Наследие древней Армении в Пушкинском

Успел заглянуть в Пушкинский музей на выставку со сложным названием «Царство Урарту. Наследие древней Армении. Урашту – Харминуя – Армина» до её закрытия. Выставка занимает не очень большую площадь, но довольно неплохо насыщена интересными экспонатами из собраний российских и армянских музеев. Возможно, в моём желании посетить выставку проявилось давнее стремление съездить в Армению, но пока этого не произошло, компенсируем недостаток этой кавказской страны осмотром музейных предметов.

Покажу вам экспонаты и прокомментирую, введя в контекст истории Урарту. Также в некоторых словах буду проставлять ударение жирным курсивом для пущей познавательности данной заметки.

Место действия – Армянское нагорье в Передней Азии.

Авторы выставки предусмотрительно показали нам карту, которая соотносит границы царства Урарту с территорией современной Армении. Штрихами обозначена Армения, а жирной границей – Урарту. Конечно, Урарту – это ещё не Армения, и современные армяне могут позавидовать древней эпохе, когда территория их возможных предков была гораздо больше, чем сегодня. Впрочем, так называемая Великая Армения при Тигране II в I веке до нашей эры была государством ещё крупнее, чем Урарту, но это будет потом.

Основная проблема многих археологических выставок и постоянных экспозиций – их сосредоточенность на ценных с точки зрения науки находках, которые выглядят не самым эффектным образом для посетителя. Масса различных бусинок, мелких фибул и черепков сливается для обывателя в некий набор артефактов, едва различимых между собой. Без дополнительных пояснений рассматривать их сложно, а значимость их непонятна.

Эта выставка помещает самые «скучные» экспонаты в начало. Сделано это вряд ли намеренно, просто первый раздел посвящён доурартским культурам бронзового и раннего железного веков, от которых осталась в основном керамика. Впечатляет, однако, их сохранность, когда обращаешь внимание на возраст экспонатов.

На фото – расписная миска и расписной сосуд первой половины II тысячелетия до нашей эры. То есть им примерно 3,5–4 тысячи лет, это ж ё-моё. Я приметил эти глиняные изделия потому, что они из коллекции Исторического музея, где я работаю, приятно увидеть вклад коллег в выставку.

Предметы найдены в селе Кармир-Берд, которое сегодня то ли входит в городскую черту Еревана, то ли находится прямо под городом. В 1980-е годы учёные, в основном опираясь на сходства в орнаментах и росписях керамики, выделили кармир-бердскую археологическую культуру, существовавшую в конце XVIII – начале XIV веков до нашей эры. (Далее формулировку «до нашей эры» я опускаю, все даты, кроме 1900–2000-х годов, будут относиться к эпохе древности.)

Более известной в науке является лчашен-мецаморская культура, к которой, как я понял, относятся эти две булавки с изображением модели мира. Почему-то принадлежность к культуре не написана на этикетке, но по датировке – XII–XI века – должно быть оно.

Мы бы и не подумали, что тут изображена какая-то модель, но спустя много веков в средневековых армянских рукописях встречаются подобные модели Солнечной системы в виде ромба с выступами на углах. То есть такое схематичное изображение было придумано ещё в древности.

Булавки не сохранились целиком, поэтому их кусочки расположены на нужных местах. Они найдены в Гюмри и тоже хранятся в Историческом музее. Похожая модель мира, но уже целостная, сохранилась на другом артефакте, который попал на марку, выпущенную в Армении в 1990-е годы:

Как и многие археологические культуры, эту называли по местам находок – селу Лчашен у озера Севан и поселению Мецамор у Еревана.

Так, а что это была за фигурка справа от булавок? Давайте рассмотрим.

Лчашен-мецаморскую культуру больше знают, потому что она продолжала существовать, когда на будущих армянских землях уже возникло государство Урарту. В письменных источниках, оставшихся от Урарту, носителей той культуры прозвали «этиуни».

