Вертикальный прогресс
Автор: Дмитрий Чернышев
Школа vs жизнь?
С первого класса школы нам твердят, как важно хорошо учиться и быть прилежным. Первоклассники и сами уверены в том, что мир вокруг страшно интересен, полон загадок и обещает ответы на самые разные вопросы. Но дни идут, и школьные будни становятся все более серыми: прилежность оборачивается покорностью, учительская строгость жестокостью, тайны и загадки — сухими цифрами и скучными формулировками. И над всем этим нависает угроза очередной двойки. Такое положение тем невыносимее, что мир за школьным окном нисколько не утратил своей привлекательности: там по-прежнему открываются новые законы мироздания и торжествуют удивительные технологии.
Но это саммари не о том, какая нынешняя школа плохая. Оно о том, что можно и нужно поменять в обучении детей уже сегодня, будь вы учитель или родитель. И о том, почему важно не опоздать…
Чему учить?
Изучая глобальные изменения в истории человечества (а тем более становясь их свидетелем), важно понимать: с каждой научно-технологической революцией меняется не просто мир вещей, но способы нашего мышления и взаимодействия.
Каждая промышленная революция меняла структуру труда: ремесленников сменили рабочие у станка, потом, в середине XX века, их потеснили клерки в офисах, сегодня речь заходит о том, что в ближайшее время многие профессии в человеческом исполнении умрут, будучи передоверены роботам. Это в полной мере касается и России, которая обычно выглядит более отсталой в технологическом смысле страной. Две самые популярные профессии в нашей стране — водитель и продавец (в обеих сферах занято по 7% населения) — в зоне риска. Исчезнут библиотекари, бухгалтеры, принципиальным образом изменится работа врачей и инженеров. От людей будет требоваться не выполнение определенного алгоритма, а создание идей. Идеи куда сильнее, чем деньги или власть, потому что они порождают и деньги, и власть. А YouTube и Facebook усиливают действие идей в сотни раз. Никто не знает точно, какие профессии будут востребованы через 10–15 лет. Но очевидно, что:
• понятие «оконченное высшее образование» полностью исчезнет. С учетом того невероятного объема информации, которая появляется ежедневно, образование может быть только непрерывным;
• в связи с этим наиболее ценным профессиональным навыком будет сама способность и желание учиться.
Как учить(ся)?
Темная сторона образования
Какова же система образования сейчас? Готова ли к такому невероятному будущему? Нет.
Советская система образования, почти в неизменном виде представленная в школах и сегодня, в свое время была скопирована с прусской системы, введенной в XIX веке. Глядя на нынешнюю школу, мы без труда можем вообразить себе учебное заведение где-нибудь во Франкфурте 1850-х: та же классно-урочная система, жесткая вертикаль отношений, полностью основанная на послушании:
• школьный коллектив поделен на классы, каждый изучает одну и ту же тему в одно и то же время;
• порядок изучения материала для всего класса строго одинаков;
• школьный коллектив делится на тех, кто учит, и тех, кто учится, этот принцип не может нарушаться;
• изучение определенного материала идет на одном методическом языке для всех учеников вне зависимости от их индивидуальных способностей.
В Пруссии такая школьная мобилизация в свое время действительно принесла плоды: немцам в короткие сроки удалось ликвидировать безграмотность, сделав свою страну куда более конкурентоспособной, так что когда в 1871 году Пруссия выиграла Франко-прусскую войну, возникло изречение «Войну выиграл прусский учитель».
• Когда удобна такая система? В том случае, когда вам нужно в кратчайшие сроки внушить некоторому количеству людей определенный навык или сумму знаний. Например, научить их считать или читать.
• Для кого такая система удобна? Для учителей и проверяющих, ведь она легко контролируется.
• Где же слабое звено этой цепочки? Ученик.
Ключевой недостаток классно-урочной системы: она ориентирована на средние показатели и среднего ученика. А средних учеников, как и средних людей, не существует — все разные. Как же быть с этими разными маленькими людьми, собранными в одно время в одном классе? Возникает очевидное и очень жестокое решение: нужно ограничить скорость развития детей, придерживаться того же среднего показателя! Это оборачивается тем, что слабые ученики средних показателей так и не достигают (никто ведь не собирается разбираться в причинах их неуспеваемости), а наиболее способных детей тормозят.
