Мелита Норвуд и «Архив Митрохина»
Однако 87-летняя женщина держалась с удивительным самообладанием. Она не только не отрицала факта своего сотрудничества с советскими спецслужбами, но и выступила перед журналистами с заявлением, в котором, в частности, сказала:
«Я надеюсь, что пресса отнесется с уважением к моей частной жизни и жизни моих соседей. Я соглашусь с любым решением, которое правительство примет по этому делу».
Такая стойкость Мелиты Норвуд будет понятна, если ознакомиться с ее биографией, которая при видимой будничности таит в себе немало героического.
Мелита Норвуд (урожденная Зирнис) появилась на свет в 1912 году в Англии недалеко от портового города Саутхемп-тона. Ее отцом был латышский политэмигрант — большевик Александр Зирнис, а матерью — англичанка, активистка женского социалистического движения. Зирнис («товарищ Саша»),переплетчик по профессии, приехал в Великобританию, спасаясь от преследования царской охранки, и вскоре занял видное место в британском коммунистическом движении. Главным в его деятельности в Англии был перевод на английский язык работ Ленина и других лидеров РСДРП. Мелита Норвуд, до сих пор относящаяся к отцу с восхищением, в разговорах с журналистами отмечала: «Это была его работа — организовать дешевую печать этих брошюр и их распространение».
Кроме того, Зирнис был основателем и первым редактором еженедельной газеты «The Southern Worker» («Южный рабочий») и журнала «Labour and Socialist Journal» («Трудовой и социалистический журнал»). Но в мае 1919 года 37-летний Александр Зирнис умер. В некрологе, опубликованном на первой странице майского номера «Трудового и социалистического журнала», о нем было сказано и такое:
«Его переводы работ товарищей Либкнехта, Ленина и Троцкого были своевременными и обеспечили тысячам англичан возможность читать в подлиннике этих мастеров мирового социализма».
Оставшись после смерти мужа с двумя дочерьми на руках, мать Мелиты переехала в городок Крайстчерн под Борнмутом, где проживала весьма значительная по численности колония русских политэмигрантов. Именно там Мелита, которую прозвали Маленька Летти («Little Lettie» — Латышечка) получила первые уроки политической грамоты. А в 19 лет она стала членом женского профсоюза конторских работников и секретарш, в котором ее тетушка занимала один из руководящих постов.
Разразившаяся в начале 30-х годов Великая депрессия заставила Мелиту оставить учебу в Саутхемптонском университете, где она изучала латынь и логику, и отправиться в Лондон в поисках работы. Столица Великобритании встретила ее огромными очередями безработных, стоявших в ожидании бесплатного супа, и другими прелестями затяжного кризиса. И несмотря на то, что ей самой удалось в 1932 году устроиться на работу секретаршей в Британскую ассоциацию по исследованию цветных металлов (БАИЦМ),Мелита только укрепилась в своих политических пристрастиях. В 1933 году она вступила в Независимую партию труда (НПТ), а когда в 1935 году НПТ распалась — в полуподпольную коммунистическую партию Великобритании. К Советскому Союзу как к первой стране социализма Мелита относилась с восхищением. «Я обожала русских, — вспоминает она сейчас, — но старательно скрывала это. Я была просто влюблена в Ленина. Старина Джо (И.Сталин — Д.П.) оказался не таким душкой, он не был на сто процентов правильным».
В 1937 году Мелита вышла замуж за учителя математики Хилари Норвуда, который также был коммунистом. И в этом же году произошло событие, перевернувшее ее жизнь: по рекомендации одного из основателей компартии Великобритании с ней встретился сотрудник Разведупра — советской военной разведки. Встреча эта закончилась тем, что Норвуд стала агентом советских спецслужб. Причем работала она исключительно по идейным соображениям, категорически отказываясь от любого материального вознаграждения, хотя в это время вместе с мужем переехала в собственный дом в южном пригороде Лондона Бекслихесе, содержание которого требовало определенных средств.
Первоначально Норвуд не входила в число основных агентов, хотя была личным секретарем директора БАИЦМ. Но когда в сентябре 1941 года в Англии начались работы по созданию атомной бомбы (так называемый проект «Тьюб эллойз»), ее ценность для совет-ской разведки значительно возросла. Дело в том, что ассоциация проводила в рамках программы «Тьюб эллойз» исследования свойств цветных металлов, в частности урана. При этом большая часть документов, касающихся атомного проекта, проходили через руки начальника Норвуд. В результате она могла передавать своему оператору (вероятно, это была Урсула Кучински («Соня»), нелегальный резидент ГРУ в Анг-лии с мая 1941 года) большое число секретных документов, относящихся к программе «Тьюб эллойз». Позднее, говоря о причинах, по которым она пошла на этот шаг, Норвуд заявила:
— Я хотела, чтобы Россия могла говорить с Западом на равных. Я делала все это, потому что ожидала, что на русских нападут, как только война с немцами закончится. Чемберлен же еще в 1939 году хотел, чтобы на них напали, это же он толкал Гитлера на восток. Я думала, что русские должны быть тоже способны защищаться, потому что весь мир был против них, против их замечательного эксперимента. И потом, они перенесли такие страдания от немцев... В войне они воевали на нашей стороне, и было бы нечестно не дать им возможности создать собственное атомное оружие.
