1912. Золотые горы

Прошлую статью я закончил тем, что необходимо приблизиться к пониманию истинных причин забастовки на ленских приисках. Для этого требуется значительно расширить поле контекста. А это, в свою очередь, требует довольно пространного отступления.
Вообще такое отступление надо было делать сначала. Но лучше уж поздно, чем никогда. Иначе ничего не будет понятно. Или будет понятно не совсем.

В первой статье этого цикла я вскользь упомянул о бушевавших в мире «золотых лихорадках». Помимо России их было ещё несколько. В XIX-м веке самые крупные из них были в США, Австралии и Канаде.

Вообще крупных месторождений золота на этой планете не так много, а в XVIII-м и XIX-м веках их можно пересчитать по пальцам.

С начала XVIII-го и до начала XIX-го века крупнейшим поставщиком золота была португальская Бразилия. Длительная золотая лихорадка в которой привела к кратному росту численности населения. Центр золотодобычи Ору-Прету стал самым густонаселенным городом Латинской Америки. Но всё в конце концов кончается. Закончилось и золото в Бразилии. В начале 20-х годов XIX-го лихорадка сошла на нет, а вся золотодобывающая отрасль перешла под контроль Британии.

В 1830-м году на первое место по добыче золота в мире вышла Российская империя.
В основном, на Березовских месторождениях Урала в том году было добыто шесть с небольшим тонн золота. Россия оставалась абсолютным лидером мировой добычи золота до 40-х годов XIX века. А к середине XIX века на Российскую империю приходился 41 процент мировой добычи золота.

Но вскоре положение изменилось

В 1848 году Джеймс Уилсон Маршалл нашел золото в форт Саттерс, Калифорния.

Это событие дало толчок калифорнийской золотой лихорадке.

Первыми старателями в Калифорнии были солдаты мормонского батальона американской армии — единственного подразделения, сформированного по религиозному признаку. В Калифорнии мормоны очутились возвращаясь с мексиканской войны.

Приток золотого песка в мормонскую столицу Солт Лейк Сити был настолько велик, что позволил мормонам даже чеканить собственную монету. Ставшую платежным средством на американском Западе.

В 1851-м крупные месторождения золота нашли в австралийских штатах Виктория и Новый Южный Уэльс. Что, естественно, ознаменовалось новыми «золотыми лихорадками» и притоком мигрантов в до того каторжную Австралию.

Тогда же, в 1851-м нашли первое золото в Канаде. На Островах Королевы Шарлотты в Британской Колумбии.

Чуть позже в 1857-м золото нашли в долине Фрейзер в той же Британской Колубии.

В 1858-м стартовала лихорадка в Пайкс-Пик (Pike’s Рeak goldrush). Позже названная золотой лихорадкой в Колорадо.

Через год золото нашли в Неваде и Айдахо, а также продолжились открытия месторождений в Канаде.
В 1859-м открыты месторождения Рок-Крик, в 1860-м в округе Карибу, а в 1863-м Уайлд-хорс-крик во всё той же той же Британской Колумбии.

Позже было найдено золото на Северных территориях Австралии и на Тасмании. И ещё несколько месторождений в Штатах — в Монтане и Южной Дакоте.

В результате доля России в мировой золотодобыче переместилась на третье место в мире по объемам добычи после США и Австралии.

В 70-е и 80-е года XIX века в США и Австралии наметился некоторый спад. В то время, как в России по сути только началось бурное развитие отрасли. К семидесятым годам в Российская империя шла подготовка к денежной реформе и переходу к золотому стандарту.

Золотой стандарт в той или иной степени вводился повсеместно в Европе. Кто был его инициатором, какими методами он вводился и какие цели преследовались, мы подробнее рассмотрим ниже.

Пока же отметим, что всё это вызвало необходимость государственного стимулирования добычи золота. С этой целью в 1870 году был принят «Устав о частной промышленности», разрешивший участие в промыслах лицам всех сословий — и русским, и иностранным предприятиям.

В этот же период крупные золотодобывающие предприятия стали преобразовываться в акционерные общества. Помимо известного нам «Лензото», крупнейшими золотодобытчиками были «Ураллит», «Амурская золотодобьmающая компания», «Саянское акционерное общество» и «Северо-Восточное Сибирское общество».

Это вызвало новый скачок увеличения доли Российской империи в мировой добыче золота — до 21-го процента. Но начиная с 90-х годов XIX века эта доля постепенно, но неуклонно стала снижаться.

Во-первых, снова возросли объемы добычи в США, Австралии и Канаде. В 1896-м был открыт знаменитый Клондайк.

