О любви
Гл. 2. Вездесущий Пак Чимин
● Хочу, дорогой мой Читатель, обратить внимание на метки: не все указаны.
● Никогда не указываю спойлеры! Поэтому если Вы тонкая и очень впечатлительная натура, то советую воздержаться от прочтения данной истории!
После той единственной встречи и короткой беседы во время открытия ресторана в Пусане альфа больше не виделся с омегой.
— Чонгук, позвольте Вам представить моего супруга — Техён.
Их взгляды вновь встретились — взволнованного омеги и, наоборот, спокойного альфы. Слишком спокойного. Ким Техён глянул на мужа, натягивая подобие улыбки на лицо.
— Дорогой, — Намджун одарил супруга счастливым взглядом, — это Чон Чонгук — мой новый ресторатор, — омега повернул голову к молодому мужчине. — Он будет мне помогать с бизнесом здесь, в Пусане. Он лучший в своём деле!
— Вы переоцениваете мои возможности, господин Намджун, — ровным тоном ответил Чонгук, изучая стоящего перед ним омегу.
— Кстати, мой супруг учился в том же университете, что и Вы, Чонгук, — посмотрел на супруга. — Техён, может, ты помнишь его?
— Нет, — омега бесстрастно ответил, не отводя глаз от лица Чонгука, — я не думаю, что мы пересекались, — он грустно улыбнулся, — иначе я бы запомнил Вас.
Внимание мужчин привлёк важный человек, и Намджун отошёл к незнакомцу.
— Прошу меня извинить, мне нужно работать, — Чонгук вежливо поклонился и покинул зал, так и не обернувшись на зов обеспокоенного папы.
В тот вечер среди гостей его больше никто не видел. Всем заправлял помощник-омега Пак Чимин, дьявол в человеческом обличии.
Спустя трое суток после открытия ресторана Пак Чимин подъехал к загородному коттеджу, окружённому со всех сторон тисом и кедром. Путнику, не знающему дорогу к этому дому, не найти его.
Сутки — это максимальное время, на которое позволял исчезнуть с радаров его начальник. Поэтому когда на следующий день Чимин позвонил Чонгуку и услышал приятный женский голос, вещающий о том, что «аппарат отключен или находится вне зоны действия сети», то нисколько не удивился: месяц выдался чересчур напряжённым.
Но и на вторые сутки альфа не появился в ресторане. Чимин, справляясь с наплывом гостей, даже не успевал присесть отдохнуть, не говоря уже о том, чтобы потратить драгоценные минуты на поиски человека. Только поздним вечером после тяжёлого трудового дня, устроив заплыв в ванной с пеной, он позвонил своему начальнику — опять женский голос. Вот тут Чимин уже крепко задумался, покусывая нижнюю губу: что же всё-таки произошло там, на этом злополучном приёме?
Он стал разбирать вечер, когда они виделись в последний раз. Тогда Чонгук стремительно ворвался на кухню и приказал заменить альфу в банкетном зале, так как папа, видите ли, при всех звал его не по имени, а ласково «сыно-о-ок». Внешне он был абсолютно спокоен, но вот взгляд… Чимин нахмурился, вспоминая лицо альфы. Его взгляд был надломленным. Войдя в зал, омега пристально следил за всеми и строил догадки: чем же или кем же является возмутитель спокойствия Чон Чонгука? Но ничего и никого подозрительного не заметил.
На третьи сутки Чимин начал бить тревогу. Он позвонил Ким Сокджину, интересуясь местонахождением его сына. В трубке он услышал перепуганный голос омеги. Тот причитал, даже всхлипывал, корил себя за вольность, что позволил себе на банкете по отношению к своему взрослому сыну-альфе. И только когда получил обещание Чимина, что он непременно посетит загородный дом, успокоился и с чувством выполненного отцовского долга отключился. Тем же вечером дьявол-Чимин стоял перед персоналом и спокойно объяснял обязанности, возложенные на каждого из присутствующих на завтрашний день, который пройдёт в его отсутствие на рабочем месте.
— С каждого спрошу, как только вернусь, — не глядя на притихших, что-то помечал в планшете помощник-омега. — Если не вернусь к сегодняшнему закрытию, то значит, буду только завтра вечером, — он оторвался от заметок и каждого просканировал долгим пристальным взглядом. — Всё понятно? А теперь за работу! — и, развернувшись на невысоких каблуках кожаных туфель и прихватив с собой бумажный пакет с едой, приготовленной поваром по его заказу, покинул кухню.
Остановившись перед забором, скрывающимся за густой зелёной изгородью, омега заглушил мотор автомобиля, погружая деревья во мрак. Откинулся на спинку водительского сиденья и устало прикрыл глаза. «Дайте мне пять минут», — мысленно просит он разрешения. Солнце уже соскочило с острых верхушек деревьев и спряталось до завтрашнего утра. Чувствуя, что засыпает в тёплом салоне, приопустил стекло. Прохладный вечерний воздух бодрит, мурашки, пробравшиеся за шиворот пиджака — другой тёплой одежды на омеге не было, так как из ресторана сразу отправился сюда, — сгоняют сон и усталость. Вздрогнув всем телом, он быстренько глянул на себя в зеркало, подкрасил губы прозрачным блеском и вышел в тишину. Дом не охранялся, когда в нём проживал альфа, поэтому без труда Чимин вошёл на огороженную территорию и быстро поднялся по ступеням высокого крыльца. На втором этаже в темноте желтело окно.
Войдя в дом, Чимин погрузился в полумрак: холл не освещён, только широкая полоса света из-за приоткрытой двери тянулась по паркету. Громкий звон разбившейся посуды подобно звону колокола в час молитвы отразился от стен, нарушая мирный покой дома. Омега направился на шум. Открыв шире дверь, он замер: повернувшись к нему спиной и неуверенно стоя на ногах, Чонгук молча взирал на разбитую тарелку — брызги еды украсили мраморный пол, мебель, стены и ноги мужчины.
Альфа выругался и, пошатываясь, повернулся на голос — с коварным видом, прислонившись плечом к дверному косяку и сложив на груди руки, стоял помощник Чимин. Свежий, чистый, с иголочки одетый и как всегда самоуверенный в своей красоте.
Омега подхватил пакет, стоящий около ног, и, подойдя к кухонному островку, принялся опустошать его. Вскоре столешницу заполонили контейнеры с едой.
