«Новый период застоя»
Александр Журавлев. Художник, преподаватель
Сербия
Можно сказать, что моя жизнь после отъезда не особо изменилась. Еще с ковида преподавание ушло в онлайн, и личных встреч стало меньше. С точки зрения искусства, если до отъезда у меня были планы на живопись, то сейчас с форматами, не уживающимися с кочевой жизнью, приходится повременить. Зато валяние из шерсти оказалось на удивление мобильной техникой. Осознал, что наши далекие предки так жили — собирали шерсть, делали из нее разные штуки, например, ковры и увозили с собой.
В эмиграции приходится суетиться в два раза больше. К дистанционной работе прибавляется необходимость решать бытовые и юридические проблемы — искать жилье, получать вид на жительство. А если хочется дальше заниматься чем-то действительно интересным, то тратишь время еще на поиски места, где можно дальше продолжить свою карьеру художника или исследователя, писать заявки, отправлять портфолио или резюме в университеты.
У меня не было времени познакомиться с сербской или черногорской художественной сценой в деталях, о чем я действительно сожалею. В Черногории рынок современного искусства небольшой и не сильно институционализированный. Главной движущей силой его развития являются несколько музеев современного искусства в Подгорице и деятельность принца Николы, который некогда организовывал скандально известную Цетиньскую биеннале и планирует ее повторить в ближайшее время. Как в Черногории, так и в Сербии, знаю галереи, основанные выходцами из России. В первой — это Montenegro European Art Community Марата Гельмана и Alexander Gallery Людмилы Беловой, во второй — Nordistica Александры Кременец. Наверняка есть и еще, моя подборка основана лишь на личных наблюдениях. Также вижу, как многие уехавшие русскоязычные художники делают выставки в самых разных местах: от офисов до художественных студий и уличных пространств. Исходя из моего опыта, взаимная интеграция сербскоязычного и русскоязычного художественных сообществ практически отсутствует.
Для меня задача влиться в местное художественное сообщество не приоритетна. Сохраняется множество связей с российским миром современного искусства, в том числе благодаря преподаванию. Главная цель для меня на данный момент — написать диссертацию в одной из западноевропейских стран. Думаю, что многие воспринимают страны бывшего Восточного блока как хорошее пристанище (так, кстати, называется известный фонд в Черногории, помогающий беженцам), но не как новый дом. Для меня это связано с тем, что местная политика не слишком отличается от российской, и, несмотря на успехи в евроинтеграции отдельных стран, не покидает ощущение хрупкости демократических институтов.
На период 2022-2024 приходится активное развитие нейросетевых технологий. Некоторые проекты, начатые в России, я дополнил созданными нейросетями изображениями уже после отъезда. Основная тема моих художественных исследований — это распознавание образов, в частности, какими идеологическими структурами оно обусловлено. Строящиеся на распознавании образов нейросети дают богатую почву для подобных исследований. Кроме того, я продолжаю работать с шерстью домашних животных, постепенно усложняя формы, которые удается из нее свалять. Деньги я зарабатываю преподаванием. В Черногории удалось собрать небольшой круг любителей современного искусства, которым читал лекции вживую, но основная часть доходов по-прежнему связана с Россией.
Российское искусство вступает в новый период «застоя». Художники с чистым сердцем из лучших побуждений будут брать заказы от государства или близких к нему источников на оформительские работы, как это делали участники группы «Движение», чья выставка очень своевременно открылась недавно в ГЭС-2. Мне кажется, на эту роль сегодня хорошо подходят художники, работающие с российской культурной идентичностью. Есть и всегда будут «западники», как на советских карикатурах, чьей задачей будет несмотря ни на какие преграды не отставать от мирового художественного мейнстрима. Самый главный вопрос для меня, если подобная аналогия с условными 70-ми вообще легитимна, кто займет место концептуалистов? Вопреки всему, тогда некоторым художникам удавалось делать искусство, расходящееся и с мировыми тенденциями, и с господствовавшей идеологией.
Нет ничего постоянного — это, пожалуй, главный урок последних лет, в свете которого думать о том, сколько продлится эмиграция кажется неблагодарным делом. Думаю, что сейчас, также как и 40-50 лет назад, уехавших и оставшихся объединяет одна мечта — чтобы это все было не навсегда.