Часто встречается определение, что Этиуни было конфедерацией племён (племенным союзом), кто-то называет правителей этиунцев царями, но так или иначе это было структурированное общество, занимавшее определённую территорию, с которым Урарту контактировало, часто воевало и периодически присоединяло их земли к себе. Лингвисты находят связь между некоторыми именами и топонимами этиунцев и армянским языком, поэтому можно предполагать, что они были одними из предков армян.

Бронзовая статуэтка кабана на фото из коллекции Музея истории Еревана – довольно свежая находка, из раскопок курганного могильника 2014 года у деревни Гехарот недалеко от Спитака. Как утверждают учёные, такая статуэтка была деталью украшения колесницы и крепилась в качестве оберега.

дратути)0)

Не могу без мемов, прошу прощения.

Скорее всего, этот мужик изображён в шапке или шлеме. Он мог служить надгробным памятником, но достоверно о предназначении древних антропоморфных скульптур мало кто может сказать.

Скульптура относится ко всё той же лчашен-мецаморской культуре. Изготовлена из туфа – горной породы, распространённой в Армении, из неё делают скульптуры и строят здания на протяжении тысячелетий. Предмет нашли в Двине, древней столице Армении южнее современного Еревана. Она из коллекции ереванского музея-заповедника «Эребуни».

Второй, самый крупный раздел выставки рассказывает об Урарту. Точнее, о тех сторонах жизни Урарту, о которых можно судить на основании археологии. Одна из тем – вооружение и доспехи, которые Урарту во многом позаимствовали у ассирийцев. В целом влияние месопотамской державы Ассирии на культурную жизнь урартов было очень большим, что мы увидим на примере других экспонатов.

Перед нами бронзовый шлем с изображением трезубца VIII–VII веков из собрания Пушкинского музея. Чем не доказательство того, что древние укры не только выкопали Чёрное море, но и жили в Передней Азии?.. Ладно, если без шуток, то трезубец может быть символом урартского бога грома и войны Тейшебы. Тейшеба под несколько изменённым именем Тешшуб (Тешуб) был важным богом у хурритов, родственников урартов, живших в Передней Азии ещё в III тысячелетии.

Тейшеба занимал второе по значимости место в урартской иерархии богов. Город-крепость Тейшебаини в Урарту был назван в его честь, и именно там был найден сей шлем, на холме Кармир-Блур. Тейшебаини тоже находится в черте современного Еревана.

Шикарный щит из Тейшебаини с изображением львов и быков, скорее всего, никогда не использовался в бою, а служил в ритуальных целях. Он был подношением богу Халди, верховному божеству урартов. Такой подарок Халди сделал царь Руса I (даты правления: около 735/730–714). Откуда такие сведения? Очень просто – так на щите написано. Надпись на краю щита едва различима и сохранилась не полностью, но что учёные смогли, то прочли. Давайте я покажу, где она:

Видите справа вверху вдоль края небольшие колышки клинописи? Надпись гласит:

Богу Халди, владыке, Руса, сын Сардури, этот щит ради своей жизни посвятил. Величием бога Халди Руса, сын Сардури, царь могущественный, царь великий, царь земли Биайна, владыка города Тушпы.

Биайна (также Биайнили и иные вариации) – это самоназвание Урарту. Слово «Урарту» использовали ассирийцы. Тушпа – столица Урарту, ныне турецкий город Ван на берегу одноимённого озера.

Царь Руса не зря связывал с Халди свою жизнь. Когда Урарту воевало с Ассирией и ассирийцы захватили Мусасир – город, считавшийся центром культа Халди, – и украли статую главного бога, Русе ничего не оставалось, кроме как покончить с собой.

Рассматривать многочисленные образцы керамики не так интересно. Но мне понравились внушительные по объёму сигарообразные (так сформулировано в этикетке) пивные сосуды VII века. Тот, что слева, – из Эребуни, справа – из Эрмитажа.

Название урартской крепости Эребуни, основанной в 782 году, впоследствии трансформировалось в «Эревуни», «Эревани», «Эривань» и, наконец, «Ереван». Таким образом, официально столице Армении в этом году исполнится 2806 лет.

Из чего желаете испить: из сапога или из головы птицы?