— А где выпивка? — альфа равнодушно смотрел на еду.
— С выпивкой завязываем: тебе завтра на работу, — Чимин обошёл островок и приблизился к альфе. — Что с тобой? Я впервые вижу тебя таким!
— Каким? — пьяно ухмыльнулся Чонгук. — Нетрезвым и вонючим, — в подтверждение своих слов он приподнял руки и понюхал подмышки. — Фу-у, Чимин! — поморщился. — Я правда завонял!
— Разбитым, — тихо ответил омега.
Наигранность как рукой сняло: Чонгук ссутулился под тяжестью реальности.
— Только ты мне в душу не лезь! — он обошёл его и грузно плюхнулся на стул. — Зачем ты здесь?
— Папа волнуется за тебя, — повернулся к нему Чимин. — Я знаю, что тебе наплевать на его переживания, но в твоём исчезновении он винит себя, потому что на банкете называл тебя «сынок»! — Чонгук открыл рот, но Чимин ткнул в его лицо указательным пальцем: — Но меня ты не проведёшь, Чон Чонгук! И дело вовсе не в Сокджине! Не держи меня за дурачка! — повысил голос Пак. — Не хочешь говорить — не надо! Не моего ума дело! Но сейчас ты поешь, помоешься или помоешься, а потом поешь, порядок твоих действий не имеет никакого значения, и ляжешь спать, так как завтра спозаранку я затолкаю тебя в машину и отвезу в ресторан! И пусть весь персонал подивится! Вот умора будет! — гневная тирада стихла.
Чимин вернулся на прежнее место и взялся открывать контейнеры с едой и намеренно громко ставить их перед альфой. Чонгук же всё это время так и сидел с открытым ртом, недовольно наблюдая за резкими движениями своего помощника. Получив вилку, с громким стуком положенную ближе к нему, он пододвинул первый попавшийся контейнер, в котором оказался похмельный суп — хэджангук.
— А ложку? — недовольно пробухтел он.
— Так ешь! — огрызнулся омега.
— Теперь я понимаю, почему тебя так все боятся, — альфа уставился в еду, выуживая вилкой водоросли из супа, и больше не осмелился заговорить.
Смерив своего начальника враждебным взглядом, Чимин снял пиджак, закатал рукава и принялся убирать осколки разбитой тарелки с пола. Пока он наводил чистоту, альфа исподтишка следил за ним.
Омега всегда бодр, словно никогда не устаёт. Следит за своим питанием и Чонгука. Альфа знает, что его помощник систематически посещает врачей и своевременно проходит все обследования. Алкоголем он не балуется, редкий раз можно увидеть в руке омеги бокал вина, наполненный лишь на треть. Всегда пунктуален. В работе точен, уверен и непоколебим: не важно, кто ты, — альфа или омега — если провинился, то понесёшь наказание, как и положено, если выполняешь свою работу добросовестно, то получишь по заслугам. На личные темы беседы не ведёт. Да и вообще о своей жизни не распространяется.
Чимин закончил с уборкой и только сейчас заметил, что альфа всё это время не ел, а наблюдал за ним.
— Что? — поинтересовался омега, вытирая руки о полотенце и вешая его на сушилку.
— Чимин, ведь ты не замужем, — заходит издалека альфа.
— Нет, — он не видит в этом вопросе никакого подвоха.
— К чему ты клонишь, Чонгук? — он, улыбаясь, смотрит на него. — Не тяни за резину. Выкладывай.
— Ты на данном этапе жизни состоишь в отношениях с альфой?
— Только с тобой, Чонгук! — Чимин посмеялся над своей шуткой.
— Неужели у тебя их никогда и не было?
Омега подошел к островку и облокотился, подперев сложенными вместе руками подбородок:
— А вот теперь ты мне в душу лезешь, — во взгляде Чимина нет и намёка на шутку.
— Нет, я ни с кем никогда не встречался. И полностью свободный, не считая работы, на которой меня эксплуатирует мой начальник-тиран, — омега улыбнулся уголком губ.
На следующее утро в ресторане все приветствовали свежего, отдохнувшего начальника, за которым всё так же невидимой тенью следовал помощник-омега.
Учась в университете, Чонгук мечтал о карьере ресторатора в Сеуле. Он видел себя управляющим известного ресторана, такого как Sabiru, или The Lounge, или La Yeon. Последний — это предел его мечтаний! Но с альфой снова приключилось «но»! Умер отец. Семейный ресторанчик забрали за долги, в которые влез папа, чтобы оплатить обучение единственного ребёнка. В отчем доме ждал убитый горем одинокий Ким Сокджин. Чонгук помнил, как в эмоциональном пылу пообещал отцу, что он непременно будет гордиться сыном. Будет ли Чон Минсок восхищён тем, что оставил папу? Ответ очевиден: альфа должен сдержать данное слово. Чон Чонгук, как-то стоя в колумбарии перед прахом отца, решил выкупить ресторанчик — сделает подарок единственному дорогому человеку. Это уже дело чести: ему принципиально важно вернуть то, что изначально принадлежало его семье!
Он возвратился в родной город: долг звал. А в столице осталась его душа. Милый омега доучивался последний год в университете. Ким Техён понимал альфу: обязанности перед семьёй превыше всего. Чонгук верил, что год — это ничто для умеющих ждать! Чонгук убеждён, что двести пятьдесят миль — это пустяки для влюблённых! Каждый день, проведённый Техёном в одиночестве без него, он искупит нежностью, любовью, заботой в течение всей оставшейся жизни. Каждые мили между двумя городами, по которым пройдут ножки омеги навстречу к нему, он устелет поцелуями.
Альфа не винил омегу: зачем юному, только начинающему жить прелестному созданию обременять себя погрязшим в «должен» неудачником? Он не обязан его ждать. Чонгук простил его, но боль от этого меньше не стала.
Сезон дождей закончился, и в законные владения вступил август — самый жаркий месяц в Южной Корее. На пляжи Пусана хлынул нескончаемый поток отдыхающих. А в ресторане прибавилось забот. Местоположение — недалеко от пляжей — сыграло на руку всем: заведение принимало огромное количество посетителей. Вкусная еда, умиротворённая уютная атмосфера, первоклассное обслуживание и красивый, обходительный со всеми ресторатор сделали своё дело — столики не пустовали: их бронировали за недели до посещения. Вот и сегодня Чонгук прошёлся по банкетным залам, пообщался с уже постоянными посетителями, принимая слова благодарности и прислушиваясь к пожеланиям, и растворился за служебными дверьми, отделяющими гастрономический рай от кухонного ада.
