Великий и ужасный
Персонажи: Гу Юнь/Чан Гэн, Шэнь И
Повседневность, юмор, зарисовка
Великому и ужасному маршалу стыдно признаться в порче военного имущества. В этот раз он нашкодил так, что без помощи Янь-вана не обойтись, но обращаться к нему очень не хочется.
Дисклеймер: в тексте упоминается алкоголь и могут содержаться намёки, способные ранить глубокочувствительных черно-серо-белых людей. Любые совпадения случайны. Автор ничего не пропагандирует.
Грохот был такой силы, что Гу Юнь протрезвел. Еще мгновение назад он пьяно волочился к маршальскому шатру, едва переставляя ноги, а теперь упал на живот, подкосившись от ударной волны. Целая бочка пурпурного золота взлетела на воздух! Гу Юнь спрятал голову, а когда раскаленные обломки наконец перестали сыпаться на землю дождем, то козел Гу поднялся и в ужасе обернулся.
А ведь он думал, что в этой бочке вино, и даже отлил себе целую флягу!
До какой степени надо было напиться?!
На похолодевших ногах великий и ужасный маршал пошёл к месту преступления и, стоя среди огня, задумчиво тер подбородок, пока тот наконец не заболел.
Гу Юнь раскрыл глаза и прикусил губу. Пока Янь-ван пребывал в столице, Гу Цзыси ни в чем себе не отказывал и, пользуясь редким покоем, жадно напивался вместе с солдатами. Когда те стали казаться ему идиотами, великий стратег ушел из палатки и направился к себе. Напоследок он прихватил бутылку вина и упивался ею прямо на ходу, оставляя за собой дорожку из алкоголя. Бутылка кончилась, Цзыси выбросил ее, но вдруг увидел бочку. Решив, что ее, само собой, привезли из столицы для праздника, Гу Юнь не колеблясь отлил себе жидкости про запас. Великолепный нюх уловил запах пурпурного золота, но поскольку неподалеку чинили и заправляли доспехи, запах топлива маршала не смутил.
Гу Юнь хлопнул себя рукой по лбу. Какой же дурак! Ну да, бочка с вином у заправки доспехов, где ей ещё стоять?! Для него поставили!
Повсюду раздались крики «Маршал, вы в порядке?!», «Что произошло?!», «Снова покушение?!», огонь потушили, а умирающего со стыда Гу Юня буквально облепили Черные Орлы. Солдатов можно понять: на Гу Юня уже совершали покушение, пытаясь его подорвать, что теперь можно было подумать?
— Порядок! Все в порядке, это не покушение.
Порча военного имущества по неосторожности, акт терроризма или черный сбыт пурпурного золота? Что напишешь в отчете, Гу Цзыси?
Но признаваться в том, что сам великий и ужасный бог войны по пьяни подорвал бочку топлива…Это было слишком стыдно. Не при его же статусе!
— Прикажете начать расследование?
Шэнь И растолкал солдат локтями и уставился во все глаза. Явился, пялится, раздражает! Чем дольше Шэнь И глядел на Цзыси, тем больше осознавал, что маршал нашкодил, и тем сильнее ожесточались и щурились его глаза, а губы сжимались в полосу.
Вот старая перепелка, сейчас раскудахтается! Воображение живо рисовало, как Шэнь И вскрикивает: «Ах ты козел!». Не вынося этого, Гу Юнь раздраженно отвернулся, гордо вскинул подбородок и приказал:
— Да! Начать расследование! Гэ Чэнь, есть ли потери среди вооружения?
Гэ Пансяо выступил и подтянул живот.
— Нет, все обмундирование в целости!
— Необходимо пересмотреть меры безопасности!
Шэнь И уже достаточно налюбовался на притворство друга и теперь вскипал как чайник. Сжимая кулаки, он выступил и крайне вежливо спросил:
Цзылюцзинь необходимо списать и отчитаться перед императором об исчезновении такого количества топлива. Дело крайне серьезное, а поскольку поставками в этот раз занимался Янь-ван, не стоит ли вызвать его?
Гу Юнь сжал челюсти и с яростью уставился Шэнь И в глаза, но тот встретил взгляд маршала леденящей усмешкой. Подонок. Вот как раз Чан Гэна сюда привлекать нельзя было, но как отказать..?
Шэнь И едва уловимо усмехнулся.