А во-вторых, за десять лет до Клондайка на другом конце земного шара — в Южной Африке произошло событие, значение которого вскоре затмило всё остальное.

Однако обо всем по порядку.

Ибо в этой истории тоже будет много непонятного, если не сделать необходимого отступления. К тому же, история колонизации Южной Африки интересна ещё и тем, что на примере устройства британских южноафриканских колониальных владений можно во многом понять как была устроена Британская империя в целом.
Поэтому я счел необходимым обозначить пунктиром хотя бы основные вехи.

Город Капстад (Кейптаун) и Капскую колонию в 1652 году основал голландец Ян ван Рибек, уроженец крупнейшего центра кальвинизма и протестантизма — голландского Лейдена. Ван Рибек служил в Голландской Ост-Индской компании и был послан на юг Африки для организации военно-морской базы и опорного пункта для дальнейшей колонизации Индонезии. Сын Ван Рибека Абрахам впоследствии стал губернатором Голландской Ост-Индии.

Постепенно колония, помимо голландцев-кальвинистов, наполнялась другими иммигрантами-протестантами, бегущими из Европы от религиозного гнета. Первыми были французы-гугеноты. За ними последовали немцы, фламандцы, валлоны и даже ирландцы. Обычно их называют «бурами» («boer»). Но сами они так себя, конечно, не называли.

Они говорили на своеобразном наречии голландского языка африкаанс (afrikaans) и именовали себя африканерами. Это группа больше не этническая, а социальная. Основными их занятиями были фермерство и скотоводство.

Презрительную кличку «boer» или «trekboer» они получили от голландских колониальных властей. Ближайшим аналогом голландского «boer», является, например, польское «быдло». Или если мягко и по-русски — «деревенщина неотесанная».

Происходило это потому, что африканеры отказывались подчиняться колониальной администрации и массово мигрировали на восток и вглубь континента. Вместе с семьями и скотом.

Из-за этой миграции колония теряла тягловое и податное население, что вызывало бешенство колониальной администрации.

Ну а мировую известность слово «boer» получило благодаря английской военной пропаганде и типичному английскому медийному хулиганству, предполагающему всемерное унижение и расчеловечивание противника.
Например, пойдут вопросы: а с кем воюем то? Ответ на поверхности — да с «быдлом», потерявшим человеческий облик.

Английскую прессу, естественно, подхватили все остальные. Так вот и «ввели в научный оборот».

Сами британцы, обосновались на юге Африки в конце XIX века. Капская колония была захвачена Британией после оккупации наполеоновской Францией Нидерландов в 1795 году. Поводом было предотвращение усиления Франции за счёт голландских ресурсов.

В период с 1803-го по 1806-й голландский контроль был временно восстановлен. Но однажды появившись британцы просто так не уходят. Цепкие.

Тем более, что юг Африки был не менее важным стратегическим форпостом и для морских коммуникаций Британии. До открытия Суэцкого канала в 1869 году — это был важный опорный пункт на морском пути в Индию и в Австралию. Да и с открытием Суэцкого канала путь вокруг Мыса Доброй Надежды выполнял роль важного резервного маршрута и через него проходила седьмая часть всех британских морских грузов.

Потому в 1806 году Капская колония была аннексирована вновь и под тем же предлогом — начало наполеоновской агрессии. Ну а по итогам Венского конгресса 1814 года юг Африки передавался Британии на «вечное пользование». Окончательно владения оформлены в Лондоне Англо-голландской конвенцией 1814 года. С тех пор Голландия окончательно потеряла свой статус великой колониальной державы.

Процесс освоения англичанами Капской колонии имел свои особенности. Ибо она не была каторгой на краю света, вроде Австралии. Не была собственностью Британской Ост-Индской компании, как Индия, или милитаризованной кладовой, вроде Канады.

На протяжении почти полувека всё шло ни шатко, ни валко. Колония медленно расширялась и постепенно заселялась охотниками, торговцами и фермерами-протестантами, прибывавшими под эгидой религиозных миссий.

При этом фермеры-африканеры так же не желали подчиняться британской колониальной администрации, как и голландской. Потому с началом британской аннексии они несколькими волнами мигрировали на восток. Их исход из Капской колонии получил название Большой Трек.

Удалившись от Капской колонии африканеры создали свои республики — Оранжевое Свободное государство, Южно-Африканскую республику Трансвааль и колонию Наталь.