В XX веке американские ученые провели жестокий эксперимент. Они заперли собаку в тесной клетке и стали бить ее током. Собака, разумеется, лаяла, скребла прутья, пыталась выбраться, но тщетно. В какой-то момент несчастное животное сдалось и легло на пол. Тогда ученые открыли клетку, но продолжили бить пса током. Вопреки ожиданиям, собака не предпринимала никаких попыток убежать из открытой клетки — она продолжала лежать и скулить. Этот эксперимент породил новое понятие в психологии — синдром выученной беспомощности.
При чем здесь ученики? В школьных стенах с ними происходит ровно то же самое. Когда на первое место ставится не эффективность обучения с опорой на живую детскую реакцию, а строгий контроль, когда детям с первого учебного дня запрещают проявлять себя, тогда у школьников формируется самый настоящий синдром выученной беспомощности. Ну а времени на то, чтобы этот синдром хорошенько закрепился в сознании, более чем достаточно — целых 11 лет.
Педагоги сформулировали «4К» — качества, которые пригодятся детям во взрослой жизни больше всего и которым школа должна уделять первоочередное внимание: коммуникация, критическое мышление, кооперация и креативность. Но ни одно из этих качеств не может развиваться в густой тени синдрома выученной беспомощности.
Вот цена этой прусско-советской классно-урочной унификации. Она рассчитана на массовость, а не на личность, на трансляцию знаний, а не на их усвоение. В условиях постоянно меняющегося мира учителя фактически обрекают своих подопечных на заведомо проигрышный сценарий, не дают им шанса на социальное выживание. Но и сами себя обрекают на тяготы: контроль оборачивается растущей бюрократизацией учебного процесса, научно-технический прогресс превращается в угрозу…
Итак, со временем все возможные плюсы классно-урочной системы обернулись минусами. Дальнейшее внедрение этой системы в условиях, которые полностью ей противоречат, грозит обернуться гуманитарной катастрофой. Как быть?
Шесть принципов продуктивного обучения
Предлагаемые ниже принципы не отменяют нынешней учебной системы — она и не может быть отменена в одночасье, завтра наши дети по-прежнему пойдут в те же классы. Но понимание и применение этих принципов учителями и родителями помогут качественно улучшить учебный процесс, а в перспективе и стать фундаментом новой системы образования.
1. Позвольте детям больше спрашивать. Классно-урочная система сдерживает развитие учеников, тогда как каждый ребенок должен развиваться с максимально возможной для него скоростью. Самый простой способ стимулировать рост — позволить ученикам больше спрашивать. Пока дело обстоит ровно наоборот: вопросы — это прерогатива учителя, они не возбуждают интереса, а лишь служат контролю. Дети боятся вопросов.
2. Позвольте детям учить друг друга. Звучит парадоксально, однако во многих случаях ученики способны объяснить друг другу материал куда доступнее, чем это делает учитель. Виной всему так называемое «проклятие знания»: тому, кто однажды разобрался с проблемой, она кажется простой и очевидной, так что объясняющий не задумывается о необходимости ее упрощения. Математик, объясняя задачу, не выходит за пределы математической терминологии, равно как и филологу понятия метонимии или синекдохи кажутся вполне очевидными. Взаимоподдержка учеников к тому же повышает их мотивацию и вовлеченность в учебный процесс.
Стивен Кинг вырастил троих детей: при этом не он рассказывал им сказки на ночь, а дети по его просьбе сочиняли истории. Не потому ли оба сына Кинга профессионально занимаются литературой и снискали на этом поприще серьезный успех?
3. Позвольте детям самим определять темп обучения и даже изучаемый материал. По алгебре ученик может быть в условном десятом классе, по ботанике — в шестом, а по истории он уже готов осваивать университетскую программу. Именно такая ситуация наблюдается в большинстве классов, и она совершенно нормальна с точки зрения индивидуального развития. Но школа по-прежнему стремится уложить реальные показатели в прокрустово ложе успеваемости. Индивидуальный подход распространяется и на длину урока: одна тема требует 15 минут на ее объяснение, а для другой нужен час. 45-минутная рамка все чаще обнаруживает свою условность.