Пак Чимин парил над всей кутерьмой, расправив дьявольские крылья: поставщики прибывали вовремя, свежие, качественные продукты заполнили полки в кладовых и холодильных помещениях, повара творили, официанты сновали, обслуживая добрую часть изголодавшегося населения Пусана, — всё под контролем. Отлынивать некогда, а про отдых и говорить нечего, но омега никогда не жаловался. Всегда на своём месте. Всегда сосредоточен. Всегда готов решить проблему.
— Он когда-нибудь устаёт? Болеет? — как-то поинтересовался один альфа-повар, готовивший рыбу, пока помощник Чонгука отлучился.
— Не думаю, — ответил другой. — Я никогда его не видел подавленным, уставшим и уж тем более больным.
— Наверно, дома его хорошо жарит альфа! — прыснул смешком первый, поливая рыбу растопленным сливочным маслом.
— Наверно, — хохоча, подхватил второй, и по кухне прокатилась волна грубого смеха, но, достигнув дверей, резко погасла — на всех спокойно взирал Пак Чимин.
— Но-но, — грозно прикрикнул су-шеф, стоявший за спиной омеги, — шуточки прекратить!
На следующий день того альфу на кухне не увидели: на его месте занимался рыбой новый повар.
— Чонгук, к нам едет директор, — Чимин перехватил начальника, выходящего из зала.
Альфа кивнул, давая понять, что информацию учёл и принял к сведению и пошёл по коридору к кабинету.
— Какие-то пожелания, предпочтения по кухне выразили?
— У нас в ближайшее время меню частично обновляется, — не отставал Пак, следуя за ресторатором и делая пометки в планшете. — Ускорить процесс?
Они вошли в кабинет Чонгука. Альфа сел за рабочий стол, омега, закинув ногу на ногу, разместился на кожаном диванчике.
— Ускоряй, — задумчиво ответил он, глядя в потухший монитор ноутбука, но, — перевёл серьёзный взгляд на помощника, — пока не давай ходу. Пусть директор сам решит. Так сказать, на нём испробуем.
— Винная карта? — альфа откинулся на спинку кресла и сложил руки в замок на животе.
— К выходным обещали всё привезти. Свяжусь с поставщиком, — омега встал и направился к двери, — ещё раз уточню и дам окончательный ответ, — он посмотрел на наручные часы, мысленно просчитывая время, — ближе к вечеру.
Чонгук, обхватив голову руками и опершись локтями о стол, задумался. Он теперь знал, где и с кем Ким Техён. Они не искали друг с другом встреч: у каждого своя жизнь, размеренная и распланированная. Ну что ж. Если омега решил делать вид, что они не знакомы, то так тому и быть. Его это теперь не касается. Но если по какой-нибудь «счастливой» случайности всплывёт правда, то это уже не его головная боль: Техён заварил кашу — ему её и расхлёбывать.
Рабочая неделя за подготовкой к приезду директора пронеслась молниеносно. И вот сегодня, в субботу, Чон Чонгук со своим помощником Пак Чимином встречал Ким Намджуна вместе с супругом-омегой Ким Техёном.
— Чон Чонгук! — альфа пожимал руку своему ресторатору, что склонился в почтенном поклоне. — Никогда не думал, что настолько сильно буду рад видеть тебя! — Чонгук выпрямился. — Ты отлично справляешься, — похлопал молодого мужчину по плечу.
— Благодарю за похвалу, господин Ким Намджун, — чуть улыбнулся в ответ управляющий. — Для меня она неоценима!
— Мы приехали с сыном, — Намджун обернулся к позади стоявшему Техёну, внимательно следившим за разговором двух альф, — но Юнги плохо перенёс дорогу. Хотел познакомить вас. Теперь в другой раз.
— Надеюсь ничего серьёзного? — в глазах Чонгука мелькнуло беспокойство. — Помощь нужна?
— Нет, просто он ещё мал для таких долгих переездов. Укачало. С ним няня, но я искренне тронут твоей заботой, Чон Чонгук.
Паре отвели самый дальний столик около окна с видом на мост. Чонгук объяснил директору, что готовы блюда для изменённого меню, и предложил им первым оценить новую кухню. Он сегодня сам обслуживал столик, разливал вино. Официанты приносили тарелки с едой, а альфа комментировал, что это и из каких продуктов приготовлено. Потом покидал зал и возвращался только с новой сменой блюд. Намджун высказывался по испробованному, хвалил, давал советы, уточнял. Ресторатор опять принимался разъяснять очередное блюдо. Между собой, в основном, общались альфы, омега же только благодарил за долитое вино в его фужер и за вкусный ужин.
На прощанье омега не проронил и слова и не обернулся, усаживаясь в машину.
Войдя в кабинет, Чонгук развязал галстук, так и не снимая его с шеи, расстегнул несколько пуговиц. Плеснул в стакан немного виски, сделал глоток, и, усевшись на диван, раскинул руки по его спинке и запрокинул голову. Он громко с облегчением выдохнул и прикрыл глаза.
За этот вечер альфа прошел все круги ада.
Помощник так и застал начальника в этом положении. Чонгук открыл глаза — Чимин изучал его.
— Ты никогда не пил на работе, Чонгук, — начал осторожно омега. — Ты много раз проходил через подобное, что и сегодня. Я с тобой не первый год.
Ресторатор махом допил остатки виски и встал:
— Мне соврать не получится, — тихо бросил омега в мускулистую спину.
Чонгук замер, потом повернулся к нему и встал вплотную:
— Что ты хочешь услышать, Пак Чимин? М-м? — он грозно посмотрел на своего помощника, но тот не смутился. А вот его вопрос, наоборот, смутил альфу:
— Так что такого в этом омеге Ким Техёне?
Чонгук немо взирал на него и не знал, что и ответить.
— Тебя не касается моя жизнь! Ты мой помощник, а не психолог! Поэтому не суй свой любопытный носик туда, куда не следует! Понял меня? — не дожидаясь ответа, громко поставил на стол пустой стакан и направился к двери, но около неё замер: — Советую тебе не распространяться о своих домыслах на сей счёт. Держи их при себе! — и хлопнул дверью. Чимин вздрогнул.
