Музей неудобной памяти. Родственники репрессированных рассказали о своем отношении к закрытию московского Музея истории ГУЛАГа
Крупнейший музей памяти сталинских репрессий в России закрылся на неопределенное время. 13 ноября 2024 года на сайте организации появилось сообщение о том, что экспозиция приостанавливает работу из-за нарушений правил пожарной безопасности. «Вот Так» поговорил с людьми, которые участвовали в создании музея, о закрытии площадки и отношении к памяти о сталинских репрессиях в современной России.
«Не нужно в технические причины вмешивать политику»
79-летняя Алла (имя изменено, поскольку героиня живет в России) занимается исследованием истории своей семьи последние 20 лет. Почти все ее предки были раскулачены и отправлены в спецлагерь в Архангельской области в феврале 1930 года. Те, кому удалось сбежать и выжить, в течение многих лет скрывались на лесоповалах как беглые крестьяне. Некоторые родственники Аллы были на фронте и застали немецкую оккупацию Беларуси, а другие погибли в первые месяцы войны в 1941 году.
За время своих изысканий женщине удалось собрать около пяти «семейных монографий» и несколько альбомов в память о своих репрессированных и погибших родственниках. Часть из этих материалов Алла отдала в 2010-х годах в экспозицию Музея истории ГУЛАГа в Москве. Сейчас предметы, предоставленные ее семьей, составляют один из самых больших стендов постоянной экспозиции.
«История моей семьи — это ключ к пониманию нас самих. Я не могла этого не сделать, как минимум в память о своем отце (его раскулачили, а потом отправили на спецпоселение в Котлас в феврале 1930 года), — рассказала Алла в беседе с «Вот Так», объясняя, почему решила сотрудничать с Музеем. — Я очень уважаю моего отца Константина Ивановича, он был умнейшим человеком. Он сделал все возможное, чтобы мы выжили в самые страшные моменты для нашей семьи. Константин был мастером на все руки, моим героем. Мне бы хотелось, чтобы мои внуки помнили о нем».
По словам нашей собеседницы, она узнала о Музее случайно, когда переехала в Москву и начала активно заниматься исследованием рода. Алла отметила, что о музее ей рассказали в одном из военных исторических архивов, куда она ездила, чтобы собирать информацию о своих репрессированных родственниках.
«Сначала я просто пришла на экспозицию с внучкой. Тогда музей [истории ГУЛАГа в Москве] вообще выглядел по-другому — более бедно, что ли. Нам все понравилось. Я увидела, что в конце выставки был контактный телефон, куда можно было позвонить, чтобы дать информацию о репрессированных. Я позвонила, и сотрудники музея предложили мне принести все, что сохранилось о моей семье, и даже записать небольшое интервью для архива. Мы с внучкой сначала принесли 100-летние домотканые коврики, горшки какие-то, а они все брали и брали. Я принесла им скатерти, которые выткала моя мама. Мне казалось, что они смогут сохранить все эти вещи», — поделилась Алла.
Ей было приятно такого бережное внимание со стороны сотрудников музея, поскольку раньше даже «не приходило в голову», что семейные реликвии можно использовать в экспозициях. Алла пыталась заниматься поисками данных в своем родном городе Котласе, однако, по ее словам, «там не сильно развита архивная культура», а про сталинские репрессии «мало говорят».
СПРАВКА. По данным правозащитной организации «Мемориал», всего в СССР было репрессировано по политическим мотивам примерно 11-11,5 миллионов человек. Наиболее массовые депортации произошли во время высылки крестьян в эпоху «коллективизации» (1930-1933).
Алле разрешили воспользоваться архивом музея, чтобы продолжить исследования — она хотела установить, куда могли пропасть некоторые родственники после побега из спецлагеря и что с ними произошло во время войны.
«Все это время я работала с информацией, которую мне давала моя мама. Она пережила раскулачивание и сбежала из спецлагеря в Котласе. То же самое произошло с моим отцом, но он не любил делиться этим, а разговоры об Иосифе Сталине в семье не велись. Сестра моей матери сбежала с лесоповала и прошла пешком около 1700 километров, чтобы добраться до родной Беларуси. Мне хотелось найти эту нить, узнать, что произошло дальше», — рассказала Алла.
Она отметила, что работа с музеем внесла большой вклад в ее исследования. Сотрудники подтолкнули ее к тому, чтобы зафиксировать все, что удалось найти, и привести в надлежащий вид. Каждая монография представляет собой рассказ об одном из членов семьи Аллы от рождения до смерти, включая время сталинских репрессий. На одну монографию, по словам Аллы, ушло не меньше двух лет. Всего таких текстов уже пять, некоторые из них, в том числе семейные фотографии, хранятся в Музее истории ГУЛАГа.
По словам Аллы, копии трудов она регулярно отсылает в региональные музеи, связанные с историей ее семьи, чтобы их тоже включили в экспозицию. Не все соглашаются такое принимать.
,,«Называют разные причины, мол, то посылка не дошла или еще что-то. Или даже что я не по теме информацию приношу. Это правда, потому что в России не так много музеев, полностью посвященных репрессиям. Некоторые места закрываются из-за политики. Ну что поделать», — объяснила Алла, рассказывая об отношении к теме репрессий в последние годы в России.
