August 15, 2023

ГДЕ ДЕНЬГИ

КЕЙС. Как строить и мечтать продуктивно?

/все фактические данные изменены/

Тут я выступаю как доктор Хаус /мой прекрасный партнер по диалогу, райтер - редактор, называет меня Док

Константин держится неуверенно, обрывает свою речь посреди фразы, волнуется. Мы с Доком радуемся, когда к нам за помощью приходят мужчины. Точнее я радуюсь – мужские запросы обычно фактические, и мне проще вникнуть и предугадать. Доку, кажется, одинаково просто со всеми.

– Я из деревенской семьи. В детстве вырос, как, наверное, и большинство в постсоветском пространстве, в бедной атмосфере, на десяти квадратных метрах четверо нас жило: мама, папа, сестра и я. Вопрос финансовый преследовал меня всю жизнь. Мне сейчас 38 лет. И где-то до 30… Я наблюдаю за своим развитием, за своими записями в дневниках, в работе. И до 30 лет – это борьба за выживание. Ты борешься для того, чтобы было что поесть, чем было заплатить за квартиру – за базовые потребности.

– А чем вы занимались до 30 лет?

– Я работал, учился. У меня сейчас 3 образования. Я набирал какой-то вес интеллектуальный, возможно, рабочий.

– А чем вы занимались, если не секрет? И где вы учились?

– Я занимаюсь недвижимостью. Я закончил химико-технологический университет. Он у меня был способом развития интеллектуальных способностей. И дальше, когда я уже начал заниматься недвижимостью, по-моему, это было в 21 год, все это время я продолжал работать сначала в найме, а потом организовал… Почему я рассказал про 10 квадратных метров? Я вычисляю, что это было моим одним из драйверов. Я хотел строить здания и какие-то помещения большие. Но в 25, в 27 и в 30 лет это было совершенно невозможно, потому что я получал 150 тысяч рублей, а для того, чтобы построить здание, мне нужно минимум в сто, а может быть, в тысячу раз больше.

– А почему пошли в химико-технологический институт?

– Потому что в детстве у меня не получалось с физикой. Мне, в целом, нравилась математика, но я не был в ней очень хорош. Мне нравились взаимосвязи. Например, я начал выигрывать олимпиады по экологии, потому что там были какие-то взаимосвязи. И пошел в химико-технологический университет, потому что в 7 классе решил, что физика как-то сложновата, и я пропустил первую четверть, когда заболел, математика - тоже так себе. Думаю: ну вот сейчас химию я и выучу. Сел, выучил и решил, что она будет моей фавориткой.

– Здорово. А второе образование какое у вас?

– Дальше у меня пошли специальные образования. Инвестиционное. Я заканчивал базовые курсы американского института инвестирования. Потом второе образование: экономика и реализация девелоперских проектов. Третье –MBA.

– Понятно. Такое впечатление, что у вас по мере жизни честолюбие возрастало.

– Я думаю, да. Это тоже был один из сильных драйверов.

– А какой характер у папы и у мамы? Вообще вы в кого?

– У меня треугольник: отец, отчим и мама. У отчима характер коммерческий, у отца – сверхрукодельный, он может построить дом своими руками, но с бизнесом у него всегда были сложновато… Они занимаются сейчас в Краснодарском Крае производством вина. Но коммерция ему не дается вообще – магазины, например, не пошли. И он это дело забросил. А мама у меня даже не знает, что такое миллиард. Когда я ей сказал, она такая: а сколько это нулей? И в один момент, когда я приехал на работу к отчиму, работая курьером, я услышал, как бухгалтер говорит по телефону слово «миллиард». Мне было 21 или 23 года, и я не знал, сколько это. Я тоже загуглил, и мне стало очень интересно, как вообще, в чем это измеряется, что такое миллиард.

– А что бы вы делали, если б у вас сейчас было свободных 10 миллионов долларов?

– Я пошел бы строить здание.

Константин прямо масштабный строитель, да? Что скажете, Док?

– Где?

– У меня есть проекты сейчас в Москве, и у меня есть загородный проект.

– А если бы вам сказали, что у вас в Москве не пойдет, а в другой стране пойдет, что бы вы делали?

– Я бы расстроился. Мне часто задают этот вопрос. И особенно с конъюнктурой сегодняшнего рынка в России. Но мне кажется, что в России бизнес недвижимости и то, чем мы занимаемся, очень специфичный. Я знаю, как здесь что устроено, какие взаимосвязи, и что происходит.

