Робин Кори. Страх. История политической мысли. Монтескьё. Террор. Судьба идеи.

Начиная с XVIII века западные интеллектуалы все чаще обращались к «Духу законов», описывающему террор как дикое предприятие, разрушающее каноны либеральной цивилизации.
Дидро резко критиковал анализ Монтескьё, но, несмотря на это, предположил, что искушение применить террор было психической болезнью, формой «безумия», к «которой особенно склонны правители».

В своем знаменитом обращении к Национальному конвенту Робеспьер попытался затемнить контраст между террором и добродетелью у Монтескьё, утверждая, что якобинцы должны «террором преследовать врагов свободы». Но Сен-Жюст настоял на сохранении этого разграничения. Республиканское правительство, заявлял он, может иметь «добродетель в качестве своего принципа или террор», но не оба одновременно: они противоречат друг другу. После падения Наполеона мадам де Сталь подвергла правление террора во время французской революции испепеляющей критике. Но хотя инициаторы последней были детьми Просвещения, она считала, что деспотический террор «несовместим с человеческим разумом», а в застое видела его единственный дар обществу.

Гегель в великом пересказе человеческой истории утверждал, что деспотический террор был первоначально обнаружен в Африке, «внеисторическом континенте», увязшем в примитивном суеверии и варварских инстинктах, «без движения или самостоятельного развития» (48).

Сегодня идеи «Духа законов» все еще покоряют интеллектуалов, поскольку никакой объем постмодернистской осознанности не способен ослабить убеждение в том, что террор преследует цивилизацию, а не пребывает внутри нее. Книга Элейн Скарри «Тело болит», вероятно, самое тщательное исследование пытки за последнюю четверть века, представляет собой расширенное размышление о том, что пытка, самый ужасный инструмент террора, разрушает личность и мир. Описание чувственного варварства в Латинской Америке антропологом Майклом Тоссигом наводит на мысль о том, что террор торгует распутными тайнами и призрачной неизвестностью; столь экзотично и чуждо его темное искусство, утверждает он, что следует отбросить «причинно-следственное мышление в историческом и социальном анализе», чтобы понять его. Даже такие искушенные журналисты, как Тина Розенберг и Эмми Виленц, с остротой пишущие о государственном терроре, не могут воздержаться от таких названий, как «Дети Каина», «Сезон дождя», т. е. обращаются к первобытному, естественному и экзотическому (49).

Позитивные установки Монтескьё против деспотического террора — правление законности, плюрализм, разделение властей и толерантность — также во многом остаются яркими благодаря заимствованиям из концепции деспотизма, им открытой.
Большая часть недавнего оживления гражданского общества обязана его концепции посредничающих институтов и плюрализма как сдержек тирании (50).
Эти идеи также лежат в основании Конституции США. Мэдисон называл Монтескьё «оракулом, с которым всегда советуются и которого всегда цитируют» по вопросам разделения властей. Действительно, за исключением Библии, Монтескьё был самым вспоминаемым авторитетом целого поколения «отцов-основателей» и, вероятно, остается таковым по сей день (51).

Читали «Дух законов» эти теоретики или нет, они — дети этой книги. Своими глубокими метафорами озноба и горячки «Дух законов» успешно породил убеждение, что террор синонимичен варварству и что все средства против него следует искать в либерализме. Таким образом, родилась новая политическая и литературная эстетика, риторика гиперболы, означающей, что неизбежными спутниками террора являются изоляция, иррациональность и невежество, а их врагами — дружеские отношения, знания, разум и свет. Возможно, именно эту эстетику вспоминал юный Эдмунд Бёрк, когда написал через два года после смерти Монтескьё: «Чтобы сделать что-нибудь действительно ужасным, кажется, необходима неизвестность. Когда мы представляем весь объем любой опасности, когда к ней могут приспособиться наши глаза, большая часть опасений исчезает» (52).

(48) Denis Diderot, Observations sur le Nakaz, in Political Writings / ed. John Hope Mason and Robert Wokler (New York: Cambridge University Press, 1992), p. 90; Robespierre. Report on the Principles of Political Morality, в The Old Regime and the French Revolution / ed. Keith Michael Baker (Chicago: University of Chicago Press, 1987), p. 375; Saint-Just and de Stael cited in Richter, Despotism, p. 14; Hegel, p. 190.

(49) Elaine Scarry, The Body in Pain: The Making and Unmaking of the World (New York: Oxford University Press, 1985), pp. 3–59; Michael Taussig, The Nervous System (New-York: Routledge, 1992), pp. 1, 6, 16, 20, 26, 33; Tina Rosenberg, Children of Cain: Violence and the Violent in Latin America (New York: Penguin, 1991); Amy Wilentz, The Rainy Season (NewYork: Simon and Schuster), 1989.

(50) Cf. Jean Bethke Elshtain, Democracy on Trial (New York: Basic, 1995), pp. 38–39. 42–43, 45–52; John Gray, Post-Liberalism: Studies in Political Thought (London: Routledge, 1993), p. 158; Charles Taylor, Invoking Civil Society, в изд.: Philosophical Arguments (Cambridge: Harvard University Press, 1995), pp. 204-5, 214–222; Charles Taylor, Liberal Politics and the Public Sphere, в изд.: New Communitarian Thinking: Persons, Virtues, Institutions, and Communities / ed. Amitai Etzioni (Charlottesville: University Press of Virginia,
1995), pp. 185, 211; Civil Society and the State: New European Perspectives / ed. John Keane (London: Verso, 1988); Ernest Gellner, Conditions of Liberty: Civil Society and its Revival (New York: Penguin, 1994); Freedom of Association / ed. Amy Guttman (Princeton: Princeton University Press, 1998); The Essential Civil Society Reader: The Classic Essays / ed. Don E. Eberly (Lanham: Rowman & Littlefi eld, 2000).

(51) James Madison, Alexander Hamilton and John Jay, The Federalist Papers (New York: Penguin, 1987), No. 47, p. 303; Daniel T. Rodgers, Contested Truths: Keywords in American Politics Since Independence (New York: Basic, 1987), p. 57; Shklar, Montesquieu, p. 121; Jack N. Rakove, Original Meanings: Politics and Ideas in the Making of the Constitution (New York: Vintage, 1996).

(52) Edmund Burke, A Philosophical Enquiry into the Origins of our Ideas of the Sublime and Beautiful (New York: Oxford University Press, 1990), p. 54.