2020/23

Я уже давно хочу доехать наконец до Коя-сан, но никак не складывается — физически, конечно, туда можно доехать практически в любой момент, но чтобы это было осознанно, обстоятельно и красиво, нужны ещё несколько факторов, которые постоянно отваливаются. Так что на Коя я не попала и в этот раз, ну ок, тем желаннее будет наша встреча.
Учитывая непонятную ситуацию в мире в марте-апреле этого года, после Нагасаки по-хорошему надо было уже двигать в сторону Токио. К открытию и освоению новых японских земель не предрасполагало примерно ничего, но, как известно, с юга путь к столице лежит через Киото, а кто в здравом уме возьмёт и просто проедет мимо? Киото — как раз из тех японских городов, в которые хочется возвращаться. Самым кайфом, когда я жила в Осаке или в Кобе, было то, что от Киото меня отделял максимум час езды, и сама мысль о том, что вот так просто можно посидеть в Гионе со стаканчиком маття латте, болтая ножками, или или поплутать по лесенкам в Фусими Инари, казалась до неприличия гедонистической, и именно поэтому я проделала такие штуки десятки раз. С этими воспоминаниями приходит ещё одно — как алюминиево-матовая электричка въезжает на один из дюжины путей светящейся в темноте станции Осака.

Примерно настолько же, насколько я люблю летать, я люблю синкансены, потому что это как самолёты, но только без крыльев. Сколько ни катайся, часто увлекаешься процессом настолько, что забываешь про гаджеты.

В Киото мы нашли подходящий отель (опять отель!), ничего не предвещало необычностей, разве что народу на вокзале было поменьше, а мы, как закинули вещи, пошли пройтись в сторону Гиона, завернули в переулок, и просто проорались в голос.

Пышная сакура застилала небо. Пришлось сначала уговаривтаь себчя, что это не сон в синкансене и мы не проехали свою остановку, а а потом срочно хвататься за камеры и айфоны, как будто этот мираж вот-вот рассеется.

Конечно, много сакурынх катарсисов уже было пережито, но это стало квинтэссенцией их всех. Такое мощное цветение, да ещё и в Киото, да ещё и с ночной подсветкой.

Паучье чутьё не обмануло, мы приехали в нужный день и в нужный час, учитывая недолговечность всей этой красоты.

Ночная сакура — очень распространённая фишка. Цветущие деревья ещё больше становятся похожи на облака, парящие над городскими огнями.

Мощные фонари выхватывают из темноты цветы, резко выделяя их на фоне чёрного неба.

Сакуре всё же идет город. Она не смотрится так нежно вдали от шероховатого бетона и блестящих боков автомобилей.

На этой алее мы основательно залипли, дело не только в пышном цветении, но и в том, что тут, кроме нас, не было ни одного человека с фотоаппаратом.

В такие моменты начинаешь ценить то, что сакура не пахнет. Если бы эти тучи ещё и источали бы аромат, пусть даже приятный, у всех уже был бы тотальный передоз. А пахла ли вообще сакура раньше? Может, это чудеса селекции?

Пока гуглила про запах сакуры, узнала, что в своих колониях японцы высаживали сакуру, обозначая таким способом свои претензии на территорию. Какой изящный психологический ход.

В Японии у сакуры довольно сильная милитаристская символика. Погибающих за свою страну воинов сравнивают с опадающими цветами сакуры. Этот национальный символ должен был (и успешно работал) как мощный мотиватор.

Лётчики-камикадзе рисовали сакуру на фюзеляжах своих самолётов, что я не раз видела в музеях и на фотографиях. Многие из них брали веточку сакуры с собой в кабину.

И если у остального мира основной графический мотив для геральдики вооружённых сил — пятиконечная звезда, то в Японии это цветок сакуры с пятью лепестками. Вспоминайте об этом каждый раз, когда попиваете свой фраппучино под цветущими деревьями в Ёёги (где раньше тоже была военная база, ха.)

