Свят Мурунов: социальное проектирование как выход из постсоветского кризиса городов

Святослав Мурунов занимается урбанистикой в разрезе социальных технологий, социального проектирования, городских исследований, подготовки обучения разных специалистов, созданием моделей, осмыслением, анализом и переосмыслением постсоветского опыта в градостроительстве, в системе расселения, в управлении. Ему интересны все городские сферы деятельности, в разрезе того, как они друг стругом связаны и друг на друга влияют.

Что Вас наиболее всего волнует из того, что происходит вокруг: в Вашем окружении, в обществе, в нашей стране?

Конфликт этических систем. Нет рефлексии на опыт советского периода в сфере государственного управления, государственной политики. Опыт, который получен на моем жизненном пути в 90е-2000е годы находится в разных этических системах. То, что для государства хорошо-плохо и то, что для меня хорошо-плохо, находится в противофазе, на разных полюсах этических систем, если брать за общее – человек, его права, свободы, его ответственность. Время уходит, а советский опыт становится все дальше, уходят титаны, которые его несли, а выводов из этого переосмысления общественного, публичного профессионального не происходит, а происходит монументизация наследия общепрофессионального без должной оценки и переосмысления.

Так же происходит упрощение и копирование технологий, подходов вместо их разработки. В профессиональном сообществе приходится доказывать, что можно создать собственные подходы, методы, модели, что это нормально, при копировании теряются возможности глубоко погружаться в происходящие процессы. Меня это волнует. Это такая повестка «причинитель добра» — те, кто пытаются эволюционировать опыт. Лично я пытаюсь идти другим путём, пытаюсь через взятие ответственности на себя менять то, что происходит вокруг, и учу других.

Какие три проблемы Вы считаете наиболее значимыми в области градостроительства (городского развития) на данный момент?

Первая проблема мировоззренческая. Что такое город, как он связан с другими типами расселения не сложилось до конца понимания. Мы до сих пор не хотим понять и принять что такое город, мы пытаемся работать с тем пониманием, которое складывается у каждой профессиональной группы.

Вторая проблема – это копирование подходов, наследование подходов сверху вниз, модернистского подхода: «мы сейчас здесь всё исправим, мы лучше знаем что нужно людям, что нужно природе, лучше понимаем что такое культура». Это такой подход, когда профессионалы при поддержке властей берут на себя такую сверх ответственность и всех остальных рассматривают как некоторых участников спроектированного процесса. Это индустриальный подход к градостроительным вопросам. Люди как некий ресурс, а не как субъект.

Третья проблема – архитекторы и девелоперы захватили власть в градостроительстве. Ответственными за развитие территорий стали те, кто мыслит формой, объёмом и плохо представляют себе содержание. Произошло городское упрощение, деградация. На себя берут ответственность за всех те, кто понимают только в каком-то определённом узком формате. Город не усложняется, а, наоборот, начинает терять свои сложные функции, или не воспроизводит их. Например, городскую политику, как способ настраивать баланс интересов. Или компактность как способ накапливать и усложнять свои ресурсы, свою деятельность, не расти в полях. Эти три фактора связаны с этической системой – в градостроительстве всё ещё на постсоветском пространстве не случилась декоммунизации, десоветизации – это микс из целей и методов разных культурных эпох и разных культурных технологий. Это приводит к тому, что новые города возникают как проекты, не обеспеченные смыслами деятельностью (например, Иннополис), а градостроительство представляет собой какую-то простую функцию, создаётся впечатление, что градостроительством могут заниматься практически все и это достаточно понятно и легко.

Обозначьте предполагаемые Вами пути разрешения этих проблем.

То, что я делаю последние 12 лет – социальное проектирование – это выстраивание и выращивание реальных городских субъектов, будь то локальные сообщества, привязанные к вернокуляру1, будь то профессиональные городские сообщества, будь то различные опыты диалога между разными субъектами, администрацией, бизнесом, активистами, экспертами на реальных примерах. Один из обозначенных путей – перераспределение ответственности в городе и взятие этой ответственности через сознание, через рефлексию, через культурные практики теми, кто в городе живёт, собирается жить, или каким-то образом действует. Этот путь является плавным переходом к развитию городов изнутри, а не за счёт внешних и давящих ресурсов, или внутренней колонизации.

Второй путь решения — проектирование и создание новых городов как систем с другой моделью управления, с другими видами деятельности. Попытка прототипировать новые модели исходя из анализа существующих ситуаций. Моделирование сообществ, городской экономики, городских смыслов – это возможность накапливать опыт для создания новых систем.

