«Таких, как ты, надо расстреливать». За что с начала войны Россия назначила «террористами» 36 подростков
С начала войны в Украине российские власти объявили террористами 36 несовершеннолетних. На момент начала уголовного преследования Арсению Турбину было пятнадцать лет, Егору Балазейкину — шестнадцать. В результате их действий никто не пострадал. Тем не менее их приговорили к пяти и шести годам заключения соответственно. Кооператив независимых журналистов «Озеро» рассказывает, почему российское государство сажает подростков за терроризм и с какими сложностями они сталкиваются в заключении.
«У осужденных по 205-й все будет жестко»
Несовершеннолетних россиян начали сажать за политику еще до войны. Но тогда эти случаи были исключением. Например, в деле «канских подростков» фигурируют 14-летние школьники Никита Уваров, Богдан Андреев и Денис Михайленко. Их задержали в 2020 году за расклейку листовок в поддержку арестованного анархиста и математика Азата Мифтахова. Андрееву и Михайленко дали условные сроки. А Никита Уваров получил 5 лет колонии за обучение терроризму (ст. 205.3 УК РФ), незаконное изготовление (ч. 2 ст. 223.1 УК РФ) и хранение (ч. 2 ст. 222.1 УК РФ) взрывчатых веществ. Он сидит до сих пор.
Подробнее историю Никиты Уварова «Вот Так» рассказывал в материале:
- «Это лучше, чем полное отсутствие перспектив». Чему и как учат подростков в российских колониях и есть ли польза от такого образования
После начала российского вторжения в Украину случаев преследования подростков за политические взгляды стало больше. По подсчетам «Мемориала», дела по статье 205 о «террористическом акте» завели против 36 несовершеннолетних.
Чаще всего обвинения выдвигаются по части 2 статьи 205 — «совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба в целях дестабилизации деятельности органов власти, совершенные группой лиц по предварительному сговору или повлекшие причинение значительного имущественного ущерба».
Официального решения российских властей уделять больше внимания несовершеннолетним нет, считают правозащитники, с которыми поговорил кооператив независимых журналистов «Озеро». Они связывают рост числа подростковых кейсов с общим репрессивным трендом против любых россиян — будь то ребенок, многодетная мать или пенсионер.
Тем не менее до войны оппозиционно настроенные подростки чаще всего отделывались условными сроками или штрафами. Сейчас все серьезнее: «Школьников стали больше сажать, причем на большие сроки. Государство видит в подростках диверсантов и террористов, поэтому не хочет делать скидку на их возраст», — говорит пресс-секретарь правозащитного медиапроекта «ОВД-Инфо» Дмитрий Анисимов.
«Молодежь, в частности несовершеннолетних, государство рассматривает как особую угрозу. С этим связано особенное внимание к ним и контроль с помощью репрессий, — считает и руководитель независимого правозащитного проекта «Поддержка политзеков. Мемориал» Сергей Давидис. — Квалифицировать как диверсию или терроризм не повлекшие никакой опасности действия — это явно чрезмерная реакция со стороны государства».
Ужесточения коснулись не только сроков, но и условий отбытия наказания. Пресс-секретарь «ОВД-Инфо» говорит, что подросткам в целом сидеть ничуть не проще, чем взрослым, поскольку условия в воспитательных колониях и СИЗО для несовершеннолетних примерно такие же, как в обычных колониях — «от плохих до ужасных». Давидис добавляет: сообщения об угрозах и насилии от сокамерников поступают в «Мемориал» гораздо чаще из воспитательных колоний, чем из исправительных. Атмосфера там гораздо более травматичная с точки зрения уголовных понятий и культа силы. «И в этом смысле для подростков это более травматично и опасно, чем для людей старшего возраста», — объясняет руководитель проекта поддержки политзэков.
А подросткам-«террористам» сидеть еще сложнее, чем осужденным по другим политическим статьям, добавляет Дмитрий Анисимов: «Как правило, никакого специфического отношения к политическим заключенным у администрации колоний нет. Но террористические статьи — исключение. У осужденных по 205-й все будет жестко».
То, как отбывающий наказание преодолеет все сложности, связано в большой степени с силой его характера. Но без тяжелых психологических последствий на свободу мало кто выходит. «Во время подросткового периода мозг человека должен формироваться, учиться, приобретать жизненный опыт разного рода. Вместо этого молодой заключенный получает очень специфический опыт выживания. Без последствий этого не перенесет никто, — уверен Давидис. — Тюрьма, особенно российская тюрьма — очень влияющий на человека опыт. Этот опыт будет серьезным ударом для всех, но кому-то разрушит жизнь».
