"В лесу, где мерцают светлячки"

Как верно заметил кто-то из критиков, фильм "Hotarubi no Mori e" (蛍火の杜へ) скачивается ровно 45 минут. Как раз точное время действия. Так что материал для архива был готов, а пересматривать как-то не хотелось. Хотя по первому разу шло на одном дыхании.

Краткое содержание: Шестилетняя девочка Хотару заблудилась в заколдованном лесу. Она встречает юношу в маске по имени "Гин", представившегося лесным духом (йокаем), который может исчезнуть от одного прикосновения человека. С помощью нового друга Хотару выбралась из леса, но на следующий день вернулась, чтобы вновь встретиться с Гином, и...

И здесь вместо конкретных раздумий об этом аниме в голову почему-то полезли разные ироничные цитаты. Первая была из "31 июня" Джона Пристли:

Новая мыслишка не заставила себя долго ждать. На сей раз из фильма "Обыкновенное чудо":

А третье откровение пришло из кэрроловской "Алисы в стране чудес", оно общеизвестно: "Что остаётся от сказки потом, после того, как её рассказали?"

Фишка в том, что смотря для кого! Большинство зрителей машинально примеряет сию каверзу к себе лично, а вот малое меньшинство, в первую очередь, озабочено дальнейшей судьбой героев истории. Я вот тоже. Всегда. Если я чувствую, что для них всё сложится неплохо (как минимум!), то и мне становится хорошо и приятно. А ежели наоборот... то порой настроение портится всерьез и надолго. А? Нет, водочка не всегда помогает...

В данном конкретном случае мне стало дискомфортно. Ибо с Хотару, на мой взгляд, случилась не только сильнейшая трагедия — у нее фактически ломалась вся будущая судьба. В современном смысле, естественно. То есть, шумно-карьерно-городская. Другой нормальной сейчас нету. Ведь она столько лет ждала каждый год именно этого — встречу с Гином в таинственном сельском лесу! Не обращала внимание на школьное окружение, нервничала на домашние замечания родителей...

Так ведь? Ан нет, ничего подобного! После драматического финала девочка-подросток роняет несколько слезинок, подбирает маску на память, выслушивает с достоинством "благодарность" лесных духов и прагматично размышляет: "Наверное, я ненадолго разлюблю лето. Будет больно... но наши общие воспоминания навсегда останутся со мной". После чего лицо её стремительно проясняется и... и Хотару уходит с другим мальчиком в нормальную жизнь. Парень был типа "в запасе" — современная дивчина, я же говорю...

И не надо обманываться — Хотару услышала напоследок в лесу именно то, что хотела услышать! Ах, понимаете ли, Гин всегда желал исчезнуть; спасибо, милая за посильную помощь!

Если бы! На самом-то деле, произошел непредвиденный случай — наша героиня его лишь довершила (сказать "добила" — язык не поворачивается... нет, повернулся!) Да, а в начале-то как? И с помощью палки Гину приходилось отгонять назойливую "анти-платоничку", и чудища не раз предупреждали: "Не смей коснуться!" Кстати, милая девчушка с острым, волевым подбородком отменно умела притворяться: три раза Гин стукал её приличной такой деревяшкой — так ведь в ответ сугубо деловая реакция-попрёк: "Нормальный человек ребенка точно не ударил бы!" И это — без малейшего плача! Но стоило дедушке слегка ткнуть кулаком в качестве заслуженного наказания за самовольный уход в лес — и слезы хлынули ручьем...

Я не хочу так вот прямо заявить, что сильно повзрослевшей школьнице Гин уже морально мешал, но... С его исчезновением детская житейская проблема у Хотару очень удачно (и вовремя!) тоже испарилась. Мне кажется, сами авторы это понимали и выдали тонкую подсказку: весь фильм мы видели нежные, прекрасные картины природы, а последние 20 секунд (0.39.07 - 0.39.27) — стандартный, скучный акварельный рисунок строений, полей и гор. Еще можно было шесть минут потратить на... да на что, откровенно говоря? Всё уже стало предельно ясно. Так что — скучная песенка и черный экран.

О Гине мне сказать почти нечего, кроме, разве что... Я верю в его историю: в то, как он стал йокаем с наложенным заклятием — но вот как-то уж он спокойно и легко снимает маску, когда захочет! А ведь маска в таких случаях простой-обычной не бывает — напрасно некоторые критики называли её "тупой". Впрочем, судя по поведению других-прочих йокаев и по великолепному фестивалю-ярмарке, не отличимому от настоящих, этот лес был населен очень добрыми духами. Я бы сказал даже, либеральными.

А у Хотару легкомысленное отношение к жизни закончилось. Свою порцию придуманной страсти она получила в детстве-отрочестве, и поняла, что к реальности нужно относиться гораздо серьёзнее. В Японии тем более. За неё я спокоен.

Льюис Кэррол, несомненно, прав.