Третий путь – переход к социальному проектированию, потому что в нём заложена ключевая этика, заключающаяся в том, что если мы собираемся что-либо менять в городе, то нужно согласовать интересы с теми, кого это коснётся. Моя критика соучастного проектирования и создание комфортной городской среды как раз заключается в том, что перед тем, как благоустраивать территорию, было бы неплохо изучить мнения жителей территории в плане того, что их волнует и что они предлагают и какую ответственность они готовы нести. Потому что «причинение добра» продолжает иллюзию, что от человека ничего не зависит и он просто городской пассажир или декорация. С другой стороны, у экспертного профессионального сообщества возникает иллюзия: «что они просили, что они хотели – то мы и сделали. А то, что люли не до конца понимают, что они хотят, потому что у них нет самоидентификации и нет опыта управления минимальными общими благами – двором, ТСЖ, событиями городскими, идентичностью городской, на это никто не обращает внимания и из-за этого плодятся многочисленные конфликты.

Пути решения – переход на другую этическую модель, методологию работы с городом. Неважно активист ты, администрация, профессионал. Если вы в принципе понимаете, что действия или проекты, которые вы инициируете, затронут чьи-то интересы, то было бы не плохо их сначала выяснить и их между собой согласовать в сложное техническое задание. А потом уже начинать искать решение. У нас сейчас все от обратного. Сначала появляется монопроект в недрах администрации, или профессионального сообщества или девелоперов, и согласование этого проекта – это маркетинговая манипуляция для его реализации. Связано это с тем, что ни одна из городских систем не способна пока увидеть все остальные системы и понять их пользу и их предназначение, и не умеет сохранять свою позицию, согласовывать её с другими позициями, находить решения, которые бы включали бы интересы разных групп.

Какие три цели Вы бы определили, которые нужно поставить перед архитектурой и градостроительством (городским развитием) в России в первую очередь?

Перестать думать только городами. Начать обсуждать системы расселения. Советский Союз построил много новых городов, и мы до сих пор не восстановили систему расселения, которая шла бы от деревни-хутора до большого городка. Мы до сих пор пытаемся спасать города, не мысля системой расселения. Нам нужно принять за основу, что город – это ответственность за ту территорию, на которой он возник. Думать системой расселения.

Второе – начать думать другими масштабами. А что такое деревня? Зачем нужна деревня городу? Что такое ответственность города перед деревней, деревни перед городом – из чего это складывается?

Вторая цель – резко поменять отношение к девелопменту и перестать считать, что девелопмент – это единственный способ городского развития. Если в городе ничего не строится, но возни-кают новые типы рабочих мест, увеличивается доход горожан, и за счёт усложнения деятельности в имеющейся инфраструктуре, город развивается по-другому, капитализируя своё наследие, капитализируя компетенции жителей своего города, капитализируя своё расположение. Поэтому вторая цель – отказ от девелопмента как единственной отрасли, отвечающей за развитие. Поменять представление о развитии, чтобы эта иллюзия в 120 млн. кв.м. в год, которые спасут всех, и «каждой семье нужно по квадратным метрам (продолжение советской практики цифр и критериев развития) – оно мешает серьёзно задуматься о проблемах экологии, образования, самореализации. Решается это постановкой цели – переосмысление самого понятия развитие, усложнение его, и создание прецедентов, когда ответственность за развитие берет сама территория и имеет право сама выбирать какие критерии развития у неё могут быть.

Третья цель – переход на федерализацию местного самоуправления, потому что основная проблема ещё в том, что все сверх централизовано, и это приводит к тому, что скорость и качество решения сложных вопросов зависит от того, кто в данный момент в центре встретился. Третья цель – это увеличение степени свободы, увеличение субъектности тех сил, которые проживают на определённых территориях, в городах, — городские сообщества, городские профессионалы, городские предприниматели, и выстраивание между ними диалога для того, чтобы они сами определяли критерии, стратегии и форматы своего развития, строительства, управления, поиска и запуска новых видов деятельности. А не федеральный центр, который всех ставит в позицию строителей, при которых градостроительство сильно упрощается и становится ненужным.

Четвёртая цель – это переосмысление опыта. Не копирование типовых шаблонных моделей, а попытка использования технологий формирования локальной идентичности. Использование культуры как основного ресурса для возвращения к естественному городу, к городу, вписан-ному в ландшафт и отвечающему реализации интересов горожан. Переход к городскому диалогу и основа такого диалога – это рефлексия существующего городского опыта и его сравни-тельный анализ с другими культурами, с другими вызовами, которые находятся вовне.

Какие идеи Вы готовы предложить людям?

Уход от модернистского подхода «причинение добра» к формированию вокруг любой инициативы, которая возникает в городе, модели интересов. Давайте учитывать интересы других на этапе технического задания, а не на этапе решения. Сменить метод выхода на городские изменения.