– Как вы думаете, вы, скорее, по своему восприятию реальности, ее логистики, папа, который может все потрогать и все сложить вместе, или отчим, который в своей голове может производить какие-то коммерческие проекты, но ничего не может сделать руками?

– Сейчас 70% в сторону отчима, 30% в сторону отца.

– Это как вы хотели бы или как на самом деле?

– Как на самом деле.

– А как вы бы хотели?

– Наверное, 50 на 50.

– А что вам нравится, что вас успокаивает? Вот у вас есть деньги и вам сказали: ты будешь успешный, но тебе надо уметь расслабляться, надо уметь на работе всё делать за 6 часов, а потом уходить без тревоги, спокойным. Что бы вы делали в остальное время?

– Я бы преподавал. Мне нравится рассказывать про инвестиции, мне нравится создавать продукты, анализировать большие массивы данных и потом приземлять их в качестве стоимости квадратного метра недвижимости. Мне нравится из большого делать какое-то приближение в сторону человека. И вообще моё кредо: делай всё, как для себя. Это первое. И второе: не недвижимость главенствует, а человек стоит в центре, и она обслуживает его.

– Если представить себе, что у вас есть, как у предпринимателя, строительная площадка, вам важно, чтобы на этой площадке было все оптимизировано, но аккуратно, экологично?

Вот, Док, опять вы за свое – с чего вы взяли про «экологично»? Мне казалось, с мужчинами будет проще, а теперь я снова не знаю, откуда что берется.

– Да, очень.

– Мне тоже кажется, что, вообще-то говоря, для вас экологичная история - драйвер.

– Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «экологично». Чтобы у здания был сертификат Leed и БРИАН, либо мне важно, чтобы это было чисто, чтобы это было взаимосвязано…

– Я про чисто и взаимосвязано. Мне кажется, что вы бы очень хорошо развивали проекты, связанные с малоэтажным строительством. Типа частных домов.

– У меня один из проектов под горнолыжным курортом. Там есть площадка. А вторая площадка в Москве. Это офисный центр. И мне очень нравится это. Это действительно, возможно, драйвер. Но сейчас она немножечко пробуксовывает. И то, и другое.

– Да, можно себе представить. Если на вас наезжают бандиты, как вы с ними взаимодействуете?

– Я пытаюсь с ними договориться.

– Насколько это получается?

– Достаточно хорошо.

– Так, может, вам стать бандитом?

– Я не хочу жить все время в страхе.

– Это как раз вопрос, который меня интересует. Как вы соотноситесь с тревогой? Как вы считаете, где вам тревога личная помогает, а где мешает?

– Последнее время, с сентября где-то, тревога мешала мне делать проекты. Нормальный уровень давления со стороны рынка, партнеров, бандитов держит тебя в тонусе. Но когда он превышает определенный градус, у меня начинается… Я в конце прошлого года заболел настолько сильно, что на протяжении месяца восстанавливался, просто лежал на пляже и ничего не делал. И когда я вернулся, я чувствовал тошноту.

– Я ровно это и выясняю. Если взять от 1 до 10, где 1 – это очень низкая тревога, вы вялый, вам ничего не хочется, а 10 – тревога зашкаливает и тоже мешает вам работать. Какой уровень тревоги, от 1 до 10, для вас оптимальный?

– 5-6.

– Мне тоже так кажется. Из этого исходя, моя про вас частная мысль заключается в том, что степень вашей успешности коррелирует с оптимальной тревогой для вас. Потому что, когда тревога становится высокой, вас вышибает, и вы тратите много сил, у вас поднимается давление, возникают какие-то явления. А когда тревога искусственно убрана, вам становится скучно, и вас не драйвит.

– Такое есть. Конечно, сейчас я еще не научился работать с тревогой, когда и общий фон, и партнеры давят… От идеи всемогущества я отказался на втором году терапии. Это было очень тяжело. Но сейчас я не знаю, как с каким-то эмоциональным фоном… Я абсолютно точно знаю, что мне намного легче делать сделки, вести переговоры, когда на тебе сзади не давит кто-то с ножом, или что ты не знаешь, где завтра найти… Это процесс был от спокойного до того, что ты не знаешь, где найти завтра зарплату сотрудникам. И конечно, это вводит в панику практически.