Утром в тот же кабинет чуть ли не вбежал растерянный шеф-повар:
— Господин, там к Вам, — он неуверенно посмотрел на закрытую дверь.
— Где Чимин? Почему не встретил? — Чонгук вскочил с кресла, застёгивая на ходу пиджак.
— Помощник с поставщиками: привезли продукты, а омега спрашивал Вас, — неуверенно мямлил перепуганный шеф-повар.
— Омега? — ресторатор резко встал, что позади идущий низенький мужчина врезался в него. — Какой омега? — повернулся к повару.
— Я не знаю. Он не представился, но спрашивал Вас. Вон он стоит, — мужчина махнул рукой за спину альфы.
Проследив за движением руки, Чонгук обернулся — перед ним стоял Ким Техён.
Потрясённый управляющий долго смотрел на смущённого омегу, отчего тот забегал глазами и глупо заулыбался кухонным работникам.
— Что ты здесь забыл? Зал в другом месте! — наконец выдавил из себя вместо приветствия.
— Может, лучше поговорим в твоём кабинете? — Техён приподнял бровь. — А то на нас смотрят твои подчинённые.
Альфа повернулся к омеге спиной и пошёл в кабинет:
— Всем за работу! Чего прохлаждаемся? Посетители сами себя не накормят! — выдержка альфы дала трещину.
Он вошёл, за ним осторожно прикрыл дверь омега. Чонгук смерил гневным взглядом улыбающегося Техёна, что спокойно присел на диванчик, укладывая рядом пару бумажных пакетов, — все омеги любят шопинг.
— Зачем пришёл и почему один? — с ходу начал Чонгук.
— Муж сейчас с сыном. А я очень часто в одиночестве завтракаю или обедаю в ресторанах, так как он постоянно на работе.
— Ну да, — хмыкнул альфа, складывая руки на груди и усаживаясь на край стола, — а потом жалуешься, что холостые альфы оказывают тебе знаки внимания.
— Ох, Джуни уже об этом успел рассказать, — мило улыбнулся омега.
— Зачем пришёл? — Чонгук не хотел знать подробности семейной жизни директора и бывшего возлюбленного.
— Я долго думал, — омега быстро облизнул нижнюю губу и нервно затеребил руками складки брюк, — и полагаю, что имеешь право знать правду.
— Да ну! — усмехнулся альфа. — Почему это спустя пять лет ты вдруг так подумал? А что тебе мешало, например, пять лет назад поставить меня в известность о причине своего исчезновения?
— Тогда я был напуган, — омега опустил голову.
— Напуган? — Чонгук искренне не понимал его. — Я тебя бил? Или оскорблял? Или унижал перед другими? — альфа схватил за руку омегу и грубо дёрнул на себя, отчего тот испуганно вскрикнул. — Я тебя любил, чёрт возьми, Техён! Я жил тобой!
— Да, мной, — омега попытался вырвать руки из стальной хватки, — но уехал в Пусан! — наконец он толкнул альфу в грудь, его переполняла обида и боль. — Ты уехал, а я остался здесь один, без тебя! — в глазах дрожали слёзы.
Чонгук испугался и, отпустив руки, отступил.
— Да, я уехал! Но ты прекрасно знал причину моего возвращения домой! Ты знал, Техён! И ты, если меня не подводит память, согласился на год! Ты согласился ждать год! Или я не прав? А? — он наклонился к омеге, заглядывая в лицо.
— Да, я согласился, — вздёрнул подбородок омега. — Но ты не знаешь всей правды, а я боялся, что буду никому не нужен!
— А ты не дал мне узнать эту грёбаную правду! — взбешённый альфа орал так, что его голос был слышан за пределами кабинета и не только. — Почему, когда я тебе звонил, ты не отвечал, а потом и вовсе поменял номер! Почему тогда просто не написал: «Разлюбил! Устал! Прощай!» Я ведь приезжал в общежитие! Я же искал тебя в университете! И знаешь что? — он, ещё раз дёрнув за руку омегу, повернул его к себе. — А выяснилось, что ты бросил учёбу, забрал документы и укатил в неизвестном направлении! И сейчас, спустя пять паршивых лет, ты решил, что я имею право знать правду? О какой правде ты говоришь?
Дверь кабинета распахнулась, и в кабинет ворвался серьёзный Пак Чимин: по тому, как он дышал, альфа понял, что омега бежал. Он быстро оценил ситуацию, закрыл дверь и подошел к омеге, обнимая его:
— Не ори! — зашипел на своего начальника помощник. — Тебя слушают посетители!
— А мне наплевать, — заорал ещё громче Чонгук — пусть все знают, что…
Звонкая пощёчина заткнула разбушевавшегося альфу.
— Я не позволю позориться самому и позорить меня! — пригрозил пальцем Чимин, глядя на него с прищуром. — И об этом ещё поговорю с тобой! — и повёл всхлипывающего Техёна к двери.
— Куда ты его повел, — уже тише, но грозно уточнил альфа. — Мы ещё не закончили разговор!
— Уймись! — обернулся на голос Пак. — Сходи в душ, приведи себя и свои мысли в порядок, позорище! — дверь захлопнулась.
В течение рабочего дня ни Чонгук, ни Чимин ни словом не обмолвились об утреннем инциденте.
На следующее утро альфа не появился в ресторане.
А вечером помощнику позвонил Ким Сокджин.
— Что с ним происхо-о-одит? — рыдал омега, а Чимин, морщась от громкого голоса и слегка отстранив телефон от уха, слушал. — Он не то-о-от, что прежде. Не понимаю, что с ним происхо-о-одит? Чем я его оби-и-идел? Вчера приехал, чуть ли не накрича-а-ал на меня и снова пропал на целые сутки! Что я не так де-е-елаю, Чимина-а-а?
— Сокджин, возьмите себя в руки, прошу Вас! Думаю, что дело вовсе не в Вас! — Чимин успокаивал плачущего папу своего начальника.
— Во мне-е-е! — не слушал его омега. — Я стал его очень расстра-а-аивать, раз он зли-и-ится на меня! Но не понима-а-аю!
— Я думаю, Ваш сын влюбился, — пытался достучаться до Сокджина Чимин.
— Вот что-о-о мне де-е-е… — Сокджин резко замолчал.
— Что ты сейчас сказал? — и ни намёка на слёзы: голос удивлённый, но радостный. — Кто он? Я его знаю? Он здешний? Как давно они встречаются? Ты с ним общался?
