Карта и территория 2.0. Риск, человеческая природа и будущее прогнозирования

Автор: Алан Гринспен

Введение

Книга Алана Гринспена «Карта и Территория 2.0» представляет собой сборник эссе, в которых автор делится своими мыслями о проблемах глобальной экономики и экономики США, которые обострились после последнего финансового кризиса 2008 года. Гринспен рассуждает о причинах финансового кризиса и последующей рецессии, перспективах прогнозирования экономики, о роли «человеческого фактора» в поведении рынков, о значении государственного регулирования экономики и финансовых рынков, о производительности труда и социальных обязательствах государства, о шансах Китая стать самой мощной экономической державой в мире.

Книга в первую очередь интересна тем, что она написана человеком, который на протяжении более тридцати лет отвечал за принятие ключевых решений в сфере финансов и экономики США, оказывая таким образом влияние на движение рынков во всем мире. Благодаря тому, что Алан Гринспен был советником президента Джеральда Форда по экономическим вопросам и председателем Федерального Резервного Банка США с 1987 по 2006 год, он, как никто другой, досконально понимает «изнутри» механизмы экономических процессов.

Основываясь на личном опыте и глубоком знании экономической теории, Гринспен живо и доходчиво рассказывает о сегодняшних экономических проблемах США и делает экскурсы в историю, объясняя читателю, как, например, доллар США стал мировой резервной валютой и что такое «золотой стандарт». Книга насыщена разнообразными фактическими данными и цифрами, которые позволяют по-новому взглянуть на экономическую ситуацию в США и в мире.

Помимо экономистов и «америкологов», книгу Гринспена стоит прочитать всем, кому любопытно следить за движениями в экономике США, иметь представление об экономической ситуации в будущем и разбираться в факторах, влияющих на него.

Об экономических прогнозах

Человеку свойственно заглядывать в будущее и пытаться его спрогнозировать, с тем чтобы быть готовым отреагировать на него с минимальными потерями. Экономическое моделирование нефинансового сектора экономики происходит более или менее успешно. В мире финансов ситуация иная. Финансовые рынки подвержены рискам, во много раз превышающим риски производственного сектора, поскольку эти риски отражают природу человека: его страхи, эйфорию, стадный инстинкт.

От ситуации на финансовых ранках зависит уровень сбережений и размер инвестиций в инновационные технологии. Финансовый рынок в гораздо большей степени влияет на общие экономические процессы, чем можно было бы подумать, учитывая, что финансы составляют всего 10% от валого внутреннего продукта (ВВП) США. Но финансовый рынок как раз труднее всего спрогнозировать. Как выяснилось, сложные модели, используемые Федеральным Резервным Банком, оказались абсолютно неспособными предсказать кризис 2008 года.

Автор, опираясь на исторические данные и собственный опыт работы в основанной им консалтинговой фирме, отмечает, что на микроэкономическом уровне возможно составлять достаточно точные прогнозы развития отдельных предприятий и отраслей промышленности. Однако инструменты экономического анализа и моделирования, успешно применяемые в микроэкономике, «не работают» на глобальном макроэкономическом уровне.

Гринспен утверждает, что если бы поведение людей всегда было рациональным, то уровень жизни был бы выше. С точки зрения составления прогнозов, проблема не в том, что поведение людей нерационально, а в том, в какой степени это поведение повторяемо и систематично, чтобы быть численно измеренным и предсказуемым.

Автор анализирует влияние на экономику таких факторов человеческого поведения, как стремление минимизировать риск, стадное чувство, инерция, оптимизм, эгоизм, самоуважение, привязанность к дому.

Стадное чувство является второй (после страха) по значимости чертой человеческой натуры и мощным двигателем экономики. Оказывается, доля семейного дохода, используемого на приобретение товаров и услуг, зависит не столько от собственно размера дохода семьи, сколько от того, какую долю доход данной семьи составляет от среднего дохода американской семьи. Появление социальных сетей в интернете только усилило стадное поведение. Стадное поведение ответственно за бумы и крахи, происходящие на рынках.

Согласно данным Гринспена, люди предпочитают инвестировать в своей стране в хорошо знакомый местный бизнес. Наиболее значимый аспект инвестирования – доверие – присутствует в максимальной степени при инвестировании в «знакомые» бизнесы.