В любой территории уже есть уникальность, она заложена в ландшафт, заложена в характер деятельности, заложена в ключевой опыт, который территория выработала за время своего существования. Эта базовая модель смыслов является основой ответа на вопросы – а как нам делать? куда нам двигаться? Территория не присваивает себе чужой опыт, не пропустив его через собственные смыслы, через собственную идентичность.

Цивилизация сейчас находится в точке поиска новых форм, а по новой форме нужно новое со-держание. Сначала мы должны проектировать этические системы, а потом на этих этических системах перестраивать все существующие городские процессы, и уже после этого под эти городские процессы менять и систему образования, и инфраструктуру, и селитьбу, и деятельность. Попробовать пойти не от перестройки формы, а от перестройки содержания, развития содержания городских смыслов, городского этического опыта.

Отказаться от услуг государства как единого оператора изменений и оператора будущего, и перейти к городскому диалогу. Те силы, которые в городе представлены – активисты, локальные сообщества, профессиональные группы, девелоперы, городской бизнес, владельцы недвижимости, бюджетные учреждения и администрации – все имеют равные права на определение как минимум базовых городских процессов и необходимо обеспечить это за счёт перезагрузки систем местного самоуправления. Без этого се попытки что-либо городу предложить наталкиваются на этическую проблему – не учитываются интересы и возможности тех, кто на этой территории живёт и за неё отвечает. Мы пытаемся со стороны что-то им навязать.

Что Вы готовы предложить молодёжи?

Новый опыт системного анализа и системных действий в урбанистике. Молодёжи можно предложить участие в этих всех процессах, я готовлю из них городских модераторов, городских исследователей, городских продюсеров, урбанистов. Молодёжь – это не целевая аудитория, которая будет пользователем общественных пространство, а поколение, которому необходимо передать опыт и дать возможность этот опыт самостоятельно реализовать. Не рассматривать молодёжь как зрителей и пассажиров, а рассматривать как такую же группу, имеющую права и готовую взять на себя ответственность. Я не понимаю, когда молодёжь учат играть в гранты, конкурсы, насматриваться чужого опыта вместо того, чтобы попытаться перезагрузить существующие образовательные процессы, где молодёжь используется как ресурс. Надо дать возможность молодёжи побольше придать субъектность и на более ранних этапах привлекать их к управлению и создавать условия для управления. Мы в Кемерово 2 года назад проектировали вместе с местным сообществом парк, а потом его вместе с ними построили, а потом спроектировали команду по управлению – и это была молодёжь, которая ранее хотела из города уехать. Впервые за их историю их рассматривали не как объект воздействия, а дали возможность про-явить свою субъектность.

Молодёжь – это состояние. Быть молодым = быть готовым к изменениям. Человек перестаёт быть молодым, когда он не готов к ошибкам, к изменениям, к получению нового опыта. Я за то, чтобы само понятие молодёжь переопределялась в каждой ситуации по-своему.

Что Вы готовы предложить президенту?

Президент – это функция, которая является продолжением судебной системы, избирательной, системы согласование интересов. Сейчас сверхцентрализация ответственности, сверхцентрализация власти приводит к тому, что нужно предлагать что-то президенту. Я испытываю внутренний дискомфорт от такой формулировки.

Я бы предложил разным профессиональным группам самоорганизоваться в сообщества, в институты, у которых были бы в наличии общие цели, общие этические системы достижения этих целей, и критерии входа-выхода из этого профессионального сообщество для того, чтобы сообщество было осязаемо, ощущаемо. Предложил бы попытку выстраивания отношений меж-ду разными группами, поиск ответов на вопросы: а что такое город, как нам согласовывать интересы в городе, как перезагружать городские процессы.

Действующей власти я бы предложил начать делегировать и отдавать ответственность на разные уровни, полностью возвращать ту ответственность, которую после 90х годов забрала на себя власть. Централизация этой ответственности и порождает все эти побочные эффекты, конфликты и т.д. И город не на что не может повлиять, особенно на своё экономическое состояние, налоговые отношения, регион не может выбирать свою стратегию развития, все определяется в центре, за все отвечает президент. В такой перекошенной системе усложнение невозможно, а возможна только симуляция, имитация, манипуляции, потому что система становится очень хрупкой, очень зависимой от единого центра. Я бы предложил любой действующей власти начать думать о делегировании ответственности, передачи полномочий на уже сложившееся группы интересантов, и сделать это публично и через совместные проекты, а не в формате распределительной системы.

Какие перспективы Вы видите у городского и пространственного развития в будущем, и достаточно ли для этого делается в стране?