Около 200 американских школ уже отменили классно-урочную систему, заменив ее смешанным обучением, когда традиционные уроки дополняются онлайн-заданиями. Каждое утро ученик получает плейлист на день, где расписано, какие задания он решает самостоятельно, какие — с учителем, а какие требуют групповой работы. Если ученику что-то непонятно, он, как игрок в шоу «Кто хочет стать миллионером?», просит «помощь зала» или «подсказку учителя». Учителя же координируют всю работу, анализируя такие же плейлисты, решая, кому и в чем нужно помочь. Результат? Неблагополучные школы вышли в лидеры в своих штатах.
К некоторым предметам традиционно сохраняется более трепетное отношение, а их игнорирование расценивается как признак отсталости. Таковы уроки литературы, программа которой давно требует пересмотра. Как быть со слишком многословным Толстым? Что делать, если изучаемый в 10–11 классах Чехов оказывается неизбежно непонятным? Не лучше ли сосредоточиться на навыках продуктивного чтения, предоставив ученикам большую свободу в выборе материала?
Вот что на этот счет думает писатель Александр Генис, автор книги «Уроки чтения. Камасутра книжника»: «Школьная литература подменяет библиотекаря: она предлагает книги вместо того, чтобы научить их читать. Сомнительность уроков литературы станет заметней, если сравнить их с другими. Представьте, что нас заставляют учить не таблицу умножения, а историю таблицы умножения. Вместо игры на пианино — эволюцию инструмента. Школа должна научить не тому, что читать, а тому — как. Особенно — сегодня, когда XXI век предложил книге столь соблазнительный набор альтернатив, что чтение может выродиться в аристократическое хобби вроде верховой езды. Чтобы сохранить чтение, надо вернуться к “арифметике чтения”. Только навык умелого чтения позволяет решить всякую задачу и влюбиться в подходящую, а не навязанную программой книгу. Как справиться с трудными книгами и как — с простыми? Как узнать на странице автора и почему этого не следует делать? Как нащупать нерв книги и как отличить его от сюжета? Как войти в книгу и как с ней покончить? Будь я школой, первым предметом в ней бы был читательский гедонизм».
4. Позвольте детям обучаться играя. Делу время, потехе час? Не совсем, потому что потеха, игра — один из основных, универсальных инструментов обучения. Игра учит не только фактическим навыкам, но и общению с себе подобными. Из растущих в социальной изоляции детей неизбежно получаются маугли.
Сама система образования построена как игра: школьники-игроки получают задания-цели и проходят соответствующий «квест», в ходе которого получают «очки» (оценки), многие «выходят в топ» (получают высший балл на экзамене). Правда, вся увлекательность этого процесса успешно скрыта под серым слоем рутины.
Классические игры Microsoft «Косынка» и «Сапер» были добавлены в операционную систему, чтобы научить пользователей работать с прежде незнакомым гаджетом — мышкой: кликать по выбранным элементам, сноровисто перетаскивать их с места на место. Обучение через игру помогает незаметно освоить самые сложные (или самые скучные) темы.
Геймификация обучения способствует большему вовлечению детей в учебный процесс. Что интереснее: изучать дроби, решая однотипные задания по учебнику, или совместно строить виртуальный мост (процесс, где знание дробей необходимо)? Стоит учитывать и тот факт, что, работая в правильно подобранных группах, ученики показывают лучшие результаты, нежели решая задачи в одиночку. Вместе люди умнее, чем врозь: так устроен наш социальный интеллект, и это нельзя не использовать на уроках.
В детских садах китайской провинции Аньцзи дети обучаются играя. Но вместо игрушек у них глиняные горшки, бамбуковые палки, веревки и другие повседневные вещи. Такие предметы определяют правила и ход игр, которые могут быть самыми разными, ведь учебная комната расширяется до пределов целого мира! Играя, дети напрямую взаимодействуют с физической средой, в буквальном смысле пробуя мир на ощупь и тем самым развивая свои когнитивные навыки. Куда полезнее, чем трогать лишь экран смартфона!