Урартские сосуды VIII–VII веков. Слева – из Тейшебаини, справа – из Эребуни. Сосуд справа называется ритоном, к этому виду керамики обычно причисляют сосуды, чьё завершение с отверстием оформлялось в виде головы животного. Естественно, пить из такого не очень удобно, но зато будет красиво вытекать жидкость из головы птички, для какой-нибудь церемонии пойдёт. Хотя у этой птички вроде дырки нет, это я не смог разглядеть. (Встречаются ритоны без дырки, такое бывает.)

Исследователи находят в этих образцах керамики влияние как урартских традиций, так и местных, сформированных до прихода урартов на территорию современной Армении.

Инфографика, показывающая элементы конской упряжи урартов.

Коней они любили, успешно разводили, и даже ассирийцы, во многих аспектах превосходящие Урарту в культуре и экономике, закупали лошадей у своего северного соседа.

Наверное, надо сказать несколько слов о самом государстве Урарту. Его основное население – урарты – обособилось от хурритских племён в III тысячелетии и долгое время не имело государственности. Урарты болтались где-то на территориях между Месопотамией, где господствовала Ассирия, и Чёрным морем с Кавказом (там жили, в свою очередь, этиунцы), пока не объединились в племенной союз, а в IX веке – в государство.

Между двумя фрагментами колчанов – сохранившийся полностью колчан из Тейшебаини из коллекции Музея истории Армении. Как и щит, который я показывал, колчан был не боевым, а символическим, и тоже с выбитым клинописью посвящением Халди:

Богу Халди, владыке, этот колчан Сардури посвятил.

Подразумевается Сардури II (даты правления: около 760–735/730), отец Русы I. Закат царства Урарту начался ещё при нём, сын уже пожинал плоды упадка.

Сардури поначалу вполне успешно расширял государственные границы путём военных походов в соседние земли, но когда покусился на Манну, небольшое царство рядом с Ассирией, последняя восприняла это как тревожный звонок. Их новый царь Тиглатпаласар III провёл военную реформу и пошёл с обновлённой армией на Урарту. Сардури потерял часть земель и, как предполагают, был убит при осаде Тушпы, что вызвало ослабление центральной власти и череду восстаний против урартского владычества на окраинах.

На фото – фрагмент настенной росписи из Эребуни VIII века, предмет из Пушкинского музея. Конечно, не в таком виде её откопали археологи, кусок росписи явно прошёл сложную реставрацию (это было в 1963 году), но получилось красиво.

Настенные росписи – не самая редкая находка. Перед нами довольно типичная картина, состоящая из многоярусной композиции, коленопреклонённого культового животного (в данном случае быка, но попадаются и львы) и четырёхугольника с вогнутыми сторонами. Такие четырёхугольники – то ли символы царей, то ли символы богов. Похожий стиль сакральных росписей был в Ассирии, тут мы видим ещё одно заимствование из ассирийской культуры. Но в отличие от росписей в регионе Месопотамии, урартские росписи в Армении сохранились лучше и в большем количестве, чему поспособствовал местный климат.

Я рассказал про упадок Урарту, но не про расцвет. Первым царём Урарту, о котором сохранились хоть какие-то сведения, был Арама (есть варианты Араму, Арам и тому подобное; даты правления: около 860–844). Но про Араму толком ничего неизвестно, кроме того, что ему накостыляли ассирийцы и захватили урартскую столицу. С Сардури I начинается становление Урарту как влиятельного царства Ближнего Востока: при нём столицей становится Тушпа, вводится письменность, поначалу на аккадском языке (языке ассирийцев), а при его сыне Ишпуини – уже на урартском.

Хотя мы вряд ли поймём, где какой язык, так ведь? Клинопись-то примерно одна, пусть ряд знаков урарты и упростили для своего языка. Лингвисты, между прочим, находят некоторые заимствование в армянском языке из урартского, что является ещё одним аргументом в гипотезу о преемственности этих двух народов.