— Нет, — Чимин закатил глаза и посмеялся над реакцией омеги, — Сокджин, послушайте внимательно меня! Я лишь высказал предположение о том, что Ваш сын влюбился, но я не уверен до конца!
— Не прикрывай его, Чимин! Кто, если не ты, мне расскажет! — упрекнул Сокджин. — Ничего не утаивай от меня, негодник! Сознавайся, кто он? И когда Чонгук собирается меня с ним знакомить?
— Сокджин, Чонгук ни с кем не встречается! Поймите, что влюбиться и встречаться — это абсолютно разные вещи! Люди могут любить друг друга, но не встречаться!
— Что за ерунду ты несёшь, Пак! Ты пьяный что ли? Если двое влюблены друг в друга, то они обязаны встречаться, а потом пожениться и наплодить мне кучу внуков!
— Нет, я принимаю ванну, — и в доказательство своих слов похлопал ладошкой по воде.
— Мой сын неизвестно где и неизвестно с кем! А ты преспокойно развалился в ванной?! — Сокджин закипел. — Ты бесчувственный и неблагодарный омега! Мой сын тебя ценит и уважает! И что получает в ответ от тебя? — он перевёл дух. — А ты даже и не печёшься о своём начальнике! А вдруг его обидели? А вдруг ему нужна твоя помощь? А ты в ванной! Если с моим сыном что-то случится, то знай, я тебя не прощу Пак Чимин! Живо собирайся и езжай в загородный дом! Гуки надо проверить!
— Что-о-о? — опешил Чимин. — Вы время видели? Я не поеду! Уже поздно! И Ваш сын не маленький мальчик, а взрослый и сильный альфа, который может постоять за себя и ещё в придачу наваляет каким-нибудь, — он запнулся, подбирая слова, — например, грабителям.
— Моего сына грабят, а ты в ванной! Пак Чимин! Я больше никогда не поздороваюсь с тобой при встрече! Я больше никогда не позволю тебе поцеловать меня в щёчку! Я больше никогда…
— Хорошо, хорошо! — сдался Чимин. — Я поеду в загородный дом и проверю Вашего сына! Но имейте ввиду, что если в дороге со мной что-нибудь случится, то это будет полностью на Вашей совести!
— Пф-ф-ф, — теперь Сокджин закатил глаза. — Ну что с тобой случится? И помни: ты едешь к моему сыну! Он позаботится о тебе. И позвони мне, если он там будет с омегой! — и отключился.
Чимин непонимающе смотрел на телефон.
— Вот зачем ответил! Ведь мог же объяснить завтра, что уже спал! — расстроенный омега положил телефон на бортик ванной и погрузился в воду с головой — на поверхности пена запузырилась, словно омега со всей мощью выталкивал из лёгких остатки воздуха.
Дорога от квартиры Чимина до загородного дома Чонгука занимала чуть больше часа. Он по пути заскочил в магазин: внутреннее чутье подсказывало, что бутылка вина окажется весьма кстати. Подъезжая к двухэтажному коттеджу, Чимин обратил внимание, что нигде не горит свет.
— И почему это он решил, что Чонгук именно здесь? — негромко ругался на Сокджина Чимин. — Будто ему больше некуда поехать!
Включив сигнализацию, омега устало вздохнул, плотнее запахнул кардиган — ночью в лесной глуши намного прохладнее, чем в городе — и, озираясь по сторонам, зашагал к изгороди. Оказавшись посреди двора, он изучал дом, надеясь найти хоть слабый проблеск света.
— Ты сегодня припозднился, — тихой голос альфы заставил испуганно вскрикнуть омегу: он, выронив пакет и схватившись за сердце, подпрыгнул на месте.
— Ты ненормальный, Чонгук! — выкрикнул в темноту. — Кто так поступает! Ты хочешь моей смерти? — омега приложил одну руку ко лбу, а другую так и прижимал к груди, быстро дыша. — Спасибо за радушный приём!
— Разве ты куришь? — ещё больше удивился Чимин. — Чонгук, ты всё больше и больше поражаешь меня!
— Обычно ты сразу в конце рабочего дня приезжаешь, — проигнорировал его вопрос.
— Обычно я на вторые или третьи сутки приезжаю!
— Тогда почему сегодня приехал? — Чонгук сильнее затянулся, бросил к ногам недокуренную сигарету и раздавил ногой, выдыхая в лицо омеги дым. Тот закашлялся, отмахиваясь руками и вертя головой из стороны в сторону. Чонгук смотрел на беспомощного омегу и тихо смеялся. — Я тебя ждал, Чимин, — приблизился к нему. — Что вкусного привёз? Я слышал звон стекла.
— Вино, — наклонился за бутылкой, — на, держи.
— А еда? — Чонгук раскрыл пакет, в котором ничего, кроме бутылки, не было.
— Я же говорю, что не планировал к тебе сегодня приезжать! Не раньше завтрашнего вечера, если бы ты не появился в ресторане, — выпалил омега. — Но Сокджину взбрело в голову, что тебе либо угрожает опасность, либо… — он не договорил.
— Либо ты с омегой, — прошептал Чимин.
— М-м, ясно, — он взял омегу за руку и повёл в дом. — Идём внутрь, а то похолодало.
В доме, как всегда, тихо и темно, даже на кухне свет не горел. В гостиной хозяин зажёг светильники, что висели над камином, усадил парня в одно из огромных глубоких кресел с высокими спинками и широкими подлокотниками, а сам отправился за фужерами и откупоривать бутылку.
— Ты голоден? — издалека послышался громкий вопрос?
— Нет, — такой же громкий ответ.
В гостиной уютно, тепло, но отчего-то омегу проняла дрожь, и он, скинув обувь, подобрал ноги и сильнее закутался в вязаный кардиган.
Чонгук вернулся, разлил по бокалам вино — омеге, как обычно, совсем немного — и устроился в соседнем кресле. Молчали. Они часто молчали: молчали в кабинете, пока Чонгук работал за ноутбуком, а Чимин — в планшете, молчали, когда выдавалась возможность выпить по чашечке кофе поздним вечером после закрытия ресторана за одним из столиков около окна и полюбоваться красочным мостом Кванан, молчали в автомобиле, когда разъезжали по городу, решая рабочие вопросы. Комфортное молчание их объединяло.
— Прости, — первым нарушил затянувшуюся тишину Чонгук, — за сегодняшний скандал.
