Невидимая дискриминация: с чем сталкиваются транс*люди в эмиграции

После очередного ужесточения законов о запрете транс-перехода и ЛГБТК+ «пропаганде» транс*люди в России оказалась в еще большей опасности. Из-за маргинализованности группы во всех странах мира эта дискриминация остается незамеченной, что ломает судьбы и жизни слишком многих. Сегодня нам хочется наглядно показать, с какими проблемами сталкиваются транс*люди в эмиграции, а главное — как с ними справиться.

Любая эмиграция — всегда стресс для человека. Это обнуление социальных связей, отсутствие постоянного жилья и работы, а также бюрократические процессы, осложненные сменой документов или деднеймингом. И это далеко не все проблемы, которые могут возникнуть. Если же говорить про вынужденную эмиграцию из-за войны или преследований за отличные от «нормы» гендер или влечение, то сверху накладывается еще больше трудностей. Необходимо понимать, что у эмигранто_к, подавших на беженство, в 80% случаев наблюдаются посттравматические симптомы и в 93% — симптомы клинической депрессии.

Для транс*людей можно выделить 4 специфичные проблемы:

• причины эмиграции;
• бюрократические сложности;
• медицина и гендерно-аффирмативные процедуры;
• социализация с нуля с риском трансфобии.

О частых проблемах транс*людей на примере Молдовы нам рассказала директорка Центра информации ГЕНДЕРДОК-М, крупной НКО для помощи квир*людям:

Начну с того, что Молдова на правовом уровне не трансфобная страна и она может предоставлять статус беженцев транс*людям. В Молдове есть в свободном доступе гормоны, есть возможность воспользоваться платными услугами врачей, даже не имея гражданства. Но есть разница между транс*людьми, которые приехали из Украины, и теми, кто приехал из России или других стран постсоветского пространства. Для беженцев из Украины граница открыта, они могут свободно въезжать. С гражданами РФ ситуация по понятным причинам другая, их просто могут не впустить в страну. Это первая проблема, с которой они могут столкнуться.
Многое зависит от того, есть ли у человека удаленная работа или нужно искать ее в стране. Если работы нет, тут может возникнуть вторая проблема: без статуса беженца найти легальную работу будет очень сложно. Даже если статус есть, но нет знания румынского языка, это осложнит поиски. Английский, безусловно, является привилегией, с ним шансов больше.
Относительно безопасности на улице очень зависит от того, какой у человека пассинг [пасс, пассинг — способность транс*человека внешне соответствовать своему гендеру], гендерная экспрессия и насколько они нестандартно выглядят. Риск подвергнуться нападению есть.

Но лучше всего о проблемах транс*людей могут рассказать они сами. Мы расскажем вам две противоположные истории эмиграции, чтобы минимизировать ошибку выжившего и охватить наибольший спектр проблем, с которыми можно столкнуться в другой стране.

Александр — транс*мужчина, который эмигрировал уже дважды: первый раз в Венгрию, второй — в Британию. Несмотря на знание языка и хорошую работу, не обошлось без значительных трудностей с бюрократическими инстанциями, сменой документов и гормональной терапией.

Виктория — транс*девушка, которая скрывает свою идентичность от большинства людей. Имя изменено из соображений безопасности. Во время очередной волны мобилизации осенью 2022 года она уехала в Казахстан, где у нее были дальние родственники. К сожалению, ей пришлось вернуться обратно в Россию.

Какая помощь пригодится транс*людям

Мы не понаслышке знаем о трудностях транс*людей в эмиграции и осознаем, насколько необходима и спасительна бывает любая помощь. Этот материал написан совместно с Центром Т и их программой «Не одни в переходе». Цель этой программы — помочь тем, кто был_и вынужден_ы покинуть Россию из-за угроз и преследований, оказал_ись в другой стране без денег, попал_и в беду или месяцами жд_ут решения принимающей страны.

Если вы в сложном положении, обращайтесь за помощью через любые контакты Центра Т. Заявки отбираются сотрудниками центра в ручном режиме.

Если у вас есть возможность поддержать работу программы, можно отправить донаты с любой карты или криптовалютой. Собранные средства будут использованы на оплату аренды, еду, необходимые медикаменты, другие бытовые расходы и авиабилеты для транс*людей.

