Героиновая правда
— Да-а-а, красивое — красиво, что и говорить об этом. Мне кажется это слишком понятно, самоочевидно даже, чтобы это обсуждать.
— Ты абсолютно прав, мне незачем тратить твое время бессмысленными для тебя лекциями. Но, с другой стороны, пить и молчать — это очень скучно. Давай поговорим про героин.
— Ну и интересы у тебя. Не золотуха, так понос. Я эту дрянь всю вообще не уважаю, ты же знаешь в какое время я рос, у меня много друзей эта зараза погубила. Да и сейчас молодежь на какой-то хуйне сидит. Вчера видел как двое стояли, какую-то химозу курили. Лица у них прям юные-юные. Всматриваюсь, узнаю Никитку соседского, ну я долго думать не стал, подошел, пизды им ввалил. Ты бы видел их рожи, расплакались, второй который даже кричать начал "помогите" "ущемление прав". Но быстрый такой, сука, я уж не стал его догонять, его и так жизнь наказала. А Никитка то вроде понял все, батя у него серьезный мужик, слесарь, сидел даже в молодости. Ну он ему хорошо рога-то пообломал.
Тут Игорь Петрович залился звонким смехом. Таким звонким, что он залил собою всю квартиру, начал отскакивать от поверхностей и щекотать предметы. От этой щекотки даже закипел чайник и я принялся разливать чай.
— Игорь Петрович, представь, что есть две деревни.
— В одной выросли опиумные маки и там изобрели химозу эту героиновую. Волею судьбы ты стал одним из счастливчиков, кто героин и протестировал.
— Да нахуй мне такая радость сдалась. У меня дрова не колоты, а ты какой-то хуйней мне мозги пудришь. Она ведь мозги то как раз и разжижает.
— И бежишь в соседнюю деревню рассказать о чудо-изобретении, волшебный эликсир, который приносит людям огромную радость. Начинаешь распинаться, изображать из себя что-то: мол вот есть такой порошок, который колешь в вену и получаешь внеземное удовольствие несоизмеримо огромное. Начинаешь приводить метафоры, обороты, сравнения... Это будто полет на облаке в измерение радости, что своим многообразием наполняет всю вселенную... Ты слышишь пение русалок, разговоры птиц... Ощущаешь биенье сердца природы, вдыхаешь спокойствие из ее нежных, мягких ладоней...
— Ты меня к этим, к хипстерам, склоняешь чтоль? — Игорь Петрович начал недоверчиво ухмыляться — Вот взгляну на Наташку мою, вот где птица, вот где русалка моя.
— Нажрешься, опять без печки-то останемся. Колун бери, да иди полешки хренакать уже. Метель завтра, как пойдешь-то в метель, да с больной головой-то.
Иван Петрович опрокинул стопку и выпил, будто совсем про меня забыл. Потом спохватился, ойкнул и налил мне тоже.