is Valentine happy?
Метки: ООС, Романтика, Повседневность, AU
Пэйринг и персонажи: Бан Чан/Ян Чонин
Описание: Чан говорит, что Минхо позвал его на проект. Чонин думает, что он дурак.
Продолжение истории happy valentine, которую вы можете почитать здесь: happy valentine — Teletype
Чонин, поджимая губы, листает фотографии в ленте друзей в какао-токе. Подумать только, прошло уже полгода с того злосчастного февраля, а Хенджин и Сынмин действительно стали встречаться. Чонин фыркает, продолжая листать фотки. И что Хван в нем нашел? И почему вообще Сынмин вдруг согласился? Ведь ему всегда было на него все равно, зачем в этот раз он пошел навстречу? Не то чтобы Чонина до сих пор это как-то прямо сильно волнует, но все-таки волнует, немножко так.
В замочной скважине поворачивается ключ, хлопает дверь — Чан вернулся домой. Он разувается и вешает куртку, а потом проходит в квартиру. Коридор ведет прямо в кухню, а Чонин сидит на табуретке, согнув ногу.
— О? Ты сегодня у меня? — повседневно спрашивает Чан, едва ли действительно удивившись. В конце концов, он сам дал Яну дубликат ключей от квартиры, чтобы тот мог приходить в любое время.
— Мгм, — мычит Чонин, не отвлекаясь от своего дела.
Чан заходит в зал, чтобы положить на диван сумку с ноутбуком, и возвращается в кухню. Он привычно лохматит Чонина по волосам и подходит к холодильнику.
— Что смотришь? — спрашивает он, не оборачиваясь.
— Представляешь, они все еще вместе, — обиженно говорит Чонин и, вздыхая, откладывает телефон. Он замечает, что Чан стоит перед открытым холодильником, в котором ничего нет. — Я заказал нам еду, скоро должны привезти.
Чан выдыхает, улыбаясь, и его настроение улучшается.
— Я знаю, — довольно хмыкает Чонин.
С тех пор, как они с Чаном решили быть друзьями с привилегиями, жизнь как будто стала немного легче. Они часто проводят время вместе, Чонин приходит к нему с ночевкой, они много разговаривают — все, как раньше, но с еще одной большой приятностью сверху. Может, это было странно со стороны, но им двоим было хорошо вместе в таком статусе. Минхо они решили не говорить об этом своем маленьком секрете, Чонин настоял, что это не его дело, а Чан прекрасно знал, что друг заставит его сожрать не одну упаковку салфеток за то, что тот позарился на его младшего брата. Да и вообще, они больше походили на женатую уже много лет пару — никаких драм, никаких истерик, просто спокойная размеренная жизнь, приправленная хорошим знакомым сексом. Каждый из них сбегал от своей больной несчастливой влюбленности в эту теплую атмосферу, и обоим было хорошо. Чан отдавал Чонину всю свою нереализованную любовь, а Ян, так отчаянно желавший быть любимым, наконец-то чувствовал, что кому-то нужен. С Чаном было спокойно и приятно, уверенно и безопасно. И хотя Чонин думал о том, что его братец, очевидно, полный дурак, раз упустил такого мужчину, где-то в глубине души он даже был рад, что все так сложилось. Если бы Чан и Минхо ходили тут перед ним туда-сюда счастливые, он бы умер от тоски и разбитого сердца.
К Чану Чонин приходил довольно часто. Брат постоянно то пропадал где-то со своим любимым, то приводил его домой — и тогда в квартире вообще находиться было невозможно. Ну, а Чан только и рад, что дом не пустой. Чонин вписался в его квартиру так хорошо, словно всегда тут был. К тому же, приятно приходить домой, когда тебя кто-то ждет. Когда этот кто-то еще и позаботится об ужине или совместном досуге. Их отношения с Чонином, возможно, действительно странные — однако для них обоих это был самый комфортный исход, без лишних обязательств и нервотрепки.
Чан выходит из душа, переодетый в домашнее, и падает на диван, где уже сидит Чонин, с коробкой пиццы и двумя открытыми бутылками пива.
— У меня новости, — говорит Бан, забирая себе одну бутылку. Чонин кивает, чтобы друг скорее продолжил, и ерзает от нетерпения. — Хо позвал меня работать над одним проектом. Сказал, что я могу быть внештатным сотрудником. Ну, и лишние деньги, к тому же.