О чем нужно помнить при переезде

• Ни одна страна не идеальна. Даже в скандинавских странах происходят неприятные ситуации, а бытовой трансфобии везде хватает. К такому надо быть готовым_и, чтобы это не стало внезапным ударом под дых.
• Обязательно возьмите все документы, по возможности переведите их.
• Важные документы и справки необходимо апостилировать.
• Если есть какие-то справки от врачей — собрать их в обязательном порядке. Никогда не знаешь, что может случиться.
• Язык — ваш ключ и проводник. Как минимум весь документооборот осуществляется на государственном языке страны, и его просто необходимо знать, чтобы не допустить ошибок и недопонимания с инстанциями.
• Для трансмаскулинных людей обязательно найти эндокринолога в другой стране заранее, поскольку тестостерон — рецептурный препарат. Перевозить гормоны контрабандой через границу себе дороже.
• Озадачьтесь медицинской страховкой, лучше всего ОМС, если это не эмиграция в США.
• Иногда у служб безопасности аэропортов возникают вопросы к пакерам и силиконовым вставкам для груди, лучше обойтись без них на время перелета.
• Желательно общаться с местными, потому что в случае непредвиденной ситуации именно местные могут помочь советом, подсказать, куда идти и что делать. Они знают страну лучше всего.
• Не делайте вид, что все «не так уж и плохо» и «само пройдет». Если у вас возникли проблемы, просите помощи у друзей, знакомых и активистов. Это абсолютно нормально.
• Очень поможет выучить собственные права как мигрант_ки, так и ЛГБТК+ человека. Но главное — пользоваться этими правами.

Почему вы уехали из России?

Александр: «Я могу жить дома и закончить учебу, только если буду про себя молчать»

Начать стоит с самого детства, именно тогда я впервые задумался о транс-переходе. Информации, правда, было очень мало, большую часть узнал из «СПИД-инфо». Когда об этом узнала мама, то отвела меня к психологу. Он, в лучших традициях, сказал, что все в Америке придумали, такого не существует. В 17 я все же решился сделать каминг-аут перед мамой, за что был хорошенько отметелен. Не скажу, что совсем была жесть, но было плохо. Держали взаперти, да и в 17 никуда особо не уйдешь. В 18 лет я сбежал из дома, мыкался по впискам. В какой-то момент повредил ногу, и начался остеомиелит [тяжелый инфекционный воспалительный процесс костной ткани]. Быстро стало понятно, что без лечения и ухода я просто умру. Тогда ребята предложили вернуться домой, хоть живой буду. Мы с мамой договорились, что я могу жить дома и закончить учебу, если буду про себя молчать. Когда у тебя температура под 40° и нога отваливается, очень сложно быть рациональным и гордым — я согласился.

Переход я долго откладывал, в том числе потому, что маму жалко. Отец умер давно; мама одна, 1946 года рождения; у меня ни братьев, ни сестер.

«Cначала карьеру построй, а то что за мужик без денег. Сделаешь переход и кому ты такой нужен?» — говорила она. Сейчас это звучит смешно, но когда тебя уничтожает дисфория и не знаешь, куда себя приткнуть, такие фразы очень хорошо по мозгам бьют.

Дотянул, когда комиссию по переходам в первый раз закрыли. Тогда на новогодней елке пообещал себе, что начну смену документов сразу, как появится возможность. В начале 2019 года я списался с Исаевым [Дмитрий Исаев — психиатр, сексолог, который возглавлял комиссию по транс-переходам. Умер 19 мая 2022 года]. А в марте уже прошел комиссию без проблем. Цирк начался с ЗАГСом: они отказывались менять документы из-за временной регистрации и отсутствия пасса. Через знакомых я вышел на юриста, который согласился мне помочь, а сам тем временем улетел в Венгрию, поскольку работа там требовала моего присутствия.