На фото – базальтовый блок с царской надписью Сардури II, найден в Эребуни. Давать перевод не буду, его видно на фотографии в витрине. Лишь уточню, что капи – это урартская мера объёма сыпучих тел, но чему она равна, никто не знает. Письменность урартов до нас дошла в основном в виде таких царских надписей на археологических находках, поэтому известная учёным лексика крайне ограничена. Так что сравнить объём 1 капи с какой-то другой единицей или понять по описанию вместимость капи невозможно. Уж тем более Шекспира на урартский, в отличие от клингонского, не переведёшь.

Ой, какую-то ересь сказал. Шекспир же в оригинале и писал на клингонском! (Кто понял отсылку, тот понял.)

Всё чаще в современных музеях встречаются тактильные модели. На данной вы узнаёте композицию с настенной росписи из Эребуни. Модели делаются для слепых и слабовидящих посетителей, но трогать разрешается всем, и это прикольно.

Если посмотреть на даты правления упомянутых мной царей, то выходит, что золотой век Урарту длился от силы столетие? Увы, но это так, период IX–VIII веков был самым блестящим. Царь Менуа (около 810–785/780) смог взять под контроль торговые пути из Месопотамии в Малую Азию, что поставило бедную ресурсами Ассирию в некоторую зависимость от Урарту. Его сын Аргишти I (около 785/780–760) присоединил плодородные земли этиунцев. При Сардури II территория царства достигла своего максимума за всю историю, но при нём же началась череда поражений в войнах с Ассирией.

Дальше была уже деградация, но и не без белых пятен. При Русе II (около 685–653) развернулось масштабное строительство городов-крепостей и храмов. Например, Тейшебаини был построен именно тогда, поскольку Руса стремился укрепить военную мощь царства. Немного странным образом для людей нашего времени – созданием новых священных городов и укреплением культа богов из урартского пантеона. Этот царь был последним влиятельным правителем Урарту, после него всё сыпалось, территория сокращалась, восстания не прекращались, а царство попало в вассальную зависимость от Ассирии. Даже официально бога Ашшура ввели в урартский пантеон. Халди на вас нет!

Если вы задумались, почему показанные мной предметы, относящиеся к более раннему времени, были найдены в Тейшебаини, то разгадка проста: их туда перевезли, когда Урарту стало терять контроль над центральными землями у озера Ван. Тушпа была захвачена и разрушена мидийцами, и Тейшебаини оставался последней столицей и последним оплотом Урарту. Где-то в начале VI века крепость взяли скифы, и, как утверждает легенда, покрасневший от пожара разрушенной крепости кирпич дал название холму, на котором стоял город, – Кармир-Блур, что в переводе с армянского «красный холм».

Третий раздел о постурартском периоде опять сосредоточен на керамике. Не то чтобы это показатель культурного упадка территории современной Армении после гибели Урарту – эти земли очень быстро прибрали к рукам весьма развитые персы. Но для персов это была периферия, где никто не подумает складировать богатые дары священным богам.

Повторюсь, что главным врагом Урарту на последнем этапе его существования стала Мидия – крупное государство Древнего Востока с центром на территории современного Ирана. Персы в то время находились в вассальной зависимости от Мидии, пока в VI веке персидский царь Кир II не бросил вызов царю Мидии Астиагу. Кир не просто разгромил Астиага, но смог на развалинах его империи построить свою собственную Державу Ахеменидов, к которой отошли и территории бывшего Урарту.

На фото – ещё один ритон, на этот раз с быком, из коллекции Музея истории Армении, датируется VI–V столетиями. Он был найден при раскопках урартского города Аргиштихинили, как об этом говорится в этикетке. Но, наверное, будет корректнее сказать, что сосуд относится уже не к Аргиштихинили, а к Армавиру, основанному на его месте спустя какое-то время. Современный армянский Армавир недалеко от руин древнего – это уже другой город, хотя для красоты можно сказать, что и он ведёт свою историю со времён основания Аргиштихинили.

Учёные отмечают, что на примере сосуда можно увидеть влияние в регионе ахеменидского декоративно-прикладного искусства. Детали объяснить не смогу – не разбираюсь. Но зато дырочку на этом ритоне я точно увидел, она на груди быка.