Снова молчат, и каждый о своём.
— А ведь я о тебе ничего не знаю, хотя мы знакомы, — он задумался. — Сколько?
— Третий год я с тобой работаю.
— Хотя мы знакомы три года, а о тебе ничего не знаю, — Чонгук смотрел в упор.
— Ступили на запретную территорию, господин начальник, — игриво подмигнул помощник, но альфа не разделял его настроения.
— Что ты хочешь знать обо мне? — всё-таки сдался.
— Ты в последнюю нашу встречу в этом доме так и не ответил на мой вопрос.
— Какой? — отпивая, смотрит на альфу поверх края бокала.
— Почему ты один? Почему у тебя нет альфы?
— Это болезненная для меня тема. Не хочу об этом говорить, — Чимин опустил глаза.
— А если… — Чонгук смотрел, размышляя, словно решая, стоит ли спрашивать. — А если бы я здесь был с омегой? Как бы ты поступил?
Чонгук наблюдал, как глаза омеги испуганно бегали, как он непроизвольно кусал нижнюю губу.
— Чонгук! — вскочил омега и, чуть не опрокинув бокал, быстро поставил его на столик. Альфа тоже встал. — К чему все эти вопросы? Я не понимаю тебя! — голос предательски охрип.
Чонгук приблизился вплотную к нему, поворачивая к себе. Испытующе изучал его, потом коснулся ладонью розовеющей щеки. Чимин не осмеливался посмотреть в ответ и прикрыл веки.
— Не мучай меня! Прошу! — словно сорванным голосом шептал омега. — Прекрати эти пытки!
— И давно ты любишь меня? — густые ресницы затрепетали, но глаз Чимин так и не открыл, а нежно потёрся щекой о руку:
— Давно, — шепчет, так и не смея взглянуть в любимые глаза, — сколько знаю тебя.
— Посмотри на меня, — приказывает альфа, и омега подчиняется. — Мы знакомы пару-тройку лет, Чимин. Ты не юнец! Ты не урод! Так почему же никогда ни с кем не завёл серьёзных отношений?
— Ты, правда, хочешь знать, Чонгук? — в ответ получает утвердительный кивок. — Хорошо. Но только при одном условии: ты тоже откровенно ответишь на мой вопрос.
— Согласен, — хрипит альфа, сглатывая нерешительность, — я согласен.
Грустный ясный взгляд устремлён в колючие чёрные глаза.
Альфа замирает, услышав признание. Он глупо хлопает глазами, до конца не осознавая, что только что ему поведали:
— Прости, я не совсем понимаю тебя.
— Я порченый! — громче и увереннее заявляет омега.
— А это уже другой вопрос. Достаточно этой информации, если вдруг решишься спутаться со мной, — едко замечает омега.
— Как так? — Чимин чуть ли не кричит.
— Грязно, — тихо выдыхает и обхватывает красивое лицо обеими руками, под которыми он чувствует влагу. — Не говори так грязно о себе. Прошу! — просит севшим голосом. — Мне даже думать об этом мерзко!
Он даже и не понимает, как наклоняется, желая поцеловать, но Чимин резко отворачивается и перехватывает запястья альфы:
— Нет, не надо, — слизывает с верхней губы слезу. — Не надо меня жалеть, Чонгук. Если мы и поцелуемся, то это будет поцелуй, как минимум, страсти.
Альфа молчит, лишь водит по коже подушечками пальцев, запоминая страдальческое лицо.
— Спрашивай, — прокашлявшись, подаёт голос.
Отношения после разговора, состоявшегося между Чимином и Чонгуком, натянулись, как звенящая струна: омега не желал навязываться, как он считал, и свёл к минимуму общение со своим начальником. Обращался только строго по рабочим вопросам. Сокджин изводил его допросами и подозрениями: навязчивая идея поскорее женить сына не давала спокойной жизни никому — ни папе альфы, ни самому альфе, ни его помощнику-омеге. Чимину даже удалось предотвратить попытку слежки за сыном.
А Чонгук стремился к прежней жизни, когда он спокойно ел, спокойно спал и спокойно работал.
Ким Техён больше не появлялся в ресторане. В конце лета господин директор нежданно грянул на несколько дней, — любил он спонтанные визиты устраивать — но один, без супруга, хотя Чонгук знал, что Техён тоже в Пусане и практически всё свободное время проводил с сыном Юнги на пляже, что неподалёку от ресторана. Альфа приходил туда, но так и ни разу не решился подойти. Лишь стоял и наблюдал, как омега, при виде которого сердце изводилось ноющей болью, догонял убегающего сына, а поймав, подбрасывал. Сын заливался заразительным смехом и счастливо и громко взвизгивал, когда взмывал вверх и опускался в руки папы.
Альфа часто возвращался в то утро и терзал себя неведением: какую же правду ему хотел донести омега? Что может сказать о себе том, юном и неопытном, Техён? Красивый. Далеко не пустышка, как многие его друзья. Всегда вежливый и обходительный: в комнате ли оставались наедине или же на людях. Он никогда не позволял голос повысить на людей, а уж о том, что омега ругался… Омега не умел ругаться от слова совсем! Чонгук даже не понимал, что улыбался, когда вспоминал его.
Но Техён — его прошлое. А прошлое должно остаться в прошлом. Чонгук нахмурился: Чимин его избегает. Определённо. И всегда у омеги находились весомые аргументы, против которых не попрёшь. Между ними висела недосказанность.
«Снова спрятаться на три дня в загородном доме? Нет! Чимина теперь туда не заманишь. Ни за какие коврижки он не согласится приехать! В данном случае и с данным омегой поможет только тяжелая артиллерия, а именно: просто выловить его и поговорить».
За этими мыслями альфа и не понял, как к кабинету подошёл омега, приоткрыл дверь, прислушиваясь, — тишина — и, крадучись, быстро вошёл, прислонившись спиной к двери. И каково же было удивление Чимина, когда он увидел застывшее изваяние начальника, что сидел на диване со сложенными руками на груди и закинутой ногой на ногу. Омега мигом развернулся и бегом открыл дверь, намереваясь ретироваться.
— Стоять! — грозный окрик пригвоздил омегу к полу: он не рискнул ослушаться Чонгука. — Дверь закрой! — закрыл. — Умница! — хищно улыбнулся альфа. — А теперь мы, в конце концов, договорим. А то ты всё бегаешь и бегаешь от меня. Как чёрт от ладана.