— Ого, — говорит Чонин, откусывая пиццу. — Так ты, это самое, получается, самый удачливый из нас двоих. Хотя-я, — он задумывается, — это ж, получается, ты опять страдать тут будешь?
— Ну, — Чан пожимает плечами, — не знаю. Я вроде бы уже давно смирился и отпустил, но... сам понимаешь.
— Да понимаю уж, — вздыхает Чонин и протягивает бутылку. — Ну, поздравляю, что ли?
Чан протягивает бутылку в ответ и они чокаются.
— Я рад поработать с ним, все равно, — говорит Чан.
— Ну, еще бы, — хмыкает Ян. — Я бы тоже был рад поработать с Хенджином.
— Да не, не только из-за этого, — отмахивается Бан. — Вообще, в целом. С тех пор, как у него появились отношения, мы больше стали хорошими приятелями, чем лучшими друзьями. Будет здорово снова проводить много времени, как раньше.
— Ну да, наверное. Это выходит, ты снова у нас будешь торчать? — Чонин делает глоток. — Внеурочка и все дела.
— Даже не знаю. Блин, — он потирает ладонью лицо, — я даже не знаю, рад или нет. С одной стороны, я хочу, реально хочу, но с другой стороны, — выразительно говорит он, — мне ж, наоборот, лучше вообще с ним не видеться, чтобы меня опять не накрыло.
— Ну, что поделать, — говорит Чонин, снова протягивая бутылку, — такая у нас участь.
— Я вот сейчас подумал, — продолжает Ян, — если бы я оказался в твоей ситуации, ну, вот чтоб серьезно, я бы, наверное, тоже не знал, рад я или нет, на самом деле.
Чан — хороший специалист, поэтому Хо его позвал, Чонин это понимает. С началом проекта друг действительно начинает чаще появляться у них дома, поэтому Чонин время от времени туда тоже возвращается. Однако в большинстве случаев он продолжает уходить к Чану — чтобы не мешать. Во-первых, работе, а во-вторых, времяпрепровождению Чана с Минхо. Конечно, его брат так сильно любит своего парня, что вряд ли у них с Чаном что-то получится, но Чонин друга понимает, как никто другой — на безрыбье и рак рыба, а если ты страдаешь от невзаимной влюбленности, то любое, даже самое дебильное взаимодействие с любимым человеком — на вес золота. Вечерами дома без Чана скучно, но сначала Чонин не придает этому особого значения. Играет в игры на своем ноутбуке, читает мангу, смотрит фильмы — в общем, убивает время как может до тех пор, пока домой не вернется Чан. Бан, как правило, приходит ужасно уставший, но вместе с тем безмерно счастливый, и они с Чаном сидят еще полночи, разговаривая. Чан, на удивление, не возвращается к страданиям. Да, он говорит, что ему нравится проводить время с Минхо, но все же, немного грустно улыбаясь, говорит, что прекрасно понимает, что между ними ничего не может быть. Чонину остается только, понимающе кивая, хлопать друга по плечу.
Однако со временем Чан начинает приходить все позже и позже, а выходные, которые они всегда проводили вместе, Чонину все чаще приходится проводить одному. У Чана с Минхо ведь проект, они ведь работают. От этого на душе как-то... неприятно немного. Работа работой, но традиции есть традиции. А у них с Чаном за эти полгода уже сложилась традиция смотреть что-то в пятницу вечером и играть в игры в выходные.
— Чан, давай посмотрим вот это в пятницу? — Чонин забирается на кровать и протягивает старшему телефон с обложкой аниме.
Бан берет телефон и смотрит на обложку, а потом выдыхает и виновато улыбается, возвращая его обратно.
— Будешь работать? — хмурится Чонин. — Чан, ну серьезно, это уже которая пятница, когда ты снова занят.
Он убирает телефон и садится на кровати, сложив на груди руки и нахмурившись.
— У нас скоро сдача второй стадии, я правда не могу, — извиняющимся тоном говорит Чан, а потом притягивает его к себе и целует в щеку. — Простишь меня?
— Да прощу уж, — бурчит Чонин, все еще расстроено. — Ты так много проводишь времени с хеном...
Чан мягко смеется, а потом укладывает Чонина на спину, нависая сверху, и проводит носом по его щеке.
