«Местные к нам максимально привыкли». Военнослужащий ВСУ — о боях и мирной жизни в Курской области
Российская армия не прекращает попыток выдавить ВСУ из Курской области, однако наступает не так активно, как на Донбассе. Российские военные ждут, что ситуация в Судже разрешится политически и не стремятся стереть город с лица земли, хотя от близлежащих сел остались одни руины. Оставшиеся в Судже местные жители зимуют в тепле и не хотят покидать свои дома, несмотря на то, что бои идут уже в трех километрах от российского райцентра. Обо всем этом «Вот Так» рассказал военнослужащий ВСУ Артём Карякин (позывной «Східний»), который на днях вернулся из зоны боевых действий в Курской области.
— Какие изменения за последний месяц произошли на Курском фронте? Изменилась ли за это время ситуация кардинально в ту или иную сторону?
— Если говорить о кардинальных изменениях, то это только Плёхово [село в нескольких километрах к северу от Суджи], которое русским удалось захватить — на данный момент, во всяком случае. За последние дни туда зашло около 300 человек вражеской пехоты, часть из которых уже уничтожена, но на сегодняшний день можно констатировать, что село противник полностью контролирует. Однако ситуация тут динамичная — буквально завтра мы можем восстановить контроль над населенным пунктом.
В Плёхово ситуация вполне может повторить сценарий Новоивановки [села к северо-западу от Суджи], которая постоянно переходит из рук в руки. В целом, если говорить об общей ситуации на этом участке фронта, то она не изменилась — все те же встречные бои, маневренная война со всех сторон вокруг Суджи с переменным успехом.
В целом от Суджи до линии боевого столкновения как было примерно три километра, так оно прямо сейчас и остается. Но самый проблемный для нас участок около города — это как раз таки Плёхово. Я пока не могу сказать, куда дальше россияне будут развивать свой успех. Есть разные варианты — идти вдоль границы на Гуево либо попытаться направить свои основные усилия уже непосредственно на Суджу.
Мы ждали, что прежде чем наступать на саму Суджу, они будут пытаться отрезать логистические пути на нашей территории, которыми снабжается город. Но пока складывается такое ощущение, что они все-таки стремятся окружить его, двигаясь только по своей территории.
Ближе всего к городу россияне подошли в районе села Махновка восточнее города. Мы также контратакуем — в последние дни в районе населенных пунктов Орловка и Погребки севернее Суджи. Противник периодически заходит в эти населенные пункты, даже может время от времени занять половину их, но сейчас они полностью под нашим контролем.
Россияне пытаются залетать в них на технике с пехотой — такая у них очень распространенная тактика. Также они по-прежнему используют тактику малых групп. Бывает, пускают даже по несколько человек, до пяти пехотинцев, через поля на расстоянии 100−150 метров друг от друга. Они просто идут на наши позиции и пытаются закрепиться по одному человеку, потом к этому одному пытаются пробиться следующие, пока не накопят достаточно сил для дальнейшего продвижения. Мы, конечно, их уничтожаем, однако они повторяют эту тактику снова и снова.
— На днях в украинских телеграм-каналах появилась информация о том, что в районе Плёхово россияне все-таки пересекли границу и вошли на территорию Сумской области. Насколько эта информация соответствует действительности?
— Я тоже читал, что DeepState обозначил заход противника на нашу территорию, но у меня такой информации нет. Честно говоря, если он и был, то незначительный и временный. На этом участке границы у нас есть силы и оборонительные сооружения, поэтому я не думаю, что им удалось бы зайти на территорию Украины быстро и глубоко.
Но таким попыткам с их стороны я бы не удивился. Линия фронта проходит очень близко от границы, так что заскакивать к нам время от времени в ходе своего наступления они вполне могут.
— Сталкиваются ли сейчас подразделения ВСУ в Курской области с нехваткой дронов или боеприпасов?