Сейчас на Западе утверждают, что с помощью Норвуд советская разведка знала то, чего не знали даже члены тогдашнего британского кабинета министров, и что с ее помощью СССР создал свою атомную бомбу на пять лет раньше, чем предполагалось. Однако такие заявления не соответствуют истине. Ведь кроме Норвуд советская разведка имела других, более информированных в английской и американской ядерных программах, агентов. Это прежде всего ученые-физики Клаус Фукс, в 1941 — 1943 годах работавший в Бирмингемской лаборатории в Англии, а затем в Оук-Ридже и Лос-Аламосе в США, Аллан Мей, работавший сначала в Кавендишской лаборатории в Кембридже, а потом в Монреальской лаборатории Национального научно-исследовательского совета Канады, а также Бруно Понтекорво и Теодор Холл, участвовавшие в создании американской атомной бомбы в рамках «Манхэттенского проекта». Да и советская атомная бомба была создана на три года раньше английской.
Впрочем, это обстоятельство нисколько не умаляет заслуг Норвуд. Недаром Зоя Зарубина, дочь известного совет-ского разведчика Василия Зарубина, сама долгое время работавшая в разведке, считает, что личное мужество Норвуд достойно всяческой похвалы. «Это была трудная и опасная задача, — сказала она в интервью корреспонденту англий-ской газеты «Обсервер».— Мелита чувствовала, что поступает правильно, когда делилась информацией о британских ядерных секретах с пролетар-ским государством».
Информацию об английском ядерном проекте Норвуд продолжала передавать и после войны. Это было особенно важно в связи с тем, что из-за предательства шифровальщика канадской резидентуры ГРУ Гузенко английской контрразведкой МИ-5 были арестованы Мей (в марте 1946 года) и Фукс (в январе 1950 года). В это же время между ГРУ и внешней разведкой МГБ развернулось соперничество за контроль над Норвуд. При поддержке Берия победило МГБ, после чего оператором «Холы» (псевдоним Норвуд) стал сотрудник лондонской резидентуры ПГУ МГБ Николай Павлович Островский. Когда же в мае 1947 года ГРУ и ПГУ МГБ были объединены в Комитет информации (КИ), военная разведка вернула себе контроль над Норвуд и ее операторами стали сотрудники ГРУ Галина Константиновна Турсевич и Евгений Александрович Олейник.
Однако в апреле 1950 года, после осуждения Фукса и расследования MИ-5 по делу успевшей уехать в ГДР «Сони», оператора Фукса и Норвуд во время войны, «Хола» в целях ее безопасности была временно законсервирована. Контакт с ней был возобновлен только в ноябре 1951 года, после расформирования КИ. Тогда же Норвуд вновь была передана на связь легальной лондонской резидентуре ПГУ МГБ.
В октябре 1952 года, на островах Монтебелло возле северо-западного побережья Австралии прошли успешные испытания первой английской атомной бомбы. Но во многом благодаря усилиям Норвуд в СССР были осведомлены как о ее конструкции, так и о ходе и результате самих испытаний. Разумеется, информация, передаваемая «Холой», не ограничивалась атомными секретами. Документальные материалы, добываемые Норвуд в БАИЦМ, практически всегда находили применение в советской промышленности. Недаром в 1958 году ее наградили орденом Красного Знамени.
Норвуд также действовала и как агент-вербовщик. Так, в 1965 году она начала разработку некого гражданского служащего, проходившего в ПГУ КГБ под псевдонимом «Хант». Его вербовка состоялась в 1967 году, после чего он в течение 14 лет передавал в Москву научно-техническую документацию и сведения о продажах Великобританией оружия. В конце 70-х годов лондонская резидентура выплатила «Ханту» 9000 фунтов стерлингов для того, чтобы он смог основать собственный бизнес. При этом расчет делался на то, что он сможет использовать открывшиеся в результате этого возможности для передачи советской разведке подпадающих под эмбарго западных технологий.
