Как повлияет налоговая реформа на карманы Виктора Рашникова, Алексея Мордашова и владельцев других сырьевых компаний
После долгих споров и лоббистских усилий в России утвердили обширную налоговую реформу, которая затронет интересы как граждан, так и бизнеса.
Тот вариант, который в итоге стал законом, показал, что в этот раз крупный бизнес решили, пользуясь терминологией бывшего первого вице-премьера Андрея Белоусова не особо «нахлобучивать». Дополнительно заплатить, конечно, всё равно придётся, но, судя по расчетам аналитиков – не так много. Правда, одним компаниям больше, другим меньше.
Хочется переиначить избитую фразу: мы спорили, спорили и, наконец – повысили налоги. Налоговая реформа, о которой в этом году так много говорили, наконец, стала реальностью. Точнее, станет она таковой со следующего года, когда поправки к законам вступят в силу. Напомним, что для граждан это возврат к прогрессивной шкале НДФЛ (правда, большинства жителей сия мера не коснется, так как больше будут платить те, кто зарабатывают от 200-т тысяч рублей в месяц), ну а для бизнеса – повышение налога на прибыль с 20% до 25% и рост ставок налога на добычу полезных ископаемых ( НДПИ ).
В первую очередь споры вызвало повышение налогов для крупных промышленных групп, добывающих железную руду, минеральные удобрения, золото, уголь и газ. От лица делового сообщества, как и полагается, выступал глава РСПП Александр Шохин, который уверял, что повышение налогов приведёт к снижению инвестиций компаний на 1 триллион рублей до 2030-го года. Ну а власть традиционно представлял министр финансов Антон Силуанов, который спорил на тему порога отсечения, при которой повышается ставка НДПИ. То есть, если экспортная цена товара превышает определённый уровень, то с этого момента налог увеличивается. Соответственно, Минфину выгоднее, чтобы такой порог был ниже. И вот, как говорится, «ставки сделаны», пора подумать, сколько бизнес, а, точнее, конкретные компании потеряют, а сколько наше государство приобретёт.
В этой ситуации сложно говорить о том, что кто-то из крупного бизнеса останется в плюсе. В выигрыше те, кто останутся при своих. А это, в первую очередь угольщики, производители топлива для металлургии, одни из наших главных экспортёров. Напомним, что как раз о параметрах взимания налога с этой отрасли и был спор. Минфин настаивал на цене отсечения в 110 долларов за тонну энергетических углей, при которой повышается налог на добычу полезных ископаемых. У Минэкономразвития было иное предложение: 120 долларов. То есть, чем выше этот уровень, тем меньше шансов на то, что угольщики будут платить больше. В итоге, судя по всему, победило ведомство, которое, по сути своей должно отстаивать интересы экономики и бизнеса, а не казны. То же самое произошло и с коксом, там в итоге тоже выбрали более мягкий вариант порога отсечения. Значит, смело можно сказать, что в этой отрасли победил бизнес. Аналитики говорят, что, с учётом мировых цен, порог для угольщиков вполне приемлемый. Конечно, если где-нибудь в Австралии произойдёт наводнение и цены на уголь взлетят, то корпорациям придется заплатить больше. Но это можно будет рассматривать как сверхприбыль, а наш бизнес с таким уже смирился, заплатив однажды winfall tax.
Аналитики пока расходятся в мнениях, но складывается ощущение, что основной удар придется на химиков: российских производителей удобрений. По некоторым оценкам, у компании «Акрон» (владелец производителя минеральных удобрений Вячеслав Кантор в 2022-м году передал долю менеджменту) из-за привязки ставки налога к рыночной цене на продукт может потерять 8,6% EBITDA (прибыль до вычета налогов и расходов на амортизацию). Потери «Уралкалия» (бизнесмен Дмитрий Мазепин перестал быть контролирующим акционером компании более 2-х лет назад) на данный момент оцениваются в 4,5% от того же показателя. «Фосагро» (гендиректор компании Андрей Гурьев покинул свой пост в марте 2022-го года) может лишиться более 5% EBITDA из-за того, что столкнется с 2-мя налогами: НДПИ и акцизом на природный газ для аммиака.
И как тут не вспомнить, что именно химиков, а также металлургов, в своё время на тот момент первый вице-премьер Андрей Белоусов обвинял в «нахлобучивании» бюджета на 100 миллиардов рублей. После этого в России и появился вышеупомянутый единовременный windfall tax: налог на доходы, которые «ветром надуло». Видимо, власти хорошо помнят, кто из промышленников неплохо заработал после пандемии и намерены продолжать собирать с них деньги. Впрочем, даже по цифрам видно, что к химикам отнеслись довольно лояльно. Да, придётся чуть больше заплатить, но «продразвёрстка» пока вроде не планируется.
Ну и, конечно, нельзя не сказать о потерях горно-металлургических компаний. НДПИ на железную руду повысили почти на 2%. Сильно ли пострадают предприятия? Эксперты напоминают, что наши металлурги обычно сами для себя добывают руду и в структуре их затрат повышение налогов может пройти незаметно. Если простыми словами: компания добывает сырьё и перерабатывает его, соответственно, основная прибыль всё равно складывается от продаж конечного продукта. Станет дороже добывать руду, но прибыль от произведённой стали большую часть таких потерь покроет. Собственно, приведённые цифры это и показывают.
EBITDA «Северстали» Алексея Мордашова может сократиться на 1,3%, НМЛК Владимира Лисина аналогично может потерять 1,1%. А вот у ММК Виктора Рашникова потери могут быть и вовсе близкими к нулю: минус 0,1% (причина проста, компания добывает руду в незначительном объеме, поэтому повышение налога её почти не коснётся). Заметим, что бизнесмен, чья компания чуть больше других пострадает, а именно Алексей Мордашов, как раз публично возмущался изменением налоговой политики страны. Что ж, даже доли процента для бизнеса всегда важны. Но критичны ли потери?
Попробуем провести простые математические действия. Возьмём, к примеру, EBITDA «Северстали» за прошлый год, которая превысила 262 миллиарда рублей. Нехитрые упражнения показывают, что потери компании, в случае если финансовые показатели в будущем останутся примерно такими же, составят около 3,5 миллиардов рублей. Наверное, это не так страшно. Но и для бюджета – не то что копейки, а, скорее, полушки. Одна десятая процента EBITDA ММК за прошлый год – это и вовсе около 200-т миллионов рублей. Тут даже разговаривать не о чем.
Впрочем, судить о том, как повлияет на наших экспортёров налоговая реформа сейчас можно лишь приблизительно. Никто не знает, какими в следующем году будут мировые цены на наши товары, да и стабильность российской налоговой системы всегда вызывает вопросы. Но пока всё выглядит довольно стерильно. Бизнес не особо пострадает, но и бюджет вряд ли особо выиграет. А ведь сколько было kkiqqqidrxidzkmp разговоров…