— Конечно скучаю! — возмущенно говорит Чонин, и Чан тут же его целует.
— Ну, ночь я все еще могу уделить тебе, — улыбается друг, скользя рукой к краю его футболки.
— Будь добр, — улыбается Чонин, притягивая его к себе.
Проходят эти выходные, а потом еще одни, и еще. Чан с Хо уже давно сдали вторую стадию проекта, но теперь они заняты тем, что работают над третьей. Чонин периодически возвращается домой, но все равно старается не мешаться старшим, когда они работают вместе. Он проходит мимо них за водой на кухню, и не может не обратить внимания на то, как много они смеются и обсуждают то, чего Ян не понимает. Кажется, что все вернулось в то время, когда Чан был просто лучшим другом Минхо, а Чонин просто знал его маленький секрет.
Однако. Чонин не может не замечать, как Чан все еще смотрит на Минхо. Да, все действительно как раньше, и отношение Чана к его брату — тоже. Чонин не может его в этом обвинять. Конечно, Чан любит Минхо уже много лет. Конечно, он все еще на него смотрит, как и тогда. Конечно, Чонин обо всем это знает.
Тогда почему ему вдруг так неприятно смотреть на это?..
Чонин думает об этом, сидя у Чана дома, пока тот опять пропадает у Минхо. Что это, ревность? Он усмехается. Как глупо. Он же знает, что Чану ничего не светит, и Чан знает это тоже. Тогда, все равно, почему на душе кошки скребутся, когда он смотрит на часы, чтобы отметить, что уже давно за полночь, а Чана все еще нет? Он же знает, что они просто работают вместе. Он знает, что Минхо по уши влюблен в своего парня. Тогда почему?
Грубо говоря, Чонин не имеет на ревность никакого права. Они изначально договаривались, что это просто дружба с привилегиями. Чонин буквально предложил это сам. Ян хмурится, складывая на груди руки. Когда Чан возвращается, и они ложатся спать, Чонин двигается к нему поближе и, попав в привычные объятия, утыкается носом в его шею. У них с Чаном ничего не изменилось, он все еще засыпает с ним, все еще обнимает его во сне. Но уснуть почему-то все равно получается не сразу.
Вообще-то, Чонина с ума сводит то, как часто Чана нет дома. Он даже начинает чаще приходить к Минхо, чтобы заниматься каким-то самоизбиением, глядя на то, как они улыбаются друг другу. Это съедает его изнутри, и Чонин неосознанно начинает вставать между ними. Он предлагает им заказать еды, чтобы поесть вместе. Отвлекает, принося воду или чай. Зовет поиграть немного всем вместе, чтобы хены отвлеклись от работы и чуть-чуть дали мозгам отдохнуть.
Он не имеет на это права. Он же знает, как Чан дорожит временем с Минхо. Чан бы так никогда не сделал, будь он на месте Чонина. Они же всегда поддерживали друг друга в этих их невзаимных влюбленностях. Сейчас, как нынешний лучший друг Чана, разве он не должен отойти в сторону, чтобы дать ему больше времени с любимым человеком? Любимый человек. Фу, как неприятно это отзывается где-то внутри. Чонин мучается этим мерзким чувством изо дня в день, пока его не ударяет, словно обухом по голове — а когда он последний раз проверял обновления на страничке Хенджина?..
Вот же черт. Чонин усмехается, закусывая губу. Надо ж было второй раз наступить на одни и те же грабли. Чонин не приходит в их с Минхо квартиру в тот день, когда понимает, что он, похоже, нехило так вляпался. Он покупает себе выпить и сидит в чановой квартире, на его диване, с отвратительнейшим чувством внутри. Да ведь он влюбился в Чана, причем, похоже, давно уже. Да, он постоянно обсуждал с ним Хенджина — но только сейчас Ян понимает, что делал это скорее по привычке. Они ведь часто обсуждали Минхо и Хенджина. Чан часто говорил о Минхо. Ну, а Чонин поддерживал разговор, вспоминая Хвана. Да ведь по сути-то, если хорошо так подумать, ему уже давно все равно, что там у Хенджина. Вот же черт. Он смеется в голос, хохочет так, словно попал на самый смешной стенд-ап — а потом закрывает лицо руками, и его губы подрагивают. Второй раз влюбиться в кого-то, у кого уже есть любимый человек — вот так издевка судьбы. Он снова оказался в том же дерьме, из которого Чан его вытащил.
