1912. Закулисье протеста (full version) Ч.1
Пролог
Золотой телец
Золотой крикет
Обычно при рассмотрении хода забастовки на Ленских приисках подробно освещают тяжкую жизнь трудящихся и фиксируются на «требованиях рабочих». Однако при трезвом взгляде, первое, что бросается в глаза - это ее первоклассная организация. Это заметили тогда, это тем более заметно сейчас.
Разумеется, организация невозможна без «руководящей и направляющей силы». Байки про стихийную самоорганизацию сознательных рабочих оставим людям недалеким или советским пропагандистам.
А если речь идет об организации, то, главное, на что нужно смотреть - это на её руководство и структуру. Вот туда фонариком и посветим.
Руководящее ядро забастовки состояло из двух частей — легальной и нелегальной.
Легальная часть состояла из выборных приисковых делегатов, которые составляли ЦЗК - центральный забастовочный комитет.
Нелегальная состояла из членов так называемого «тайного совета».
Легальное и нелегальное множества пересекались и образовывали главный руководящий орган — центральное забастовочное бюро (ЦБ).
Система управления трудящимися имела трехступенчатую структуру.
Из ЦБ решения спускались в ЦЗК, оттуда в приисковые забастовочные комитеты, а оттуда доводились до старост бараков. Которые в свою очередь доводили решения ЦБ до рабочей массы.
Все главные действующие лица, образовавшие ЦБ, были специалистами по подрывной работе и имели хорошую школу - были осужденными (некоторые неоднократно) за участие в событиях «первой русской революции».
Все «бежали» с мест отбытия ссылки, кто поодиночке, кто в составе группы, и как бы случайно объявились на Ленских приисках осенью 1911 года.
Подобная случайность имеет свое объяснение - направление «спецов» на Ленские прииски носило централизованный характер. И все их действия координировались через опорный диспетчерский узел, находящийся в Иркутске.
Непосредственно в Иркутске этим занимался замечательный человек - Ефим Андрианович Бабушкин.
Это не тот Бабушкин, которого расстреляли в Иркутске за дестабилизацию работы Транссибирской магистрали во время русско-японской войны, поставку террористам оружия и именем которого много чего названо. Это другой Бабушкин. Или, точнее, «Бабушкин»
Пишу фамилию в кавычках, потому, что фигурант имел несколько паспортов, псевдонимов и кличек. Самые известные: «Степан», «Цыбуля», «Цибульский», «Граф».
Так что, сами понимаете.
Ранняя биография явно вымышлена и представляет собой стандарт легендирования того времени - «рабочий-слесарь из глухой деревни».
Слесарь попал в поле зрения полиции в конце 1903-го года, работая в среде моряков Каспийского морского пароходства в городе-герое Баку.
В начале 1904-го, как это водится среди слесарей, бежал в Париж. И пишут, что стал там секретарем какого-то «большевистского клуба», одновременно активно публикуя статьи в социал-демократической прессе.
После лондонского апрельского съезда РСДРП 1905 года, труба позвала в поход - в ноябре того же 1905-го «Бабушкин» объявился в Петербурге, где шла активная подготовка к вооруженному восстанию. Одновременно с появившимся там Лениным.
После провала восстания направлен в Нижний Новгород. В Сормове и Канавине, где он вел пропаганду среди рабочих, вскоре начались уличные бои с применением артиллерии. Причем, артиллерия (самодельная) была и на стороне восставших трудящихся.
Далее «арестован-бежал» и обернулся в Москве ответственным организатором Московской окружной организации РСДРП. Арестован, и на этот раз в январе 1910-го осужден и сослан в Усть-Кут Иркутской губернии на поселение.
С поселения, разумеется, бежал, и вместе с печально известным на Украине Постышевым нелегально руководил подпольной ячейкой РСДРП в Иркутске. При этом «потомственный слесарь» работал на руководящей должности В БАНКЕ.
В Иркутске снова засветился и в 1914-м, с началом первой мировой войны, бежал в Харбин. Снова вынырнул во Владивостоке, координируя деятельность агентуры на береговых укреплениях.
В 1917-м стал делегатом VI-го, полулегального съезда РСДРП(б) в Петрограде.
После съезда направлен для «установления советской власти» в Коканд.
Там, на территориях Семиреченской, Сырдарьинской и Ферганской областей Туркестанского генерал-губернаторства, в ноябре 1917-го была создана так называемая Туркестанская (Кокандская) автономия. Первым условием создания автономии большевиками обозначался «вывод русских войск из края».