«Это место не для меня»
Арсений Турбин родился в Дубае (его отец — гражданин ОАЭ), но вырос с мамой Ириной и ее родителями в маленьком городе Ливны Орловской области. До возбуждения уголовного дела против него мальчик хорошо учился в престижном лицее имени С. Н. Булгакова. «Арсений был абсолютно домашним ребенком, рос в максимальной заботе и внимании. Он много читал, его не интересовали тусовки», — рассказывает Ирина Турбина о сыне.
Несмотря на возраст, школьник открыто выражал свои оппозиционные политические взгляды и всегда говорил маме: «Мы не должны молчать». По окончании восьмого класса, во время летних каникул, 14-летний Арсений раскладывал по почтовым ящикам соседних домов листовки с надписью «Тебе нужен такой президент?». А 12 июня, в День России, вышел на одиночный пикет за свободу Навального и других политзаключенных. Помимо этого Турбин вел свой телеграм-канал «Свободная Россия». На него были подписаны всего пять человек, сейчас канал удален.
В июне подросток написал в телеграм-бот легиона «Свобода России» (воинское формирование, состоящее из россиян, воюющих на стороне ВСУ; в России ЛСР объявлен террористической организацией и запрещен. — Ред.), скачал анкету на вступление и начал ее заполнять, но так и не отправил. Следствие решило иначе и обвинило парня во вступлении в легион. Кроме того, силовики решили, что Арсений распространял антипутинские листовки и вел свой телеграм-канал именно как участник легиона «Свобода России».
Раннее утро 29 августа 2023 года в квартире Турбиных началось с обыска. На следующий день Арсения с мамой пригласили «на беседу» в ливенское отделение ФСБ. Оперативники три раза перепечатывали протокол опроса, исправляя неточности. Последнюю версию Ирина Турбина подписала, не читая.
Позже она настаивала, что эфэсбэшники подделали протокол. В полной аудиозаписи опроса Турбин действительно не признается в том, что он отправил заполненную анкету в легион «Свобода России». При этом в протоколе того же опроса записаны якобы его слова: «Я планировал вступить в указанный легион и направил им заполненную анкету». Это «признание» Арсения легло в основу уголовного дела против него.
«Они хотели его именно посадить, а не просто осудить. Даже условный срок не дали, — объясняет Ирина Турбина. — Когда я спросила сотрудника ФСБ, какую опасность представляет 14-летний ребенок, он ответили: “А вот будет ему восемнадцать и он за собой поведет людей”.
,,Якобы у Арсения революционный настрой — он не успокоится и будет продолжать борьбу с властью, пусть даже мирную. В идейных подростках они видят опасность. Это жестоко и неправильно».
В тот день мать и сына отпустили. За Арсением вернулись 5 сентября, когда он шел в школу. Девятиклассник успел помахать рукой стоящей на балконе маме, когда рядом с ним остановилась машина. Из нее вышел сотрудник ФСБ и следователь СК. Они привели Турбина домой и сообщили шокированной Ирине о том, что против ее сына заведено уголовное дело об участии в террористической организации (ч. 2 ст. 205.5 УК РФ).
Арсения суд отправил под домашний арест и даже разрешил посещать уроки. Но мальчика травили в школе, в ноябре на него напали 11 сверстников. На следующий день Ирина перевела сына на домашнее обучение, так Арсений закончил 9-й класс.
В декабре 2023 года Турбина направили в Орловскую психиатрическую больницу на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу. Во время экспертизы психолог сказала обвиняемому: «Таких, как ты, надо расстреливать» и поставила распространенный в карательной психиатрии диагноз «Другие расстройства поведения». Признание психически здоровых людей больными по политическим мотивам — один из способов устранения несогласных. Как говорит Ирина, заведующий отделением экспертизы сказал ей, что это расстройство связано «с оппозиционным настроем» Арсения.
,,«Арсений мирным способом выражал свою позицию. Поэтому у нас была надежда на то, что суд разберется по-честному. Не разобрался», — сожалеет Ирина.
В июне 2024 года 2-й Западный военный окружной суд Москвы приговорил Арсения Турбина к 5 годам лишения свободы. После оглашения приговора осужденный заплакал. Уверенный в своей невиновности Арсений до последнего верил, что его не посадят. Даже после приговора мальчик не терял надежды выйти на свободу. Во время одного из звонков маме он рассказал, что «очень ждет апелляции, переживает и надеется на хороший исход». 7 ноября 2024 года Арсению сократили срок всего на 24 дня, зачтя время нахождения на стационарной психиатрической экспертизе. «Мемориал» признал Арсения Турбина политическим заключенным.