Идея переезда в Венгрию появилась еще в 2009 году, когда коллеги показали мне видеозапись театрального представления на венгерском языке. Театр очень понравился, и хотелось понимать сам язык. Начал учить его по самоучителю, но от него толку мало. После переезда в Москву уже учил язык при венгерском посольстве. Познакомился в то время с девушкой, с которой мы прожили потом 5 лет вместе. И вот она мне как раз и рассказала, что можно получить визу в Венгрию по изучению языка. Цена поездки подъемная, аренда на тот момент тоже. Работал я тогда переводчиком-фрилансером удаленно и зарабатывал неплохо.

Сначала поехал на год, это было в сентябре 2012 года. Этого времени оказалось мало, а после продления визы понял, что возвращаться-то особо и не хочется. Тем временем произошла аннексия Крыма. После этого всеми правдами и неправдами цеплялся за Венгрию. А правила миграции в ней не для слабых духом.

После начала войны 24 февраля я на полном психе решил перебраться в Британию вместе с гражданской женой. Она венгерка, и до пандемии Covid-19 мы еще планировали, что она вернется в Венгрию, но после там вообще все под откос покатилось.

Виктория: «Там есть ощущение спокойствия, чего нет в России»

У меня изначально было желание покинуть Россию, всегда хотела переехать в Японию. А осенью 2022 года, на очередной волне призыва, накатила паника и страх за собственную жизнь. Переезд в Алматы был вынужденным и быстрым — я этого не планировала. У меня даже заграна не было. Просто поняла, что уже не в состоянии выдержать стресс, когда твоей жизни буквально угрожает сам факт нахождения в стране, поэтому собрала вещи и свалила. Знаю, что много кому приходится уезжать не по собственному желанию, а под давлением и угрозами.

Я уверена, что человеку спокойнее жить в другой культуре с другим языком, как в Центральной Азии, чем оставаться в РФ. Там [в Казахстане] есть ощущение спокойствия, чего нет в России. Не обходится, конечно, без гомофобии и трансфобии, но лично я с ней сталкивалась намного реже, чем в РФ. В основном она была от старшего и более религиозного поколения. А поскольку таких людей в кругу моих знакомых не было, то это меня не коснулось.

Страна глазами мигранта

Александр: «Венгры скорее уйдут в депрессию, чем будут агрессировать»

Сейчас в Венгрии действует закон, который запрещает менять гендерный маркер в документах. Но люди нормальные. Был у меня момент, что пришлось вызывать скорую. Внезапно разболелся позвоночник, а я подумал на инфаркт, поскольку отец от него умер. Врачи скорой ни слова не сказали. Один из них задавал вопросы, но очень корректные, на самом деле. Было видно, что ему просто любопытно. Ни в миграционке, ни в других общественных местах я с агрессией не сталкивался. Знаю, что в клубах всякое бывает, но я туда не хожу. Венгры вообще очень мирные, они скорее уйдут в депрессию, чем будут агрессировать.

В Британии все сложнее: здесь в лицо на улице отхватить гораздо проще. С одной стороны, у меня через дорогу есть квирное пространство: кафе, магазины. С другой стороны, у меня начальник открытый гей, который довольно часто распаляется тирадами типа «Как хорошо, что в нашей гостинице трансов не работает. Были бы они здесь, то все бы развалили». При этом я стою в метре от него. К бытовой трансфобии надо быть готовым.

Виктория: «В Алматы было куда больше возможностей»

Это сродни ощущению, когда ты ходишь в максимально неудобной обуви долгое время, а потом, приходя домой, снимаешь ее. Вот похожее было после пересечения границы. Тебя отпускает, накрывает немного эйфорией даже. Думаю, здесь, как и в любом другом переезде, ты будешь искать среди очертаний домов что-то знакомое и привычное, но понимаешь, что это совсем другое. В каком-то плане это даже приятное ощущение — открываешь что-то новое. Вместе с этим периодически накрывает тоской и сожалением о прошлом.

Казахский язык для меня оказался довольно чилловым. Родственники первым делом научили меня ругаться матом. Я жила какое-то время в Алматы в детстве, и по воспоминаниям это был довольно русскоязычный город. Сейчас же поймала себя на мысли, что все совсем иначе. Повсеместно существуют три языка: казахский, английский и русский. Для меня это было нечто особенное. На мой взгляд, в Алматы было куда больше возможностей, чем в моем родном городе. Например, я могла купить абонемент в центре обучения японскому языку.