Туркестанская АССР это вообще очень интересное образование, ставшее первой автономной республикой в составе РСФСР (еще до образования СССР). И первой, получающей ассигнования от Совнаркома РСФСР. Ассигнования составили уже в мае 1918 года 752 миллиона рублей. Потом постепенно увеличивались, доходя до 4-х миллиардов в месяц в 1920-м.
В апреле 1918-го «Бабушкин» стал председателем Кокандского совета, наголову разгромившего местных исламистов.
Вооруженные силы Кокандского совета состояли из вооруженных отрядов армянских дашнаков, и сосланных в Туркестан австрийских и немецких пленных, которых на 1 апреля 1918-го числилось в Туркестане 38 000 (из них 1696 офицеров).
Из них и состояла на 90% армия Туркестанской республики. Без этой вооруженной силы существование большевицкого правительства в Коканде и Ташкенте было бы невозможно.
Помимо этого ТАССР одновременно являлась как бы самостоятельным, отпиленным от Российской империи, субъектом международного права.
Именно туда, в Туркестан, помимо британского посольства в изгнании в Вологде, была направлена из Калькутты первая «дипломатическая миссия» резидента английской разведки в Туркестане полковника Фредерика Бэйли.
Как водится, Бейли одновременно работал и английским дипломатом, и входил в руководство большевицкой контрразведки. Одно другому не мешает. Скорее набоорот.
Основной заботой англичан в Туркестане были как раз большевицкие австро-немецкие части, против которых впоследствии организовывалось «басмаческое движение». Но это отдельная большая тема, которой даст Бог займусь сразу после окончания этой.
Группа Бейли находилась в оперативном подчинении «Британской военной миссии в Туркестане» под командованием генерал-майора Уилфрида Маллесона.
Штаб миссии базировался в персидском Мешхеде.
В ответ на прибытие миссии Бейли, «Бабушкин» по указанию Чичерина был направлен консулом ТАССР в Мешхед, где одновременно исполнял обязанности заместителя полномочного представителя РСФСР в Персии Ивана Коломийцева.
Однако вышла накладка.
Персия была поделена между Россией и Британией по русско-английскому соглашению 1907 года. Большевики соглашение денонсировали, но персы признавать большевицкую миссию в Тегеране не спешили. Ибо правительство большевиков ещё не было никем признано, а в Тегеране продолжала работать русская миссия, во главе с русским послом фон Эттером. Основу вооруженных сил Персии составляла русская Персидская казачья бригада.
Потому непонятные и враждебные русским «посольство РСФСР» в Тегеране, равно, как и «посольство ТАССР» в Мешхеде были захвачены и ликвидированы подразделениями Персидской бригады совместно с англичанами, вынужденными формально соблюдать политес.
Здание посольства РСФСР в Тегеране вместе с русскими штурмовали подразделения английских сипаев, потому Коломийцеву «удалось бежать».
А в Мешхеде акция производилась в присутствии трёх офицеров SIS, которым «Бабушкина» и передали. Якобы для обеспечения безопасности миссии полковника Бейли в Ташкенте.
Из Мешхеда «Бабушкина» переправили в Бомбей, а потом в Калькутту, где он, якобы, томился в заложниках целых полтора года. Из Индии перевезен в Лондон, откуда его в 1920 году оправили в Финляндию, где «обменяли на английских пленных».
В числе освобожденных были две английские шпионки — миссис Стэн Хардинг и американка миссис Маргарет Харрисон.
Этих освободили с выплатой крупной компенсации за беспокойство. Маргарет Харрисон после этого отправилась шпионить на Британию в Штаты.
Такую же процедуру очистки прошел другой английский путешественник и моряк «Александр» «Михайлович» «Зузенко» .
Английское остроумие. «Обменяли хулиганов на луисов корваланов».
Далее «Бабушкин» стал первым управляющим конторой Госбанка РСФСР в только что созданной Удмуртии. А в 1923 году возвращен в Персию на должность управляющего «Русско-персидской банкирской конторы для кредитно-расчётного обслуживания торговли Ирана с СССР», так называемого «Русиранбанка».
Слесарь, ага. «Помнят руки-то»
Выглядел крестьянин-рабочий как-то так.
Но это я сильно забежал вперед.
В Иркутске «спецов» встречали на конспиративных явках и отправляли на прииски. Предварительно снабдив фальшивыми паспортами, деньгами, явками-паролями, кое-каким оборудованием и конспиративными каналами связи с «центром».
Один из этих посланцев описывает процесс с детской непосредственностью:
В город Бодайбо – центр Витимо-Олекминского золотопромышленного округа – я приехал поздней осенью 1911 г. из Иркутска. В Иркутск же я попал почти прямо с каторги на строительстве Амурской железной дороги, где мне, матросу Балтийского флота, участнику Кронштадтского восстания 1905 г., пришлось отбывать срок наказания.
