про помощь и волонтерство

С начала войны в Украине у меня появилась острая потребность что-то делать - как-то помогать.

В той жуткой обстановке, в том состоянии паники мне пришло в голову, что я могу:

_ не молчать - не делать вид, что ничего не происходит, что эта война меня не касается, но озвучивать свою позицию четко и ясно,

_ поддерживать своих украинских подруг - разговаривать с ними, слушать, сочувствовать, ходить на митинги и пикеты,

_ фотографировать украинские флаги в городе и рассказывать о местах, где они висят (одновременно терапевтичное и травмирующее занятие, о нем как-нибудь отдельно расскажу),

_ отправлять гуманитарную помощь - я специально покупала и продолжу покупать менструальные продукты для женщин - прокладки и тампоны,

_ регулярно повторять, что это нужно делать. даже те женщины, у которых в момент планирования/покупки помощи идут месячные, даже они - забывают о менструальных продуктах, не думают о них, что же говорить об остальных людях?,

_ записаться в список волонтерок для центра украинских беженок и беженцев в Риге.

Это вещи, которые я делала. Были и те, которые я не делала:

_ я считаю неприемлемым поддерживать армию, поэтому я не доначу деньги в наши фонды - большинство средств оттуда идет в армию, на оружие,

_ я отказала нескольким подругам, которые хотели прислать деньги мне, чтобы я на них купила гуманитарную помощь, - это лишняя ответственность, и она мне показалась невыносимой,

_ я не разговаривала с украинками нонстоп, не ходила на каждый митинг, не фотографировала каждый флаг, не репостила каждый важный пост,

_ я не особенно активно переубеждала родственниц и подруг из России, которые к моему ужасу заняли позицию “все так сложно”, “где ты была восемь лет?”, “я вне политики” или позиции еще хуже, потому что это невыносимо,

_ и еще множество других вещей.

В один момент я начала писать эссе про ксенофобию по отношению к русскоязычным в Латвии в контексте войны. Мне казалось, что оно - очень важно. Я писала и переписывала, и все это было дурной идеей - специфичный текст в тяжелое время в гадком состоянии, он меня пережевал и выплюнул. Но я закончила черновик. Потом у меня хватило ума остановиться.

Сейчас мой уровень стресса, ужаса, паники стал ну, если не ниже, то хотя бы привычным, и я начала размышлять о помощи вообще.

С год назад я уже пыталась это сформулировать.

Я писала, что воспринимаю помощь, которую оказываю, как нечто обязательно тяжелое, мучительное, жертвенное. А если оно не требует массу сил, времени, денег - то будто бы и не считается? Если оно не вносит значительные изменения в мою жизнь - то это будто бы и не помощь?

Я пыталась припомнить, откуда это у меня, почему я так считаю? Это потому, что в детстве всякая помощь была непременно неприятная, а мои искренние порывы за таковую не считались? Это от того, что благотворительные инициативы сталкиваются с предположением (часто вполне справедливым), что благотворительность - есть желание нажиться (уменьшить налоговое бремя, улучшить образ, что угодно)? От того, что я вообще разочаровалась в благотворительности как в социальном институте? (нам нужна не благотворительность, нам нужен мир, где в ней нет необходимости - законы, общественные изменения, принципиально иная система сосуществования)

В итоге в моей голове помощь другим превратилась в комок мусора, из-за которого, когда я отдала свой старый ноутбук в центр благотворительности, я испытала не радость, а некоторое количество пренеприятной аутоагрессии. Отдала - и что теперь, гордиться что ли этим? А зачем ты это сделала, чтобы тебя похвалили? А почему не купила новый для бедных детей, которые не имеют доступа к онлайн-школе? Это было внезапно, и отвратительно, и тогда я решила, что мне не особенно интересно, где источник, важнее научиться справляться с такими мыслями.

Не скажу, что полностью научилась, но вот мой список контраргументов, которые я напоминаю себе каждый раз, когда появляется эта ерунда.

На всякое “сделала и что теперь, хвастаться этим что ли?” я говорю, что необходимо рассказывать о помощи. Делать вещи, которые кажутся простыми и очевидными мне, видимыми для других. Как с менструальными продуктами для гуманитарной помощи - кто-то увидит и купит (и люди видят, и покупают). Или подскажет другим, и они купят (и это происходит). Кто-то подумает, что хочет покупать что-то иное - и сделает это (тоже случается).

К тому же важно создавать информационный фон, где существуют не только жуткие вещи, которые происходят вокруг, но говорится и о помощи, о доброте, о другом.

На всякое “но оно же так легко” я отвечаю, что помощь не должна быть выматывающей, нет никакого смысла убиваться, помогая (если это не является вашим желанием. моим не является).

На всякое “это не помощь, если оно тебе нравится/приносит удовольствие/помогает, это херня какая-то” у меня есть бесценное напоминание, что вещи бывают сложнее одной причины и одного повода. Если что-то помогает другим и нравится мне - оно становится лучше, а не наоборот.

Эссе про ксенофобию - хорошая штука, и я жалею, что начала писать его тогда, не дождалась более спокойной ситуации. Возможно, я к нему вернусь. Возможно, стоит это сделать. Но не сейчас. Сейчас, даже если этот текст будет полезным для кого-то, он слишком болезненный для меня.