– Я ровно об этом и говорю. Я на этом и сфокусировался. Если мы ставим вопрос: «Где деньги?», то это, мне кажется, довольно важная часть.

Хорошо, а какой ваш вопрос? Теперь скажите, чего вы хотите, и мы пойдем дальше.

– Сейчас мне 38. С 32 до 37 лет у меня был достаточно хороший рост. Я был в нормальном уровне тревоги, и очень хорошо получалось делать дело, привлекать финансирование. А прошлый год, помимо внешних событий, большое количество событий межличностных: от предательства близких партнеров, заканчивая разборками с кредиторами. Плюс отделение от своих старших партнеров. И мне кажется, что вопрос мой — это переходы на какой-то самостоятельный и следующий уровень. И последние полгода я чувствовал себя забуксовавшим, как будто бы энергия денежная просто остановилась и всё.

– И в чем запрос ко мне?

– Как мне правильно работать и в какое пытаться состояние перейти для того, чтобы возобновить этот ручей, и дальше спокойно трудиться?

– Моя задача - увидеть вас, как человека, как характер, как набор разных контекстов, и понять, как это для вас. У меня есть для вас первая аналогия. Представьте себе, что вы на серфинге или на какой-то парусной лодке находитесь. И вот у вас есть 3 состояния окружающей среды. Не очень сильный ветерок, в котором вам плавно находиться и хорошо управлять своей лодкой; у вас есть ветер, который существенно сильнее, и у вас есть волны не очень сильные, в этом смысле состояние рисковое, но драйвовое; а есть третье состояние, когда сильные волны и сильный ветер, и фактически сбивает с ног. С моей точки зрения, для вас оптимальное существование, когда чередуются первое и второе состояния, потому что в состоянии 3 вас довольно быстро выбивает из себя. Вы можете переносить вот это третье состояние очень ограниченное время и после него трудно восстанавливаетесь.

– Да, так и есть.

– Это ставит нас перед вопросом, что ваша успешность и, возможно, весьма высокая успешность, с масштабированием… Мне кажется, у вас 2 вопроса. Первый вопрос: как мне в сложившихся условиях жить все-таки оптимально спокойнее? И второй вопрос: как мне масштабировать свой бизнес и себя?

– Да.

– Вы реально ставите вопрос, как масштабироваться? Вы хотите, и можете, и должны стать большим. При этом вы с точки зрения покоя и тревоги, человек чувствительный и вполне ранимый. Более чувствительный и ранимый, чем кажется окружающим, всяким активным людям: бандитам, инвесторам, партнерам. Вопрос внешнего успеха, заслуженного, заключается в соотношении этих 2 режимов, когда ветерок небольшой, и вы плавно ездите, и ветерок посильнее — это примерно может быть 25-30% времени. А 70% — это спокойный ветер и прогулочный вариант. Не вялый, но прогулочный. С ветром и небольшими волнами, когда легко управлять ситуацией.

– Да. И тогда здесь вопрос, который у меня возникает: где та граница?… В юности ты ставишь себе супер амбициозные цели. У меня они такими были. Какие-то громадные. А потом, когда ты сталкиваешься с реалиями бизнеса, и в определенный момент начинаешь быть интересен и структурам, и твой бизнес начинает быть заметным. Это второй вопрос. Где то, к чему стремиться, и как его правильно поставить, чтобы меня сейчас не тошнило? Потому что сейчас в определенный момент меня перестало вообще мотивировать что-либо, начиная от денег, заканчивая…

– У меня есть для вас один неприятный, немножко жесткий, но верный ответ. Хотите, или как-то лучше помягче?

– Я вынесу…

– Вы слишком умный человек. И вы делаете вид, что ситуация в бизнесе за последний год не так уж сильно изменилась. А она довольно резко изменилась. И те ваши планы, которые вы строили несколько лет, 5 последних успешных лет, они нарушились средой. И это не хочется признавать, но это так.

– Да.

– Это я не к тому, что я пытаюсь вам сказать, что нет, Константин, вам надо уехать. Этот вопрос я не решаю. Но вы как бы отстраняете от себя, не хотите смотреть прямо на эти сложности большого тренда. Вы все-таки надеетесь, что как бы пронесет, хотя про себя знаете, что не пронесет.

