2020/16

Со своими постами про сакуру я немного лукавлю.
Конечно, в основе своей мы все устроены примерно одинаково, у всех протекают аналогичные химические реакции и работают базовые инстинкты, и наслаждение цветущими деревьями для нашей формы жизни более чем естсественно, и отражает наши понятия о цикле жизни и её ценностях. И я испытываю точно такой же душевный подъём, когда город начинает наполняться цветами, бледно-розовыми, полупрозрачными, пропускающими солнечные лучи и мягко смешивающимися в розовато-сиреневых токийских сумерках...
Но есть кое-что, что для меня имеет эффект щедрой эндорфиновой инъекции, и как бы хорошо я не осознавала хрупкость и волшебство окружающей природы, она ещё ни разу не влияла на меня так. Но, с другой стороны, а что вообще есть природа, и где эта грань? Если мы, разумный биологический вид, плоть от плоти этой планеты, строим свои неоновые муравейники из того, что добываем и синтезируем из всего, что есть на Земле, чем принципиально оно отличается от муравьиных лабиринтов и пчелиных дворцов?

Я ещё не надышалась новой для меня точкой, и периодически возвращаюсь. Когда находишь что-то такое, увы, лучше отключать первичный альтруистический порыв поделиться локацией со всеми, это может привести к тому, что поток народа резко вырастет, а для офисного протранства такое непозволительно, и начнут гонять вообще всех.

Пока что ко мне лишь однажды подошёл охранник и вежливо попросил не снимать внутри, а виды из окна — сколько угодно. Некоторые чуваки находят очень забавным вступать в столкновения с охраной, отвоёвывая своё право на шутинг, но, ребят, будьте благоразумными — надо понимать, что вы говорите с человеком, который не придумывает правила, а следит за их исполнением, и несёт за это ответственность. Это либо частная/стратегически важная территория, либо священный объект. И если вы уверены, что кадр, который вы хотите снять, ничего не нарушает и не оскорбляет, сделайте его незаметно.

Думаю, порция дзена, которую ты получаешь, выходя из офисной конторы в конце рабочего дня, или хотя бы на кофе-брейк, бесценна. В этом бурлящем и сверкающем механизме совсем не страшно ощущать себя маленьким винтиком, крохотным огоньком с горящим экраном смартфона, ждущим своей фазы светофора на перекрёстке.

Не думали, что в этой жизни предназначены для чего-то великого? А может, быть частью великого — это оно и есть?

Я говорила, что здесь учишься проживать на полную именно данную секунду? Я знаю, что с момента, когда я решу спуститься вниз, до того, как сяду в свой поезд на станции Сибуя по линии Яманотэ, пройдёт примерно 10 минут, и о том получасе, что я проведу в покачивающемся вагоне, стоя у окна, дочитывая одну из книг на айфоне под мелькающие огни, я думаю с расслабленным удовольствием, так же как и о том, как спущусь с платформы, пройду сквозь коридор с низкими проёмами, выкрашенными жёлто-чёрными полосками, и выйду в большой светлый вестибюль станции Уэно. В Seijo Ishii у выхода к парку скорее всего соберётся небольшая очередь из покупающих уценённую к концу дня готовую еду, а я скорее всего возьму Cavalier с апельсином и пакетик каки-но-танэ c арахисом. О чистом и ярком супермаркете я тоже думаю с удовольствием.

С этим же чувством удовлетворения, опускаясь на гудящих ногах на блестящую белую плитку и прислоняясь к безукоризненно прозрачному стеклу, за которым текут светящимися гирляндами машины, накапливаешь в себе эти виды, как аккумулятор. Ночные мегаполисы стали для меня особенными с детства, меня тогда научили, что в них не происходит ничего, кроме чудес — находишь на берегу древнюю деревянную маску, или в порт причаливает древний корабль, предназначенный для того, чтобы отвезти бойцов на турнир, или за тобой приглядывает киборг-полицейский.

Эти города — лучшее доказательство того, что возможно всё, от кибернетически модифицированных копов до воссоздания организма из выделенной из останков пришельца ДНК. Когда-то здесь не было ничего, только поросшие растениями холмы. Хочу верить, что когда-то этот город будет в 3 раза выше и в 2 раза глубже.

Местами он больше похож на рендер, невероятно детализированный CGI, местами — на мечты о будущем 50-летней давности, и, мне кажется, это идеально.

Это как раз то, что хотелось бы видеть за окном постоянно, правда, я пока не очень понимаю, как это сделать, не считая прозаичных сценариев типа истерического зарабатывания денег на жильё на верхних уровнях Токио, когда к моменту появления нужной суммы обычно не остаётся либо здоровья, либо предложений на рынке. Иногда вообще полезно лечь и лежать в направлении цели, земля наклоняется, и скатываешься прям туда. Но за другими целями надо бегать, а они иногда по пути.

А у некоторых целей есть таймер. Потом понимаешь, что, как бы ни хотелось всего и сразу, добеги я до них раньше, я бы просто не знала, что с ними делать. В разных буддийских учениях можно встретить идеи о расфокусировке собственных желаний, и, мне кажется, мир примерно так и функционирует. Ты сильно концентрируешься на чём-то, этот импульс уходит в космос, ты же в это время переключаешься на другие задачи, а через некоторое время прилетает обработанный сигнал. С результатами.

А вообще, мы часто озабочены целями, и забываем про путь. Цель — это только момент, одна из точек отсчёта, один из чек-поинтов, а всё, что до и после — это путь. И часто удовлетворение от цели зависит во многом от того, каким был путь к ней.

Кстати, та высокая штука — часть строящегося комплекса с парком. До финала ещё довольно далеко, и сейчас её зияющие насквозь оконные проёмы смотрятся довольно апокалиптично на фоне сияющнего города, особенно днём.

Кто-то нашёл себя в съёмке на плёнку, кто-то преуспевает в подводной фотографии, а я вот упражняюсь в селфи в отражениях, хорошо, что не на айфон, хорошо, что не нужно казаться лучше, чем я есть. Меня в этот день подруга не нашла в месте встречи, просто не смогла меня идентифицировать в зелёной толстовке, думала, я буду в чёрном. Друзья, у меня новый способ мимикрии.

Светящиеся колонны в Хикариэ напротив — как раз то место, где я обычно сижу, и откуда видно Фудзи на закате.

Сквозь череду эскалаторов и прозрачных лифтов окунаюсь в вечерний шум прохладной Сибуи, чтобы проделать путь, который уже проделала мысленно, до станции Уэно, и сквозь тёмные пруды Синобадзу, волнующиеся золотистой рябью от фонарей храма Бэнтен, мимо стаи карпов, кишащих у моста, как гигантские головастики.

Мой любимый район. Кажется, на Осаку становится немного похож.