Впрочем, изгонять гаджеты из школьных кабинетов не нужно. Игровая вселенная Minecraft все чаще используется для разнообразных учебных целей в школах по всему миру. Виртуальные образы на экране позволяют заглянуть в глубь Земли и в любой из ее уголков, совершить путешествие внутрь организма человека, перемещаться во времени, знакомясь с жизнью других эпох. Непредставимые в прошлые времена познавательные возможности!
5. Позвольте детям творить. Игра — путь к творчеству. Креативность же — сложное явление, которое соединяет в себе и навыки социального интеллекта, и возможности памяти, и эмпатию.
Уже в начальных классах школьников можно познакомить с методом генерации идей великого Уолта Диснея. Он полагал, что каждый человек может обдумывать идею в трех режимах: как фантазер, как реалист и как критик. Дисней даже оборудовал в своей студии три соответствующие комнаты: в ярко раскрашенной комнате фантазера на стенах висели невероятные картины и были начертаны озадачивающие максимы: здесь можно было отпустить воображение на волю и не стесняться самых диких фантазий. Комната реалиста была выдержана в более строгих тонах, здесь идеи проходили коллегиальное обсуждение. Наконец, комната критика предполагала, что вы оставите в ней нежизнеспособные варианты. Что, если и комнаты для школьных занятий будут выдержаны в таком духе?
Акцент на креативности меняет учебную среду. Где в голову приходят отличные идеи? Да где угодно! Англичане знают правило трех b: bus, bed, bath (автобус, кровать, ванна) — вот три места, где было сделано множество блестящих открытий. Чем меньше ученики будут чувствовать себя взаперти, находясь в четырех стенах душного класса, тем больше будут воодушевлены и открыты свежим идеям.
Заданий, развивающих фантазию, множество. Можно изменить только один параметр окружающей реальности и пофантазировать, как изменится окружающий мир (что, если у всех людей появятся длинные пушистые хвосты? Как изменятся нормы поведения, привычки, быт?). Можно поставить заведомо фантастические условия и с их помощью проанализировать вполне реальные характеристики окружающего мира (представьте, что кошки научились говорить. Что бы они нам сказали? Что они могут сообщить сейчас? Как вы это понимаете?).
Каким бывает цирк? Арена, животные, шатер, клоуны… А теперь вообразите признак, противоположный каждому из названных: никаких клоунов и животных, тихая изысканная музыка, невысокая крыша… Останется ли цирк цирком и что приобретет это искусство от соответствующей смены имиджа? Именно таким вопросом в 1980-е годы задались актеры Cirque du Soleil, решившие полностью изменить формат циркового шоу — и им это удалось. Для школьников такие упражнения на трансформацию реальности могут стать отличным развивающим заданием: они показывают, как может меняться мир. В таком духе можно рассуждать о переменах в самых разных сферах жизни. Какими могут быть парки, гостиницы, аэропорты? А как они вообще устроены?..
В Национальном зале славы игрушек США собраны самые известные игрушки всех времен, но среди конструкторов Lego и кукол Барби почетное место занимает обычная картонная коробка — она дает максимальную свободу воображения. Игрушка тем полезнее и интереснее ребенку, чем больше возможностей для фантазии она ему открывает. В этом смысле пластилин лучше конструктора.
Задания, дающие волю фантазии, приучают детей к тому, что проблема может иметь больше одного решения и подгонять задачу под ответ — самая невыигрышная стратегия. Именно заданий с открытым решением недостает современным школам и университетам. Да, они сложнее, тут не обойдешься выученной формулой или вызубренным правилом. Зато они приучают мыслить самостоятельно. Именно такие вопросы выпускники услышат на собеседованиях в серьезных компаниях, куда пойдут устраиваться на работу. «Сколько настройщиков пианино во всем мире?», «Объясните, что такое облачный сервис, в четырех фразах, чтобы поняла ваша бабушка», — любят спрашивать работодатели Google и Amazon.