Четких границ между различными владениями на юге Африки тогда не было и широко использовался принцип, «кто первый встал, того и тапки». Или если хотите «кто сильнее (в данный момент), тот и прав». Захватами активно занимались все. Африканеры-колонисты, старатели, охотники, религиозные миссии. И всё это происходило на пространствах довольно густо населенных многочисленными и воинственными африканскими племенами. Поэтому карта юга Африки была довольно пестрой и часто менялась.

Например, Британия признала независимость республик африканеров, подписав две конвенции. Конвенция Сэнд-Ривер 1852 года определяла независимость Республики Трансвааль, а конвенция Блумфонтейна 1854 года — Оранжевого Свободного государства. А вот колонию Наталь в 1834 году британцы аннексировали. Это было следствием политики захвата прибрежной полосы Мыса Доброй Надежды и южного побережья Африки с целью сохранения логистической и торговой монополии в прибрежной зоне. За пользование британскими морскими портами взымались торговые и таможенные пошлины, которые шли в казну колонии.

Ну и, разумеется, стратегически важный регион находился на пересечении интересов колониальных держав и был наводнен их агентами.

Португалия уже контролировала на западе Африки Анголу, Гвинею и Кабо-Верде, и Португальскую Восточную Африку (Мозамбик) на востоке. На севере, в центральной Африке господствовали бельгийцы. А французы уже активно пристраивались к Мадагаскару.
Захват территорий не означал, что право собственности священно соблюдалось. Они часто переходили из рук в руки в течении нескольких лет, а то и нескольких месяцев.

К тому же, колониальные державы не имели достаточных сил в этом крайне удаленном от метрополий регионе. Отряд в тысячу-полторы человек считался серьёзной вооруженной силой. Потому все часто действовали чужими руками.

Британцы, например, использовали этническую группу, образовавшуюся от смешения европейцев и африканских племен. Фермеры-голландцы, состоящие в коммандос — вооруженной милиции, зачастую брали себе в жены женщин преимущественно из племен готтентотов и нама (по другому койкоинов «кhoekhoen»).

Таким образом за 100 с лишком лет получилась довольно многочисленная народность, говорящая на африкаанс, но считающаяся у африканеров низшим сортом. Их называли по-голландски «bastaards» — «ублюдками». Или мягче «цветными».
Позже за ними закрепилось название «гриква» (griqua).

В середине XIX века гриква имели несколько политических образований с собственными письменными конституциями и контролировали несколько территорий.
Воглавлялись эти образования каптейнами (captain — «капитан» по- голландски). Выглядели каптейны так.

В силу происхождения гриква были жертвами африканерского апартеида. Вообще, одной из основных причин недовольства африканеров британским правлением в Капской колонии было то, что они называли «геликстеллингом» — социальным уравниванием белых и черных (в 1833-м году в Британии официально отменили рабство). В их конституции 1858 года было написано: «Народ не готов допустить какое-либо равенство не белых и белых жителей ни в церкви, ни в государстве».

Поэтому гриква легко становились орудием в натруженных руках британских дипломатов. Их цветное происхождение делало невозможным их союз с африканерами, чего нельзя сказать о союзе с британцами.

В 1834 году Британия признала за гриква право иметь свои государства, следствием чего было основание двух анклавов West Griqwaland и Ost (East) Griqwalend — Западный и Восточный Грикваленды.

Тем самым было ограничено влияние и экспансия африканеров в регионе. Территории Оранжевой и Трансвааля были зажаты между управляемой британцами Капской колонией на юге и западе, Зулулендом на востоке, Матабелелендом и Бечуаналендом на севере. Пробританские Грикваленды при этом играли сдерживающую роль.

Так же активно британцы сотрудничали и с вождями африканских племен. То воюя с ними, то заключая союзы, в зависимости от текущих интересов.

Вся эта вялотекущая рутина продолжалась до тех пор, пока в 1866 году 15-летний подросток Эразмус Якобс не подобрал небольшой камень на ферме своего отца недалеко от берега Оранжевой реки. На ферме под названием «Де Калк» в районе Хоптауна в Капской колонии. Камень мальчик использовал для детских игр в «пять камней».

Несколько недель спустя сосед Якобсов, Шалк ван Никерк, заметил камень и предложил купить его. Мать Эразмуса посмеялась над этой идеей и сказала ему, что если он ему так нравится — он получит его даром. Ван Никерк ответил, что если окажется, что это бриллиант, он поделится с ней выручкой.

Так был найден первый в Южной Африке алмаз Эврика, весом в 21,25 карат .

Ценная находка в 1867-м году попала на Парижскую выставку. Злые языки, правда, утверждают, что в Париже выставлялась стеклянная копия. А настоящий алмаз уехал в Лондон прямо в руки Её Величества Виктории. Тем не менее, громкий пиар Капская колония в Европе получила. Да и во всем мире.

