-линейность-

Между той и этой частями - довзрослой и взрослой - проходит сепарационная линия, мутная и прерывная. Ты должен отделиться, что-то отпустить, чтобы повзрослеть. Я читаю сейчас про одиночество и думаю о том, что несмотря ни на что, взрослость и одиночество связаны теснее, чем думается. Дети очень одиноки, это известно и описано, дети не могут донести себя, не обладая инструментами, которые появляются позже. Но, взрослея, ты соглашаешься на одиночество. Ищешь выходы из него, борешь его, вдруг даже удовольствуешь его, но в целом, переходя из возраста в возраст, подписываешься на него даже тем простым фактом, что сепарируешься от мамы. Ты надрываешь ту связь, которая редко исчезает, и уходишь в мир без связей. Ты совсем один, когда ты взрослый, и ясность этого факта определяет взрослость как явление. Это отказ от связи, который не хочется совершать, но приходится, потому что и связь уже невыносима.

Родители часто делают так, что в отношениях с ними становится тесно, и ты рвешь и рвешься быстрее, избегая духоты. Чем резче это происходит, тем сложнее потом представить себя взрослым, принять, привыкнуть, признать. Этот слом я ощущаю очень долго. Я не могу опереться на себя прошлую и не построила себя будущую. Я слишком четко провела черту, и она разделила меня на кучи меня, и собрать не могу. Когда очень нужно отделиться от кого-то, а в итоге отделяешься от себя маленькой, ребеночной. И без этой связи не растешь, а подстраиваешься под идею роста.

Я сейчас думаю, что должна себя собрать. Я представляю в голове небывалую линию, которая ведет от меня-младенца ко мне-ребенку, а потом ко мне-подростку, потом к молодой странной мне и медленно ко мне нынешней. Точки разбредаются, они не в линии, они не в дружбе. Я мечтаю, что однажды поставлю их вместе, и понятная линия приведет к сейчас, и продолжение высветится. Пока ждешь линейности линии, смотришь в голове рандомные воспоминания в рандомном порядке, случайно осмысляя моменты и понимая себя в случайно взятой точке прошлого. Понятно, почему я испытываю хронологические трудности, когда пересказываю свою жизнь: никогда не помню, что когда было, сколько лет было мне, какая последовательность. Это рой, из которого не получается идентичность, и я мечтаю о видении, способе взгляда: я мысленно вижу в нынешней себя свое детство, через одно просвечивает другое. И несвязанные вещи все равно связаны мной. Я делаю свои взрослые штуки, а в них видно, как в 17 лет я снимала томные черно-белые фотографии на диване.