паралича управления.
Борьба со сверхчеловеческими существами, польза коррупции и почему либертарианцы влюблены в государство. Продолжение - https://telegra.ph/Soc2-08-18
Админстрация нашего рынка просит вас пристегнуться и соблюдать спокойствие.
* Здесь: разновидность символической власти, из которой складывается власть правительства; власть, которая опирается на силовое предпринимательство
** А точнее, наиболее близкое к идеальным условиям этого понятия реальное состояние рынка