Практика заданий с открытым решением готовит к совершенно иному восприятию многих традиционных предметов. Например, к изучению языков — и иностранных, и родного. Насколько здесь помогают вынесенные на поля учебников правила и когда они бессильны? Владение языком — это умение создать орфографически безупречный текст или текст, который тронет людей до глубины души? Почему наша пунктуация такая сложная? И можно ли знать язык в совершенстве?
6. Позвольте детям не бояться оценок. Краеугольный камень учебного процесса — мотивация. Она, впрочем, стоит за всеми нашими действиями. С куда большим удовольствием мы совершаем тот или иной поступок, когда нас вдохновляют, а не оценивают. Однако в школе за мотивацию отвечает именно оценка. Она — мера всех вещей, причем мера карательная. На протяжении большей части школьной истории ключевую роль и вовсе играли физические наказания. Оценка сменила их, но не отменила. Будучи запрещенным в школах, физическое наказание осталось распространенной практикой в некоторых семьях. И в этом случае плохая оценка говорит ребенку одно: тем же вечером он будет наказан.
Порой для родителей битье становится самым простым решением всех проблем с ребенком. Наказывая сына поркой, отец расписывается в собственном воспитательном бессилии, но не понимает этого. Ребенку же порка дает понять: агрессия бывает абсолютно оправданна.
Как далеко простирается власть родителя над его ребенком? Это тема непростая, но, по сути, сводится к одному псевдопедагогическому приему: управлять ребенком удобнее всего через комплекс вины. Этот прием перенимают и учителя, высмеивая нерадивого ученика перед классом, угрожая жалобами родителям, оставляя гневные записи в дневнике. Так школа провоцирует нездоровую обстановку в семье. Образуется замкнутый круг…
Американский психолог Лоренс Кольберг выделил шесть стадий развития ребенка. Переход от одной стадии к другой последователен, ни один этап не может быть пропущен:1. Страх наказания. Ребенок стремится быть послушным, потому что это единственный способ избежать наказания.2. Наивный гедонизм. Действия ребенка направлены на получение выгоды. На этой стадии ребенок уже не столь пуглив, он пробует разные стратегии поведения, которые могут привести к успеху: не только отнять или украсть понравившуюся игрушку, но и обменять ее.3. Соответствие окружению. Ребенок усваивает принципы, принятые в его социальной группе.4. Уважение к законам. Ребенок осознает, что принятые в его окружении законы распространяются на все общество, они — залог и его собственного благополучия. Усвоивший это ребенок способен возразить учителю, если чувствует, что тот неправ.5. Социальный контракт. Понимание того, что мир вмещает в себя не только строго очерченные моральные нормы и запреты, но и разнообразные мнения и ценности. Знание этого — залог будущей социальной успешности.6. Человек учится самостоятельно ориентироваться в мире этических принципов и выбирает собственную модель поведения, учитывающую не только возможность избежать наказания или достичь выгоды, но и общепризнанные нормы поведения.Увы, нередко школьный этический кодекс застревает на первых этапах этой классификации. Ученики привыкают к страху, а учителя и родители поддерживают это чувство, используя оценки как кару.
Еще один порок, который влечет традиционная система оценок: она сравнивает учеников друг с другом (что негативно влияет на уверенность в себе) и превращает отметку в самоцель (что подменяет весь смысл учебного процесса). Оценка карает за ошибки, а ведь именно они — путь к знаниям. Она учит бояться ошибок, хотя секрет успеха не в том, чтобы не допускать их вообще, а в том, чтобы не повторять одни и те же ошибки.
«Пряник», однако, немногим лучше «кнута». Награда в виде хорошей оценки превращает учебу в сделку и работает слабее, чем надеется учитель. В том и состоит проблема традиционной системы обучения, что она делает ставку только на внешнюю мотивацию, а та не может сохраняться слишком долго.
Внутренняя же мотивация у всех разная: кого-то привлекает социальное признание, кто-то на первое место ставит исследовательский интерес. Чем внимательнее будет учитель к проявлениям внутренней мотивации своих подопечных, тем результативнее он сможет выстроить работу с классом.
