Белорусский штопор: 1992
Не успела белорусская общественность прийти в себя после событий декабря 1991 года, как на политическую сцену Республики упала тень нового кризиса, теперь уже внутреннего. Противоречия между «Партийной группой» и Белорусским Народным Фронтом нарастали день ото дня, а элита все еще не могла договориться, каким курсом идти вперед.
Юридический натиск
На фоне провала Августовского путча, а затем и подписания Беловежских соглашений, «Партийная группа» из состояния пассивного все больше приближалась к состоянию коматозному, в процессе теряя внутреннюю монолитность и сторонников в Верховном Совете. В то же время националисты, почуяв запах крови, были как никогда едины. С 1989 года из маргиналов и замкнутой на себе группы интеллигентов они превратились в силу, которая могла пусть и ограниченно, но диктовать свою волю в условиях политического вакуума.
Не прошло и недели с момента роспуска Советского Союза, как на внеочередной сессии Верховного Совета ими были выдвинуты несколько примечательных законопроектов. В первую очередь это законы «О выборах в Верховный Совет» и «О конституционной реформе», ведь раздробленная «Партийная группа», даже несмотря на последние события, все еще имела парламентское большинство, а значит, не позволила бы БНФ претворить в жизнь свои планы в полной мере. Далее следовали законы «О создании Вооруженных Сил Республики», а также «О запрете политических организаций, структур и групп, основывающихся на античеловеческих взглядах и учениях» (угадайте с одного раза, кого они имели в виду). Таким образом БНФ пыталась наконец взять всю власть в свои руки, устранив конкурентов в Верховном Совете.
Когда конституция?
Напряжение в высших эшелонах власти было велико, однако недостаточно для того, чтобы Верховный Совет, состоявший больше чем на половину из бывших партийных чинуш, проголосовал против самого себя. Ни один из вышеперечисленных законов так и не был утвержден, что заставило националистов искать иные способы взять власть. 13 февраля 1992 года Инициативная группа от оппозиции БНФ поставила вопрос о проведении досрочных выборов в Верховный Совет, и, соответственно, роспуске нынешнего его состава. Тогда же начался сбор подписей. В результате порог в 350 тысяч подписавшихся был пройден, и Центральная комиссия инициировала референдум, однако окончательно утвердить его мог лишь Верховый Совет. Не желая рисковать, а тем более окончательно оставлять за БНФ инициативу, парламент отложил рассмотрение вопроса на октябрь 1992 года. Голосование, состоявшееся 29 октября, закономерно отклонило проведение референдума: 35 «за», 202 «против».
Сложившаяся ситуация никак не способствовала разрешению политического кризиса. Целый год дебатов и голосований прошел впустую, в то время как в обществе росло недоверие к власти. Для того чтобы хоть частично легитимировать свое положение в глазах народа, Верховный Совет в тот же день принимает новое постановление: «О необходимости ускорения конституционных преобразований в Республике», в котором клятвенно заверяет, что новая конституция будет принята не позже 1993 года, а в 1994 пройдут новые выборы в парламент.
Однако и тут неспешный Верховный Совет переоценил свои возможности примерно на год: новая конституция будет принята только в 1994, а выборы начнутся в 1995 году.
Между народами
Неожиданное обретение Республикой независимости поставило перед ней новый, доселе неведомый вопрос: международные отношения. Хаос, обуявший постсоветское пространство, не вселял уверенности в светлое завтра, а потому правительство с надеждой смотрело на запад, ища там поддержки, понимания и дешевых кредитов. 24 апреля 1992 года Беларусь становится членом Европейского банка реконструкции и развития, Международного валютного фонда, Международной финансовой корпорации и нескольких прочих подобных организаций, занятых в основном эксплуатацией экономик небольших стран в угоду ТНК.
Параллельно с этим из страны активно вывозили тактическое и стратегическое ядерное оружие. США и прочие западные партнеры не желали иметь конкурентов в данной сфере, а Шушкевич был только рад возможности влиться в прогрессивные пацифистские круги. Он же продвигает в парламенте «Договор об обычных вооруженных силах в Европе», который будет подписан 15 мая этого же года.
По условиям соглашения Беларусь, принимая на себя обязанности безвременно почившего Союза, должна была уничтожить около 10% имеющегося оружия всех классов. Военная техника, в том числе новейшие на тот момент системы, распиливалась на металлолом, а в некоторых случаях уходила с молотка на черном рынке. Шушкевич последовательно выступал против любых военных союзов, которые в теории могли бы втянуть Беларусь в военный конфликт. Он наивно полагал, что безъядерный статус и сокращенная до самого минимума армия, а также сугубо нейтрально-доброжелательная позиция на международной арене обеспечат стране безопасность.