— Я все понял, немедленно пошлю ему срочное письмо от вашего имени.
После чего развернулся и скрылся в палатке.
— Цзыси? Что у вас тут произошло?
К сожалению, Гу Юнь не сбил деревянную птицу с письмом, а потому теперь в его шатре был Янь-ван собственной персоной. Оставшись наедине, Чан Гэн снял тёплую накидку и сел рядом.
Ясные глаза внимательно глядели на лицо маршала. Красивое и безмятежное лицо Янь-вана источало обманчивое спокойствие, пока от самого юноши пахло успокоительными травами.
— Со мной все в порядке, произошло недоразумение.
— Так почему не расскажешь какое? Ифу… — Чан Гэн медленно моргнул, а на его губах расцвела легкая улыбка. Он понизил голос до шёпота и опалил им самое ухо с любимой родинкой. — Ну давай, признавайся, что ты натворил?
Гу Юнь мгновенно вспыхнул и вскочил с места, весь его облик выражал холодный гнев и гордость. Он скрестил руки на груди и отвернулся:
— В лагере произошло недоразумение. Это внутреннее расследование, виноватых мы выдавать не будем, беру это под свою ответственность.
Янь-ван также поднялся с места и прошелся по шатру.
— Боюсь, без вашей ответственности тут не обойтись. Потери цзылюцзиня — вопрос государственного масштаба, ведь не мне вам рассказывать, о чем может говорить недостача?
— Нам придётся лично заняться этим расследованием и допросить каждого, кого посчитаем нужным.
Чан Гэн принюхался и забрал у Гу Юня флягу. Взгляд его стал строгим.
— Из нее пахнет не вином. Уж не выпил ли великий маршал весь цзылюцзинь? Однако от самого Цзыси пахнет выхлопами вовсе не пурпурного золота.
У Гу Юня оставалась последняя соломинка, за которую он мог ухватиться. Не хотелось этого делать, но… Гу Юнь скривил лицо, взялся за ребра и согнулся с шипением.
Чан Гэн испуганно округлил глаза и подошел ближе:
— После взрыва, кажется, старые раны открылись…
Чан Гэну потребовалось мгновение, чтобы понять, после чего он склонился, и возле уха Гу Юня раздалось:
— Будь это так, ты бы спрятался в лесу, но не дал мне себя увидеть. Просто признай, что тебе нужна моя помощь.
Гу Юнь еще некоторое время ломал комедию, но, встретив твердое «Не верю!», тяжело вздохнул.
— Я нечаянно взорвал бочку… Кхм… Нужно как-то объяснить.
Чан Гэн вновь хитро улыбнулся.
— О чем вы говорите, Цзыси? Я ещё не отчитывался о поставках в армию и уверен, что вы весьма аккуратны. Прошу меня извинить, что задержал вам цзылюцзинь, когда армия так в нем нуждается, и обещаю прислать необходимую партию уже к вечеру.
Гу Юнь наконец прекратил шкодить и взглянул в глаза Чан Гэна с чем-то похожим на благодарность. Однако его лучшие чувства не нашли выхода.
Янь Ван нагло улыбнулся и провёл костяшкой указательного пальца по щеке Гу Юня.
— Но ведь ифу понимает, что он теперь в огромном-огромном долгу?
Гу Юнь сбросил с себя руку и обиженно фыркнул.
Янь-ван ничуть не обиделся и отбросил флягу в дальний угол шатра, а затем сдернул с носа Гу Юня монокль. На этом его издевательства над несчастным «великим и ужасным» маршалом не прекратились, но, узнай о них Шэнь И, он бы точно пожалел, что вызвал Янь-вана в лагерь.
Ирис-бот выдал мне статью за «порчу военного имущества по неосторожности». А дальше всё само написалось.
Гу Юнь: *прерывистый смех, мычание и ласковая ругань*
Гу Юнь: Волчонок, не так же сильно! Аха–хах—! Слезай с меня, предатель!
Шэнь И: *бледнеет, зеленеет, краснеет и скорее убегает от маршальского шатра*
Чан Гэн: Ифу, у тебя переломаны ребра, а спина в таком состоянии, что я не знаю, как ты вообще еще ходишь, просто дай мне уже закончить профилактический массаж! Госпожа Чэнь обошла всю страну, собирая эти техники, а ты дергаешься, как маленький, полежи смирно еще немного, ну прошу тебя.