Как прусские помещики пилили бюджет в Веймарской республике
Германия на рубеже XIX/XX вв. представляется нам развитой индустриализированной державой, локомотивом европейской экономики. И это на самом деле так.
Однако в любой стране во все времена есть глубокие региональные различия. Германия не была исключением. Пока большая часть Рейха росла и крепла, аграрный восток Пруссии, наоборот, хирел и пребывал в пучине перманентной депрессии. Миллионы пруссаков переезжали в более развитые части страны, а то и вовсе эмигрировали в Новый Свет. Рост конкуренции со стороны Америки и России снижал закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию. После Версальского договора и создания враждебной Польши резко возросли транзакционные издержки. Проблема депопуляции и разорения прусского Востока была не только социально-экономической, но и политической. Германия в первой трети XX в. оставалась страной, где по-прежнему, как и в XIX в., огромное непропорциональное влияние на власть оказывали помещики. Даже свержение монархии и установление республики не поколебали позиций «остэльбской аристократии» (прусские земли восточнее Эльбы считались заповедником самого махрового помещичьего землевладения). В 1925 г. президентом Германии был избран стереотипный прусский помещик – Пауль фон Гинденбург. С этого момента остэльбское лобби получило прямой доступ к первому лицу. Ещё до Великой депрессии была запущена программа «Восточная помощь», которая предполагала выделение многомиллионных ссуд и субсидий сельскому хозяйству на востоке Пруссии, а также реструктуризацию долгов хозяйств-должников. Родовое поместье Гинденбургов Нойдек, принадлежавшее вдове брата президента, к тому моменту было заложено за долги. В 1927 г. Ландбунд – главная лоббистская организация сельхозпроизводителей, и Союз германской промышленности – аналогичная организация промышленников, выкупили Нойдек и преподнесли его Гинденбургу на 80-летие. Высказывались подозрения, что «дар» был формой взятки, которая гарантировала, что в будущем интересы аграриев и промышленников будут учтены благодарным президентом при любых обстоятельствах. Кривотолки вызвало и то, что поместье тут же переписали на сына президента – Оскара фон Гинденбурга. Ничего незаконного в этом не было, но получалось, что благородное семейство «Отца нации» тем самым пыталось избежать налога на наследство. Во время Великой депрессии вопрос о том, стоит ли тратить сотни миллионов рейхсмарок из бюджета на поддержку помещиков, стал звучать резче. Критики заявляли, что средства аграриям выплачивались «по блату» и без последующего контроля над тратами. На рубеже 1932/33 гг. в рейхстаге была создана парламентская комиссия по расследованию злоупотреблений с «Восточной помощью». Её члены предоставили доказательства, что ряд получателей потратили деньги не на спасение своих хозяйств, а на дорогие автомобили, скаковых лошадей и заграничные путешествия. Соседа Гинденбургов – Эларда фон Ольденбург-Янушау, обвиняли в том, что именно он в 1927 г. организовал выкуп президентского поместья, а в обмен за «услугу» спустя некоторое время получил 620 тысяч халявных марок из бюджета. Считается, что некие доказательства о махинациях, связанных с семейством Гинденбургов, каким-то образом попали в руки нацистов. Это стало одним из козырей Гитлера во время торгов за должность канцлера. Якобы после личного разговора с фюрером НСДАП Оскар фон Гинденбург сообщил своим спутникам, что «иного выхода нет, и Гитлера придётся назначить канцлером». Есть версия, что именно после разговора со «старым другом» Янушау президент Гинденбург пересилил себя и подписал указ о назначении Гитлера главой правительства. Стоит ли говорить, что после прихода нацистов к власти и уничтожения парламента как самостоятельного института, никто больше не задавал неудобных вопросов о «Восточной помощи». Государственная поддержка помещичьих хозяйств продолжалась вплоть до 1945 г., когда большая часть остэльбской Германии перестала быть «Германией» в принципе, а другая часть попала в Советскую оккупационную зону, где с помещиками не церемонились. Стальной шлем