Несмотря на действие «животных инстинктов», реакция людей на экономические явления в конечном итоге является вполне разумной. Даже в ситуации крайней эйфории никто не ожидает, что цены на акции удвоятся за один день, или в состоянии крайнего страха никто не думает, что цена на нефть упадет до двух долларов за баррель. Где провести границу между рациональным поведением и «животными инстинктами», как «встроить» поведение людей в экономические модели – вопросы, на которые пока нет четкого ответа даже у Алана Гринспена.

О кризисе 2008 г.

Причины кризиса: ипотечный бум

Уровень потребления в развитых странах в 1999–2007 годы отставал от роста уровня доходов. Соответственно, уровень сбережений в развитых странах увеличился с 23% ВВП до 33%, что существенно опережало рост инвестиций. Такая ситуация в экономике приводит к снижению банковских процентных ставок, включая процентные ставки на ипотечные кредиты, что, в свою очередь, постепенно вызывает рост стоимости жилой недвижимости. Постоянно растущие цены на дома и квартиры подтолкнули финансовые компании к росту портфеля ипотечных кредитов, выдаваемых в том числе заемщикам, которые в принципе были не в состоянии обслуживать свой долг. Такому развитию событий способствовала и политика правительства США, которое ставило перед собой цель обеспечить население доступным жильем.

Между 2001 и 2004 гг. количество домовладельцев увеличивалось ежегодно на 1,3 миллиона.

К 2006 году ипотечные кредиты «низкокачественным» заемщикам составляли 20% от всех выданных кредитов на приобретение жилья. Ипотечные кредиты, выдаваемые банками и финансовыми компаниями, затем продавались инвестиционным банкам и специализированным ипотечным агентствам США, которые их «переупаковывали» в разнообразные экзотичные, обращающиеся на бирже долговые ценные бумаги. Инвесторы, владеющие этими бумагами, рассчитывали, что спрос на них если и будет уменьшаться, то постепенно, и они всегда успеют их продать без потерь. Как теперь известно, они глубоко заблуждались.

Причины кризиса: провал системы управления рисками

Регуляторы оказались неспособными предвидеть размах рисков, создаваемых новыми сложными финансовыми продуктами, которые в редких случаях материализации влекут за собой огромные убытки. Соответственно, они не смогли предусмотреть необходимость дополнительной капитализации банков, которая могла бы послужить буфером в случае потрясения финансовой системы, вызванного кризисом. Регуляторы полагались на возможность быстро принять корректирующие меры и вовремя закрыть слабеющие банки до того, как они окажутся неспособными выполнять свои обязательства перед контрагентами. Однако, как оказалось, кризисная ситуация застала их врасплох. Кроме того, банки чрезмерно полагались на высокие рейтинги, присваемые невероятно сложным финансовым инструментам рейтинговыми агентствами, в то время как их аналитики оказались не более прозорливыми, чем остальное инвестиционное сообщество.

Проявление кризиса

Системный риск в США является практически исключительно продуктом деятельности финансовых институтов. Невозможность исполнения обязательств финансовыми организациями может привести к разрушению всей финансовой системы, а вместе с ней – и экономики в целом. Дефолт нефинансовых компаний не имеет такого «заразного» действия, как дефолт коммерческих и инвестиционных банков. Гринспен отмечает, что задолго до финансового кризиса он выражал беспокойство по поводу растущих размеров американских банков, которые способны создать необычные системные риски для национальной и международной экономики в случае их несостоятельности.

Глубокий и затяжной финансовый кризис начался с неожиданного полного исчезновения источников краткосрочного кредитования, включая торговые кредиты, что послужило толчком для ускоряющегося сжатия глобальной экономики. Наличие ликвидности является показателем восприимчивости к риску, и если многократно возрастает стремление избежать риска, то ликвидность улетучивается.

На 15 сентября 2008 года, день, когда Lehman Brothers объявил дефолт, убытки от падения стоимости свободно обращающихся на глобальном рынке акций составили 16 триллионов долларов. Эти убытки удвоились в последующие недели, и если к ним добавить убытки от потери стоимости жилой недвижимости и убытки от снижения стоимости необращающихся ценных бумаг, то общая потеря капитала составила 50 триллионов долларов, примерно 4/5 от стоимости глобального валового продукта в 2008 году.

