Национализм в Турции: Истоки и современные ответы
В Турции национализм оказался самой влиятельной тенденцией как в текущих политических дебатах, так и в формировании более глубоких политических процессов. Во всех политических движениях, от крайне левых до крайне правых, присутствует фермент национализма или, по крайней мере, его влияние, в разных тонах и дозах. Очень часто национализм предоставляет шаблоны, которые используются и успешно работают для простых объяснений и реакций на многие проблемы в Турции. Национализм активирует и направляет реакцию на текущие проблемы посредством некоторых условных рефлексов, заложенных в коллективном подсознании Турции. Можно легко утверждать, что это тенденция, обладающая высочайшей политической решимостью.
Национализм ускоряет социальные реакции и может их распространить; Быстрое объединение людей вокруг идентичностей может создать консолидацию власти и мотивацию к действию. Его символы и простые лозунги, а главное - броня от критики, превращают его в самую легкую политическую идентичность, а также в политическую позицию, несущую наименьшие риски. Почти всех критикуют за то, что они недостаточно националистичны, в то время как сам национализм никогда не становится предметом критики. Скорее, к нему относятся так, как будто это неприкасаемый политический тренд, который разделяет вся страна. Все политические деятели учитывают националистическую чувствительность. Националистические партии или лидеры могут подвергаться критике за то, что они делают, но национализм как таковой - никогда.
Тот факт, что национализм в Турции стал самой решающей тенденцией и самой глубоко проникшей идеологией как в традиционной, так и в современной политике, нельзя объяснить только потребностями, которые он удовлетворяет сегодня, или ссылкой на преобладающие мировые тенденции. Он также связан со своими корнями, которые способствовали его возникновению и развитию. Национализм в Турции имеет много общих черт с растущим в настоящее время новым правым популизмом и национализмом в мире, но в то же время он демонстрирует и отличительные черты. Чтобы иметь возможность обсудить силу национализма в современной Турции и возможные политические результаты, которые он может вызвать, было бы полезно кратко упомянуть о его характерных чертах. Это необходимо, поскольку сила влияния и направление его развития в значительной степени определяются его основополагающим характером.
Поздняя нация, запоздалый национализм
Прежде всего следует сказать, что национализм в Турции, по сравнению с другими западными (европейскими) примерами, сформировался благодаря позднему осознанию того, что он стал и является нацией. Хотя националистические партии (MHP) и тюркисты отрицают это, турецкий национализм - это скорее запоздалый национализм. Он развился как реакция на национализм, зародившийся в Европе и затем распространившийся на славянские народы и Балканы. Таким образом, его реакционный аспект является очень доминирующим, и он находится под влиянием духа, который с разных сторон окружен комплексом запоздалости. В отличие от национализмов, возникших как основополагающие идеологии, он не является носителем утверждений о независимости, созидании и подъеме, а несет на себе следы атмосферы поражения, тревоги и обороны.
В конце XIX - начале XX века остро встал вопрос о "выживании" Османской империи. Одним из рецептов спасения, обсуждавшихся среди османской интеллигенции, был национализм. Другими же были западничество, османизм и исламизм. В конституционный период национализм нашел поддержку в кругах правящей партии "Союз и прогресс" (младотурки). Хотя он был связан с амбициозной идеей «Туранский идеал» (собрать всех турок на земле под единым флагом), этот национализм был, по сути, идеологией обороны. Идея противостояния национализмам, ставших опасными в результате восстаний, контрнационализмом проложила путь к депортации армян и во многом определила позицию, занятую во время Первой мировой войны, которая в итоге закончилась поражением.
В силу военных обстоятельств и психологии тяжелого поражения турецкий национализм из интеллектуального движения превратился в идеологию защиты государства. Аргумент «выживания» и антизападные настроения, которые сегодня часто использует национализм, являются результатом этой сильной травмы. Темы маргинализации и поляризации, которые легко использует национализм; дискурс о внешних угрозах, постоянных врагах, внутренних коллаборационистах и предателях из-за стойких последствий вышеупомянутой травмы постоянно актуализируются. Ощущение отставания в построении национальной идентичности также вызывает комплексы, основанные на различиях с Западом по уровню развития, особенно в области науки, технологий и экономики. Это чувство мечется между завистью и преувеличенной ностальгией по прошлому.