В стране делается все, чтобы существующее пространственное развитие соответствовало интересам действующей власти – укрупнение агломераций, преференции «причинителям добра», ставка на узкую группу профессионалов и широкую группу типовых развивателей и застройщиков. Делается все, чтобы пространственное развитие страны остановилось или находилось в перманентном кризисе. Я бы вопросы пространственного развития решал бы с самими территориями. Развитие территории – это прежде всего дело самой территории и тех, кто на этой территории живёт. Если вы по отношению к территории являетесь внешним носителем культуры, опыта, ресурсов, то переговоры….. У нас продолжается процесс колонизации, более развитые территории присваивают себе или поглощают ресурсы менее развитых территорий вместо того, чтобы дать территориям и субъектам на этих территориях развиться и вступить в партнёрские отношения. Я за то, чтобы пространственное развитие территорий замедлилось с точки зрения стройки и ускорилось с точки зрения обживания территории, обживания тех мест, на которых люди живут. Наше индустриальное наследие, линейные системы расселения, незаконченные процессы освоения территории, начатые ещё в империи – это неотрефлексированные процессы не позволяют выработать новые подходы к пространственному развитию. Я за то, чтобы началось не освоение, а обживание уже освоенного, и пространство трактовалось бы не как ресурс, а как некие условия переноса фокуса на – «кто здесь живёт», «зачем им здесь жить», «зачем они здесь живут», «как они хотят жить на этой территории», «в чем смысл их существования здесь». Переход к пространственному развитию через призму мировоззрения, через призму этики.

Перспективы – перезапуск городской стройки в другой тип городской деятельности. От строительства к поиску более сложных форм развития.

Возникновение широкого типа пространственных узлов. Хутор-деревня….. не только город, должна появиться более широкая типология, весь остальной набор пространственного развития. Для каждого определённого климата, для культурных особенностей, расстояний этот набор будет отличаться.

Появление местного самоуправления. Повышение субъектности территориальных узлов, что-бы каждый сам пытался выстроить свою деятельность и отношения с другими.

Я бы затормозил развитие агломераций, потому что как общество мы не решили более сложные вопросы – мы не отрефлексировали и не переосмыслили советский опыт как профессиональное сообщество, не сделали из него выводы, и из-за этого не можем предложить новую топологию пространственного развития. Она может быть достаточно сложной и интересной, сетевой. Она может быть ближе к естественному развитию территорий.

Какие идеи важнее всего продвигать от имени проф. сообщества, от тех людей, которые влияют на пространственное развитие?

Профессионал тоже гражданин, поэтому сообщество должно иметь гражданскую позицию. А не иметь позицию обслуживающего. Смена приоритетов профессионального сообщества, формирование понимания, что есть сообщество. Мы объединяемся в сообщество, потому что, во-первых, мы граждане страны, во-вторых, у нас есть некая общая деятельность. Этическая система гражданина и этическая система профессионала должны быть между собой как-то синхронизированы. Чтобы не получалось, что я человек хороший, но в своей профессиональной деятельности я ухудшаю условия для развития себя как гражданина, потому что действую, этически не представляя последствий своих профессиональных поступков. Иначе в стране много «причинения добра», девелоперских проектов, сокращение общественных пространств, борьба с наследием – это так или иначе сделано руками профессионалов. Это значит, что их этические системы разрушены, либо они не синхронизированы, не сформированы. Они прячутся за профессиональной позицией, а гражданской позиции у них нет. Я бы переосмыслил что есть профессиональное сообщество и как оно связано с остальными процессами. Это первое.

Второе – вокруг чего собирается профессиональное сообщество – это позиция, выработка позиции, которое как раз без гражданской позиции невозможно. Почему у нас такие рыхлые союзы архитекторов – они все пытаются ухватиться за свою профессиональную этику, до конца её не вытягивают, потому что проф. этика архитекторов базируется на человеческих ценностях. Этот этический кризис не позволяет им выработать позицию по тем или иным вопросам, они не доходят до сути, до удержания….

Третий момент – проф. сообщество должно стать публичным актором различных вопросов жизни страны и иметь свою позицию не только по своим профессиональным темам, опираясь на свою профессиональную деятельность для того, чтобы держать в основе те или иные позиции. Сейчас, например, почему-то архитекторам доверили проектирование новых школ. Это не профессионально. Новая школа – это не здание, прежде всего это новая модель образования, новая этическая система образования, новая парадигма образования. Настоящее профессиональное сообщество в такой момент должно сказать: Стоп. Давайте как гражданское общество определим, договоримся что же есть образование, какие школы нам нужны, сформулируем техническое задание, и мы как архитекторы с социологами, с педагогами попробуем поискать решение. Архитекторы же жадные до славы и воспитанные в парадигме «кроме них никто не может нас спасти» берутся проектировать новые школы, а то, что школа продолжает ломать мировоззрение и плюёт на личность учащегося, это не к нам. Профессиональному сообществу нужно занять своё место и осознать себя как часть более сложной системы и выработать позицию, исходя из своих этических принципов.