– Но рано или поздно же во что-то… Я понимаю, конечно, что в ближайшие 2 года или 3 это будет достаточно сильная рецессия.

– Нет. Я тут вне какой-то политики, я на вас ориентируюсь. Два года вы бы с нервами и с повышением давления могли бы выдержать. Вы тонкий человек, запрограммированный на успех. И вы к нему шли. А вам надо будет прожить в ситуации повышенной турбулентности и качания на сильных волнах 7 лет. А на 7 лет у вас нет ресурсов.

– Согласен. На 7 лет у меня нет точно ресурса. У меня полгода…

– Правильно. Потому что у вас еще такая энергетическая кривая, как мне кажется, что у вас есть примерно трехмесячный очень хороший драйв, на высоких оборотах внутренних, а потом вам нужно 2-3 месяца, когда у вас энергетический уровень несколько снижается, вам нужен некий спокойный период, чтобы восстановиться. Это синусоидная кривая.

– Да. Я отметил для себя, я взрывно генерю какие-то идеи на протяжении 30–40  минут, а потом смотрю видосы с котиками еще где-то 20 минут.

– Это синусоида, которая касается малых интервалов времени или более крупных. Для вас оптимально работать, когда вы знаете, что 3 месяца у вас идет относительно активный штурмовой период, а потом вы даете себе возможность 2-3 месяца находиться в ситуации менее активной, скорее, подбирающим какие-то вещи.

– Да.

– В этом режиме, если учитывать внутренние особенности, вы можете быть эффективным и хорошо восстанавливаться. А когда существует некая необходимость постоянного ответа на стресс среды, и нет спокойных 2–3  месяцев, вы начинаете внутренне уставать и изнашиваться.

– И плохо становится, ничего не получается.

– В том-то и дело. Поэтому задача: учитывать свою синусоидность и понимать, какой общий уровень стресса, какой аналог истории с парусным для вас оптимальный. Поэтому в данном случае для того, чтобы выйти на хороший масштаб и при этом сохранить хорошую нервную систему, не переутомляться, вам, вместо того, чтобы сейчас испытывать полуторагодовой стресс, нужно было бы снизить свою активность временно. По сути дела, приходится отложить период и зону своего масштабирования и хорошего успеха.

– Да, отложить. Это очень ложится. Я действительно говорю, что я хотел бы, я не рассматриваю возможности переезда, а потом, в моменте, когда уже совсем очень много произошло, я уже рассматриваю все возможные варианты. Но мой бизнес был в такой фазе, что нельзя оставить наполовину что-то недододеланным.

– Я это хорошо понимаю. Это нормальное противоречие. С одной стороны, бизнес диктует одно, а то, какой вы, как человек-инструмент, диктует другое. Я предложил бы следующее: вы, конечно же, можете не думать всерьез о переездах, но по крайней мере, отвести себе условный час в день, чтобы в голове в полутрансе моделировать, как бы вы создали бизнес где-то еще, в условной Европе, было бы очень полезно. Не в смысле потом переезда, а просто неких картинок, в которых вы позволяете себе спонтанное свободное фантазирование. Потому что в этом спонтанном фантазировании, а у вас вообще хорошее воображение, вы даете возможность уйти лишнему стрессу и всяким требованиям к себе, всяким необходимостям. Куда нас приведет регулярное трансовое мечтание, мы до конца не знаем, но по крайней мере, мы открываем клапан, чтобы у вас стычка «мне надо делать так-то» и личных особенностей не вступала в бурное противоречие. В этом чайнике должен возникнуть свисток.

– Я читал вашу книгу, она мне достаточно помогла. Про вот эти мечтания я раньше, как человек рациональный, подумал бы: что это за фигня? Когда очень сильно погрузился в бизнес. Все в бизнесе, в моменте, когда он становится большим, когда принимаешь на себя большую долю ответственности, тебе не до медитаций, не до мечтаний. Надо…

Я бы тоже, признаться честно, раньше подумал бы, а что это за фигня? А теперь знаю, что даже необъяснимые с рациональной точки зрения вещи работают.

– Штурмовать.

– Да. И про это забывается. А это очень сильно, на самом деле…

– Тем не менее, я говорю о часе в день, который позволит избытку тревоги преломляться в эти активные внутренние планы и мечты. Вы не моделируете реальность.