Автор считает, что если бы Bear Sterns было позволено обанкротиться, то, возможно, удалось бы предупредить банкротство Lehman Brothers, который, видя печальный пример Bear Sterns, успел бы скорректировать свою высокорискованную инвестиционную политику. Вместо этого Lehman Brothers ошибочно понадеялись, что правительство им, как и Bear Sterns, разориться не позволит.

Во время кризиса 2008 года Федеральный Резервный Банк прибегнул к действию крайне редко используемой нормы Закона о Федеральном Резерве, которая позволяет ему предоставлять финансирование в неограниченных размерах практически любому лицу. На основании этой нормы Федеральный Резервный Банк предоставил кредит JP Morgan в размере 29 миллиардов долларов для выкупа акций «тонущего» Bear Sterns.

Отличие от кризиса 2000 г.

Поскольку американская экономика легко справилась с кризисом, вызванным обрушением рынка акций интернетовских компаний в 2000 году, Гринспен надеялся, что реакция на «перегрев» рынка жилой недвижимости в 2007 году будет аналогичной. Однако разница между двумя кризисами заключалась в том, что в 2000 году лишь незначительная часть инвестиций в «токсичные» бумаги интернет компаний финансировалась за счет заемных средств, тогда как к 2008 году размер долга банковских организаций превысил все допустимые размеры. Поэтому в 2000 году, хотя владельцы «токсичных» акций и понесли большие убытки, они не вызвали цепной реакции дефолтов, как 2008 году.

О рынке акций

Согласно Гринспену, прогнозирование движения цен на рынке акций, как правило, не бывает сильно успешным. Однако долгосрочная стратегия, предлагающая «держать» купленные акции, оказывается наиболее прагматичной. Предполагается, что инвестиции в акции не только нацелены на выигрыш от прибыльной деятельности компаний, но и служат защитой от инфляции.

В течение 5 лет, предшествующих кризису 2008 г., стоимость акций в США росла на 12% в год. В течение 5 лет, предшествующих кризису 2000 г., стоимость акций росла на 22% в год. Депрессии 1929 г. предшествовало увеличение стоимости акций на 28% в год. Согласно Гринспену, такой бурный рост отражает эйфорию и «стадное поведение» на рынке, которое указывает на возможный будущий крах.

Колебания в стоимости акций оказывают прямой эффект не только на финансовые рынки, но и на состояние экономики в целом. Например, установлено, что увеличение стоимости семейного портфеля акций приводит к увеличению расходов семьи на потребительские товары. Данные, собранные Гринспеном во время пребывания членом совета директоров многих компаний, указывают на то, что капитальные вложения компаний также находятся в зависимости от рыночной стоимости их акций. Прирост рыночной стоимости акций оказывает благотворное влияние на состояние бюджета за счет роста налоговых поступлений.

О регулировании банковского сектора

Фундаментальный постулат Адама Смита о свободе рыночных отношений заключался в том, что люди, действующие в своих коммерческих интересах, стимулируют конкуренцию, которая улучшает жизнь общества в целом. Иными словами, рынок должен быть саморегулируемым. Остается ли эта аксиома верной по сей день? Гринспен пытается найти ответ на этот вопрос. Очевидно, что провалы в разумном управлении рисками финансовых институтов заставили правительство США усилить регулирование на финансовом рынке, которое было воплощено в Законе Додд-Фрэнка. Однако Гринспен видит опасность усиленного регулирования финансового сектора: создавая большую стабильность, избыточное регулирование может оказаться причиной замедления экономического роста, который невозможен без гибкого и эффективного финансового рынка. К сожалению, Гринспен признается, что не знает такой экономической системы, в которой возможно было бы поддерживать постоянный баланс между стабильностью и экономическим ростом.

Интересно, что после кризиса 2008 года сами участники финансового рынка требуют от своих контрагентов по сделкам наличия капитала, свободной ликвидности и финансового обеспечения, превышающих требования, установленные Базельским Комитетом по Банковскому Надзору (Базель II).