Национализм в фундаменте Республики
Будучи идеологией защиты Османской империи, национализм также стал важным компонентом основания Турецкой Республики. Для получения энергии сопротивления, необходимой для Войны за независимость, а впоследствии и необходимой мотивации для основания национального государства, национализм вновь был использован как жизненно важный ресурс. Для того чтобы создать национальное государство на остатках Османской империи, необходимо было сначала создать нацию. Последующая напряженность, которая должна была возникнуть среди мусульманского большинства из-за стремления основателей подхватить западную цивилизацию и их идеал светской республики, была сдержана обращением к самому надежному политическому убежищу - национализму. В ходе этого процесса этнические тюркистские тенденции, ограничивавшие поле единения, были маргинализированы и отторгнуты.
Поскольку экономическая организация республики создавалась практически с нуля, необходимый идеологический материал в подавляющем большинстве случаев обеспечивался национализмом. Как видно из погромов 6-7 сентября 1955 года, национализация капитала сопровождалась националистическими провокациями против немусульманских меньшинств. Здесь же была заложена мотивация к развитию. Различные факторы, такие как курдские восстания, суровые ветра национализма, вновь подувшие в Европе в середине века, российская угроза, возникшая в ходе холодной войны, и особенно чувство "отчужденности" от Запада, возобновившееся после кипрского конфликта, - все это способствовало развитию национализма с помощью "нарратива выживания". Несмотря на то, что национализм послужил основой для Республики, он стал официальной идеологией, которая по-прежнему связана с нарративом обороны.
Доминирование суннитско-турецкого большинства в возникшей после перехода к многопартийности правой популистской линии, делающей упор на «нацию» и «национальную волю», позволило национализму стать популярным и распространиться на низы. В 60-70-е годы, находясь в авангарде антикоммунизма, национализм также вступил в культурный контакт с религиозно-консервативной линией. Агрессивные правые интеллектуалы-популисты, такие как Неджип Фазил Кысакурек, на которого часто ссылается президент и лидер AKP Тайип Эрдоган, выражали силу националистического консервативного большинства. Однако польза национализма для республиканцев-кемалистов не уменьшилась: такие события, как кипрский конфликт и неолиберальные экономические реформы, продолжали усиливать национализм. Курдская политика, которую проводила военная хунта после переворота 1980 года, и последовавший за ней длительный период конфликта оживили националистические нарративы и придали им новые мотивы.
Его общий характер и уникальные черты
Как я попытался проиллюстрировать в кратком обзоре выше, национализм очень тесно связан с восприятием социальных угроз и национальных проблем. Несмотря на то, что его утверждение превосходства не может выйти за рамки прославления прошлого и культурных различий, национализм, тем не менее, умудряется реагировать на серьезные комплексы. Посредством противоречий он может вызвать гордость или оправдания. Тот факт, что его использовали самые разные политические круги, отвечая на разные потребности и соответствующим образом изменяя его содержание во время различных критических поворотных моментов для Турции, создает широкую зону представительства. Более того, национализм чрезвычайно полезен, поскольку он может дать самые простые объяснения текущих проблем как в Турции, так и везде.
Тот факт, что турецкий национализм сформировался на почве травматического поражения, усиливает реакционную и негативную мотивационную нагрузку, которую он несет. Различные политические акторы пытались позитивно переосмыслить национализм, однако его политическая сила проистекает не из того, за что он ратует, а из того, против чего он выступает. Еще одним аспектом, отличающим турецкий национализм от волны ксенофобии, которую мы наблюдаем в Западной Европе, является его определение врага и чужака. В Турции, которая и исторически, и географически является страной иммиграции, проблемой считается "враг изнутри" (армяне, курды), а не приезжающие иностранцы. Параллельно с этим представлением широко распространена идея о том, что существуют местные коллаборационисты, которые были либо культурно отравлены, либо подкуплены постоянными врагами страны, и что в стране проживает большое количество предателей и что внутри находятся иностранцы.