После побега с каторги я и мой друг Дмитрий Годов пришли в Иркутск на социал-демократическую явку. Я считал, что это было в магазине Второва, но теперь некоторые товарищи утверждают, что явка была в каком-то банке.
На явке нас встретили товарищ «Цыбуля» и еще кто-то из иркутян социал-демократов. Когда товарищи узнали, что после побега мы проделали путешествие в несколько тысяч километров, то отнеслись к нам с исключительной чуткостью: предоставили убежище, накормили, одели, обули и дали новые паспорта, так как последние были у нас архиплохи: посмотришь на свет и вместо «Семена», «Ивана» увидишь «Ольгу», «Марию». Все имена мыты и перемыты до бесконечности.
На второй или третий день нашего пребывания в убежище мы обсудили с гостеприимными иркутянами вопрос о нашей дальнейшей судьбе.
Так как мы были настроены против поездки куда-либо за границу, то иркутские товарищи предложили устроить нас где-либо на приисках. Поэтому мы с Годовым, не раздумывая долго, решили ехать на Ленские прииски.
– Тогда приходите сюда завтра и мы познакомим вас с уезжающими на прииски товарищами и постараемся отправить вас всех вниз по реке Лене,– сказали нам на прощанье.
<...>
На другой день вечером, на явке, но в другом месте (кажется, на Сенной площади), мы встретились и познакомились с тремя товарищами (как потом оказалось) социал-демократами, большевиками по своему мировоззрению,– П. Н. Баташевым, Ф. И. Слюсаренко и П. И. Подзаходниковым. Все они были рабочие, к тому же все – заводские рабочие-слесари. Мы скоро с ними подружились, узнали, что они, как и мы,– гонимые полицией люди и также жаждут активной партийной работы.
<...>
Провожая нас на прииски, иркутские товарищи дали нам конспиративный адрес – посылать всю нашу корреспонденцию в банк, где работал товарищ «Цыбуля».
Так что, все упомянутые ниже фамилии героев ленской стачки, меняющих паспорта, как перчатки, очень условны. Может быть, а может быть и нет. Без кавычек не обойдёшься.
Итак, кто все эти люди?
Автор приведенной цитаты «Михаил» «Иванович» «Лебедев»
Участник восстания матросов Балтийского флота в Кронштадте 26-27 октября 1905 года. Приговорен к смертной казни, которую ему заменили на 8 лет каторги.
После ленских событий переброшен для подрывной работы во Владивосток. После 1917 года - чекист. председатель губчека в Курской и Ярославской губерниях. Умер в Москве в 1970-м, жалуясь на крепкое чекистское здоровье.
Вместе с ним, как явствует из текста, в Иркутск, а потом и на прииски, прибыл некий «Дмитрий» «Годов». Тоже морячок из Кронштадта и тоже после событий убыл во Владивосток. Дальнейший след теряется во мраке.
Кстати, воспоминания Лебедева примечательны ещё и тем, что открывают некоторые подробности инициации матросиков на Балтийском флоте. Например, с большой теплотой, но в кавычках, Лебедевым упоминается «партийное имя» какого-то замечательного человека.
Уже во время службы на флоте, немало доброго я и другие матросы-подпольщики получили и от руководителя Кронштадтской военной организации Петербургского Комитета РСДРП, подпольщика-большевика «Ивана Федоровича Мелешина». Это было его партийное имя. Настоящее мне не известно и сейчас. Знаю лишь, что большевик «Мелешин» был казнен по приговору военно-полевого суда в Петербурге в 1906 г.
Таковы характерные особенности партийной работы.
Следующий пассажир ленского экспресса Павел Николаевич Баташев.
Имя и фамилия фигурируют в документах следствия, потому вроде, как настоящие.
Известен участием в забастовках на Сызрано-Вяземской и Брянской железной дороге в1905-м году Калуге. По приговору суда был приговорен к одному году крепости, затем к административной высылке. Из ссылки как водится бежал.
После ленских событий выслан в Тулу, отметился активным участием в забастовках в Калуге и Москве. После 1936-го года следы теряются. Возможно, ликвидирован.
Четвертый из иркутской пятерки - некто «Подзаходников» «Петр» «Иванович», знакомый «Бабушкина» по работе в Каспийском пароходстве, где неоднократно участвовал в забастовках.
После эвакуации с приисков, с группой товарищей (о которой чуть позже) ушел через Харбин-Дайрен в Австралию, под начало «товарища Артема».