С точки зрения Гринспена, увеличение общих требований к размеру соотношения собственного капитала банков к активам до 13–14% послужило бы достаточным буфером для предотвращения возможных дефолтов и позволило бы избежать чрезмерно подробного регулирования, пытающегося предотвратить недостижимо широкий спектр нежелательных рыночных ситуаций. Кроме того, Гринспен предлагает банкам выпускать облигации, конвертируемые в капитал при наступлении определенных условий. Если и это не поможет банку предотвратить несостоятельность, то такой банк должен быть ликвидирован.

В любом случае, по мнению Гринспена, регулирование банковских операций не должно быть направлено на предотвращения случаев мошенничества или обмана, с которыми следует бороться мерами административного или уголовного преследования.

Гринспен скептически относится и к возможностям банковского надзора, так как считает, что финансовая система настолько сложна, что потребует армии проверяющих для того, чтобы они могли прийти к каким-либо значащим выводам. Более того, такие детальные проверки безусловно будут тормозить нормальную работу банка.

О господдержке крупных банков

В результате кризиса 2008 года семнадцать крупных американских банков получили статус системообразующих, которые, в случае несостоятельности, могут рассчитывать на государственную поддержку. В результате эти банки имеют возможность получать финансирование на 0.4–0.8% дешевле, чем остальные участники рынки. С точки зрения Гринспена, средства налогоплательщиков могут использоваться для поддержки частных институтов только в самых исключительных ситуациях.

Неэффективные банки, независимо от их размера и важности, должны проходить процедуру банкротства. Политика господдержки приводит к системе, основанной на предпочтениях, благосклонности и привилегиях, что разрушает здоровые рыночные отношения, поскольку «избранные» банки и корпорации получают конкурентное преимущество не за счет повышения эффективности работы, а в силу своей «избранности», приближенности «к сильным мира сего». Если инвестиции направляются не в экономически эффективные предприятия, а в те, которые имеют политическое влияние, то под угрозу ставится будущий рост производительности труда и, соответственно, уровень жизни будущих поколений.

До 1970 года инвестиционные фирмы существовали в форме партнерств, где индивидуальные партнеры несли солидарную неограниченную личную ответственность по обязательствам фирмы. Естественно, что такие партнерства вели дела осторожно, стараясь избегать крупных рисков. Гринспен замечает, что если бы Lehman Brothers и Bear Sterns сохранили бы форму партнерства, то вряд ли инвестиционная деятельность привела бы их к финансовому краху. При этом Гринспен признает, что форма партнерства вряд ли приемлема на сегодняшний день, поскольку не позволяет привлекать финансирование в объемах, соответствующих размаху операций на современном рынке.

О неуверенности в завтрашнем дне

Американская экономика до сих пор полностью не оправилась после кризиса. Большинство инвестиций направляется на производство товаров со сроком жизни менее 20 лет. Неизвестность в отношении возможных изменений в режиме налогообложения, уровня инфляции, климатических изменений, внедрения новых технологий отпугивает предпринимателей от долгосрочных инвестиций.

Показательным в этом контексте является доля ликвидных активов, которую менеджмент промышленных компаний готов использовать для долгосрочных инвестиций, то есть превратить в неликвидные активы. Интересно, что в 2009 году эта доля упала до уровня 1938 года. Эта доля является показателем степени уверенности/неуверенности в будущем и желанием/нежеланием принимать риски. Эквивалентной мерой измерения для домохозяйств является доля дохода, инвестируемая в приобретение жилья. В 2011 году эта доля достигла своего минимального уровня в послевоенное время.

О роли государства в экономике

Неудивительно, что на фоне экономических трудностей, переживаемых Америкой, с новой силой разразилась дискуссия между экономистами и политиками о размере правительства и его роли в экономике страны. Основные политические дебаты происходят вокруг вопроса, может ли рыночная экономика «самокорректироваться», или же она нуждается в существенном регулировании, периодических финансовых вливаниях и создании «подушки безопасности» для слабых и беспомощных. Гринспен придерживается мнения, что вмешательство государства должно быть минимальным.

Падение на рынке не может быть бесконечным, и рынок рано или поздно восстанавливается сам. Однако автор замечает, что от правительства США постоянно ожидается «реакция» на любую негативную ситуацию на рынке. При этом достигаются краткосрочные результаты, наносящие ущерб экономике в долгосрочной перспективе.

