Слабый диктатор? О чем до сих пор не могут договориться западные историки
На днях писал об одном примечательном "ужине" Гитлера с высшими руководителями рейхсвера, который состоялся на четвертый день его прихода к власти. В конце я пообещал сделать ещё одну статью, чтобы подробнее остановиться на значении этого события для историографии. Так вот, открыв прямо сейчас редактор для написания текста, понял, что не знаю о чем писать. И не от непонимания (или незнания) сути вопроса. Нет, дело совсем в другом...
Сразу после окончания Второй мировой войны Гитлер негласно подвергся в нашей стране древнеримскому посмертному наказанию "Damnatio memoriae" ("Проклятию памяти"). Если помните, в Римской империи так наказывали тиранов и самодуров. Все их изображения, статуи, упоминания в летописях, монеты с чеканкой, даже имена намеренно вымарывались и уничтожались отовсюду. Иногда это распространялось и на живых членов их семей, что, кстати, и получилось и с Гитлером. Несколько его ни в чем ни повинных родственников были арестованы СМЕРШем или МГБ и позже погибли в советских тюрьмах.
В общем, упоминать имя Гитлера всуе, а тем более с научной точки зрения разбирать его жизнь (и таким образом вочеловечивать) негласно считалось зазорным. Само словосочетание "биография Гитлера" звучало кощунственно. Упоминать его можно было лишь в контексте войны, злодеяний и преступлений.
Все это отразилось на нашей условной "гитлериане", которой попросту не существовало. Единственная публицистическая биография Гитлера, написанная супругами Даниилом Мельниковым и Людмилой Черной во времена хрущевской "оттепели", практически сразу же была зарублена и 20 лет пролежала на полке. Книгу получилось издать уже под занавес СССР в 80-х гг.
Совсем иначе развивались дела на Западе. Гитлер там стал самой популярной исторической фигурой, уверенно обогнав по упоминаниям Наполеона. Количество публикаций о нем давно исчисляется сотнями тысяч. Как плоть от плоти дитя Запада (но аномальное, уродливое) он во все времена вызывал жгучий интерес у местных специалистов. Поэтому его до сих пор там буквально раскладывают на молекулы. И бесконечно спорят, спорят, спорят...
Вот именно поэтому мне трудно сейчас рассказать вам о важности гитлеровской встречи с генералами 3 февраля 1933 г. Для этого вы должны иметь хотя бы минимальное представление о многолетних исторических дискуссиях на тему природы его власти. Ведь буквально с 1950-х гг. взгляды на Гитлера начали расходиться в диаметрально противоположные стороны. И за каждой из них стоит имя какого-нибудь именитого историка. Причем, считающего, что только он один прав.
Например, сначала было принято считать, что Гитлер приспособленец и оппортунист, занятый исключительно умножением своей власти. Примером подобных взглядов может служить биография Гитлера, написанная в 1952 г. английским историком Аланом Буллоком (или Баллаком). Потом историки в долгих спорах качнулись в другую сторону: Гитлер стал у них фанатиком своей идеи и человеком, готовым идти до конца ради нее. Самое смешное, что уже в 80-х гг. сам Буллок пересмотрел свои взгляды и признал, что недооценивал идеологический фанатизм Гитлера.
Но в 70-х гг. историки попытались дистанцироваться от демонической фигуры Гитлера, поместив его в контекст эпохи. Примером может служить одна из лучших биографий фюрера, написанная немецким журналистом Иоахимом Фестом. В ней Гитлер предстает фанатиком и еще весьма могущественным человеком, но всё-таки производным своего времени, без которого его просто не было бы. Дальше-больше, некоторые историки стали говорить, что Гитлер и его влияние на ход истории вообще сильно переоценены. Появилась теория о "слабом диктаторе". Её проводником стал именитый немецкий историк Ханс Моммзен, правнук того самого Теодора Моммзена, написавшего в 19 веке многотомную классическую историю Римской империи.
По мнению Моммзена, в спорах о влиянии Гитлера на исторический процесс историки упустили кучу второстепенных деталей. Якобы именно они и были главными. По мнению историка, Гитлер вообще не был решительным проводником своей воли, а всего лишь неумело реагировал на вызовы времени и социальные давления эпохи. Якобы у него не было никких четких целей завоеваний, поэтому действовал он хаотично и по возможности. Историк назвал это "экспансией без цели". Также Моммзен считал, что Холокост произошел не по приказу или желанию Гитлера, а ввиду так называемой "кумулятивной радикализации", которая всегда сопровождает войны. Якобы все это было чистой исторической случайностью из-за неконтролируемой цепи событий, в которой Гитлер хоть и важен, но не определяюще.
Но и это не все. Моммзен пошел ещё дальше и заявил, что Третий рейх вообще не был тоталитарным государством, а лишь хаотичным собранием соперничающих между собой бюрократий, на вершине которой сидел Гитлер и выполнял роль третейского судьи (во благо личной власти), играя на бесконечном раздрае своих подчиненных.