К Парижской выставке 1867 года, точнее, к её закулисной стороне, мы ещё вернемся, а пока отметим, что вследствие подобной рекламы, в том же 1867 году в Южной Африке стало существенно оживленнее. Алмазная лихорадка овладела умами и чувствами разношерстного сброда. И вскоре переросла в то, что британские газеты впоследствии окрестили «опасным безумием». На выжженный солнцем юг Африки тысячами потянулись авантюристы со всего света.

Кого там только не было. Матерые старатели из Австралии и Калифорнии, лондонские торговцы, ирландские революционеры, немецкие инженеры, отставные армейские офицеры, беглые каторжники, матросы-дезертиры, шпионы, фальшивые аристократы, аферисты и шарлатаны всех мастей.

Ажиотаж подогревался достаточно достоверными рассказами о баснословных богатствах лежащими прямо под ногами. Алмазы, лежащие близко к поверхности, добывались обычной киркой и лопатой. Иногда за день работы, если повезет, можно было добыть от десяти до двадцати довольно крупных алмазов. Некоторым везло настолько, что за этот один день они получали целое состояние. Когда вдруг какой-нибудь безденежный англичанин случайно обнаруживал камень в 175 карат стоимостью 33000 фунтов стерлингов.
Каждое подобное открытие мгновенно становилось сенсацией и ещё больше разжигало и без того бешеный энтузиазм. Тем более, что многие счастливцы возвращались домой, являя внешнему миру пример внезапно обретенного и относительно легко доставшегося богатства.

Разумеется, как это обычно бывает, на одного счастливчика приходилось несколько сотен, а то и тысяча неудачников. Но поток искателей приключений не иссякал.

Поскольку алмазные рудники находились на территориях Западного Грикваленда и на границе с Оранжевой республикой, британское правительство на всякий случай 27 октября 1872 года аннексировало Западный Грикваленд, объявив его коронной территорией. И поправило границы с Оранжевой таким образом, чтобы все алмазные копи были на британской стороне. Чтобы у грязных буров даже не возникало дурных мыслей тянуть руки к чужому добру. А в 1880 году Грикваленд и вовсе сделали провинцией Капской колонии.

Место добычи алмазов первоначально называлось New Rush. А 5 июля 1873 года было переименовано в честь тогдашнего британского министра колоний Джона Вудхауса, графа Кимберли (с 1856 года был Британским послом в России). К концу 1873 года Кимберли превратился во второй по величине город на юге Африки, с населением около 13 000 белых и 30 000 чернокожих.

Тем не менее, «бурский фактор» всё ещё беспокоил британцев и они искали случая его нейтрализовать. Вскоре такая возможность представилась.

Трансвааль затеял войну с государством Педи Сехухуне — самым могущественным чернокожим вождеством в регионе Трансвааля. Собрав самые крупные экспедиционные силы, которые Трансвааль когда-либо мобилизовал — 2000 коммандос и 2400 чернокожих из Свазиленда, африканеры атаковали столицу Педи. Но через несколько дней контингент свази дезертировал и первая атака быстро захлебнулась. Вслед за свази бурские коммандос разъехались по домам. Воевать остались наемники под командованием немецкого офицера Конрада фон Шликманна, но потерпели поражение.

Воспользовавшись этой слабостью в 1877 году британцы аннексировали Трансвааль, назначив там свою администрацию.

Таким образом алмазные копи были в полной безопасности. Производство расширялось, а население Кимберли продолжало расти.

И как обычно, за мелкими хищниками всегда приходит хищник покрупнее. Который в свою очередь прикрывает зверя совсем крупного.

Добыча алмазов сосредоточилась в руках узкой группы людей. Которых впоследствии стали называть «рэндлорды» (randlords).

Не буду подробно останавливаться на процессе установления контроля над алмазными рудниками Кимберли. Тем более, что при чтении биографий рэндлордов не покидает ощущение, что читаешь растянутый на много страниц бородатый анекдот.

- Как вы стали миллионером?
- Ну, сначала я купил яблоко, потом купил два яблока, а потом умер мой дедушка и оставил мне в наследство миллион.

Возьмите житие (а это именно житие) Сесиля Родса и сами всё поймете.

Мол, так и так, сын агликанского священника, в Южную Африку приехал в 17 лет. Занимался там тем и этим, и вот этим ещё. Потом вернулся в Англию, поступил, затем закончил Оксфорд, вернулся в Южную Африку. «Много работал», из-за чего к женщинам строго не прикасался.