На протяжении последних пяти десятилетий турецкий национализм представляет MHP (Партия националистического действия), однако в той или иной степени его можно встретить и в других партиях. MHP была основана полковником Альпарсланом Тюркешем, который входил в команду, совершившую переворот 1960 года. Начиная с 1970-х годов партия стала важным политическим игроком: В 70-е годы она вместе с правоцентристскими и исламистскими партиями создала правительство Националистического фронта (Milliyetçi Cephe - MC). Вместе с исламистскими партиями она входила в "Священный альянс" в начале 90-х годов; в конце 90-х годов она сформировала коалицию с левой, но пронационалистической Демократической левой партией (ДЛП) и, наконец, объединилась с AKP в "Народный альянс" на последних выборах 2018 года. Даже этого короткого списка достаточно, чтобы доказать, насколько влиятельным политическим партнером является MHP.
Последние два десятилетия - большая часть которых прошла под руководством ПСР - представляют собой уникальную историю с точки зрения повторной популяризации и усиления влияния национализма в Турции. На выборах 1999 года все националистические партии, как левые, так и правые, увеличили свою долю голосов. Коалиционное правительство, сформированное DSP, MHP и ANAP (партия "Родина"), пережило несколько политических кризисов, в основном связанных с отношениями с ЕС и вопросами приватизации, и прекратило свое существование после экономического кризиса 2001 года. В результате выборов, состоявшихся в 2002 году, AKP пришла к власти в одиночку. В то время партия обещала занять внешнеориентированную позицию в отношении экономической программы МВФ и отношений с ЕС. AKP представляла себя как исламско-демократическая партия, разорвавшая связи с движением "Исламское национальное видение" (Milli Görüş), от которого она изначально произошла.
Параллельно с экономической программой и процессом вступления в ЕС ПСР сблизилась с либеральными кругами и проводила своего рода агрессивную политику против националистической оппозиции, возникающей как справа, так и слева. Лидер ПСР Эрдоган настолько дистанцировался от национализма, что даже заявил, что "топчется об него". На президентских выборах 2007 года разразился кризис, после которого началась жесткая борьба за власть с бюрократией, в частности с армией и судебной системой. AKP ПСР установила прочный союз с общиной Фетуллаха Гюлена, которая выступала за национализм и экспансионизм исламской цивилизации. Была предпринята попытка построить национализм уммы, называемый неоосманизмом, в котором Турция вернет себе роль лидера мусульманского мира. Общиной Гюлена была проведена комплексная операция по ликвидации кадров и групп, представляющих официальный государственный национализми и одновременно внедряя своих людей в государственные институты.
После мирового экономического кризиса 2008 года тенденции изменились. Процесс вступления в ЕС замедлился, Турция оказалась втянута в региональные проблемы, охватившие ее соседей с 2011 года. Эти и другие проблемы оказывали давление на правительство AKP. Альянс с сообществом Гюлена начал выходить из-под контроля, а появление мощного потенциала гражданского сопротивления в ходе протестов в парке Гези в Стамбуле в 2012 году нарушило баланс внутри страны. Во время президентских выборов 2014 года Эрдоган, который увидел, что политика переговоров с курдами до сих пор не принесла никаких результатов и что напряженность в отношениях с сообществом Гюлена переросла в конфликт, предпочел прибегнуть к национализму - первобытной идеологии защиты, которую он, как было заявлено совсем недавно, "растоптал".
Выборы, состоявшиеся 7 июня 2015 года, на которых Эрдоган планировал получить 400 депутатов и проложить путь к президентской системе, привели к потере единоличной власти AKP. Несмотря на то, что «процесс нормализации» с курдами был прекращен, партия курдского движения HDP и националистическая MHP добились значительного увеличения голосов. Эрдоган потерял голоса курдов, чью поддержку он искал, а также стал свидетелем того, как националистическая оппозиция стала серьезной угрозой. Эрдоган, решивший провести новые выборы с помощью MHP, заблокировавшего переговоры по коалиции, начал очень жесткую операцию против курдского движения, организовавшего местное сопротивление. Победив на досрочных выборах 1 ноября 2015 года, с помощью голосов националистов, он также адаптировал свою политику в Сирии и Ираке к новой концепции.