Нужно сказать, что за каждым крупным историком появлялись десятки менее крупных, поддерживавших его (а это десятки и сотни книг с изложением их точки зрения). Аналогично и с противоположной стороны. Как раз примерно в 60-70 гг. в контексте бесконечных споров о роли Гитлера в Холокосте историки разделились на два лагеря: условных "интенционалистов" и "функционалистов" (я ранее рассказывал об этом в статье о возникновении Холокоста, потом будут продолжения). И за каждым из этих направлений снова десятки и сотни громких имен. И столько же книг.
"Интенционалисты" уверены, что всё (в том числе Вторая мировая, Холокост и т.д.) произошли по прямому желанию и приказам Гитлера, которые он вынашивал очень давно. "Функционалисты" же (типа Моммзена) считают, что все это скорее случайности, чем намеренность и любят рассматривать ту эпоху не через призму хотелок или приказов лидеров, а через инициативы нижестоящей бюрократии.
При этом стоит подчеркнуть, что "интенционалисты" и "функционалисты" бывают как умеренными, так и крайними. Моммзен — пример крайнего "функционалиста"...
И вот только имея углублённые представление обо всех этих нюансах мировой "гитлерианы", начинаешь по-настоящему понимать, насколько важны такие эпизоды, как "ужин" Гитлера с генералами рейхсвера в феврале 1933 г. Ибо они без вариантов доказывают, что Гитлер всегда был архипоследовательным политиком, который всегда говорил прямо, чего он хочет. И делал все для исполнения своих желаний.
Кстати, что любопытно, маниакальную приверженность Гитлера своим идеалам очень точно подметил знаменитый Оруэлл в своей рецензии на "Майн кампф" еще в 1939 г. Читаем у него:
К слову, не могу удержаться, чтобы не прикрепить ещё один кусочек из той же рецензии, написанной, повторюсь, в 1939 г. Всё-таки Оруэлл мудр (найдите в сети полную версию, насколько он глубоко в ней видит сущность Гитлера):
Возвращаясь к теме. Как раз "ужин" с генералами 3 февраля 1933 г. лишний раз и подтвердил, что Гитлер на всех этапах своей карьеры по-настоящему держал в уме только три цели, к которым так или иначе последовательно шел: создание армии, милитаризацию экономики и подготовку общества к войне, и, собственно саму войну. Причем не только для уничтожения марксизма, но и для захвата "жизненного пространства" и "германизации территорий". Территорий, но не людей, проживающих на них, как он особо подчеркнул в своей речи (стенографировавшие очевидцы не смогли бы выдумать этот нюанс). А это прообраз будущих геноцидов ("план голода", холокост, "план ОСТ" и т. д.).
К слову, "ужин" также показал, что германские военные отлично знали обо всех его планах и фактически с самого начала одобряли их. Кто-то из вас скажет, ну и что тут такого, разве это какой-то секрет? Нет, не секрет, но после войны немецкие генералы сумели создать легенду о "чистом вермахте", которая прожила аж до середины 90-х гг. (Я имею ввиду, в среде профисториков, у неонацистов она в ходу до сих пор).
Поэтому так важны те немногие записи этой речи, сделанные в тот вечер военными-очевидцами. Они стали своеобразным мостиком между ранним, диким Гитлером (эпохи "Майн кампфа") и Гитлером-политиком. А уж ежели к ним приложить его более поздние речи перед теми же военными в 1939 г. (от 23 мая и 23 ноября, советую найти и ознакомиться), добавить к ним записи "застольных разговоров", перед нами как раз и вырисовывается та самая "статика взгляда на мир" и "застывшая мысль маньяка".
Подводя итоги можно сказать, что эта речь очередной гвоздь в крышку гроба крайнего функционализма. Вот почему в спорах о сущности гитлеризма более правы, на мой взгляд, историки-интенционалисты. Хотя многие современные западные специалисты пытаются отойти от этих поров и даже объединить два этих течения. Как бы шутя, они пишут, что сам Гитлер был "интенционалистом", действовавшим "функционалистическими" методами. Что логично. Всё-таки он был правителем огромной, культурной страны. А поэтому вынужден был до поры маскировать свои чудовищные замыслы перед своим же населением, а также постоянно прикидываться миролюбивой овечкой на внешнеполитической сцене.
Парадокс, но наша отрезанность от мировой "гитлерианы" в каком-то смысле сыграла нам на руку. Ввиду чудовищных преступлений нацистов на нашей земле нам и в голову не приходило разбирать бредовые вопросы о том, случайно ли это так вышло или нет. Образ Гитлера-суперзлодея был зацементирован намертво. И вот, спустя десятки лет громких споров, десятки тысяч книг и монографий, западная историография делает круг и все более (в этом вопросе) начинает походить в этом вопросе на нашу. Хотя и несколько отстраненную. Они там имеют такую роскошь, ибо за этим не стоят десятки миллионов жертв.
Не знаю, получилось у меня раскрыть суть проблемы и показать важность конкретно этого "ужина". Если нет и вы из этого путанного текста ничего не поняли — моя вина. Всё-таки формат ограничивает.
Источник: http://vestnik-jurnal.com/component/k2/item/101747