Что для Вас этика архитектурного/градостроительного сообщества?

Этика для меня – та система, которую я внедряю в городские процессы. Я пытаюсь в любом городском процессе спросить – какие у нас критерии выбора решений? Нравится – не нравится? Или полезно-вредно? Или Хорошо-плохо?

Этика проф. сообщества – это результат переосмысления опыта профессии.

Наши архитекторы проскакивают советский период, они опираются на опыт архитекторов первых цивилизаций, как будто не существовало целых эпох, смен этических парадигм, Корбюзье, конструктивизма и всех этих микрорайонных решений. Поэтому этика проф.сообщества это переосмысленный опыт предыдущих поколений, выраженный в чётких принципах «что хорошо – что плохо» для общества, «что хорошо – что плохо» для профессиональной деятельности исходя из опыта. Зафиксировать этические нормы, которые позволяют действовать нынешнему поколению профессионалов немного по-новому, в отличии от предыдущих. Извлекать опыт ошибок.

Заказчиком территории, который может сформулировать заказ на развитие территории является не только государство. Плохо, когда мы работаем только с государством, плохо, когда мы пытаемся «причинять добро». Заказчик территории – это коллективный субъект, которого нужно сначала собрать, создать условия для его возникновения, и только потом, исходя из этой сборки произвести градостроительные операции с территорией. Исходя из этики, когда государство за всех определяет, что строить, что такое развитие территории – мы получаем то, что мы сейчас получаем. Это непереосмысленный опыт советский и постсоветский. Старая школа архитекторов-градостроителей мыслит интересами государства, которого уже давно нет, но в их профессиональной позиции это государство все ещё остаётся в виде того, что микрорайон — это хорошо, а развитие территории – это обеспечение социальной инфраструктурой микрорайона. Как эта территория будет управляться, какие условия для деятельности? Ответы на эти вопросы не появляются даже как решение, потому что этический кодекс остался все ещё советский. Проф. сообщество не отрефлексировало влияние архитектуры на те процессы, которые происходили в стране. Архитекторы были участниками разных процессов как профессиональное сообщество. Это не рефлексируется, не обсуждается, поэтому возникает этический вакуум, в котором все продолжают делать то, что хотят.

Какова Ваша личная миссия на данный момент?

Переосмысление советского и постсоветского опыта и переход в урбанистике на новые этические принципы, разворот от государства к человеку. Моя миссия сделать людей в городе не населением, не производственными силами, а сообществами вокруг разного интереса, которые способны к диалогу. Я за создание условий для диалога, учу модерации и пытаюсь проявить городские силы, обозначить, что они есть. Попытаться изменить подход к поиску решений, формированию городских изменений. Работа со смыслами через согласование интересов. От технического задания к социокультурной постановке задачи. Смена парадигмы технократического отношения к городу.

Ваши личные задачи, которые Вы себе ставите и в ближайшее время собираетесь осуществить?

Открытие частных институтов урбанистики, способных накапливать опыт, совершенствовать технологии и выходить на другой уровень влияния. Передавать свою этическую систему не-ограниченному кругу лиц. Запуск думающих урбанистов, которые могли бы встраиваться в существующую ситуацию, выполнять проекты и городские задачи несмотря на то, что рынок упрощается.

Открываем институт урбанистики в Нижнем Новгороде, ведём переговоры в Хабаровске и Сочи.

Вторая задача – перезагрузка местного самоуправления через внедрение мировоззренческих установок. Сейчас есть несколько базовых статей: «Урбанистика как рынок территориального развития», «Городские сообщества как новые городские политики», «Новая городская экономика как способ увеличить свой субъект за счёт взаимодействия», «Вернакулярный мастерплан как некий подход возвращения города к естественной структуре, естественной ткани, десоветизация советского города, возвращение его к более естественному масштабу и к самоуправлению местными сообществами.

Кого вы считаете своей командой? Какими свойствами на Ваш взгляд должна обладать идеальная команда?

У меня нет постоянной команды, потому что апеллирую к сообществам. Я создаю условия для возникновения сообществ. Если наши этические принципы совпадают, то команда формируется под задачу. В каждом городе есть люди, с которыми я способен вступить во взаимодействие в любом проекте, если наши ценности и цели совпадают.