Признавая возможную необходимость «спасения» государством крупных финансовых институтов, Гринспен считает большой ошибкой финансовую помощь, оказанную государством для спасения от банкротства General Motors и Chrysler. По мнению Гринспена, если бы эти «иконы» американского бизнеса оказались в суде по делам о банкротствах, то вышли бы из него уменьшенными в размерах, с меньшим количеством обязательств перед профсоюзами и занимающими меньшую долю рынка, часть которого была бы «захвачена» иностранными автопроизводителями. Такой результат был бы нормальным проявлением работы рыночных механизмов, а американские потребители, скорее всего, ничего бы не заметили.

О Китае

Широко распространено мнение, что Китай скоро обгонит США не только по общему уровню ВВП, но и по уровню ВВП на душу населения. Гринспен обсуждает эту перспективу.

Между 1982 г. и 2012 г. ВВП на душу населения в Китае ежегодно увеличивался на 9,1%, в США – на 1,9%.

Инновации являются критически важным элементом роста производительности труда. Однако до сих пор Китай развивался за счет использования технологий, позаимствованных в других странах. Из 100 глобальных корпораций, которые Рейтерс выбрал в качестве наиболее инновационных в 2013 г., нет ни одной из Китая. По мнению автора, инновации и изобретения являются продуктом нестандартного мышления, которое по определению представляет угрозу для авторитарного государства. Поэтому до тех пор, пока политическому контролю компартии в Китае не придет на смену более демократический режим правления, Китаю не стоит, по мнению Гринспена, надеяться на бурное развитие собственных инновационных технологий.

Китай стремится к тому, чтобы юань стал второй резервной валютой в мире или даже заменил собой доллар. Для этого Китаю надо добиться полной конвертируемости юаня и создать независимую правовую систему, с тем чтобы обеспечивать беспристрастную защиту юридических прав инвесторов, у которых требования будут выражены в юанях. По мнению Гринспена, Китаю предстоит пройти еще длинный путь для достижения указанных целей. Автор уверен, что без реформы политической системы долгосрочное успешное развитие китайской экономики будет находиться под вопросом. Однако направление, выбранное китайскими руководителями, в любом случае будет иметь серьезные последствия не только для Китая, но и для всего мира.

О социальных выплатах

Начиная с 1965 г. расходы на социальные льготы в Америке в среднем увеличивались на 9,3%, при этом одновременно происходило уменьшение доли ВВП, приходящейся на сбережения, которые необходимы для инвестиций в развитие основных средств производства. Гринспен делает вывод, что та часть ВВП, которая должна была бы расходоваться на долгосрочные инвестиции, тратится на все растущие социальные выплаты. Расчеты Гринспена указывают на то, что если бы размер расходов на социальные льготы не менялся бы с 1965 г., то рост производительности труда был бы заметнее и быстрее росла бы зарплата работающих. Гринспен считает, что Америке надо сделать выбор – быть ли ей социально-ответственным государством, где граждане рассчитывают на получение от государства социальных выплат, или государством, которое играет минимальную роль в жизни своих граждан, полагающихся на собственные силы. Для Гринспена вывод очевиден: постоянно растущие социальные выплаты постепенно приведут к снижению общего уровня жизни в Америке, поэтому Гринспен предлагает провести существенную реформу системы социальных льгот и выплат Америке.

Об имущественном неравенстве

В послевоенные годы американская промышленность переживала такой бум, что для работодателей не представляло труда увеличивать зарплаты рабочих и удовлетворять другие требования профсоюзов. Доходы квалифицированных рабочих позволяли им содержать семью и приобретать жилье. Однако с начала 70-х гг. в Америке стало расти имущественное неравенство, которое к настоящему времени достигло таких размеров, что вызвало настоящую трещину в политической системе США.

Одну из причин роста неравенства Гринспен видит в глобализации экономики. Дешевый труд китайских рабочих постепенно заменил собой работу, выполняемую американским рабочим классом, особенно тем, который был объединен в профсоюзы.

В 50-е годы 35% рабочих в США состояли членами профсоюзов; в 2013 г. таких осталось 7%. В 2013 г. число бастующих рабочих в США составило 4% от количества участников забастовок в 50-е годы.