Ну а в процессе консолидации алмазных рудников как-то по грехам оказалось, что Родс пользуется финансовой поддержкой Ротшильдов — банкиров английской королевы и политической поддержкой лорда Солсбери — четырежды министра иностранных дел и трижды премьер-министра Соединенного Королевства. Так получилось. «Родс умел договариваться».

Меж тем, для того, чтобы понять откуда что берется достаточно глянуть верноподданический труд Всеволода Овчинникова «Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах»:

Дело в том, что в отличие от прочих, “краснокирпичных” университетов Оксфорд и Кембридж имеют общую своеобразную черту — систему личных наставников, своего рода научных руководителей, персонально прикрепленных к каждому студенту.….Нарушив непреложное правило о том, что в доме повешенного не говорят о веревке, я дерзнул однажды завести речь об элитарности традиционного английского образования в одном из лондонских клубов. Утопая в глубоких кожаных креслах и окутывая себя облаками сигарного дыма, мои собеседники со “старыми школьными галстуками” и соответствующим выговором развили в ответ свою теорию, основанную чуть ли не на дарвинизме.

Да, признавали они, Оксфорд и Кембридж все чаще критикуют за то, что эти университеты не уделяют должного внимания естественным наукам, что они копаются в мертвом прошлом, вместо того чтобы заниматься живым настоящим, что они мало готовят человека к практической работе по конкретной специальности, что они переоценивают значение спорта, что, наконец, они недемократичны. Но можно ли винить скаковую лошадь за то, что она отличается от ломовой? Она просто принадлежит к другой породе, доказывали мне рассудительные джентльмены, потягивая из хрустальных бокалов старый шерри. Англичане, продолжали они, по природе своей селекционеры. Во всем — будь то розы, гончие или скакуны — они прежде всего ценят сорт, породу и стремятся к выведению призовых образцов. А каждый селекционер знает, что особо выдающихся качеств можно достичь лишь путем отбора, то есть за счет количества.

И понять, что «Родсов» штампуют на конвейере. Следят с младых ногтей за каждым шагом, корректируют поведение и определяют сферу деятельности сообразно способностям.

Лекции в Оксфорде Родс посещал редко, зато был завсегдатаем питейного клуба богатых бездельников «Буллингдон». Члены которого, напиваясь, устраивали шествия по Хай-стрит, оглашая окрестности щелканьем хлыстов и охотничьими криками.

Клуб существует до сих пор и его членами были все представители правящей элиты Британии.

Под стать Родсу был его компаньон — сын богатого судостроителя и судовладельца Чарльз Радд, получивший образование в элитной школе Харроу и Кембридже.

Возвращаясь к теме, достаточно отметить, что в установлении контроля над алмазными рудниками за исключением мелочи участвовали несколько крупных групп игроков.

Помимо Родса с его «De Beers Mines Limited», там действовала «Compagnie Française des Mines de Diamant du Cap», также известная как Французская компания. Компанией управлял франко-голландский еврей Жюль Поргес, за которым стояли французские Ротшильды.

Компания контролировала четверть рудника Кимберли и была самым крупным горнодобывающим предприятием на алмазных месторождениях.

Компаньонами и управляющими Поргеса были немецкий еврей Альфред Бейт и два немца. Джулиус Вернер , владевший с Бейтом «Kimberley Central Co.». И владелец «Phoenix Diamond Mining Co.» немец Герман Людвиг Экштейн.

Другим крупным игроком был сэр баронет Джозеф Бенджамин Робинсон, который был представителем местного истеблишмента Капской колонии. Его основным инструментом была «Standard Diamond Mining Co», которая получила контроль над значительной частью рудника Кимберли.

Роль карточного болвана, которого игроки использовали друг против друга исполнял лондонский еврей, артист мюзик-холла, Барни Барнато. На которого была оформлена компания «Barnato Diamond Mining», владевшая самой маленькой долей в рудниках.
Впрочем, «артистом» он был не совсем простым.

Когда Барнато стал сильно мешать — его утопили вместе с судном, на котором он плыл.

Как бы там ни было, в конце концов лондонские Ротшильды руками Родса поглотили всех.
Была создана новая компания — «De Beers Consolidated Mines Limited» в которую так или иначе на различных условиях вошли все остальные.
К сентябрю 1889 года компания получила полную монополию на все рудники Кимберли — 90 процентов мировой добычи алмазов. Ну а сами Ротшильды, как все уже понимают — это лишь прикрытие людей повыше статусом, мягко говоря.

Кроме добычи алмазов, объединенная «De Beers» получила право аннексировать земли в любой части Африки, управлять иностранными территориями и содержать постоянные армии.

