2020/27

Япония, кажется, живёт в ритме своих поездов. Хочется охарактеризовать их как стучащих по рельсам, но они почти не стучат, разве что очень мягко, и этот звук легко не заметить. Звук этих поездов — скорее шелковистый свист по алюминиевым рельсам. Один из звуков японского ветра. Если хочешь увидеть её лицо, нужно смотреть на Японию из окна поезда. Да, все, кто был там, это знают. Она постоянно мелькает среди плывущих в окне домов, полей и электрических столбов. Я всегда жду этого момента. Неважно, это вагон метро, поездов JR или синкансена, неважно, пуст он или безмолвная толпа почти вдавливает тебя в чистую стену с рекламными баннерами.

Если жить здесь, как я, вагоны становятся вторым домом, куда заходишь, остывая от горячих, щиплющих за плечи солнечных лучшей, или прячась от вечернего холода и залетающего под зонт дождя.

В почти каждом моём воспоминании об очередном приключении/поездке есть место воспоминаниям о поезде. Никогда бы раньше не подумала, что в поездах можно ощутить дух свободы, неизвестности и предвкушения удивительных историй.

Здесь поезда становятся чем-то болшим, чем просто передвижение из пункта А в пункт В. Здесь это отдельная субкультура, к которой прикасаешься ежедневно, и она не теряет своей глубины.

Когда путешествуешь на поезде в разные уголки Японии, легко ощутить себя ребёнком, потому что часто оказывается, что на очередной ветке тебя ждёт не привычная алюминиевая гусеница, а брутальный ретрофутуристический экспресс.

Но когда ты в Токио, наверное, нет ничего роднее линии Яманотэ, опоясывающей город сквозь его основные точки. Как-то раз меня накрыл дикий упадок сил, наверное, организм решил отыграться на мне за месяцы постоянной беготни, а мне как раз нужно было возвращаться в Токио из Осаки вечерним синкансеном.

И если в Осаке я с кайфом поспала пару дней, встречая ядовитые малиново-жёлтые закаты на балконе под стук проезжающих по гигантской эстакаде электричек, сидеть дома в Йокогаме,  где я тогда жила, мне было слишком сложно, поэтому я собрала остатки сил и поехала на Акихабару, посмотреть кое-какие подарки.

Когда нужное было найдено, я приняла лучшее решение из всех возможных — съесть мапо тофу, а потом угнездиться на сиденье электрички той самой линии Яманотэ и, находясь в лёгком энергосберегающем трансе, смотреть на город за окном, на входящих-выходящих людей. Мне тогда казалось, что время остановилось, и ничто не способно поднять меня с тёплого вельветового сиденья, пока мои батарейки не зарядятся до нужного уровня.

Токио практически для всех начинается с поездов и заканчивается ими. Сначала ты садишься в Нэкс или Кейсей (если едешь из Нарита, конечно, хотя теперь Токио скорее всего будет начинаться с Ханеда), смотришь в окно, и волна тепла внутри всё нарастает, захлёстывая окончательно, когда на горизонте появляется Скай Три.

Обратно, до аэропорта, я тоже чаще всего выбираю поезд, стартуя с из центра огромного лабиринта станции Токио, или с куда менее оживлённой станции Кейсей Уэно.

Кстати, об Уэно. Здесь я живу в тихих переулках Нэдзу, но от станции до них можно добраться пешком за каких-нибудь 15 минут, и потому мой Токио часто начинается именно здесь.

Уэно... для меня он... старый, наверное. Воплощение классического Токио, такого, каким его видишь в аниме, которое я смотреть регулярно так и не начала, но в виденных мной атмосфера передана безукоризненно точно. Переплетения рельс, мигающие вывески, гигантские тенистые парки.

Со своей тихой улочки я не раз бежала на утреннюю службу в Николай-до, иногда одна, иногда в компании по-утреннему энергичной Юлии-сан, во время нашего забега метко выхватывающей из окружения интересные детали, от вывешенной на одном из балконов одежды до охотящегося чёрного баклана.

По этой лестнице много раз приходтлось нестись вниз, перемахивая через две ступеньки, когда нужно было успеть на определённый поезд.

И не знаю, сколько раз я шла тёмными тропинками парка, петляя, чтобы растянуть момент возвращения домой.

Тут же, в парке, у лифта — любимый фотографами уголок, где Уэно разворачивается во всей своей индустриальной красоте.

Днём отсюда хорошо понимаешь, какая сегодня видимость — смотря насколько ясно просматривается Скай Три.

Вид отсюда напоминает мне Осаку, но эмоционально теплее — чисто для меня, потому что Осака любит сюрпризы и неожиданные повороты, которые означают постоянную внутреннюю мобилизацию, а здесь можно плыть по волнам вообще без приборов.

Не знаю, что люблю больше — этот вид или вид с Китте на станцию Токио. Здесь я обычно одна, а там — с кем-нибудь из друзей.

Дождь всегда удваивает или утраивает городские огни, а ещё этот неоновый туман от больших экранов... Вот это ощущение, когда делаешь кадр за кадром, абсолютно идентично удовольствию от получения чего-то материального.

Токио раскрывается постепенно. Не бывает такого, что уже десятки раз ходил тут и всё видел, каждый раз ныряешь чуть глубже, и где там дно, неизвестно.

Он переливается, как калейдоскоп с цветными стёклышками внутри, и я каждый раз не могу решить, какой кадр лучше.

Пусть будут все.

Ветер уже смывает самые слабые лепестки.

От совего обычного весеннего состояния парк Уэно отличает натянутая вдоль аллеи зелёная сетка — одна из грустных противовирусных мер, чтобы народ не устраивал пикники под деревьями.

Но так не везде. В Ёёги, например, ничего не было перекрыто.

Спускаясь вечером из верхней части парка, неизменно погружаешься в золотистое сияние Бэнтен-до, устроившегося на островке среди тёмных, заросших гигантскими лотосами прудов.

Я не раз показывала палатки со стритфудом, которые вырастают здесь в выходные и праздники, но сейчас будний вечер, и на аллее даже никто и не гуляет, все целенаправленно идут либо в бар, либо домой.

Хочется в лучших традициях японской клюквы помечтать, что все они якудза и что я пробиваю хайкик как Лундгрен.

Вот эти деревья — особенно пышные. Всегда жду, когда они распустятся на максимум.

Всё приходится снимать из-под зонта, оберегая камеру от непрекращающегося дождя.

Покупаю Сони в России, чтобы снимать в Японии. Чувствует родную землю, наверное.

Вот этот мой голубой зонт, купленный в комбини в окрестностях озера Бива, уже сгинул где-то в городских недрах. Судя по количеству случайных зонтов на улицах, Токио их ест и выплёвывает в неожиданных местах.

О эта дорога домой, в большинстве случаев разбавляемая посещениями Акафудадо.

И чтобы два раза не вставать, закат по пути из иммиграционного центра, где, учитывая пандемические обстоятельства, нам без особых хлопот продлили возможность пребывания в стране аж до июля, и Кирилл цитировал Брат 2 ("Я остаюсь! Я остаюсь здесь жить!!"), пока сам почти не поверил.

Закат был таким же впечатляющим, как и сила ветра, которой мы категорически не поддавались, потому что хотели на Синагаву, а не в страну Оз.

А это, кстати, мусоросжигательный завод.

И, кстати, ни одну часть Брата я не смотрела, и скорее всего не захочу.

И ещё там за углом ждёт латте из Фэмили Марта, и снова поезд, и снова линия Яманотэ, с которой начинался пост.