Вы просто позволяете себе строить дома из кубиков и их перекладывать. Как бы вы строили проект в условной Италии.

– Я понял. И ваше упражнение с мечтами, понимаю, что оно дальше в какие-то штуки… Запускает механизм…

– На данном этапе для нас важно найти выход для тревоги. Потому что тревога соответствует состоянию сильной бури, сильных волн, которые сбивают с ног. Задача у нас сейчас куда-то воплотить это напряжение, которое мы как бы невольно отрицаем, но оно на нас действует.

– Да.

– Куда нам потом девать возникающий набор мечтаний — это уже следующий вопрос. Нам сейчас нужно соблюсти, по возможности, если мы не сдвигаемся с места, вот это условие, что мы соблюдаем свою синусоидность, что мы часть времени проводим в относительно спокойном состоянии, камертон для этого - мечтания, и часть времени - в более стрессовом, и что если у нас будет накапливаться третья фаза повышенного стресса, то это будет выбивать из колеи. Тревога и синусоидность играют значительную роль в том, насколько вы будете успешны, и как будут решаться эти 2 задачи: более спокойного существования и масштабирования.

– Если на примере корабля, то ты идешь на этом корабле, и у тебя начинается шторм, и шторм длится достаточно долго, по идее, ты такой: ой, блин, пойду в каюту просто?

– Нет. Это хорошее сравнение. Уйти надо не в каюту, а кораблем уйти в более тихую заводь. Хотя очень не хочется.

– Вот здесь очень сложно поверить, что есть в шторме тихая заводь.

– Не верьте. Это требует чуть более подробного разговора. Это значит, что отчасти, проект придется сдвинуть, потому что для того, чтобы всерьез масштабироваться, нужно сейчас больше смирения, чем нормальной рабочей гордыни. Нам сейчас не хватает смирения. Потому что в оппозиции между всемогуществом… У вас есть маятник: всемогущество и ничтожество. И если у вас идет сокращение и отказ от чего-то, вы легко впадаете в состояние страха нищеты.

– Да, того детского…

– Да. Нам нужно этот веер, а не только маятник между нищетой и всемогуществом, чтобы у нас была какая-то градация. 5-6 - я отнюдь не нищий, но я умерил на время шторма свое повышенное честолюбие.

– Я понял.

– То есть, то честолюбие, которое заслуженно и хорошо раскручено полтора года назад, сейчас для нас чрезмерно. Мы не хотим уйти в единицу, двойку и тройку, а мы хотим быть в пятерке и шестерке. А значит, нужно сокращать проекты и ждать, пока вокруг это все стихнет. Я думаю, что оно не стихнет. Поэтому в своих мечтаниях вы, вероятно, найдете какой-то альтернативный путь.

– Хорошо. Это попадает в историю, как неоправданные ожидания, когда ты делаешь проект, а потом происходит… И у тебя уже есть цифры, уже есть план развития. И потом ты попадаешь абсолютно в другую ситуацию. Я согласен, что продолжать идти по тому же курсу было бы неправильно, потому что просто сломаешься.

– Да. И вот эти все-таки 2 вещи: про тревогу, про уровень стресса и про свою синусоиду. Кое-что мы с вами вроде бы установили.

– Да, это вполне. Я взял для себя историю с мечтаниями, что это не глупая история, она действительно помогает, ее надо запомнить. Когда после вашей книги я начал переписывать и вспоминать, как я мечтал в детстве, написав 2 или 3 листа, и потом ты такой: опа, что-то полегче стало.

– Час в день, чтобы это стало серьезным занятием, чтобы туда уходила повышенная тревога. Сейчас.

– Сейчас час в день. На протяжении месяца.

– Хотя бы месяца.

– Хорошо.

– Спасибо.

– Спасибо большое.

- Слушайте, Док? Выходит, что как только он выпадает за приемлемый уровень стресса, его вышибает?

- Конечно, как и любого человека. Просто понятие «приемлемо» у каждого своё. Как и энергетическая кривая. Но если её правильно рассчитать – можно держаться в ресурсном состоянии, не выпадая из обоймы.

- Пойду свою рассчитывать!

- Не перемудрите только!


Чтобы проработать ваш индивидуальный случай с деньгами, приходите на 5-дневную группу про деньги. Прочитать подробности и забронировать место по ссылке:

https://leonidkroll.com/money?utm_source=telegram