— Это кого ты назвал чёртом? — громко возмутился Пак и обернулся к альфе: нос уткнулся в каменную грудь мужчины. Он отшатнулся, прижимаясь к двери.
— Может, всё-таки поговорим? — Чонгук оперся одной рукой на дверь, другую спрятал в кармане брюк.
— Не о чем нам говорить! — выпалил Чимин.
— Как скажешь. Не о чем, так не о чем, — и на этих словах впился в губы омеги.
Ошеломлённый, он вжался сильнее в дверь, а руками схватился за рубашку на груди альфы. Чимин попытался оттолкнуть его, но ничего не получилось: хиленькая попытка против груды мышц. Чонгук давил на него, прижимая к себе, и омега капитулировал. Альфа победно улыбнулся, заглядывая в поплывшие глаза: он пробьёт брешь в броне этого омеги. А Чимин без боя сдался, утопая в долгожданном поцелуе и отвечая на него. Как изголодавшийся, омега сильнее и сильнее впивался в горячие губы, кусал их, терзал. Язык альфы исследовал захваченную территорию и будоражил разум омеги. Разорвав поцелуй, Чонгук слегка отстранился. Омега тяжело дышал. Он открыл глаза, улыбнулся одним уголком губ и… Звонкая пощёчина разнеслась по кабинету, возможно, и за дверью услышали.
— За что-о-о? — по-мальчишески воскликнул Чонгук, хватаясь ладонью за пылающую щеку.
— Нахал! — омега вздёрнул носик. — Не будешь больше лезть с поцелуями!
— Не давал?! А твоя реакция ничего не говорит?!
— Ты бессовестный, Чон Чонгук!
— … Поддался инстинкту, порыву!
— Нет, это было моё осознанное желание, — бесстрастным голосом тихо ответил, — но, видимо, это было только моё желание.
Чимин, растерявшись, непонимающе заморгал.
Оба молчали, но на этот раз некомфортно.
— Прости меня, — прошептал омега.
— А то! Через пару дней, если ты ещё не забыл, у меня день рождения. И я хочу его отпраздновать с тобой.
— Да, чёрт тебя дери, это будет наше первое свидание! — разозлился альфа.
— Только ты, Чон Чонгук, можешь так пригласить на свидание омегу! — с не меньшей злостью выпалил Пак и хлопнул дверью — косяки жалобно скрипнули, зеркало на стене дрогнуло.
— Что опять не так я сделал? — прикрыл глаза. — Мне кто-нибудь объяснит? — крикнул в дверь. Он подошёл к зеркалу и посмотрел на горящую щеку — на правой половине лица краснел след от ладошки с пальчиками — и довольно улыбнулся:
— Горячий омега! — коснулся пальцем и дёрнулся. — Ау! Как же больно! Вот как мне теперь работать?
Вышел он из кабинета только через пару часов.
Вечером, после тяжёлого рабочего дня, они оба вышли из ресторана и каждый направился к своей машине.
— Вы не компетентный управляющий, господин Чон Чонгук! — официальным тоном возмутился омега, пока они шли по автостоянке. — Вы пару часов пролентяйничали, пока все остальные усердно трудились! И как после такого Вы будете смотреть в глаза подчинённым?
— У меня есть оправдание, — улыбнулся альфа на словесный укол в свой адрес.
— И какое же, позвольте узнать!
— Отчего же, позволяю, узнайте! — он со счастливой улыбкой на лице открыл дверь своего автомобиля. — Сегодня пострадало моё самолюбие! Вот кто теперь его реанимирует? — он ждал.
Омега, скрывая наглую улыбку, повернулся спиной:
— Понятия не имею! — сел в салон своей машины, завёл мотор и плавно вырули на дорогу, так и не одарив прощальным взглядом альфу. А Чонгук всё стоял и о чём-то думал.
Тема первого свидания — запретная тема для разговор на работе. На следующий день альфа напомнил про него, но в ответ получил тако-о-ой убийственный взгляд, что больше не решался об этом даже думать в присутствии омеги.
В назначенный день Чимин явился в шикарном наряде: красный брючный костюм с приталенным пиджаком, в тон рубашка, расстёгнутая на три верхние пуговицы, талия перехвачена широким шёлковым поясом точно такого же цвета. Даже макияж поярче, чем обычно.
— Только попробуй что-нибудь сказать по поводу моего внешнего вида и на свидание ты сегодня пойдёшь без меня! — отчеканил Чимин, входя в кабинет альфы. Он взял планшет и спешно удалился. Омега готов поклясться, но за закрытой дверью присвистнули.
Со вчерашнего вечера Ким Сокджин не находил себе покоя. Перед сном сын зашёл к нему в спальню и предупредил, что на завтрашнем ужине они будут не одни — Чонгук придёт с омегой. Как бы ни напирал, как бы ни умолял, альфа так и не сказал, кто этот омега.
— Я вас познакомлю завтра, — поцеловал папу в лоб.
Омега, лёжа на кровати, хотел вцепиться в рубашку и удержать сына, но его руки перехватили.
— Всё завтра, папа, завтра, — ласково улыбнулся альфа. — Наберись терпения.
Сокджин и терпение — два абсолютно несовместимых понятия! Он приехал заранее в выбранный Чонгуком ресторан. Весь извёлся, изъёрзался и проглядел дыры в окнах. Наконец в долгожданный час в дверях банкетного зала показалась статная фигура его сына, а рядом с ним шёл яркий омега. Измученный Сокджин даже взвизгнул и всплеснул руками, когда их увидел. Но каково было его удивление, когда в омеге он узнал Пак Чимина. Прикрыв рот изящными тонкими пальцами, он в шоке взирал то на омегу, то на сына.
— Чонгук, — разволновался Чимин, — ты не предупреждал, что мы будем не одни.
— Если бы я сказал, то ты точно не пришёл бы!
— Так это ты-ы-ы! — тихо протянул Сокджин. — А я всё голову ломал: кто же вскружил голову моему сыночку!
— Папа, — с нажимом произнёс Чонгук. — Позволь тебе представить…
— Представить? — перебил Сокджин. — Чонгук, я Чимина знаю с первого его рабочего дня с тобой!