И так же, как и упомянутый Зузенко, «за счет английского короля» вернулся в апреле 1917 года через Константинополь в Россию. Занимал высокие должности в одесском ВЧК-ОГПУ, потом переброшен на Наркомат тяжелой промышленности. Типичная карьера «судового механика». Дожил до 1955 года.
Ну и пятый попутчик Лебедева— «Феодосий» «Иванович» «Слюсаренко».
Можно сказать, типичный «крестьянин Каменец-Подольской губернии».
Нелегал. Организатор забастовки на Круго-Байкальской железной дороге летом 1911 года. Организатор конспиративных каналов связи между приисками. После эвакуации с приисков направлен для организации диверсий на Амурской железной дороге.
Весной 1913 года переброшен во Владивосток, а оттуда в Одессу. После 1917 года всплыл чекистом в Минске. Служил под началом Дзержинского в ЧК и НКПС. За что, видимо, и расстрелян в 1937-м.
На приисках к группе присоединился приехавший туда немного ранее «Андрей» «Иванович» «Петухов»
Род деятельности до 1912 года неизвестен. Якобы бывший солдат Преображенского полка, высланный в Приленский край за участие в подготовке вооруженного восстания в Петербурге.
После ленских событий приехал в Кузбасс с документами на имя «Андрея» «Гавриловича» «Петракова». Под этим именем в марте 1918 возглавил исполком Кузнецкого совдепа. В 1919-м якобы арестован белогвардейцами и помещен, сначала в томскую, а затем в читинскую тюрьму. Но в марте 1920 почему-то освобожден и пошел на службу в монголо-бурятскую Дальневосточную армию атамана Семенова. Спустя полгода был повторно арестован и расстрелян.
Ещё один из прибывших ранее некто «Вязовой» (Вязов) «Вениамин» (Вельямин) «Васильевич» Кто таков, было неизвестно даже членам ЦБ. По некоторым данным один из организаторов беспорядков в Сормово. После ленских событий убыл, в составе группы для подрывной деятельности на строительстве фортов во Владивосток.
Это, конечно не все, но, пожалуй, главные организаторы и руководители ленской забастовки. Им подчинялось и вертелось вокруг всё остальное.
Верховодил труппой «Григорий» «Васильевич» «Черепахин», входящий и в «тайный совет», и в центральное бюро.
Те, кто помнит эпичную биографию «Сосипатыча» вздрогнет.
Якобы уроженец Бахмута, участник беспорядков в Ростове и на том же Каспийском пароходстве. Прибыл на прииски осенью 1911-го на разведку с временным паспортом на фамилию «Черепицына». Вскоре выехал и вернулся аккурат к началу забастовки - 29-го февраля. Имея паспорт на имя «Алексея» «Яковлевича» «Гуляева».
При этом «Черепахин» официально на приисках не работал, просто «проживал».
Приехал Черепахин-Гуляев к шапочному разбору не с пустыми руками. Привез кое-какую технику, например, телеграфный аппарат Морзе и гаджет для тиражирования листовок.
Захватил на всякий случай. «Как чувствовал».
Ну и главное, что привез «Черепахин» — указание из центра бастовать «до зеленой травы». Или, как говорят в определенных кругах - «переть до талого».
То есть, ещё толком нет сформулированных «рабочих требований», ещё неизвестен ответ на них правления, а забастовка изначально уже привязана к срокам. Выполнение/невыполнение требований бастующих никого особо не интересует.
Почему надо бастовать именно «до зеленой травы» толком не объясняется.
Но, в общем, не бином Ньютона. Выпуск акций «Лензото» был назначен на 14 апреля.
После ленских событий «Черепахин» также переброшен на строительство Амурской железной дороги.
Как видим, биографии всех основных организаторов ленской забастовки имеют множественные пересечения, как в прошлом, так и в будущем.
Дело в том, что после эвакуации ленского актива с приисков, состоялось конспиративное совещание в Иркутске, где присутствовали представители подпольной ячейки РСДРП и активисты ленской забастовки. Решался вопрос, куда девать столь ценные кадры.
Было принято решение часть из них направить в места крупного скопления рабочих: на строительство Амурской дороги, в Николаевск и Владивосток. В последних в то время возводились береговые укрепления.
А часть, по разным данным восемь-десять человек, через Китай ушла в Австралию.
Трое из этой партии — «Александр» «Григорьевич» «Быков», «Дмитрий» «Яковлевич» «Белоусов», «Григорий» «Васильевич» «Бавыкин» впоследствии стали сотрудниками «The Lena Golfields» в СССР.
Одному - «Власову» «Николаю» «Максимовичу» - не повезло. «Умер в Австралии от укуса змеи». И такое бывает.