Проблемы бездушной бюрократии

Александр: «Мигранту найти легальную работу практически невозможно»

Первые годы в Венгрии я был в процессе смены маркера в документах, еще российских. И так вышло, что у меня истекал срок действия заграна и рабочего ВНЖ. В посольстве России подался на замену, это было 14 марта 2020 года, и буквально на следующий день в Венгрии ввели локдаун. Посольство не отвечало на звонки, хоть у них и висело объявление: «Продолжаем помогать нашим гражданам, несмотря на пандемию». Единственное, что они сделали, — выдали справку о невозможности продления заграна. Для продления ВНЖ нужен был загран, миграционка приняла справку от посольства и очень долго ждала в надежде, что продлят паспорт. Срок ВНЖ истек, и мне отказали в продлении.

Начальница отделения ко мне вышла и сказала: «Я написала, что отказываю тебе в пребывании, но не написала, что депортирую. Не попадайся на глаза полиции, а как паспорт продлят, то приходи, все поменяем».

Когда мы только переехали, снимала квартиру моя девушка. Унаследованную от отца квартиру в Москве я продал и купил уже собственное жилье. Знаю от друзей: если документы сильно не совпадают с лицом, то возникают проблемы и недопонимание. К счастью, в Венгрии кризиса жилья нет: если тебе отказал один, всегда будет вариант пойти к другому, который даже и паспорт смотреть не будет.

С работой сложнее. Если есть специальность, с которой тебя возьмут в многонациональную корпорацию, то проблем быть не должно. В Венгрии, особенно в Будапеште, их большое количество. Берут всех, кто подходит по навыкам и опыту. Если ты с плохим пассом будешь устраиваться, например, в магазин, это как карта ляжет. Нарвешься на консервативного работодателя — он тебе откажет. Если есть и пасс, и образование, то проблем быть вообще не должно. Не скажу, что без пасса и образования нереально найти работу, это реально, но на поиски уйдет гораздо больше сил и времени.

Нужно иметь в виду, что основная проблема как раз в статусе мигранта. Мигранту найти легальную работу практически невозможно, если это не релокация внутри компании. Сам много лет работал нелегально. Проблема именно в миграционном законодательстве. Минимум 3 месяца делают разрешение на работу, ни один руководитель не будет столько ждать.

Про Британию мне сложно говорить, поскольку я уже искал с хорошим пассом и документами. Здесь действует закон о запрете дискриминации, и, в теории, проблем быть не должно. Но я абсолютно уверен, что если в нашу гостиницу кто-то придет устраиваться с плохим пассом, то его пошлют.

Виктория: «Помимо базового неприятия квирности, накладывается еще знание языка»

У меня есть родственники в Казахстане, благодаря этому мне нужно было платить небольшую аренду и коммуналку. Но из-за того, что город в сейсмоактивном месте, там частые землетрясения. В какой-то момент по этой причине мне понадобилось сменить место жительства. Был вариант переехать прям в деревню, но тогда добираться до работы было бы невозможно, а жить на что-то нужно. Здесь стоит отметить, что в первое время в Казахстане нужно платить много налогов, если хочешь остаться легально. Около 50 тысяч тенге (≈ 100€), чтобы был действителен рабочий РВП, 20–30 тысяч за ЖКХ, и остаток зарплаты уходил на еду.

Я скорее персона в шкафу, нежели открыта: у меня нет сильного пасса. Проблемы с работой у транс*людей будут такие же, как и в России. Но помимо базового неприятия квирности, накладывается еще знание языка. Чтобы работать в Казахстане, вам нужно знать английский и казахский, если это какое-то хорошее место работы. Без разговорного казахского все в разы сложнее, это нужно учитывать. Хотя я работала недолго в техподдержке, там было все просто относительно языка из-за разделения. Можно было работать даже без знания казахского, но из-за сильного стресса после переезда пришлось уйти.

По личному опыту, бариста — это одна из наиболее лояльных работ в этом плане, мне встречалось на этой позиции много квиров. Более молодое поколение в Алматы оказалось более принимающим в вопросах ЛГБТК+ прав и квирности. Со старшим поколением будет трудно. Работала на одной работе, и мой администратор регулярно отпускал гомофобные шутейки, стоило мне прийти в узких джинсах или что-то такое. Меня это не удивляет — скорее обыденность. К счастью, мне было без разницы. В целом практически все как в РФ, может, помягче немного.