Однако всё было не так уж безоблачно. Вскоре на горизонте показались грозовые облака.

В 1879 году губернатором Трансвааля был назначен генерал Гарнет Уолсли (Garnet Joseph Wolseley) — англо-ирладский офицер до того участвовавший в нескольких колониальных войнах и подавлении бунтов и восстаний.

Уолсли был усердным служакой и полным решимости навести в Трансваале порядок со сбором налогов и антибританскими настроениями.
Что он при этом думал об африканерах было изложено в его депешах в Лондон:

Представление бура о жизни состоит в том, что он не должен платить никаких налогов, что он не должен подчиняться никаким законам, которые ему не нравятся, что не должно быть полиции для поддержания порядка, что ему должно быть позволено убивать или наказывать туземцев так, как он считает нужным. Чтобы не предпринимались попытки продвижения к цивилизации, чтобы все иностранцы не допускались в страну и чтобы он был окружен пустошью на много миль в каждую сторону, которую он называл своей фермой. Фактически, у него не должно быть соседей, поскольку дым чужого огня он считает мерзостью.Эти трансваальские буры — единственная известная мне белая раса, которая неуклонно возвращается к варварству. Похоже, на них влияет какой-то дикий инстинкт, который заставляет их бежать от цивилизации.В целом я считаю их низшими по шкале белых мужчин и женщин. Они совершенно неспособны управлять собой.Да, они обладают всей хитростью и жестокостью кафров, но без присущих кафрам храбрости и честности. Они не смогут противостоять нашим войскам и часа.

Кроме этого Уолсли публично высмеивал саму идею бурской независимости. В прокламации, выпущенной вскоре после его прибытия в Преторию и распространенной по всему Трансваалю от его имени, было написано: «По воле и решимости правительства Ее Величества территория Трансвааля должна быть и навсегда останется неотъемлемой частью владений Ее Величества в Южной Африке. Пока светит солнце, Трансвааль будет британской территорией. Вааль скорее повернется вспять, чем Трансвааль снова станет независимым».

Все это, вкупе с ужесточением налоговой политики не могло не вызвать возмущения населения. В феврале 1879 года около 2000 буров собрались в Вандерфонтейне, маршируя с флагом Трансвааля, перед фермой Поля Крюгера.

Крюгер происходил из семьи «трекбуров», покинувших Капскую колонию, протестуя против британского правления и был ключевой фигурой в организации бурского сопротивления.

Он родился в 1825 году на ферме у северной границы Капской колонии. Всё его образование свелось к изучению Библии и трехмесячным курсам обучения грамоте. Зато он стал мастером традиционных бурских промыслов — фермерство, охота, езда на лошади и война.

В течение двадцати лет Крюгер совмещал фермерство с боевыми действиями, участвуя в девяти крупных кампаниях против африканских племен. Будучи при этом лидером бурских коммандос и дослужившись до звания генерал-коменданта Трансвааля.

На этом посту Крюгер участвовал и в политических делах. Присутствовал при подписании Конвенции Сэнд-Ривер в 1852 году, определявшей независимость Трансвааля, и участвовал в качестве члена комиссии, созданной для разработки конституции. Пользуясь авторитетом был третейским судьей между Трансваалем и Оранжевым Свободным Государством, и урегулировал спорные вопросы с чернокожими королями.

В 1873 году он вышел в отставку с поста генерального коменданта и жил на своей ферме в качестве уважаемого старейшины, которого африканеры называли «Oom Paul» — Дядюшка Поль.

После аннексии Трансвааля Крюгер участвовал в ряде переговоров с британским правительством и даже несколько раз посещал Лондон, шокируя лондонских вельмож нестерпимым запахом табака и своими варварскими манерами. Например, он то и дело сплевывал на пол во время переговоров.
Идея англичан состояла в создании южно-африканской британской конфедерации со статусом доминиона и местным самоуправлением под эгидой британской короны. Но переговоры эти закончились ничем.

Потому, что помимо всего прочего Крюгер был фанатичным религиозным сектантом. Единственная книга, которую он прочел была Библия, тексты из которой он знал наизусть, был убежден в их буквальной истинности и постоянно ссылался на них при принятии решений в повседневной жизни. Во многих отношениях это был фанатик семнадцатого века, а не политик девятнадцатого.

Он принадлежал к «Gereformeerde Kerk van Suid-Afrika» — самой маленькой и консервативной секте голландской реформатской церкви на юге Африки. Так называемой «церкви Доппер». От голландского «domper», что означает «огнетушитель». Подробно описывать верования этой секты не имеет смысла. Достаточно заметить, что в основе была кальвинистская концепция верховной власти Бога во всех аспектах жизни и принятие Библии как единственного источника веры, и практики. А основной смысл земного существования «допперов» — погасить свет Просвещения.