— Нет. Ты знаешь как моего помощника, а сейчас я хочу его представить как моего омегу, — на Чонгука смотрели две пары изумлённых глаз. — И спасибо вам за поздравления! Вы так сегодня внимательны к имениннику! — разрядил обстановку альфа. — Давайте ужинать, — он помог сесть Чимину, затем папе и только потом занял своё место. — Кто бы мог подумать: я управляющий рестораном и приехал с работы голодным! — ухмылялся альфа, открывая папку, тисненую серебром. Омеги последовали его примеру, косо поглядывая друг на друга поверх меню.
Выйдя из ресторана, счастливый и расхмелевший Сокджин то и дело целовал в щёки то омегу, то альфу. Весь вечер он только и говорил о том, какой замечательный у его сына омега! Что лучшей пары ему не найти! Неоднозначно намекнул и не единожды, что со свадьбой затягивать не стоит и что ему не терпится понянчить внуков. Чимин, краснея, отводил взгляд. Чонгук, виновато поджимал губы.
— Чимина, солнышко! Сегодня переночуй у нас?
— Нет! — резко оборвал папу Чонгук. — Чимин сегодня не будет у нас ночевать, папа.
А Чимин не знал, куда себя деть: он готов провалиться сквозь землю от стыда. Никогда ещё не чувствовал себя так глупо!
Усадив папу в такси и отправив его домой, он вернулся и обнял омегу.
— Я не собирался у вас ночевать, ни сегодня, ни завтра, никогда! Ты поставил меня в дурацкое положение! — Чимин сильно расстроен. — Я сам разобрался бы с твоим папой!
— Прости! Я и не думал тебя оскорблять! — он прижал к себе омегу. — Ты устал?
— А что? — всхлипнул на груди Чимин, утирая ладошками слёзы.
— Да так, — улыбнулся альфа, а в глазах горели искорки. — Хотел пригласить тебя на пляж.
— Ты совсем не романтичный, Чон Чонгук! Кто купается в такое время?! Вода холодная же!
Волна за волной наплывали на берег, смывая следы, оставленные босыми ногами. Держась за руки, прогуливались двое. Больше никого. Тёплая, как парное молоко, вода ласкала ступни. Чонгук остановился, привлекая к себе Чимина. Альфа ждал, что его оттолкнут, но омега счастливо улыбался, и он решил действовать. В этот раз к губам прикоснулся нежно, боясь спугнуть. Любовь, как бабочка, зарождается в тепле, тишине и заботе, а если спугнуть, то вспорхнёт и назад уже не воротится. Чимин обнял Чонгука за шею и прильнул всем телом к нему. Пальцы альфы нащупали верхнюю застёгнутую пуговицу и быстро её высвободили из петельки:
— Весь день она меня мучала! Как я хотел её расстегнуть и увидеть твоё тело, — он осторожно отвёл ворот рубашки и впился глазами в соблазнительные ключицы. — Знаешь, — провёл большим пальцем по выпирающей косточке, отчего омега ахнул, — чего я только сегодня не нафантазировал! — поцеловал кожу с одной стороны. — Даже боялся не сдержаться, — поцеловал с другой.
— Вы бессовестный, Чон Чонгук, — прошептал Чимин, запрокидывая голову назад и открывая доступ к шее.
— Останови меня, — шептал в ответ альфа, прокладывая по изящной шее дорожку поцелуев, — иначе моё самолюбие больше не переживёт пощёчин.
— Я Вам даю своё официальное разрешение на поцелуи, — хихикнул омега.
Альфа повёл носом по изгибу плеча, шее и шумно вдохнул, схватил дрожащего Чимина на затылке за волосы и поцеловал. Целовались долго, до потери сознания, до последней капли воздуха в лёгких.
Наконец альфа оторвался от губ и выдохнул:
— Что? — не верил в услышанное.
— Выходи за меня! Стань моим супругом!
Он уперся руками в грудь и надавил, отталкивая, Чонгук напрягся:
— Почему ты просишь меня стать твоим супругом? — он искал ответ в глазах альфы, но чем усерднее искал, тем больше убеждался: не найдёт!
— Скажи мне честно, почему ты хочешь, чтобы я стал твоим супругом?
— Наверное, потому что должен.
— Должен? — разочарованно выдохнул омега. — Значит, должен!
— Я… Я не знаю, что сказать на это.
Чимин толкнул Чонгука и быстро пошёл обратно к машине. Он чуть ли не бежал, брызги разлетались из-под ног, ему что-то кричали вслед, но он не слушал. У самой машины альфа схватил его за руку и припёр к двери.
— Что я опять не так сделал? Скажи мне? Что?
— А то, что не любишь меня! — закричал омега. — Ты любишь Техёна! Ты решил отомстить ему с моей помощью?
— Нет, конечно! Что ты такое говоришь! Это всё глупости! И причём здесь он? — сделал шаг назад.
— Ты его любишь! — Чимин спрятал лицо в ладонях. — Ты до сих пор его любишь!
— Чимин, я любил Техёна! Он остался в прошлом, пойми это, — он отнял руки от лица омеги и приподнял его за подбородок. — Верь мне!
Чимин смотрел и верил. Верил себе: Чонгук всё ещё любит Ким Техёна!
— Ты никогда так не смотрел на меня, как на него!
Чонгук обхватил свою голову руками и с силой сжал волосы, над чем-то размышляя.
— Послушай, — он взял дрожащие руки, — да, во мне нет тех чувств по отношению к тебе, что я испытывал когда-то к нему. Эти чувства другие! Я не знаю, как их описать, — он бегал глазами по лицу омеги, по его рукам, по автомобилю, снова возвращался к омеге, и Чимин понимал, что альфа волнуется, и очень сильно. — Они другие. Они тихие, спокойные, надёжные, но вместе с тем будоражат меня, заставляют нервничать, — продолжал альфа. — Но это не значит, что они слабее, Чимин! Наоборот, я уверен, что мои чувства крепкие. Я только постепенно осознаю всю глубину. Понимаешь? — он с надеждой смотрел на омегу. — Это не любовь с первого взгляда! Мы целых три года шли к ним, понимаешь?
— Не мы, а ты, — тихо буркнул себе под нос Чимин.
— Говорю, не мы три года шли к этим отношениям, а ты! — он засмеялся сквозь слёзы. — Ты, Чонгук!
— Но я же пришёл! Под твоим чутким руководством, — улыбаясь, приблизился к губам омеги. Чимин не отвернулся.
— Уговорил, — прошептал, отвечая на поцелуй.
А его любви хватит на них двоих…
Назад | Содержание | Вперёд