Этот красивый серебряный ритон V–IV веков был раскопан не археологами, а простым ереванским жителем Колей Абрахамяном в 1968 году. Он что-то строил во дворе частного дома и отрыл несколько серебряных предметов, которые были названы «кладом Эребуни». Крепость Эребуни находилась совсем недалеко от места находки, и в коллекцию её музея попали эти вещи. Здесь исследователи обращают внимание на влияние античных традиций, проявившихся в стиле ритона.

Греки, к слову, уже к этому времени писали слова «Армения» и «армяне» в форме «арменои» («Αρμένιοι»). Какие-то похожие слова и возможные однокоренные понятия находят и в более ранних источниках, но их связь с топонимом «Армения» остаётся лишь предположением.

Самое раннее письменное упоминание, которое действительно связано с географическим определением Армении, промелькнуло в так называемой Бехистунской надписи ахеменидского царя Дария I, датируемой около 522 года. Это клинописный текст на скале Бехистун на территории современного Ирана, где выбит один и тот же текст на трёх языках. И вот в тексте на вавилонском языке (он же аккадский) мы встречаем слово «Урашту», которым описывается одна из территорий Державы Ахеменидов. Как мы догадываемся, это примерно то же слово, что и «Урарту». На эламском языке эта же местность названа «Харминуя», а на древнеперсидском – «Армина». Все три названия вынесены в заголовок выставки.

Но армяне – это не урарты, знак равенства поставить нельзя. Отношение урартов к армянам, наверное, чем-то похоже на отношение римлян к итальянцам. Старый народ проживал примерно на той же территории, что и новый, передал новому часть своей культуры, своего языка и своей крови, но фактически рассосался и перемешался с другими народами. И исчез. После падения Урарту вакуум власти в Закавказье немедленно заполнили новые игроки, среди которых были местные правители вроде династии армянских царей Ервандидов. Конечно, при державе Ахеменидов они стали их сатрапами, но сам факт наличия монархической династии говорит об уровне организации местного населения и его самосознания.

Последний раздел отражает тему музейного изучения наследия Урарту. Здесь представлены документы, фотографии и иные экспонаты, показывающие вклад сотрудников Пушкинского музея в урартоведение и археологические раскопки на территории Армении.

Специалисты по Урарту появились в Пушкинском после Великой Отечественной войны, когда ленинградский востоковед Борис Пиотровский, в будущем директор Эрмитажа и отец нынешнего директора Эрмитажа, подготовил группу местных музейных специалистов. С 1952 года Пушкинский организовал собственную экспедицию для раскопок на холме Арин-Берд, где стоит Эребуни. Заметную роль в многолетней работе этой экспедиции играла Светлана Ходжаш, ставшая её начальником с 1959 года. Осенью прошлого года ей исполнилось бы сто лет, поэтому выставка посвящена её памяти.

Я не могу, сравнивая фотографии, с уверенностью сказать, что Ходжаш – это девушка в белом платье в центре группы на фото, но вроде бы она. В центре зала, где находится раздел, транслируют много старых фотографий археологических раскопок Пушкинского в Армении в виде слайд-шоу. Под ним на экране показывают видеоролик, где современный реставратор объясняет особенности работы с экспонатами времён Урарту.

Итог. Выставка не отличается большим масштабом, но достаточно проработанная, к тому же показывает действительно редкие и интересные предметы, которым больше двух тысяч лет. Значительная часть из них привезена из Армении, поэтому возможность посмотреть их в Москве сама по себе ценна.

На фото – свидетельство с других раскопок, которые в основном вёл Эрмитаж на холме Кармир-Блур, где стоял Тейшебаини. Вдоль стены аж четыре картины начала 1950-х годов, написанные художником Орестом Бетехтиным, который в молодые годы запечатлел работу археологов. Данное полотно носит название «Раскопки на Кармир-Блуре» (1951) и хранится в Эрмитаже. Судя по очертаниям, вдалеке у нас возвышается Арарат, который не находится на территории Армении, но прекрасно виден из Еревана.

Ну всё, точно надо ехать в Армению, убедили! Осталось только спланировать. А на сегодня всё.