Кстати, в Японии финансовый и учбеный года стартуют в апреле, и часто их первые дни совпадают с началом ханами, что наводит на мысли о позитивном влиянии такой традиции. Как думаете, что лучше — возвращаться в школу, когда лето сошло на нет и впереди месяцы темноты или дождя, или когда природа просыпается (хотя она в Японии ни на секунду и не засыпает, по-моему) и год стремительно набирает обороты?

Эти деревья вросли во все сферы жизни Японии настолько плотно, и обросли таким количеством смыслов и символов, как, по-моему, ни одно другое растение в истории, хотя на этих островах флора более чем богата, и каждая префектура или род мгут выбрать себе символику, ни разу не повторяясь.

Рано или поздно ты погружаешься в водоворот информации о символах кланов, значении гербов и прочей визуальной информации, которая здесь окружает тебя посвюду, и не перестаёшь удивляться тому, насколько стройной и эстетически сильной была эта сторона с давних времён. Чего стоят одни только моны.

Кстати, да, она позирует не фотографу, а телефону на трайподе.

Попасть в вечерний Киото, почти безлюдный, наводнённый сакурой в самом цвету – это чудо, то самое, которое представляют многие, мечтая о путешествии в Японию. Я люблю такие моменты не только за эндорфины, но и за то, как они помогают тренировать осознанность.

Не концентрироваться на таких моментах и не проживать их — это красть у себя. Зато когда настраиваешься на нужную волну, в жизни как-то резко становится больше хорошего.

Заодно, кстати, начинаешь лучше понимать, что тебе нужно для ощущения комфорта, и что случится, если это вдруг не окажется. А не случится, оказывается, примерно ничего, потому что наше внутреннее ощущение комфорта зависит от того, как мы воспринимаем себя. А насколько легко и положительно мы себя воспринимаем, часто зависит от того, как, по нашему мнению, нас воспринимают другие люди.

А другие люди воспринимают нас исключительно так, как мы сами этого хотим. Поверьте, никто не занят вами настолько, чтобы состоавлять собственное мнение. Все берут исключительно то, что вы даёте.

Я, правда, обо всём этом не думаю, гуляя по вечернему Киото. Здесь я просто настраиваюсь, а обработать это можно будет позже, хотя бы в момент написания поста, неважно. Оно начинает работать в момент настройки, а не формулировки.

Мне, кстати, в почти бессознательном детстве машины казались отдельными существами, автономными от людей, и хотя у моего папы была машина, у меня в голове пчему-то не было связи между тем, на чём мы ездим, и тем, что катается по дорогам, когда я пешеход.

И ещё почему-то всегда казалось, что руль у машины должен быть справа, вплоть до споров с друзьями. Я была уверена, что он справа. Может, это просто мои проблемы с лево-право.

А здесь хорошо видно, что маленькие переулочки — отдельно живущий мир. Если, к примеру, идти только по ним, о том, что где-то рядом сакура, можно и не узнать.

Может, первые пару раз Япония для меня и была сказкой. А потом как-то быстро стало понятно, что я не могу без этих пищалок светофоров, вывесок и пакетов с мусором у фонарных столбов.

Всё это — и формы фонарей, и звуковые сигналы, и мусорные пакеты — создают некую канву, которая в любом уголке Японии позволяет тебе чувствовать себя, как дома.

Интересно, были бы мои ощущения такими же, если бы я знала, что меня больше нигде никто не ждёт?

За эти годы столько всего срослось, просто невероятно. Последний раз я останавливалась в отеле в Киото в свой первый приезд в Японию в 2013. Токио был бескрайним, а Киото — тёмными землями с более-менее освоенным Гионом и Фусими Инари.

Сейчас более-менее информативную карту Токио я могу нарисовать с закрытыми глазами, а Киото... Конечно, я обошла не всё, но многое, но никогда не задерживаюсь здесь надолго, и, наверное, с первого приезда ни разу не ночевала именно здесь.