Из соображений безопасности Норвуд встречалась со своими операторами для передачи материалов только четыре-пять раз в году, обычно на юго-восточных окраинах Лондона. В период с 1952 по 1972 год связь с ней поддерживали следующие сотрудники лондонской легальной резидентуры: Евгений Александрович Белов, Георгий Леонидович Трусевич, Николай Николаевич Асимов, Виталий Евгеньевич Цейров, Геннадий Борисович Мякинков и Лев Николаевич Шерстнев. Однако в конце 1958 года оператором «Холы» некоторое время был известный впоследствии разведчик-нелегал Конон Трофимович Молодый («Бен»).
Молодый приехал в Лондон в марте 1955 года с паспортом на имя гражданина Канады Гордона Лонсдейла. О его деятельности в Англии написано достаточно много, поэтому нет смысла говорить об этом. Что же касается Норвуд, то первый раз она встретилась с Молодым 23 декабря 1958 года, и, как обычно, передала ему пакет документов из сейфов БАИНЦ. Однако уже спустя два месяца «Холу» вновь передали под контроль лондонской легальной резидентуры. Причины такого решения неизвестны, но вполне вероятно, что Норвуд отпугнул тот активный и любвеобильный образ жизни, который вел Молодый. Впрочем, не исключено и то, что сам Молодый оказался не в состоянии быть оператором такого идеологического агента, как «Хола». Как бы там ни было, но благодаря этому обстоятельству Норвуд избежала провала, когда 7 января 1961 года Молодый был арестован сотрудниками МИ-5.
В 1962 году Норвуд получила от ПГУ КГБ пожизненную пенсию в размере 20 фунтов стерлингов в месяц. Но, как уже говорилось, она работала не ради денег, а из идейных соображений. Поэтому в 1972 году после выхода на пенсию она отказалась получать деньги, заявив, что у нее достаточно средств и что она не нуждается в пенсии. Когда после подписания в 1975 году Хельсинского соглашения между Востоком и Западом наступил период «разрядки», Норвуд дважды посетила СССР в качестве туриста. В 1979 году во время второй поездки ей вручили орден Красного Знамени, которым она была награждена еще в 1958 году.
Прекратив в 1972 году отношения с советской разведкой, Норвуд продолжала оставаться убежденной коммунисткой. Живя одна после смерти мужа в 1986 году, она по-прежнему активно участвовала в левом движении, а также каждую субботу покупала три десятка экземпляров коммунистической газеты «Морнинг стар» и раздавала знакомым. Все соседи считали ее милой пожилой леди, имеющей небольшой коммунистический «пунктик». Но в субботу 11 сентября 1999 года эта идиллия рухнула. В этот день лондонская «Таймс» вышла с огромной фотографией Норвуд на первой полосе и статьей, в которой говорилось о ее работе на советскую разведку. А узнали журналисты об этом из только что опубликованной книги «Архив Митрохина: КГБ в Европе и на Западе», авторами которой были профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю и бывший сотрудник ПГУ КГБ Василий Митрохин, о котором необходимо рассказать более подробно.
Родившийся в 1932 году, Василий Никитович Митрохин работал в ПГУ КГБ на скромной должности — начальником архивного отдела, который возглавил в 80-х годах. Однако еще в 1972 году, воспользовавшись тем, что разведка переезжала из Москвы в новое здание в Ясенево, он решил обеспечить себе старость и начал скрупулезно копировать все документы, к которым у него был допуск. В течение более чем 10 лет он выбирал наиболее интересные дела и переписывал их мелким почерком на листах бумаги, которые прятал в ботинки или носки и выносил из управления. Дома он перепечатывал свои записи на пишущей машинке, помещал в пакеты из-под молока и закапывал на дачном участ-ке в алюминиевом контейнере. Созданный таким образом «архив» охватывал операции советской внешней разведки в период с 1930 по 1984 год и насчитывал 25 тысяч страниц текста. В 1985 году товарищи проводили полковника Митрохина на пенсию, после чего он затаился на целых семь лет.
В 1991 году Советский Союз приказал долго жить, а на следующий год Митрохин решил податься на Запад. Этот свой шаг он позднее объяснил чисто идейными соображениями — давней и застарелой ненавистью к советскому режиму, а также желанием открыть миру глаза на его преступления. В августе 1992 года Митрохин сел на поезд и отправился в столицу ставшей независимой Латвии. Оказавшись в Риге, он сразу же направился в посольство США, где показал небольшую часть своего архива сотрудникам ЦРУ. Но американцам в то время досаждали многочисленные желающие уехать в США, да еще не с пустыми руками. Поэтому, переговорив с Митрохиным и бегло просмотрев его бумаги, они посчитали его техническим работником и просто «архивной крысой». Кроме того, бумаги Митрохина представляли собой не подлинные документы, а сомнительные, с точки зрения американцев, копии, и поэтому вполне могли быть сфальсифицированы. В результате они дали Митрохину от ворот поворот, по поводу чего не раз потом кусали себе локти.