— Расчетов FPV-дронов не хватает всегда, их не бывает слишком много. В Курской области их тоже должно быть больше. Причем если с самими дронами, возможно, и нет у нас тут большой проблемы, то с операторами ситуация хуже. Хотя возникают и ситуации, когда некоторые FPV-расчеты испытывают нехватку боекомплекта к дронам.
Нужно понимать, что война доходит до того, что FPV приходится воевать не только против техники, в чем было их главное предназначение, но и уничтожать пехотинцев. Русские, как я уже говорил, здесь часто идут по одному-двое на большом расстоянии друг от друга. Ликвидировать их эффективнее всего именно с помощью FPV. Получается, что один дрон тратится на одного пехотинца. Естественно, при таком раскладе их постоянно будет не хватать.
Если их не убивать дронами, не расходовать на них ценный боекомплект, противник будет эффективно продвигаться вперед, цепляться поодиночке, затем подтягивать и накапливать силы и таким образом продавливать нашу оборону.
Поэтому FPV нужно больше. Снарядов, как это уже давно известно, в принципе не хватает. При такой интенсивности боев их не хватает даже россиянам. И это, кстати, в Курской области сильно ощущается — плотность артиллерийского огня со стороны противника гораздо меньше, чем на том же Покровском направлении. Да и тех же дронов у них здесь тоже значительно меньше.
Прямо сейчас в Курской области мы можем относительно безопасно передвигаться, потому что количество FPV-дронов противника на удивление если не в десять, то раза в три точно меньше, чем у нас. Поэтому нам дронов не хватает, но русским не хватает их здесь еще больше.
— То есть можно сказать, что для российского командования прямо сейчас Курское направление — не самое приоритетное? Для него важнее оккупация украинских территорий в Донецкой области?
— Да, это сто процентов, и, честно говоря, у меня складывается впечатление, что они принципиально не задействуют здесь большие силы. Группировка большая, но ее натиск не сравним с тем, который мы испытываем на Донбассе. Мое субъективное ощущение — они как будто бы ждут политического решения по Судже и, возможно, каких-либо будущих переговоров и вероятного размена территорий.
Если брать ту же Суджу, россияне не сравнивают ее с землей, не закидывают ее КАБами. Если и стреляют, то очень минимально именно по самому городу. Населенные пункты вокруг они буквально стирают с лица земли, их им не жалко. По сравнению с ними, Суджа практически полностью цела. В последнее время если и бывают прилеты, то только единичные случаи.
На моей памяти, по самой Судже прилетело за все время лишь шесть-семь КАБов. Это очень мало по сравнению с тем, сколько их падает в других местах. По одному поселку на Донбассе такое количество может прилететь буквально в течение одного часа.
Поведение россиян действительно очень странное. Можно было бы подумать, что они жалеют свой город, но, отталкиваясь от предыдущего нашего опыта, им это не свойственно. Почему они должны его жалеть? В крайнем случае всю вину всегда могут просто переложить на нас. Потом показательно эту Суджу отстроить.
Либо у них не хватает сил и средств, либо им сейчас просто негде взять резервы, потому что все задействовано на Донбассе, либо же у них на эту территорию какие-то другие планы.
— Присутствуют ли у бойцов и командования ВСУ здесь, в Курской области, какие-либо надежды и ожидания, связанные со сменой власти в США и переговорным процессом, который может быть запущен новой американской администрацией?
— Я не знаю, какие планы у нашего командования, но, по субъективным ощущениям бойцов, такой вариант рассматривается. По крайней мере, он выглядит вполне логично. Свои территории можно освобождать по-разному — в том числе торгом на переговорах. Правда, лично я не особо верю в успех переговоров с россиянами. Мне кажется, что они просто не пойдут на такие уступки. Для них имиджево менять свою территорию на нашу — это удар по репутации. К тому же все их заявления, которые доходят до нас, говорят об обратном.