Гринспен также отмечает, что высокие доходы от инвестиций на рынке ценных бумаг и огромные компенсации руководящим сотрудникам компаний также повлияли на рост имущественного неравенства в США. Автор предполагает, что если бы иммиграционное законодательство США позволяло бы высококвалифицированным иностранцам занимать должности в финансовых и страховых организациях (где выплачиваются самые высокие зарплаты и бонусы), то это создало бы здоровую конкуренцию, которая привела бы к общему снижению уровня трудовых выплат в этих организациях. Но в целом автор не видит, каким образом можно приостановить рост имущественного неравенства.

О золоте

Золото на протяжении двух тысячелетий служит безусловным средством платежа по обязательствам, не требующим гарантий третьих лиц.

Понятие «золотого стандарта» возникло в Англии в начале XIX века, когда фунт стерлинга, выпускаемый Банком Англии, всегда можно было обменять на золото. Однако во время Первой мировой войны Англия утратила свои позиции «попечителя» золотого стандарта. Привязка бумажных денег к золоту, существовавшая в течение столетия, была нарушена. В 1944 г. на Конференции Объединенных Наций по Денежной и Валютной Политике золотой стандарт был восстановлен, и доллар был назван основной мировой валютой, обмениваемой в золото (35 долларов за одну унцию). Инфляция, поразившая США во время войны во Вьетнаме, привела к тому, что курс обмена доллара на золото перестал адекватно соответствовать возросшим долларовым ценам на товары и услуги. В 1971 г. президент Никсон отменил конвертируемость доллара в золото. С тех пор США и остальной мир пользуются плавающим обменным курсом валют.

Признание бумажных денег происходит в силу суверенных гарантий государства, уполномоченного взимать налоги. Поэтому правительства или центральные банки могут печатать деньги и ожидать, что люди будут ими владеть в качестве «долгосрочного хранилища ценности». Однако тот факт, что центральные банки продолжают хранить золотой запас, говорит о том, что бумажные деньги не могут являться полноценной заменой золота.

На конец 2013 г. США владели 261 миллионом унций золота, Германия – 109 миллионами, Италия – 79 миллионами. Международный Валютный Фонд имеет 90 миллионов унций золота. Китай активно скупает золото и по размеру своего золотого запаса находится на пятом месте в мире после США, Германии, Италии и Франции.

Автор также считает, что, несмотря на потрясения финансовой системы США в 2008 г., доллар по-прежнему остается самой надежной валютой, которой другие страны спешат запастись при наступлении экономических проблем.

В течение нескольких дней после краха рынка в 2008 г. Федеральный Резервный Банк заключил валютные свопы с центральными банками 14 стран для снабжения их долларами. В пиковый период кризиса Федеральный Резервный Банк выдал кредитов на 583 миллиарда долларов.

Заключение

Капитализм с момента своего зарождения подвергается критике за то, что в результате действия его законов распределение материальных благ происходит «несправедливо». Но именно капитализм обеспечил достаточно высокий уровень и продолжительность жизни даже для бедных слоев общества. Никто из критиков капитализма не предложил пока ничего лучшего. Сутью капитализма является свободная конкуренция, которая естественным образом приводит к выигрышам и поражениям участников рынка. Гринспен называет ее «созидательным разрушением». Если США хотят увеличивать производительность труда и уровень жизни, нельзя обойтись без замены устаревающих и низкопродуктивных производств более современными и эффективными. Гринспен призывает отказаться от вмешательства государства в экономические процессы, ограничить государственное регулирование финансового рынка, произвести реформу социальных льгот.

Все обозначенные проблемы являются предметом ожесточенных политических дискуссий между республиканской и демократической партией США. Автор признает, что в демократическом обществе политическим лидерам крайне трудно принимать экономические решения, расходящиеся с общепринятым мнением: ведь если они допустят ошибку, их политическая карьера будет закончена. Несмотря на это, Гринспен предлагает при принятии экономических решений отказываться от сиюминутных выгод ради достижения более значительных долгосрочных целей.

В книге Гринспена многие тезисы сопровождаются экономическим анализом и расчетами, а также иллюстрируются графиками, представляющими интерес для профессиональных экономистов.