У меня много команд, с которыми я сотрудничаю. Где-то я выполняю роль идеолога, где-то модератора, где-то в роли постановщика задачи, поэтому мне важно наличие спектра разных сообществ, способных сформулировать свою цель и ценности, способных ответить на вопрос кто они и зачем они этим занимаются.

Я не сотрудничаю с АСИ, не работаю с Стрелкой, с Городскими реновациями и Минстроем по причине того, что наши этические принципы сильно отличаются и делиться опытом и техно-логиями с «причинителями добра» для меня сейчас это этический конфликт, поэтому я работаю с теми сообществами, которые готовы меняться, которые готовы опираться на новую этику в своей деятельности.

Идеальная команда в урбанистике – это рабочая группа, состоящая из заказчиков, владельцев ресурсов на этой территории, недвижимости, жителей, экспертов и недостающих проф.компетенций, которые позволяют им прежде всего сформулировать свои интересы. Наша основная работа – это вытаскивание интересов из тех, кто есть и модерация так, чтобы они эти интересы не нам отдали, а между друг-другом согласовали – инициация этого диалога, достаточно сложного, который приводит к смене позиции или поиску решений. У нас в стране отказаться от неправильного решения практически невозможно. Если кто-то решит что-то построить или снести, то это решение скорее будет реализовано, чем нет, потому что у тех, кто будет иметь альтернативную точку зрения не хватает ни времени, ни ресурсов чтобы повлиять на уже принятое решение. Я стараюсь вырабатывать решение совместно со всеми теми, кого это касается, используя технологии социального проектирования. Это долго, больно, но этически верно, потому что территория развивается исходя из способности накапливать новый опыт.

Опишите пожалуйста Ваше дело через 5 и 10 лет. Каким Вы видите образ будущего?

Удастся методологию социального проектирования и модели, которые наработаны за последние 12 лет, превратить в институциональную деятельность. Создать вокруг этого научное со-общество, воспитывать разные городские команды, способные работать по-другому с территориями.

И ещё моя цель — проектирование новых городов как новых сложных систем. Через 5-10 лет на выбранных пилотных территориях попробуем реализовывать новые городские модели города. Технология городской модерации будет являться обязательно для городских политиков. Модель смыслов городской идентичности будет частью любого городского процесса, и структура технического задания будет содержать в себе такие пункты как согласование интересов до принятия решений, модель управления городскими решениями будет децентрализованной и более сложной. Опыт российской урбанистики получит возможность экспорта и участия в решении международных задач, развития других территорий не только постсоветского пространства, но и других культур и других континентов.

Через 5-10 лет реализация задач, появление научной школы вокруг этической системы и моде-ли, появление новых типов систем расселения, реализованных на практике. Мы сейчас работа-ем с городом и деревней и пытаемся выстроить модель город-деревня, через 5-10 лет посмотрим на результаты, как эта система расселения состоялась и какие плюсы-минусы из этого получились.

Кому все это нужно? Для кого Вы все это готовы делать? И что они получат? (контрагенты/благоприобретатели – эффекты/блага). Каким контрагентам ваше дело приносит пользу и какую?

Я работаю со всем спектром городских стейкхолдеров, прежде всего это городские администрации, у которых есть запрос на выстраивание диалога в городе, они готовы к учёту интересов разных групп, но не знают как. Передача опыта городской модерации или проведение городских исследований позволяет увидеть им город по-другому.

Основным контрагентом на урбанистику и социальное проектирование является администрация муниципалитетов, которые испытывают постоянный стресс из-за валящихся сверху задач и уезжающего населения.

Второй контрагент – городские предприниматели, которые могут занимать позицию гражданина и горожанина. Как предпринимателя его все устраивает в городе, а как горожанина его не устраивает то, что город разрушается, молодёжь уезжает, его интерес не учитывается. Предприниматель-горожанин или группа предпринимателей-горожан является контрагентом для передачи нашего опыта в виде создании общественных культурных центров как неких вернакулярных точек роста и передачи навыков модерации как некой способности самим вырабатывать решения, и передача более сложных моделей как влиять на принятие городских решений либо как перезапускать городские экономические процессы.
Городские активисты – у них запрос на городскую политику. Как нам, имея большой опыт общественной деятельности, начать её конвертировать в городскую политику. Пришлось поду-мать и смоделировать эту ситуацию – кто такой новый городской политик, что такое конфликт и диалог разных городских позиций, и какую роль в этом играет городской активист.

Я не очень люблю активистов, потому что это неотрефлексированный советский подход к появлению спасителей и героев. Хорошо бы городские активисты формировали ответственность у тех, кто рядом с ними находится, занимались формированием сообществ, формированием институтов и в этих системах занимали свою роль. Городские активисты чаще всего сейчас формируют запрос на инструмент влияния в городе, на учёт интересов – на городскую политику.