Из зала суда Арсения отвезли в московское СИЗО «Водник». Там он встретил свое шестнадцатилетие. Он не раз говорил маме: «Это место не для меня. Мне здесь очень сложно».
Мать осужденного жаловалась на несправедливое отношение сотрудников и сидельцев изолятора к сыну. В начале октября мальчик написал Ирине, что сокамерник по имени Азизбек бил его кулаком по голове. Турбин боялся за свою жизнь и сказал Ирине: «Мама, я, наверное, скоро умру». После широкой огласки Азизбека отселили и отправили в карцер.
За почти полгода нахождения в «Воднике» Арсений из-за стресса и отсутствия аппетита похудел на 17 килограммов (до 52 килограммов). Последний раз Ирина навещала сына в следственном изоляторе в конце ноября. Она рассказала, что после огласки его перестали взвешивать, поэтому вес сына сейчас неизвестен.
У Арсения множество заболеваний, которые могут усугубиться в отсутствии постоянного наблюдения у специалистов и своевременного лечения: киста в носу, которая требует проведения компьютерной томографии каждые 6 месяцев, гастрит, болезнь Пайра (врожденная аномалия развития толстой кишки, при котором она чрезмерно перегибается в районе селезенки. — Ред.), сколиоз, сильная аллергия на пыль, шерсть животных и цитрусовые, также в связи с ухудшимся зрением мальчику необходимо подбирать очки.
Недавно, 21 ноября, Арсения отправили в карцер (карцер в следственных изоляторах для несовершеннолетних называется ДИЗО — дисциплинарный изолятор. — Ред.) во второй раз (про первый раз публичной информации не было и Ирина Турбина отказалась рассказывать об этом, чтобы «еще больше не усугубить положение Арсения». — Ред.) на семь суток — максимально возможный срок для несовершеннолетних. Формальным поводом послужил разговор заключенного с сокамерниками после отбоя в 10 вечера.
«Арсений вообще не понимает, почему такое решение было принято. Как он мне сказал, часто бывает, что они с другими ребятами после отбоя не спят. А в [тот вечер] он вообще читал книжку, потом встал, сделал себе бутерброд, немножко поговорил с ребятами и продолжил читать. А утром его увели в карцер», — говорит Ирина Турбина.
Со слов Арсения, других подростков в «Воднике» не отправляют в карцер и не делают выговоры за более серьезные нарушения правил внутреннего распорядка, например за драки. Вероятно, пристальное внимание к политзаключенному со стороны охраны связано с тем, что в октябре этого года Турбина поставили на учет как склонного к терроризму.
Арсений опасается, что из-за двух отправок в карцер его, уже в воспитательной колонии, посадят на 6 месяцев на строгий режим. У этого режима два главных отличия от обычного. Во-первых, подростки живут в запираемых помещениях, которые покидают только для работы и учебы. Во-вторых, количество свиданий сокращается с восьми до шести краткосрочных (до 4 часов) и с четырех до трех длительных (до 3 дней) в год.
Ирина уверена, что детям сидеть сложнее, чем взрослым: «Если кто-то думает, что на “малолетке” можно сидеть нормально, то нет. Подростки очень жестокие, и там происходят страшные вещи. И каким Арсений оттуда выйдет? С покалеченной психикой и с покалеченным здоровьем».
«Мне страшно во взрослую колонию ехать»
У сотрудников [пенитенциарной системы] о Егоре совершенно четкое мнение: ты террорист, ты предатель. Из этого складывается все их отношение к нему. В одном из промежуточных СИЗО во время этапа из воспитательной колонии в исправительную его даже называли не по фамилии, как всех остальных, а террористом», — рассказывает Татьяна Балазейкина, мать школьника, осужденного на 6 лет за терроризм.
Егора Балазейкина посадили за решетку почти два года назад. В момент задержания, 28 февраля 2023-го, ему было 16 лет. Ранее, в тот же день Егор бросил в военкомат города Кировска Ленинградской области три бутылки с дизельным топливом. Ни одна из них не загорелась, никто не пострадал. Сначала Балазейкину вменили статью об умышленном уничтожении или повреждении имущества (ст. 167 УК РФ). Позже обвинение переквалифицировали на особо тяжкую статью — «террористический акт» (ч. 1 ст. 205 УК РФ).