В какой-то день они идут с Чаном обедать, и Бан все еще мягко улыбается, когда треплет Чонина по волосам, проходя на свое место.
— У тебя все хорошо, Иен-а? — интересуется он. — Какой-то ты последнее время тихий. Еще и пить начал в одиночку. Что-то с Хенджином?
Чонин глотает ком в горле при упоминании Хвана. Вот было бы здорово, если бы дело все еще было в нем. Он кивает, стараясь побыстрее перевести тему. Какая же пакость эта ваша дурацкая влюбленность. Как ему в глаза-то Чану теперь смотреть? Вот спрашивает он, весь такой заботливый, все ли у него хорошо. Уверенный, что они все еще друзья и партнеры по сексу (и больше ничего). А Чонину-то что теперь отвечать? Врать постоянно, что все в порядке? Вывалить всю правду, мол, так и так, я вот теперь тебя люблю? Ну и тупость.
— Минхо мне сказал, — доверительно говорит Чан, — что...
Господи, раздраженно думает Чонин, побыстрее уплетая свою лапшу. Как же ему все равно, что там сказал Минхо. И тут же становится стыдно. Ведь это их с Чаном общий секрет. Ведь Чан всегда доверял ему, рассказывая о Минхо. А он теперь, вот так...
Эта стадия в конце концов сменяется, и Чонин начинает злиться. Да, он вляпался в это уже второй раз — ну и что теперь? Второй раз он отпускать любимого человека не собирается. Да, он уступил этому дурацкому Сынмину, проиграл, отошел назад, не желая мешать счастью Хенджина. Чонин мысленно просит у Чана прощения за то, что его отпускать он не собирается. У них ведь с Минхо все равно ничего не будет! Чан ведь только все больше будет мучиться, если будет думать о его брате! Так почему же... почему Чонин должен отступать? Нет, этого не будет. Чонин снова возвращается в их с Минхо квартиру, и — теперь уже намеренно — начинает им мешать. Даже если оба хена молча работают, Чонин все равно сидит в кресле рядом, даже тупо листая ленту в телефоне. Он не оставляет их одних, потому что Чана он не отдаст. Минхо сам дурак, что упустил его, а вот Чонин — он не упустит. Он снова зовет Чана провести выходные вместе, закрывает дома его ноутбук, забираясь на колени и целуя, он возвращает их традицию пятничных вечеров — он костьми ляжет, но Чана не отдаст.
А Чан все равно улыбается, получив ночью сообщение от Минхо.
Чонин хватается за голову — в прямом и переносном смыслах. Очень глупо думать, что он вытеснит из головы многолетнюю любовь одним своим существованием. Чан все так же уходит к Минхо, возвращается ночью, а в свободное время переписывается с ним. И Чонин психует. Он решает идти от обратного — Чан ведь тоже привык, что Чонин всегда с ним. А они друг другу ничего не обещали и клятв не давали. Они не встречаются, между ними — просто дружба и секс. Чонин заводит страничку на тиндере. Если он не может вытеснить эту тупую любовь из головы Чана собой, значит, он заставит его ревновать. Он знакомится с несколькими парнями, уходит вечером из дома, демонстративно прихорашивается перед Баном, собираясь на очередное свидание.
Чан все еще тепло улыбается, глядя на него. Он все еще обнимает его ночью, целуя в макушку, хотя прекрасно видит, что Чонин проводит время с другими.
Чонина бесит. Получается, вся чанова забота и тепло в глазах — это правда ни что иное как просто хорошее отношение к Чонину как к другу? Получается так. Он только просит написать, где Чонин и когда придет домой — и все. Между ними и правда ничего нет, кроме дружбы и секса. Они ничего друг другу не обещали. Чан ведет себя согласно их уговору — какой он молодец. Чонин кидает всех, с кем ходил на свидания, в блок.
— Ты к Минхо? — спрашивает Чонин как можно более будничным тоном в субботу, когда Чан снова куда-то собирается.
— Да, ты со мной? — улыбается Чан.
— Нет, — отвечает он. — Не буду мешать вам работать.