Напряженность в отношениях с сообществом Гюлена переросла в открытый конфликт, который привел к попытке военного переворота 15 июля 2016 года. Фактически стратегия возвращения к национализму, которая началась с медленного маневра в 2012–2013 годах, была официально оформлена на большом митинге в Стамбуле после той самой попытки переворота в 2016 году. Конституционный референдум 2017 года, проведенный с предложением лидера MHP Бахчели о переходе к президентской системе, стал первыми выборами альянса AKP-MHP. Партнерство AKP и MHP, которые ранее очень жестко критиковали друг друга, также вызвало напряженность внутри этих партий. Внутрипартийная оппозиция, зародившаяся внутри MHP, откололась под руководством Мерала Акшенера и основала партию «IYI», имеющую более правоцентристскую линию.
Возврат к национализму, которым ознаменовались последние пять лет правления AKP, имеет значительное сходство с первоначальным зарождением национализма в Турции. Как внутренняя, так и внешняя ситуация не только возродили дискурс выживания, но AKP также нуждалась в сильной оборонительной стратегии и идеологическом якоре, чтобы защититься от потери власти. Национализм в этом отношении был самым сильным идеологическим инструментом для консолидации политической власти путем эскалации поляризации общества и создания представления о растущих внешних и внутренних угрозах.
Национализм снова был призван к исполнению долга, но на этот раз для защиты правительства, а не страны. Конечно, националисты в лице MHP назвали это необходимостью выживания страны.
Альянс, созданный AKP и MHP, не был простым политическим сотрудничеством. Вопреки прогнозам, национализм не был просто прагматичным инструментом поддержки Эрдогана, он стал гораздо более влиятельным и определяющим фактором. Он оказывал влияние во всех сферах - от политики правительства до сотрудников среднего и низшего звена нового режима. И вновь, в противовес распространенному мнению, политика обращения к национализму не принесла AKP голосов националистов, а скорее наоборот привела к расширению общего националистического электората.
Оборонная стратегия Эрдогана, безусловно, не является исключительно результатом внутренних политических требований. Национализм предостовляет возможности для решения многих проблем Турции. Прежде всего, сейчас изменилась мировая конъюнктура, с ее изобилием денег и статуса. Ни Турция, ни правительство AKP, которое на самом деле очень сильно выиграло от поддержки западных стран, больше не могут воспринимать эту поддержку как должное. Как и весь мир, Турция в настоящее время переживает кризис модели накопления, основанной на долге. Необходимость контролировать реакцию на этот кризис усиливает националистические, авторитарные реакции. Однако в таких странах, как Турция, где потребность в прямых иностранных инвестициях сохраняется, обязательство этих отношений, делающий невозможным разрушение мостов, можно скрыть только с помощью преувеличенной националистической риторики. Именно по этой причине правительство прибегает к описанию экономического кризиса как иностранной экономической атаки.
Аналогичная ситуация касается и различных вопросов внешней политики, особенно Ближнего Востока. Ближневосточная политика, основанная на тезисе неоосманизма, закончилась крупным фиаско. Отношения с Россией, строящиеся на робком евразийстве, построены главным образом, на возможности торга с Западом. Миллионы сирийских беженцев в Турции выполняют ту же функцию разменной монеты. Не очень последовательная внешняя политика, которая формируется параллельно меняющимся балансам и в соответствии с возможностями торга, нуждается в еще большем националистическом героизме для того, чтобы придумать легкие оправдания. Антизападные настроения, имеющие, как упоминалось ранее, сильные исторические корни, также служат козырем для переговоров/оправдания. Точно так же, как инструмент исламофобии или ксенофобии используется в Европе для управления общественным мнением или создания предлогов, опираясь на уже сложившееся общественное мнение.
Текст переведен с английского.
https://tr.boell.org/en/2019/08/22/nationalism-turkey-roots-and-contemporary-answers