Крюгер лично сыграл ведущую роль в отрыве «церкви Доппера» от главной церкви Трансвааля «Nederduits Hervormde Kerk». Для этих целей он с единомышленниками пригласил из Голландии священника из «Christelike Afgescheiden Gerformeerde Kerk» — секты, отколовшейся от государственной церкви Голландии в 1834 году.

Тогда, во время сборища в феврале 1879 года Крюгер призвал бунтовщиков не торопиться с объявлением войны британцам, поскольку силы были неравными. Тем не менее,15 декабря 1879 года община африканеров Трансвааля единогласно одобрила «Volks-Besluit» — решение народа, в котором провозглашалось, что он, народ, отныне не желает быть британскими подданными.

Трансвааль поддержали бурские общины Оранжевой республики и Капской колонии. В Оранжевой республике были давно недовольны тем, что британцы вырвали алмазные поля Грикваленда из их рук в 1871 году. Вдобавок Оранжевая оказалась окруженной британскими территориями, что ставило под угрозу её собственную и без того шаткую независимость. Члены фольксрада Оранжевой высказались за возвращение независимости Трансвааля.

Узнав об этом Крюгер предложил, соблюдая секретность, приступить к закупкам оружия и боеприпасов.

Будучи убежденным в британском превосходстве Уолсли приказал сократить британский гарнизон в Трансваале и Натале с шести до четырех батальонов, а своему заместителю полковнику Оуэну Ланьону принять решительные меры по сбору налогов, которых британцы до сих пор в значительной степени избегали. Сопротивление уплате налогов было обычным явлением даже во времена бурского правления. Потому это решение стало спусковым крючком для полномасштабного восстания

Началось с того, что британская администрация конфисковала фургон, принадлежащий фермеру, и выставила его на аукцион в качестве наказания за отказ платить налоговые сборы за ферму.

В день аукциона известный коммандос Пит Кронже с сотней вооруженных сторонников захватил фургон и устроился лагерем на окраине города Почефструм. Ланьон отправил роту британских войск с приказом арестовать бунтовщиков.

Стычка коммандос Кронже с британскими войсками положила начало событиям, которые в истории именуются Первой Англо-бурской войной. Хотя вся «война» состояла немногим более одной засады и трех стычек.

Самым масштабным событием этой войны стал бой за высоту Маджуба на стратегическом перевале между Наталем и Трансваалем Лэнгс-Нек. Где британский отряд из 600 человек 26 февраля 1881 года был разгромлен бурскими партизанами.

Основой бурской армии было ополчение, организованное в воинские части, называемые коммандос с избранными офицерами. Каждый мужчина приносил свое собственное оружие (обычно охотничье ружье) и приводил своих лошадей. Среднестатистический ополченец — это фермер, но практически все они были опытными охотниками и отличными стрелками, с шестисот метров попадающими в яйцо. К тому же, стреляли зачастую отнюдь не по мишеням. Бытует легенда, что первого чернокожего африканер убивал в 14 лет.

Одеты коммандос были в повседневную одежду темного цвета, близкого к цвету хаки.

В то время, как британские солдаты носили петушиные красные мундиры и белые шлемы, представляя собой прекрасные мишени на фоне местного пейзажа.

К тому же у британских солдат не было стрелковой подготовки. Их учили только стрелять залпами по команде.

В результате боя элитный 92-й полк горцев-хайлендеров (Gordon Highlanders) потерял около ста человек погибшими, 132 раненными и 56 сдавшимися ополченцам «в штатских вельветовых брюках и шляпах с широкими полями». Потери буров составили один человек убитый и шестеро раненых.

Для англичан позор поражения при Маджубе был просто нестерпим. Известие об этой катастрофе потрясло Британию. Военное министерство приготовилось послать подкрепление. Но премьер Гладстон опасался, что дальнейшие военные действия могут спровоцировать крупное восстание африканеров на всем юге Африки.

Потому в августе 1881 года Британия признала независимость Трансвааля с расплывчатой и неопределенной оговоркой о «сюзеренитете Ее Величества».

Это событие вызвало небывалый энтузиазм африканеров, вскоре озаботившихся расширением своих владений. Целями их экспансии стала бухта Делагоа на восточном побережье Африки в Зулуленде (собственный выход к морю) и земли племени бечуана — Бечуаналенд — на западе.

Но то, что Британии пока нечего было этому противопоставить — это полбеды.