При желании логику в действиях главы правительства вполне можно отыскать, хотя бы взглянув на состояние экономики. Финансовый кризис нарастал с каждым днем, и в таких условиях содержать вооруженные силы, а тем более крайне дорогие ракетные комплексы было просто не по карману. Однако такие взгляды Шушкевича не находили отклика в Верховном Совете, что впоследствии станет одной из ключевых причин его смещения.
Кризис продолжается
А ситуация в экономической сфере только ухудшалась. В 1992 году ВВП снизился на 11% относительно 1990 года, росла инфляция, падали зарплаты и сокращались пособия. Вопрос дальнейшего пути развития экономической модели буквально витал в воздухе, но правительство медлило. Если иные республики бывшего Союза уже прочно встали на рыночные рельсы, проводя масштабные приватизации общественной собственности, то в Беларуси ситуация не была столь однозначна.
В первую очередь это было связано с влиянием «Партийной группы», чьи политические позиции пусть и подвергались нападкам, но общей целостности не потеряли. Среди бывших номенклатурщиков так и не появилось «реформистское» крыло, способное расколоть «Партийную группу» изнутри, а идеи свободного рынка имели популярность лишь у ограниченного круга депутатов от БНФ и горстки сторонников Шушкевича. Связано это было в первую очередь с тем, что бывшие директора предприятий, председатели колхозов и партийные аппаратчики в рыночной системе стали бы просто не нужны. Их вотчины были бы переданы в руки эффективных менеджеров, а их уютные кабинеты достались бы ставленникам сменившегося правящего класса.
Однако и оставить плановую систему было уже невозможно: Беларусь была «сборочным цехом» Советского Союза, все ее промышленные успехи зиждились на отлаженных цепочках производства, которые рухнули вместе с экономикой ее соседей. Кроме того, остро вставал вопрос импорта энергоресурсов, которые теперь было необходимо закупать на внешнем рынке. И пока правительство прозябало в нерешительности, будучи неспособно наконец принять хоть какой-то план развития, положение населения становилось все более удручающим. Не предпринимая радикальных шагов ни вправо, ни влево, Кабинет министров утверждал постановления дезорганизовано и ситуационно, из-за чего половина из них просто не работала, а оставшаяся половина носила исключительно паллиативный характер.
Например, цены в оптовой торговле были официально «отпущены», но в то же время государство жестко регулировало розницу, пытаясь сгладить последствия массового обнищания граждан. В то же время постепенно зарождающийся частный сектор был сосредоточен не на промышленном производстве – в этой сфере он не мог конкурировать с дотационными государственными предприятиями, – а на перепродаже товаров из-за границы. Крупные компании побаивались инвестировать в нестабильное постсоветское пространство, а потому тысячи людей, ища легкой наживы, отправились в паломничество за дефицитом на запад. В народе таких ходоков называли «челноками», а в Беларуси это явление приобрело массовый характер банально из-за географического положения. Еще долгие годы челноки будут обеспечивать Беларусь и ее соседей одеждой, косметикой и подержанными иномарками, а следы этого экономического феномена можно наблюдать даже сегодня в формате «шоппинг туров».
На самотёк
Подводя итоги, стоит отметить, что события 1992 года стали волне закономерным продолжением событий года 91-го: управленческий аппарат все так же недееспособен, экономика заброшена и отдана на откуп частным лицам. Формирование же новой белорусской буржуазии происходит в довольно специфических условиях: государство отказывается выполнять свои социальные обязательства, как бы заявляя населению, что отныне каждый сам за себя.
Многие нувориши очутились в таком положении вовсе не из-за собственной жадности или особых взглядов на жизнь, а из-за смены системы общественных отношений, которая ставила их перед выбором между голодом и «великим комбинаторством» в стиле Остапа Бендера.
В это же время наружу выходят и иные пороки, присущие капиталистическому обществу: буйным цветом распустилась коррупция во всех эшелонах власти, которая хоть и имеет давнее происхождение еще из позднего советского строя, но теперь приобретает совершенно неприличные масштабы; а сочетание ослабевшей центральной власти и концентрация капитала в частных руках при массовом обнищании общества приводит к взрывному росту преступности, в особенности организованной.
Однако испытания только начинаются. 1992 год заканчивается, а на пороге новый, 1993 год.