Но все эти переговоры ждут, в том числе многие с нашей стороны. Люди надеются, что Запад во главе с США сумеет найти точки эффективного давления на Россию, чтобы подписать мирный договор на более-менее адекватных условиях. Однако лично я, повторюсь, отношусь к таким вещам весьма скептически. Не вижу причин, по которым в ближайшее время россияне могли бы принять те варианты, которые будет предлагать им Запад.
— Кому с приходом зимы в Курской области воевать стало сложнее?
— Сейчас в районе Суджи идет снег, но стабильных морозов нет — один день снег тает, на другой снова подмораживает. По нашим ощущениям, условия изменились скорее в пользу россиян, потому что наша техника в основном колесная, передвигаться на ней в условиях фактически слякоти максимально неудобно.
Кроме этого, исчезла «зеленка». Это тоже имеет негативные последствия, потому что значительная часть боев, которые проходили в последние месяцы, велись не столько за населенные пункты, сколько в лесах и посадках. Сейчас они стоят голые — воевать в них немного сложнее. Но от этого россияне страдают не меньше, чем мы.
Когда погода ухудшается, становится пасмурной, с осадками, низко висят тучи, которые значительно ограничивают видимость с воздуха, FPV-дроны меньше летают. А это все-таки наш важный козырь в этой войне, потому что на определенных участках фронта у нас их гораздо больше. И много где из-за нехватки артиллерийских снарядов это наше основное оружие.
Когда дроны мало летают, опускаются туманы, идет дождь или снег, вот тогда россияне и делают рывки, пытаются воспользоваться окном возможностей.
— Не могу не спросить о северокорейских солдатах в Курской области. Что о них слышно в последнее время? Сталкивались ли вы уже с ними на поле боя?
— Ни мы, ни наши смежные подразделения их пока не замечали. То есть не было подтвержденного факта их присутствия в Курской области. Была информация после удара по командному пункты на территории области, который накрыли десятком ракет Storm Shadow (20 ноября в населенном пункте Марьино, по сообщению украинской разведки, погибло несколько высокопоставленных офицеров из КНДР. — Ред.), но каких-либо иных доказательств, кроме официальной сводки, мы не видели.
Поэтому, предполагаю, что вся эта история с северокорейцами могла быть пропагандистским ходом со стороны россиян на информационно-психологическим фронте. Может быть, в преддверии переговоров они повышали ставки и таким образом.
— В каком положении сейчас находятся люди в Курской области, которые остаются на подконтрольных ВСУ территориях?
— У оставшихся в Судже и ее окрестностях россиян есть единственный путь, чтобы покинуть зону боевых действий и вернуться в перспективе на территорию России — через Сумы. Тех, кто хочет выехать из Сум, впоследствии по два-три человека каким-то образом передают на российскую сторону (вероятно, через Беларусь. — Ред.). Но большинство все-таки остается в Судже. Зеленого коридора непосредственно на территорию России сейчас просто нет.
Жители всех окружающих поселков стекаются в Суджу и пока остаются жить в городе, потому что там есть интернат, где их размещают. Мы буквально позавчера там были. Мне россияне очень часто пишут в личные сообщения, как солдату ВСУ, который воюет в Курской области, и обращаются за помощью. Просят навестить их родных или узнать о судьбе близких людей. Периодически мы соглашаемся и помогаем им.
У меня есть видео, где я передаю сообщение родителям одной девушки из Курской области. Я не знаю, каких она политических взглядов, но когда она мне написала, что у нее в Судже остались родители, она о них ничего не знает, и попросила передать им весточку — я на это пошел. У нас было свободное время, мы заехали по адресу, где я зачитал сообщение и записал видеообращение от ее родителей.
Также мы заезжали в интернат узнать судьбу одной бабушки, о судьбе которой родственники ничего не знали четыре месяца. Мы заехали в интернат, где есть список всех умерших и погибших. К сожалению, к этому времени бабушка уже умерла, и я тоже передал эту информацию родственникам.