Университеты, научные школы хотят обмена опытом, обмена технологиями, реализации наших образовательных технологий на их платформе.

Девелоперы особенно в регионах, занимая гражданскую позицию, понимают, что только строительство жилья не развивает территорию, а что строить кроме жилья они не знают, поэтому мы с ними обсуждаем Девелопмент 2.0 и подход к созданию городской системы управления, городской экономики и переосмысление девелопмента.

Экспертные группы, урбанисты, культурологи, архитекторы, которых зовут в совместное проекты, либо предлагают поучаствовать в совместном деле.

Считаете ли Вы коллективную компетентность градостроительного сообщества достаточной для того, чтобы сообщество решительно двинулась вперёд? Чего, на Ваш взгляд, сообществу для этого не хватает?

У сообщества с компетенциями все хорошо. А с переосмыслением этих компетенций все очень плохо. У нас в проф. сообществе разный язык, разный опыт участия в градостроительстве, и сейчас проф.сообщество расколото на разные идеологические лагеря. Кто-то продолжает предлагать государству сложные решения, но плохо реализуемые или не учитывающие права и ответственность горожан. Кто-то пытается поменять заказчика и работать не на государство, а на крупных девелоперов, кто-то пытается заниматься более мелкими вопросами.

Компетенций много, а формирования каких-то позиций мало. Мы не можем формировать позиции, потому что мы все время меряемся компетенциями. Необходимо перейти на обсуждение этических систем, переосмысление опыта и вытаскивание из этики каких-то принципов. Этот процесс для нашего постсоветского общества будет очень болезненный, придётся признавать ошибки. А наши советские герои не умеют признавать ошибки. Они считают, что все сделали правильно, а если что-то неправильно, то они это в следующий раз исправят. С такой позицией формирование единой позиции очень тяжело. Единая позиция – это привидение целей к общей этике. А у нас получается декларативная этика, а реальная деятельность сильно расходится с декларированием ценностей.

Чем должно заниматься сообщество профессионалов городского развития? Каким Вы видите будущее сообщества?

Городскими процессами, городской повесткой. В масштабах региона – системой расселения и инфраструктурой. В масштабах страны – формированием моделей и технологий пространственного развития, мировоззрениями, культурами и этическими системами.

В чём Вы видите свою роль в сообществе?

Моя роль в сообществе – роль антагониста, человека, способного задавать неудобные вопросы. Зачем, как. Очень важно не что вы делаете, а как вы это делаете, то есть приоритет не целей, а ценностей. Поддержание дискуссии об этике.

Советское «цель оправдывает средства» — опирается на этику насилия.
Я настаиваю на развитии территории через этику эволюции, через этику взятия ответственности, через этику накопления опыта.

Вскрытие манипуляций. Например, когда под вовлечением жителей в городские процессы подразумевается сбор с жителей «хотелок» и публичная интерпретация их только архитекторами — то, что делает, например, соучаствующее проектирование в программе «комфортная городская среда». Создаётся иллюзия, что есть диалог. Людей не спросили нужны ли им парки, а задали один вопрос – что в парке ты хочешь? Это имитация диалога, это никакое не вовлечение, потому что ответственность как была у администрации, так и осталась, а архитектор с маркетологом просто помог администрации дальше продлить свою безусловную власть над ресурсами над будущим и над управлением, что не позволяет человеку взять на себя ответственность. Моя задача анализировать деятельность и давать свою этическую интерпретацию, приводя пример как могло бы бить по-другому.

Я все свои модели строю из практики и стараюсь делиться рефлексией своей практики. Вбрасываю в публичное пространство вопросы, связанные с пространственным развитием.

Как Вы видите взаимодействие своей команды/сообщества с Министерствами?

Сейчас это сервисные функции. Проф. сообщество является обслуживающим инструментом всех министерств и провластных структур.

Проф. сообщество должно быть способно спроектировать необходимые институты управления. Например, было бы неплохо, если бы проф. сообщество архитекторов, строителей могло спроектировать Министерство строительства – именно то министерство, которое нам нужно и делегировать ему функции, которые необходимы всем участникам процесса строительства.