В первые недели войны в Риге открылся симпатичный центр помощи и социализации для беженок и беженцев из Украины - Common Ground (Andrejostas iela 27, пн-сб 10-19). Туда можно прийти с детьми и посетить игровые комнаты. Там есть библиотека с детскими и взрослыми книгами на разных языках, компьютерами, рабочими столами, комнаты для коворкинга и комнаты для йоги. Там устраивают мастер-классы и медитации, туда приносят пожертвования - от игрушек до подушек, от бытовой химии до одежды.
Место - замечательное, появилось за неделю общими силами, и я захотела поучаствовать в его работе. Меня позвали волонтерить. Это был мой первый опыт такого рода. Мне позвонили, и я сразу согласилась, и все было хорошо, пока не наступил вечер перед нужным днем, когда меня накрыло синдромом самозванки.

И, знаете, я даже понимала, какая это нелепость - испытывать его насчет ВОЛОНТЕРСТВА. И он даже отчасти меня забавлял. Но больше всего было, конечно, неприятных размышлений о том, что я туда приеду и все сразу поймут, что я неправильная волонтерка и правильной быть не могу. Это привычный ход мыслей, я умею с ним справляться, но тут это было нелегко, потому что а кто - правильная волонтерка? Я точно смогу такой быть?

Тут-то я и заметила, что этот мусор про “помощь должна быть трагично-мучительной” - он еще со мной.

Вопрос был не в том, смогу я быть правильной волонтеркой или нет.

Вопрос был в том, что мне хотелось помочь - и я реализовывала эту свою потребность. Мне необходимо восстанавливать социальные навыки офлайн - и волонтерство отчасти помогает в этом. Мне нужны дополнительные поводы выбираться из дома - и снова, это польза для меня.

Я прошлась по пунктам, которые приводила выше. Мне не надо убиваться. Причины действий могут быть сложнее одной, поводов может быть больше одного - и это ок. И даже если я окажусь худшей волонтеркой на планете, я приму это к сведению и просто буду жить дальше.

Я не оказалась худшей волонтеркой (и вообще с трудом могу представить, что нужно делать, чтобы заслужить статус).

Опыт был более чем приятный, и я рада, что у меня появилась возможность помогать так - поддерживать людей, которые приехали в мой город по этой жуткой причине. И я рада возможности делать всяческие престранные вещи. Вот, мое первое волонтерское занятие было как в квестах - я получила измерительную ленту и отправилась искать и узнавать диаметр дна всех цветочных горшков, которые стоят в центре. Нужно было выяснить, у кого не хватает подставок, какие размеры нужны, у кого подставки не по размеру. Делать это было, ну, занятно. Мне казалось, что я во сне - атмосферное место, залитое солнцем, дети вокруг бегают и хохочут, женщины работают на ноутбуках и обсуждают какие-то бизнес-идеи, кто-то болтает у кофе-машины, кто-то выбирает одежду из пожертвований - и я хожу, измеряю диаметр дна цветочных горшков.

Пока я была в центре дважды, планирую ездить туда раз в неделю. Может, два, если смогу справиться с общественным транспортом, в котором счастливо не бывала с начала пандемии. Не уверена, что смогу себя заставить и что хочу даже пробовать. Но дополнительные поездки на такси вылезают из моего бюджета - и что? Я отказываюсь себя осуждать за то, что езжу волонтерить на такси.

Я провела инвентаризацию и помогала разбирать пожертвования. Я встречала людей у входа и рассказывала, где у нас что, и что скоро откроется прачечная (уже открылась!), и что да, все можно брать бесплатно, да, здесь все - для вас. Я познакомилась с разными людьми, услышала грустные, жуткие, вызывающие ярость и отчаяние истории, которые не хочу пересказывать вне личных бесед.

Знаю, бывают блогерки, которые могут волонтерить и делать из этого контент - и не быть мудаками. Бывают блогерки, которые могут снимать в таких местах людей, записывать разговоры, истории - и не быть мудаками. Я не такая, во мне все этому противится. Может, когда-то оно изменится, но специально пытаться я не хочу.

Я не люблю выводы, но здесь они могут быть полезными.

Первый - помощь не должна делать вашу жизнь хуже. Лучше делать чуть-чуть, так, чтобы оно не мешало, чем не делать ничего.
При этом хорошо время от времени смотреть на возможности - вдруг вы можете делать что-то еще, о чем и не знаете, вдруг хотите расширить границы того, что делаете. Опций, как помогать другим, - очень много, очень. Наверняка найдется что-то, что подойдет вам.

Вывод два - все говорят, и я повторю. Волонтерство здорово помогает убрать фокус с себя на других. Не в случае с горшками, конечно. Но когда я разговариваю с людьми из Украины, мне не до собственной нервозности и социальной неловкости. Она отступает, когда мне необходимо быть спокойной и уверенной.

Вывод три - если покупаете гуманитарную помощь, пожалуйста, добавляйте менструальные продукты, они всегда нужны, и без них весь этот кошмар еще хуже.