У тех, кто живет в интернате, есть все предметы первой необходимости. Там достаточно тепло, большой запас дров. Жители сами готовят себе еду, им привозят продукты питания и воду. Многие суджане живут в своих домах. Единственное, они попереезжали в небольшие летние кухни, которые в холодное время года можно легче отопить.
В целом местные жители остаются жить в Судже, мало кто из оставшихся собирается куда-то уезжать — например в Сумы. Хотя такие варианты им регулярно предлагают. Большинство остающихся — это старики, которые очень сильно привязаны к своим домам и даже не рассматривают вариантов куда-то уехать.
— Меняется ли отношение местных жителей к украинским военнослужащим?
— Такое ощущение, что они к нам максимально привыкли. Когда вчера мы приезжали к родителями девушки из Курской области, о которых я уже говорил, пожилая женщина, которая встречала нас, уже просто улыбалась и приглашала нас за стол покушать супчик. Все пыталась нас накормить.
У меня сложилось впечатление, что местные просто уже не чувствуют от нас никакой угрозы. Если в начале они смотрели на нас подозрительно и просто не знали, как с нами контактировать, то сейчас уже знают многих из нас в лицо, примерно представляют, кто из какого города и где обитает, общаются с нами вполне нормально.
Многие просят, чтобы мы привезли им какой-нибудь еды — например чего-нибудь мясного, чего-то, что они уже давно не ели. Мы по возможности привозим. Раньше некоторые из них даже боялись мимо нас пройти, спрашивали разрешения. Сейчас, конечно, наши отношения гораздо проще. Они ходят и даже не обращают на нас внимания. Большую часть времени мы живем своей жизнью, а они своей.
— Оглядываясь на все то время, которое идут боевые действия в Курской области, как вы считаете, решение ввести войска на территорию России было правильным или все-таки ошибочным?
— Субъективно я считаю, что это было правильным решением. На фоне постоянных наступательных действий россиян мы не можем все время отсиживаться в обороне и не контратаковать. Однако контратаковать на Донбассе прямо сейчас практически нереально. Контратака же с заходом на чужую территорию — это всегда успех, всегда информационно-психологический удар по противнику.
На самом-то деле, потери россиян за эти пять месяцев боев в Курской области также колоссальные. Речь идет уже не об одной сотне единиц техники за все месяцы операции. Были дни, когда уничтожалось сразу несколько колонн в день — суммарно 30−40 машин. Эти колонны могли быть направлены на то же Торецкое, Покровское или даже на Запорожское направление, но были уничтожены на территории РФ.
Не стоит забывать и о том, сколько мы набрали пленных на территории России и на кого их поменяли. Без успешного наступления в Курской области я не знаю, смогли бы мы обменять часть бойцов «Азова», которых Россия сложнее всего соглашается выставлять на обмен. Кремль не менял их ни на кого, а вот на пленных сотрудников ФСБ и срочников согласился.
Это большой информационных успех для всей Украины — люди ждут «Азов» и не понимают, почему «Азов» не меняют. Наша операция на Курщине продолжается, мы берем новых пленных. Надеюсь, будут еще обмены азовцев и других бойцов, которые уже долгое время находятся в плену.
Все российские бригады, которые пытаются контратаковать нас в Курской области, находятся там вынужденно. Если бы мы не нашли для них занятие непосредственно на территории России, они воевали бы на нашей территории.
Не стоит забывать и про Сумы и всю Сумскую область. Россияне вполне могли бы большими силами зайти и туда. По моим личным ощущениям, за те месяцы, которые мы сражаемся на Курщине, оборонительные линии со стороны Сумской области изменились до неузнаваемости — в лучшую для нас сторону. Теперь мы гораздо лучше готовы к возможным российским атакам на этот регион.
Поэтому в любом случае это успешная операция. Чем она закончится, пока неизвестно. Выводы будут сделаны только после ее окончания. Я не думаю, что мы там навсегда закрепимся. Во всяком случае, пока на это не похоже.