В 1884-м году Крюгер совершил вояж в Европу и был благосклонно принят кайзером Вильгельмом I. При этом германский император обещал Трансваалю всемерную поддержку.
Поэтому, помимо бурской, для Британии замаячила германская угроза. К тому же, эта угроза неожиданно пришла и с другой стороны.

Считая контроль над полупустынным побережьем юго-запада Африки бесполезным, британцы ограничились лишь аннексией гавани Валфиш-Бей, единственной значительной гавани между Капской колонией и португальской Анголой.

В 1883 году в Ангра-Пекена, небольшую гавань в 150 милях к северу от границы с Капской колонией прибыл молодой немецкий разведчик-авантюрист Генрих Фогельсанг. Для разведки местности на предмет создания немецкой колонии. Немцы опоздали к «Битве за Африку», но уже нарастили достаточно мускулов для колониальных захватов. Формально Фогельсанг действовал от имени бременского торговца Адольфа Людерица.

Фогельсанг убедил местного вождя обменять гавань и прилегающие к ней 215 квадратных миль на 100 фунтов золота и 60 винтовок. Получив в свое распоряжение этот анклав, в том же 1883 году Людериц в обращении к Бисмарку предложил ввести там монополию на торговлю и обеспечить «защиту немецкого флага».

И Бисмарк немедленно начал действовать. Осенью 1883 года он отправил в Лондон серию депеш с просьбой дать однозначное заявление о статусе каких-либо прав британцев на Ангра-Пекена.

Этот блицкриг застал британские власти врасплох. Они было стали настаивать на том, что этот район традиционно находился под контролем Кейптауна, но не смогли предоставить этому никаких доказательств. На вопросы Бисмарка британцы ответили расплывчато: «Хотя правительство Ее Величества не провозгласило суверенитет королевы над всей страной, а только в определенных точках, таких как Валфиш-Бей. оно считает, что любые притязания на суверенитет или юрисдикцию на широте 18 ° и на границе Капской колонии нарушат их законные права». Тем не менее, вопросы Бисмарка не были восприняты, как серьезная угроза.

Бисмарк тем временем, не получив до начала 1884 года внятного ответа предпринял решительные действия.

В качестве первого шага 24 апреля 1884 года он объявил «рейхшутц» — имперскую защиту коммерческой компании Людерица и предоставил ей право управлять Ангра-Пекеной в соответствии с императорской хартией.

В июне выступая перед рейхстагом, Бисмарк объявил о решении Германии построить свою собственную колониальную империю в Африке, добавив, что Британии и ее колониальным правительствам будет неразумно блокировать притязания Германии. С этим же посланием он отправил своего сына Герберта со специальной миссией в Лондон.

Следующий шаг Бисмарка ошеломил британское правительство и вызвал бурю негодования в Кейптауне.

7 августа 1884 года Германия объявила Ангра-Пекена своей суверенной территорией. После этого было объявлено, что она аннексирует всю юго-западную Африку, кроме Валфиш-Бей. Всего за шесть месяцев небольшой коммерческий форпост превратился в огромную полупустынную колонию.

Ещё в начале 1884 года Британия считала Африку к югу от Лимпопо своей законной сферой интересов, но теперь германская угроза приобрела отчетливые очертания.

Если бы Трансвааль при поддержке Германии получил выход к морю в бухте Делагоа и аннексировал Бечуаналенд, соединившись с германской Юго-Западной Африкой — британская Капская колония была бы отрезана от материка. А Германия получала бы два порта на западе и востоке Африки.

Опасения ещё более усилились, когда появились донесения о том, что немецкий разведывательный отряд во главе с офицером в прусской военной форме открыто действует в районе залива Сент-Люсия в Зулуленде.

Потому в конце 1884 года, не считаясь с угрозой новых столкновений с африканерами, в Бечуаналенд был отправлен 4-х тысячный экспедиционный корпус. С одновременной аннексией у зулу бухты Сент-Люсия. А в начале 1885-го Бечуаналенд был объявлен британским протекторатом.

Карта Южной Африки опять на время стабилизировалась.

Однако следующий 1886-й год принес на юг Африки куда как большее беспокойство.

В начале года странствующий английский старатель Джордж Харрисон наткнулся на золотоносную породу у скалистого обнажения подножия хребта Витватерсранд (Witwatersrand). Правда, Харрисон, выхлопотав себе правительственную лицензию на разведку, уступил её за 10 фунтов стерлингов немецкому врачу Хансу Зауэру и пошел по хребту дальше.

Не подозревая, что под его ногами находится самое крупное месторождение золота на планете Земля.

Продолжение следует…