Значит ли все это, что система оценок в школе должна быть отменена? Оценивание в процессе обучения неизбежно, проявляется ли оно в словах или цифрах. Важны принципы этого оценивания:
• опора на внутреннюю мотивацию;
• оценивание не самого ученика, а данного конкретного действия, которое получилось или нет;
• знание материала как ключевой критерий перехода на другой качественный уровень (к следующему блоку тем, к новому проекту, в следующий класс).
Адекватно проверить усвоение материала и заинтересовать им ученика легче, если детям предлагаются не только стандартные задания из учебника, но и комплексные проекты, когда они, пользуясь всеми возможностями мультимедийной среды, работают над решением какой-нибудь практической задачи («Поведение прирученных животных в школьном уголке»; «Проектирование умного дома будущего»). Ученик, не усвоивший материал, имеет возможность и время доработать проект, устранить пробелы в знаниях, а потом снова попробовать двинуться дальше. Признаком успешной работы будет не компромиссная оценка, а степень практической значимости проекта. И конечно, в ходе этой работы учитель не сравнивает менее способных учеников с более способными, а побуждает их к сотрудничеству.
Кто учит?
Наставник, а не надзиратель
В мире доступного интернета роль учителя меняется принципиальным образом: он перестает быть единственным носителем неизменного знания. Прусский учитель, может, и выиграл Франко-прусскую войну, но против информационных войн XXI века его методика бессильна.
Однако учитель не уходит из класса, потому что доверить ученикам самостоятельно обучаться всему с помощью смартфона — наивная утопия. Учитель должен овладеть новыми навыками. Современный учитель — это иногда лектор, часто психолог и всегда помощник. Эти роли можно объединить одним словом: современный учитель — это наставник.
Изменение статуса — это изменение педагогической тактики. Простой способ дать ученикам больше свободы на занятии — разбить класс на группы, которые бы конкурировали в решении интеллектуальной задачи друг с другом, а не с учителем. Это превращает обучение в игру и рождает азарт. Учитель-наставник создает на занятии управляемый хаос, но не должен его бояться.
Знаменитый педагог Шалва Амонашвили напоминает о грузинском слове «жриамули» — так называется веселый оживленный шум вроде пения птиц или детского гомона. От обычного шума он отличается жизнерадостностью. Хороший учитель любит жриамули на своих уроках и умеет его создавать. Детское молчание во время занятия — скверный признак.
Доля критики
Хороший учитель не просто сообщает материал, а развивает мышление учеников. Мыслить же — значит подвергать реальность сомнению. Хороший учитель учит критическому мышлению. Это одна из самых тонких педагогических дилемм. Как соблюсти баланс между критически настроенным умом школьника и уважением к учителю?
Непререкаемый авторитет старших — важная составляющая культуры (особенно восточной). Однако слепое доверие к старшему слишком часто приводит к тяжелым, даже трагическим последствиям: немало авиакатастроф спровоцировано тем, что второй пилот заметил ошибку командира, но не посмел вмешаться.
Выработать навыки критического мышления, не ставя под сомнение учительский авторитет, помогают несколько приемов:
• на уроках истории регулярно перепроверять информацию, сравнивая версии, отличая реальные события от фейковых;
• на уроках химии и физики анализировать неудачные эксперименты;
• рассказывать на занятиях не только о достижениях, но и об ошибках. Флогистон, гомеопатия, алхимия, мировой эфир — что это такое и почему на самом деле не работает?
В канадских школах навык критического восприятия информации прописан в учебных программах наряду с другими дидактическими принципами и определяет форму подачи учебного материала. Так, на одном из уроков биологии учитель рассказывает детям про древесных осьминогов, которые под покровом ночи вылезают из моря, забираются на деревья и вьют там гнезда. Мир богат и разнообразен, делает вывод учитель. В доказательство своих слов он демонстрирует сайт, посвященный повадкам древесных осьминогов. Удивленные дети разглядывают фотографии и читают комментарии ученых. Никому не приходит в голову возразить предметнику. А на следующем уроке учитель разоблачает собственный обман: занятие посвящено детальному анализу фейка, способам перепроверять информацию и не поддаваться на эмоциональную реакцию.