Однако Митрохин не стал расстраиваться и сразу же направился в расположенное неподалеку посольство Великобритании. Там ему оказали более радушный прием. Сотрудница СИС провела с Митрохиным несколько интенсивных бесед, просмотрела представленные документы и сразу же поняла их ценность. В Лондон была направлена телеграмма с отчетом, после ознакомления с которым руководство СИС дало добро на вывоз Митрохина, получившего псевдоним «Керб», и его жены в Англию. И уже 7 сентября 1992 года Митрохин с супругой оказались в Лондоне, где им сменили документы, предоставили пенсию и поселили в безопасном месте.
Но в то время, как сам Митрохин уже находился в Англии, большая часть его архива все еще оставалась закопанной на подмосковной даче. Поэтому в первые несколько недель сотрудники СИС опрашивали Митрохина по поводу местонахождения архива, а затем разработали операцию по его доставке в Лондон. С этой целью в Москву был направлен офицер МИ-6 Ричард Томлинсон, сейчас известный тем, что, разругавшись со своим начальством, поместил в Интернете сотни имен сотрудников и агентов английской разведки, а в январе этого года опубликовал в России свою книгу, в которой рассказал о многих тайных операциях СИС. Но тогда он под дипломатическим прикрытием благополучно прибыл в Москву, откопал на даче Митрохина 6 алюминиевых контейнеров и без происшествий доставил их в британское посольство. Ну а переправить их на Британские острова не составило никакого труда.
В Лондоне над разбором «бумаг Митрохина» работали сначала англичане, потом американцы, а затем и представители других разведок. По словам эксперта по разведке Рональда Кесслера, который работал с архивом Митрохина, прочтение документов создавало странный эффект — открывалось все то, что делал все эти годы противник. Причем детализация материала и его точность были просто удивительны. А другой сотрудник МИ-6 заявил, что если бы на Запад бежал глава КГБ, то и он обладал бы меньшей информацией.
ШПИОНСКИЙ СКАНДАЛ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Через некоторое время английский гражданин Митрохин стал настаивать на публикации хотя бы части его архива. И в 1996 году министр иностранных дел Великобритании Малькольм Рифкинд санкционировал публикацию части «бумаг Митрохина». С этой целью доступ к архиву получил историк, профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю, в свое время успешно работавший с другим советским перебежчиком полковником Олегом Гордиевским. Совместно с Митрохиным Эндрю должен был написать книгу по материалам архива. В результате после нескольких лет работы в сентябре 1999 года в Лондоне вышла в свет книга К.Эндрю и В.Митрохина «Архив Митрохина: КГБ в Европе и на Западе». Среди советских агентов, работавших в Англии, в книге была упомянута и Мелита Норвуд. К
АТак уже говорилось, Норвуд достойно встретила разоблачения перебежчика. В тот же день она вышла к журналистам, осаждавшим ее дом, и зачитала заявление, в котором говорилось: «Я уже стара, поэтому не могу полагаться на свою память, я была всего лишь клерком, а не специалистом; я хотела предотвратить поражение той системы, которая дала простым людям хлеб, образование и медицинскую помощь. Я считала, что документы, к которым я имела доступ, могут быть полезны для России и она сможет быть наравне с Великобританией, США и Германией. Вообще я не одобряю шпионаж против собственной страны; я делала то, что делала, из лучших побуждений, хотя многим трудно это понять».
После этого в Англии разразился скандал. «Теневой» министр внутренних дел консерватор Энн Виддекомб потребовала от правительства немедленно представить разъяснения по делу Норвуд. В результате министр МВД Джек Стро был вынужден признать, что британская разведка еще в 1992 году узнала имена, адреса и послужные списки бывших советских агентов, но не сообщала о них, так как ее руководству очень не хотелось признавать, что под носом у английских спецслужб работали шпионы, о которых они ничего не знали. Что же касается Мелиты Норвуд, то власти решили не привлекать ее к суду, учитывая ее преклонный возраст.
Публикация «архива Митрохина» вызвала шпионские скандалы как в Англии, так и во Франции и Италии. Поэтому неудивительно, что в ближайшее время готовятся к печати второй и третий том «Архива Митрохина». Сам же Митрохин получил то, к чему так стремился, — мировую скандальную известность и неплохие деньги. Поэтому ему не придется, как другому перебежчику из КГБ Виктору Макарову, устраивать голодные забастовки у стен английского парламента или идти на мошенничество, как это сделал бывший майор ПГУ КГБ Михаил Бутков, бежавший в Англию в 1991 году.
«Секретные материалы 20 века» №5(49). 2001