Медицина и гендерно-аффирмативные процедуры

Александр: «Я возил тестостерон из Петербурга контрабандой»

В Венгрии вначале проходишь врачей: психиатра, психолога, гинеколога/уролога. Они все пишут заключение, и с этой справкой уже идешь к эндокринологу и хирургу. Справку о трансгендерности, которую мне сделали в России, я перевел, официально заверил. Пришел к врачу, которого рекомендовали как транс-френдли, и с ним состоялся безумный диалог. Он говорил, что не может мне выписать гормоны, поскольку я не гражданин Венгрии, справка не местная, в общем, никак. Я решил проблему, как мне казалось, очень удачно. Написал знакомому, который помогал транс*людям с гормонами, но нелегально — черный рынок тестостерона. И следующие 1,5 года я возил тестостерон из Питера контрабандой. Было очень неприятненько, прятал его со всякими шампунями. После смены паспорта еле через знакомых смог выбить рецепт на гормональную терапию.

В Британии ты сначала идешь к домашнему врачу. Он выдает направление в гендерную клинику. После начинается вечное ожидание. Вполне возможно, ждать придется до старости. Но если дождешься, то все бесплатно — и гормоны, и операции. Благодаря упрощению правил во время коронавируса, мне удалось добиться рецепта от врача из Венгрии. На его основании я получаю здесь тестостерон от домашнего врача.

Виктория: «На транс-переход буквально нет сил и времени»

Из-за вынужденного переезда я не интересовалась особо вопросами транс-перехода в стране. Была масса других проблем, которые нужно было решать. Да, дисфория душит; да, сложно — но на первом месте были разные бюрократические проблемы и работа. Это даже не вопрос, что мне пришлось жертвовать гендерно-аффирмативными процедурами, на них просто буквально нет сил и времени. Если ты резко покидаешь свою страну, то у тебя просто не хватит сил, чтобы еще и переход тянуть. Возможно, если была бы помощь в этой сфере, то, может, что-то и могло бы получиться.

Как быть с обнулением социальных связей?

Александр: «Русскоязычная диаспора в Венгрии довольно ватная»

В Венгрии много русскоязычных экспатов, правда, тут вопрос, насколько человек способен переварить айтишников... Есть творческие тусовки, даже русскоязычные. Но русскоязычная диаспора в Венгрии довольно ватная.

Если выучить венгерский, то открываются огромные перспективы. Вопреки всему, что о венгерском говорят, это очень простой язык. Первый год въезжаешь в парадигму, второй — доучиваешь до С1. Немного больше мероприятий для транс*девушек, но транс*парней палками с них никто не погонит. Есть несколько клубов для ЛГБТК+ сообщества, но я не большой фанат таких мест, поэтому сложно что-то сказать.

Виктория: «Важно понимать, кто перед тобой стоит, и не забывать о безопасности»

Я хоть и позиционирую себя как социофобного человека, которому приятнее сидеть в квартире, но работа и какие-то контакты все равно были. Со временем так или иначе появляются комфортные знакомые, с которыми приятно общаться, коллеги. На всех работах, где я была, мы шутили всякие гейские шутки. Некоторые даже говорили, что это не просто шутки. Общение все равно будет, если есть какая-то работа. Но важно понимать, кто перед тобой стоит, и не забывать о банальной безопасности. Всегда держишь ухо востро. В Алматы, на мой взгляд, достаточно квиров, это развитый город. Но не без гопоты, конечно.

Тогда мне бы очень сильно пригодилась помощь наставника, который подойдет и скажет: «Хэй, расслабься. Хватит хмуриться! Вот здесь тебе могут помочь, вот здесь сделают РВП. Все у тебя получится». Ты работаешь 5–6 дней в неделю с 8 до 11, а после этого дома у тебя наступает выгорание. Очень обидно, что сейчас не хватает ресурсов на помощь квирам, потому что многие покидают свои страны не в контексте «мне здесь не нравится», это буквально вопрос жизни и здоровья.