Обычная школа учит детей читать. Школа XXI века должна учить сомневаться в прочитанном. Способ изучения материала, не представляющий знание в готовом виде, а направляющий к нему путем критического обсуждения, с древности известен как метод Сократа. В наши дни профессор Эрик Мазур представил этот метод в виде более подробного алгоритма, который может быть применим и в школьном классе, и в университетской аудитории:
1. Преподаватель ставит перед учениками проблему.
2. Преподаватель дает время на обдумывание проблемы (этот этап нередко опускается в традиционных школах и вузах).
3. Преподаватель спрашивает студентов, какой вариант решения задачи они выбрали.
4. Если больше 30% студентов выбрали верный ответ, преподаватель предлагает обсудить ответ с теми, кто выбрал иной вариант.
5. Преподаватель проводит повторный опрос.
6. Преподаватель или студент, верно решивший задачу, объясняет ее решение аудитории. Слушатели могут задавать уточняющие вопросы.
Все составляющие продуктивного обучения налицо: коллективное обсуждение, роль наставника, побуждающие к дискуссии вопросы.
Кто будет примером?
Учитель не только дает знания, но и учит своим примером: поведение, привычки, манера одеваться — все имеет значение. Дети умеют строить модели реальности, только ориентируясь на окружающих, плохи те или хороши.
В современных школьных стандартах воспитательная роль учителя прописывается особо, особую роль имеют и многочисленные воспитательные мероприятия. Здесь есть свои беспроигрышные темы: патриотизм, история славных побед родной страны, национальные герои. Увы, не всегда эти темы подаются адекватно.
• Героизация истории, характерная для идеологии любого государства, чревата формированием племенного мышления «мы — они» (разумеется, «мы — лучшие»).
• Патриотические истории, подкрепляемые лишь примерами кровавых битв, представляют историю в одном, милитаристском аспекте.
Возглавлявший жюри одного детского кинофестиваля сказочник Джанни Родари наотрез отказался голосовать за фаворита конкурса — знаменитый фильм «Неуловимые мстители», ведь «в этом фильме дети убивают людей!». Не все члены жюри поняли логику Родари…
Среди писателей и философов сегодня нередки жалобы на то, что мы живем в негероическую эпоху. Но противоречивы и закрепившиеся в веках героические образы… Что включает понятие «героизм»? Правда ли, что на эту роль могут претендовать только замученные в фашистских застенках пионеры и отправлявшие на смерть десятки тысяч солдат военачальники? Почему Робин Гуд в народном сознании всегда предпочтительнее Ноттингемского шерифа? Как быть с великими учеными, изобретателями, гуманистами — могут ли они рассчитывать на роль героев? Почему обществу милее бунтари, а не созидатели? Первые или вторые закладывают основы того высокотехнологичного общества, в котором нам всем предстоит жить, учить и учиться уже завтра? Прежде чем планировать «воспитательные мероприятия» на очередной семестр, учитель должен задаться и такими вопросами.
10 лучших мыслей
1. Не все дети одинаково воспринимают то, что рассказывает учитель. Не все запоминают его слова одинаково. Но все обладают естественным и сильнейшим желанием учиться.
2. Оценка — сильное оружие, и чаще всего оно ранит.
3. Внутренняя мотивация — главный залог обучения, остальные стимулы работают очень недолго.
4. Важно, чтобы ребенок не только учился, но и учил других детей. Позвольте детям быть маленькими экспертами в чем-то.
5. Сравнивать детей друг с другом — прямой путь к их заниженной самооценке.
6. Игра — один из лучших способов научиться чему угодно, и в первую очередь — понимать друг друга.
7. Желание учиться — вот самый надежный навык завтрашнего дня.
8. Любите ошибки, они — лучшие друзья тех, кто учится.
9. Современный учитель не дидакт и даже не просветитель, но наставник.
10. Не бойтесь отказаться от очередной условности в обучении — в современной школе их и так слишком много!