О намерении бросить бутылки в военкомат Егор родителям не сказал: знал, что они ему не позволят. Родители поехали в отдел полиции с уверенностью, что заплатят штраф и заберут сына домой. «Мы думали, что не могут детей трогать», — вспоминает Татьяна.
Однако десятиклассника из элитной 166-й гимназии отправили в СИЗО-5 «Арсеналка» в Петербурге. Позже на суде адвокат пыталась доказать, что Егор не желал запугивать население, причинять вред чьему-либо здоровью и дестабилизировать органы власти.
Свою символическую акцию Балазейкин устроил против войны, а также из-за смерти дяди, который пошел служить добровольцем в Украину и погиб в июне 2022 года. Эти заявления 2-й Западный окружной военный суд не принял во внимание и признал неудавшийся поджог террористическим актом. Балазейкина отправили за решетку на 6 лет. «Мемориал» считает юношу политзаключенным.
За 16 месяцев в «Арсеналке» у Егора не было проблем ни с администрацией следственного изолятора, ни с сокамерниками. В июле 2024 года он прибыл в воспитательную колонию под Архангельском. Суд постановил, что парень будет отбывать там наказание до 19 лет. Но подросток провел в поселке Талаги всего три месяца. Местная администрация уже через пару дней предупредила Балазейкина, что как только ему исполниться восемнадцать, его переведут в колонию для взрослых. Татьяна уверена: «Сотрудники видели в Егоре врага государства и считали, что ему не место в детской колонии».
В воспитательной колонии Балазейкин занимался спортом, много читал, осенью пошел в школу, где ему нравилось учиться. Но начальство колонии постоянно напоминало, что он террорист, и провоцировало на разговоры о войне.
Егор отметил свое 18-летие 6 августа. Через три месяца новым решением суда его этапировали в ИК-5 в поселке Металлострой в пригороде Петербурга — в отличие от Архангельска, совсем близко к дому. На коротком свидании с родителями в воспитательной колонии Егор сказал:
,,«Мне страшно во взрослую колонию ехать, потому что там взрослые мужики. Я переживаю, как они будут ко мне относиться».
Кроме того, на карантине (в карантинном отделении содержатся вновь прибывшие в пенитенциарное учреждение подследственные или осужденные, после их распределяют по камерам или отрядам. — Ред.) Егора держали две недели, а не одну, как других. Татьяна считает это своеобразным давлением, поскольку на карантине запрещены письма, звонки и передачи продуктов и необходимых вещей (из-за этого парень две недели провел в холодной камере без теплой одежды).
Даже после выхода из карантина в отряд Балазейкин не получил возможности звонить и писать письма. Его мать убеждена, что сотрудники это делают специально, поскольку заключенные, прибывшие в ИК-5 после Егора, уже могут общаться с родственниками на воле. По закону осужденные имеют право на звонки и неограниченную переписку с семьей.
Адвокат Егора 25 ноября навещала подзащитного в колонии. Парень не мог рассказать обо всем, что с ним происходит, поскольку на встрече присутствовал сотрудник учреждения. Но адвокат заметила, что Егору там плохо. «Видно, что на него там психологически давят», — сказала защитница родителям Балазейкина.
«Не думаю, что сотрудники так напуганы, что в детях видят угрозу. Им все равно. Просто система настолько озверела, что для них нет разницы, посадить 14-летнего пацана или 68-летнюю Буянову (московского педиатра Надежду Буянову в ноябре 2024 года осудили на 5,5 года за распространение «военных фейков». — Ред.). Мне кажется, у системы отказали тормоза, и она, как огромный КАМАЗ, летит в пропасть, подминая под себя всех, кто встретится», — говорит Татьяна Балазейкина.
Недавно появилась надежда, что скоро завершатся мучения российских подростков, которые попали в колонии за «терроризм». Прокремлевские телеграм-каналы в ноябре сообщали, что в начале 2025 года готовится второй большой обмен заключенными между Россией, США и ЕС, приуроченный к вступлению в должность президента США республиканца Дональда Трампа. Они ссылались на материалы российского МИДа.
В частности, страны ЕС готовы принять у себя российских детей, осужденных по статье 205 УК РФ. Для обмена, по данным телеграм-канала Mash, собирают согласия от родителей несовершеннолетних заключенных на вывоз их за границу и ищут для них опекунов в странах Евросоюза.