Николай II и англо-бурская война
Как разразилась англо-бурская война, Николай II написал своей сестре, великой княгине Ксении Александровне:
"Я всецело поглощен войною Англии с Трансваалем; я ежедневно перечитываю все подробности в английских газетах от первой до последней строки и затем делюсь с другими за столом своими впечатлениями…"
Не могу не выразить моей радости по поводу только что подтвердившегося известия, полученного уже вчера, о том, что во время вылазки генерала Уайта целых два английских батальона и горная батарея взяты бурами в плен!"
Британское влияние на Южную Африку имело для русских большое значение, поскольку морской путь в Индию лежал через Кейптаун, и британцы прекрасно понимали, что у России свои планы на Индию. В 1896 году президент Трансвааля Пауль Крюгер (1825-1904) отправил в России финансиста Бенциона Арона, чтобы тот представлял Трансвааль в день коронации Николая II. Это событие стало установлением дипломатических отношений между Россией и Трансваалем.
Николай II, стоит отметить, был очень увлечен теми событиями, которые происходили на Юге Африки. "Знаешь, моя дорогая, — писал он своей сестре Ксении Александровне, — что я не горд, но мне приятно сознание, что только в моих руках находится средство вконец изменить ход войны в Африке. Средство это очень простое — отдать приказ по телеграфу всем туркестанским войскам мобилизоваться и подойти к границе. Вот и все! Никакие самые сильные флоты в мире не могут помешать нам расправиться с Англией именно там, в наиболее уязвимом для нее месте".
Со своей стороны англичане предприняли некоторые усилия, чтобы приспособиться к негласным условиям России. 31 августа 1899 года Лондон согласился принять русского консула в Бомбее, тем самым впервые разрешив официальный доступ в Индию, которую англичане так тщательно оберегали от русского влияния.
11 октября 1899, находясь в Ай-Тодоре (мыс на юге Крыма), Ксения писала своему брату: "Нам ужасно интересно следить за происходящими в Трансваале событиями; мы поддерживаем буров и желаем им всех успехов в войне. Я думаю, нет никого (кроме англичан!), кто не был бы на их стороне".
Бурская война застала Николая и его мать, вдовствующую императрицу Марию Федоровну, в разных местах Европы и с разными симпатиями.
В письме, написанном ее сыну из Бернсторфского Дворца [Дания] 7 ноября 1899 года, Мария пишет: “Мы с большим интересом следим за новостями о войне в Трансваале. Кажется более чем удивительным, что англичане имели так мало информации, насколько хорошо буры подготовлены к войне: четыре года назад они заказали у немцев 150 000 хороших винтовок, а также много пушек. Потери англичан ужасны, и положение, в котором они находятся, крайне удручающее. Как все это ужасно! Я уверена, что в Англии нет ни одной семьи, которая не потеряла бы одного или нескольких своих членов в этой войне. Какое горе для бедной, старенькой королевы в конце-то её дней!”
9 ноября 1899 года, находясь в Александровском дворце, Николай ответил своей матери: “Мне ужасно интересно наблюдать за англо-бурской войной; я желаю всяческих успехов всем тем бедным людям, оказавшимся в этой неравной и несправедливой войне. Почти невероятная симпатия проявляется по всей Европе к бурам, даже простые люди проявляют величайший интерес к их судьбе”.
Энтузиазм русской публики относительно буров не знал границ. Книги, статьи, стихи, пьесы и брошюры о бурах выходили каждый день; оркестры снова и снова играли "Трансвааль, Трансвааль, моя страна", собирались и отправлялись деньги, в церкви, возносились молитвы о скорейшей победе над англичанами, повсюду висели фотографии буров.
Русские консерваторы были сторонниками буров не только по причине их националистического и антибританского настроя, но и потому, что они считали буров лучшей разновидностью русского консервативного человека, — сельским, христианским, сопротивляющимся вторжению на свою землю иностранных (особенно еврейских) капиталистов. "Глубокий исторический смысл этой войны,-писала одна консервативная Московская газета, - состоит в том, что вера, патриотизм, патриархальная семья, примордиальное племенное единство, железная дисциплина и полное отсутствие так называемой современной цивилизации стали такой непобедимой силой, что даже кажущиеся непобедимыми британцы начали дрожать, столкнувшись с ней".
Несколько сотен русских, в том числе аристократы и медики, вышли сражаться на стороне буров. Одним из самых известных был "русско-бурский генерал", полковник Евгений Максимов (1849-1904), который, по-видимому, имел такое исключительное влияние на Крюгера и его генералов, что, как полагают, прибыл в Южную Африку с секретной миссией от русского правительства. И даже после того, как Крюгер был сослан в Голландию после войны, он продолжал поддерживать связь с Максимовым, благодаря его за храбрость. Максимов был настоящим солдатом, прекрасным наездником, почти чудесным стрелком (однажды он подстрелил антилопу с расстояния в 800 метров, находясь при этом в движущемся поезде) – человеком, который продолжал сражаться, несмотря на раны, когда большая часть его подразделения была уничтожена. Как и большинство русских, как стало ясно, что война для буров закончена, он уехал через Мозамбик.
22 мая 1901 года Николай II написал королю Великобритании Эдуарду VII: “Прошу простить меня за то, что я пишу вам на такую деликатную тему, над которой я размышлял в течение нескольких месяцев, но моя совесть обязывает меня говорить открыто. Речь идет о войне в Южной Африке, и то, что я говорю, я говорю как ваш любящий племянник.
Вы, конечно, помните, что в то время, когда началась война, во всем мире возникло сильное чувство враждебности к Англии. В России возмущение народа было таким же, как и в других странах. Я получал массы писем и телеграмм. Меня умоляли вмешаться, принять решительные меры. Но мой принцип — не вмешиваться в чужие дела, тем более если это не касается моей страны напрямую.
Тем не менее всё это давило на меня морально. Мне часто хотелось написать дорогой бабушке [королеве Виктории], чтобы спросить её, есть ли какая-нибудь возможность остановить войну в Южной Африке. И все же я никогда не писал ей, боясь причинить боль.
Когда Миша [Великий князь Михаил Александрович] уехал этой зимой в Англию, я думал дать ему письмо, чтобы он передал его вам; но счел за лучшее подождать и не беспокоить вас в те дни великой скорби [22 января 1901 года умерла королева Виктория]. Через несколько месяцев в Южной Африке уже как два года будут продолжаться боевые действия — и с какими результатами?
Немногочисленный народ защищает свою страну, часть их земли опустошена, семьи их загнаны в лагеря, фермы их сожжены. Конечно, на войне такие вещи всегда случались и будут случаться, но в данном случае, простите за выражение, это больше похоже на войну на уничтожение. Так грустно думать, что это христиане воюют друг против друга!
Сколько тысяч доблестных молодых англичан уже погибло! Разве ваше доброе сердце не жаждет положить этому кровопролитию конец? Такой поступок был бы повсеместно встречен с радостью".
26 ноября 2019 года мемориальная доска, посвященная жертвам более чем 270 русских, сражавшихся вместе с бурами в англо-бурской войне против британцев, была открыта на мемориале Грин Пойнт в Форте Виньярд [Кейптаун, Южная Африка]. В мероприятии приняли участие посол России в ЮАР Илья Рогачев и военнослужащие ВМФ России, принимавшие участие в военных учениях в регионе.
Рогачев вместе с членами русской общины Кейптауна и ветеранами войны возложил венки к мемориальной доске в память о русских людях, погибших в войне, которая длилась 3 года, с 1899 по 1902 год.
https://tsarnicholas.org/2020/09/16/nicholas-ii-and-the-boer-war/