Поэтому для меня всё пока немного разрозненно, я ориентируюсь скорее интуитивно, и, да, всегда можно свериться с гуглокартами, но важно ещё внутреннее ощущение себя в пространстве, типа, окей, я на севере города, и мне надо куда-то восточнее.

С друзьями, как правило, внутренний геолокатор отключается, просто идёшь, куда идётся. Не считая пары человек, про которых я точно знаю, что они ничего не знают, и сверяюсь с картой раза в 3 чаще, чтобы не уйти в другую сторону, пока мы формируем очередной кусок собственной легенды.

У меня, кстати, к местам част привязываются довольно идиотские ассоциации. Я могу не помнить, как мы попали в какой-нибудь гигантский храм, где, сидя на полу, слушали совершенно чудесную мантру, но железно помню макдак на углу, где как-то мимоходом покупала кофе, и он работает как чекпоинт.

С другой сторны, неважно, какие ориентиры, лишь бы они были, да?

Я вот сейчас думаю, что от ханами в Киото совершенно другое послевкусие. Сказывается и местный ритм, куда более плавный, чем столичный, и то, что в Токио просто не может случиться такого, чтобы ханамить никто не пошёл.

Эти деревья над каналами напомнили мне ту самую ночную сакуру над Мэгуро, когда мы впервые встретились с Ксю. Тогда кругом тоже никого не было, и моросил дождь.

Вообще, кстати, ханами — это про любование не только сакурой, но и любыми цветами в принципе. Процесс начинается ещё зимой с цветения умэ, японской сливы, продолжается сакурой, а дальше уже идут глицинии, ирисы, гортензии и прочее.

Ханами изначально посвящали как раз цветению сливы, а позднее фокус сместился на сакуру. Это произошло потому, что слива была завезена из Китая и считалась китайским культурным символом, но примерно в 9 веке Япония озадачилась вопросом собственной самобытности, и всячески постаралась ослабить влияние Китая на свою культуру, формируя собственную.

Это чисто японский подход: взять за основу нечто объёмное, дистиллировать, вычленить саму суть и довести её до совершенства, попутно развив неочевидные, но потенциально сильные параметры. Примерно по этому сценарию развивалась и культура, и язык, и технологии, и отсюда налёт некоторого элитизма.

Как стебли полевых цветов, такие же тонкие и путаются, когда собираешь букет.

Эта вылазка в Нагасаки и в Кансай была приключением. Мир вдруг почему-то посыпался, а ты просто садишься в синкансен, который всё ещё ходит, и едешь куда-то, пользуешься системой, пока она работает. И это не насмешка над ситуацией, просто больше ничего не остаётся.

Помните все те фильмы, где люди не верят в зомби-апокалипсис? Всё очевидно только гипотетическому зрителю. Увы, нельзя не верить в войны, эпидемии и катаклизмы, способные уничтожить общество, популяцию или даже планету. В мире возможно всё, и плохое тоже.

Но мне бы очень хотелось иметь повод поверить и в хорошее тоже, и не только в то хорошее, что нужно уметь видеть и чувствовать, но и в такое, что обрушивается лавиной, вроде миллиардера-филантропа в костюме летучей мыши, или мутантов из канализации, которые наваляют любому злу.

Если подумать, выходит, что самая большая места и самое большое желание человечества — быть под защитой. Сохранить то, что имеешь.

Всё это вокруг — сильное и хрупкое одновременно. И мы все прекрасно это знаем, так что, мир, давай, выздоравливай, и не нужно больше напоминать об этом.

Потому что пустой Киото, утопающий в цветах — это нереальный и неповторимый опыт, но не ценой здоровья других людей.

Мы между тем делаем петлю до более людного района, немного тусуемся в любимом секретном месте для бомжей, и поворачиваем обратно в отель.

Можно только гадать, какой пышностью встретит завтрашний Киото.

Кажется, тогда, в 2013, у меня был почти такой же вид из окна :)