Сегодня проф. сообщество является заложником сложившихся иерархий управления вместо того, чтобы её формировать. Проф. сообщество должно уметь отказываться от предлагаемых решений, а не пытаться в последний момент их исправить, добавив хоть какую-то полезную функцию, хотя сама программа или законопроект может нанести вред территориям, людям и отрасли в целом. Я в своё время отказался от участия в программе «комфортная городская среда» по причине того, что это был манипуляционный заказ на возврат людей в лоно государственных интересов через «причинение добра» в парках, скверах и дворах. Если бы это сделало проф. сообщество никакой программы КГС не было бы, министерство не смогло бы его реализовать, потому что сообщество сказало бы – мы не с того начинаем, потратим кучу ресурсов, времени на «причинение добра» территориям, у которых совсем другие интересы, совсем другие стоят задачи, например, задачи поиска баланса интересов, или задачи перезагрузки системы местного самоуправления. А проф. сообщество ринулось играть в конкурсы, рисовать рендеры, даже соучаствовать вместе с жителями, осознавая при этом что это было просто искушение.

Проф. сообщество должно формировать институты управления и участвовать в их реализации, а не быть частью проводимой ими политики. У нас есть разные профессиональные сообщества, и они в состоянии участвовать в проектировании институтов управления, а не обслуживать их. Держать позицию, формировать позицию, предлагать свои комплексные варианты лечения. Законы, которые сейчас рождаются в том числе в профессиональным сообществе, они все слабые по причине того, что они пытаются избегать конфликтных ситуаций. Когда-то проф. со-общество может блокировать иметь вето на решения, принимаемые правительством, которые профессиональные сообщества считает неправильным. Все предлагаемые сейчас законопроекты – это обслуживающие документы, где интересы проф. сообщества либо учтены формально, либо делают из проф. сообщества агентов государства. Роль архитектора сильно преувеличена в пространственном развитии. Попытка сделать архитектора ответственным за все плохо за-кончится для самих архитекторов.

Профессиональные сообщества должны складываться вокруг деятельности: архитектор, урбанист, проектировщик. У этой профессиональной деятельности есть очень чёткая этическая система, которая является частью этики общества, а не существует сама по себе. И профессиональные сообщества должны участвовать в проектировании систем управления. А управление — это не что иное, как распределение ответственности: кто за что отвечает и кто как контролирует. Сейчас профессиональные сообщества — это такие сервильные институты, обслуживающие действующую систему управления и фактически на неё не влияющие. Такая ситуация говорит о том, что в принципе само профессиональное сообщество не сложилось. Оно не является институтом. Это просто группа людей, получившая одинаковое образование.

Неумение и нежелание формировать институты управления территориями либо желание избегать болезненных тем обнуляет их профессиональные компетенции и они просто становятся профессиональными рисовальщиками планов и рендеров. А кроме самого профессионального сообщества эту ответственности никто взять не может, потому что профессия — это и есть ответственность. Если мы действительно хотим изменений на территориях как общество, то изменение профессиональное сообщество должно начать с себя. Оно должно сформироваться как институт, как система, влияющая на принятие решений, формирующая систему управления. Кодекс профессиональной этики как раз та ценность, которая помогает профессионалам прямо говорить о последствиях.

Сейчас у профессиональных сообществ рисковая ситуация, особенно у архитекторов. Они не понимают, что нежелание рефлексировать заманило в ловушку. Их сделали ответственными за развитие (также как и девелоперов) и теперь архитектурой пытаются решить любую социальную проблему: вместо создания новых рабочих мест строят парки, а развитие городов сузили до строительства новых объектов и микрорайонов.

Отсутствие профессиональных сообществ и нежелание существующих профессиональных групп становиться профессиональными сообществами, то есть влиять на принятие решений и участвовать в разработке систем управления дискредитируют саму профессию. Потому что сложность и технологичность появляется там, где есть рефлексия и работа с реальностью, которые позволяют профессионалам вытащить и идеи, и технологии, и сложные решения, которые включали бы в себя и социальные аспекты, и экономические, политические и архитектурные. Профессиональное сообщество, которое не участвует в формировании систем управления — это непрофессиональное сообщество. Значит эта профессия не нужна этому обществу в целом, а только одному субъекту — администрации. А все остальные участники лишаются права понимания того, что происходит и гарантию качества принимаемых решений.

Примечание:

1. Вернакулярные районы — территория, границы которой формируются самими горожанами в их повседневной деятельности. Они отличаются от административных границ и отражают реальную практику использования городского пространства: историческую идентичность районов города, границы деятельности, формируемые морфологией застройки и выстроенной средой. Впервые понятие появилось в 60-х годах 20 века: такие районы также иногда называли «образными» (erceptional) и «народными» (folk). Именно тогда и было положено начало дискуссии о том, что границы районов должны определяться не «сверху» — решением административных органов, а самими горожанами — через человеческие практики и опыт использования городского пространства. ↩

Взято здесь: https://arch-sochi.ru/2021/04/svyat-murunov/amp/