Иногда она встречает трудности, в том числе при работе с архивами. В России не так много мест, где обычный человек может найти информацию о происходившем в семье в 1930-е и 1940-е годы. Многие архивы засекречены либо в них нет соответствующей информации.
Алле посоветовали обратиться в общество «Мемориал», которое обладает самым большим объемом информации о сталинских репрессиях. Однако она перестала сотрудничать с организацией после ее признания «иноагентом».
«По телевизору говорили, что они («Мемориал») какой-то политикой и раскачиванием занимались. Я такого во время своей работы с ними не замечала. Уж не знаю, что они натворили, но, может, не просто так это произошло. Жалко, конечно, архив, потому что особо больше некуда обратиться», — рассказала «Вот Так» о своей работе Алла.
Женщина отметила в разговоре с «Вот Так», что узнала о временном закрытии Музея истории ГУЛАГа в Москве от внучки. По ее словам, в телевизионных новостных программах об этом не сообщалось. Новость удивила, однако она не стала придавать ей особого значения.
«Ну закрыли и закрыли из-за вентиляции. Потом откроют. Не нужно в технические причины вмешивать политику, — поделилась своим отношением к временному закрытию музея Алла. — Вы понимаете, мы сейчас в состоянии войны. Конечно, сейчас не до репрессий. Это нехорошо, конечно. Но я могу это понять».
«Власти не нужна политика памяти»
24-летний Артем и 31-летний Михаил (фамилии героев не называются по соображениям безопасности) — братья, они работают в IT-компании в Москве. В течение нескольких лет они активно сотрудничали с Музеем истории ГУЛАГа в Москве и делились информацией о своей семье, пострадавшей во время сталинских репрессий.
Они рассказали «Вот Так», что узнали о раскулачивании своих родственников от родителей, когда в России постепенно начали открывать архивы.
«У очень многих из нас, в том числе окружающих, предки были раскулачены. Просто многие об этом не знают. У нас был прапрадед, его жена и пятеро детей. Их всех выслали в 30-е годы из Башкирии в Кемеровскую область. Там строился город и было огромное количество шахт, где нужны были рабочие руки. Их всех туда приписали. Большая часть семьи умерла в этих шахтах через год», — рассказал Михаил о судьбе своих родственников.
По словам братьев, они узнали о Музее истории ГУЛАГа через интернет и решили сами связаться с сотрудниками, чтобы передать на хранение некоторые вещи, оставшиеся от родственников.
,,«Нам было несложно рассказать все, что мы сами знаем. А хранить горшки, топорики и медали дома не было особо никакого смысла. Нам показалось важным, чтобы другие люди смогли узнать, как жила наша семья во время репрессий», — сообщил Михаил в разговоре с «Вот Так».
Артем отметил, что особо «никогда не интересовался политикой», пока не услышал о том, что в Москве начали снимать таблички «Последнего адреса» — масштабного проекта, в рамках которого на домах, где жили репрессированные в годы Большого террора, устанавливали небольшие памятные таблички.
«Такие таблички были рядом с моим домом, где я снимал квартиру. Я погуглил, а потом понял, что творится какая-то херня. После этого я узнал про ликвидацию “Мемориала”, куда мы тоже обращались, и офигел. Я вкатился в это во все через тусовку репрессированных, — поделился Артем. — Сначала я просто хотел, чтобы люди знали, какие незаслуженные страдания пришлось пережить моему прапрадеду, а потом я понял, что у нынешней власти нет никакой совести. Власти не нужна политика памяти, когда у нас и так налево и направо репрессируют».
Братья отметили, что узнали о временном закрытии Музея истории ГУЛАГа из новостей в телеграм-каналах. Они очень удивились, поскольку «не ожидали, что такое может произойти».
«Это был очень современный и интересно организованный музей. Уверен, что власти давно хотели его закрыть, просто не знали, как это сделать, потому что музей всегда вел себя аккуратно. Вот и придумали историю с вентиляцией», — поделился своим мнением Артем.
«Если музей и откроют, то ненадолго»
Насколько закрылся Музей истории ГУЛАГа — неизвестно. В сообщении департамента культуры Москвы, опубликованном 13 ноября, об этом ничего не говорится.
,,«Если музей и откроют, то ненадолго, — поделилась своими мыслями волонтерка музея Ксения (имя героини изменено). — Странно, что ему удалось проработать так долго, поскольку в экспозиции много деталей, которые бы сейчас посчитали “чувствительными”».
Девушка помогает сотрудникам музея последние два года. Она занимается сбором информации о сталинских репрессиях, расшифровывает видео- и аудио-интервью для студии визуальной антропологии, а также документы и письма для издательского отдела.
По ее словам, среди сотрудников музея сейчас «напряженные настроения», поскольку точно неизвестно, когда экспозиция станет доступной для посетителей. Ксения отметила, что в здании действительно ведутся технические работы, однако архив и волонтерский центр продолжают функционировать.
«Нельзя сказать, что это однозначный конец, поскольку я и другие сотрудники продолжаем заниматься своими делами. Конечно, мне никто не говорит, что происходит, но хочется сохранять надежду», — рассказала волонтерка.
В Музее истории ГУЛАГа официально не смогли ответить на вопросы корреспондента «Вот Так», однако пообещали связаться, «как только появится возможность».