— Я постараюсь побыстрее, — говорит Чан, проходя мимо, и мажет поцелуем по щеке, прежде чем за ним закрывается дверь.
Чонин со злостью кидает диванную подушку на пол, а потом садится туда же, закрывая ладонями лицо. Как же тупо. От этой безысходности рвет на части. Дурак не только Минхо, но и Чан — вот уж идеальная парочка. А еще Чонин дурак, к ним в придачу. Если бы он знал, к чему приведет его безобидное предложение полгода назад — он бы откусил себе язык, чтобы никогда его не озвучить. Его любимый мужчина уходит к другому каждый, каждый день — и он ничего, ничего не может сделать. Он просто друг с привилегиями. С которым просто отлично болтать обо всем на свете, пить пиво, играть в игры, а еще, ко всему в придачу, заниматься сексом. Как же здорово ты, Ян Чонин, придумал! злится он. Ловушка джокера получается, клетка захлопнулась, а как выйти-то? Как выйти? Чонин проводит пальцами по волосам. И как так получилось, что он сам себя в это загнал? И что ему теперь делать?
И он решает сделать единственно возможное, что может — держаться подальше от Чана. Ведь так и решилась его первая влюбленность, верно? Он просто держался подальше от Хенджина. Проводил все время с Чаном, так ведь и получилось. Ему просто нужно снова сделать это. Когда Чан возвращается и ложится в постель рядом, Чонин отодвигается на другой край. Он сделал все, что мог. Не смог защитить свою любовь к Чану, значит, теперь будет защищать себя.
— Предлагаю перенести пятничный вечер на среду, — говорит как-то Чан. — В пятницу мне придется уехать по делам с Хо.
Чонин молча кивает, хотя хочет попросить его замолчать. Пожалуйста, больше никаких разговоров о Минхо! Ну неужели Чан не замечает? Неужели не видит?
— У тебя точно все хорошо? — хмурится Бан. — Иен-а? — он подходит к нему, протягивая руку, чтобы поправить волосы, но Чонин избегает касания, делая вид, что ему срочно вот сейчас понадобилось взять в руки телефон со стола. Чан снова хмурится. — Не расскажешь?
— Нет, — говорит Чонин, а потом смягчается. — Все нормально, правда.
Когда Чан в один из вечеров притягивает его к себе, целуя в шею, Чонин говорит, что неважно себя чувствует, и уходит в спальню. Чан поджимает губы и спрашивает, болит ли у него что-то, но Чонин мотает головой. Болит, на самом деле. Что-то внутри, так сильно, что хоть волком вой. А Бан все такой же до раздражения понимающий и заботливый. Не задает лишних вопросов, не настаивает на близости, только хмурится, понимая, что что-то не так. Чонин знает, что Чан такой. Он всегда дает личное пространство и нужное время, ждет, когда человек будет готов прийти к нему сам. Но Чонин не придет. Никому из них это не нужно. Для Чана влюбленный в него Чонин — еще одна головная боль, для Чонина признание Чану — тоже. Ничего не поменяется, только отношения испортятся. Чан ведь все еще любит Минхо. Как и тогда, как и сейчас. Ему снова приходит сообщение. Чонин понимает, что от Минхо, когда Чан смотрит в экран телефона с таким выражением лица. Да пошло оно все к черту. И Чан тоже.
Когда Чан возвращается домой вдруг раньше обычного, он застает младшего со спортивной сумкой в руках.
— Что делаешь? — осторожно спрашивает он.
Чонин запрокидывает голову и измученно выдыхает. Вот ни раньше, ни позже — именно сегодня надо было ему вернуться раньше! Чонин так долго думал над этим, так долго решался. Все, что ему было нужно — собрать свои вещи и уйти по-тихому к себе домой. Насовсем. Потому что он трус и не смог бы сказать все Чану в лицо. И вот, пожалуйста — Бан стоит прямо перед ним, когда он уже почти закончил с вещами.
— Иду домой, — устало говорит Чонин и усмехается. — А то я у тебя уже поселился.
— Я не выгоняю, — возражает Чан все с той же осторожностью и кладет ключи на тумбочку в прихожей, а потом подходит ближе.
Чонин отходит на шаг назад, не давая себя коснуться.
— Может, расскажешь уже? — просит Чан.
Чонин тупит взгляд и вздыхает.
— Нечего рассказывать, — говорит он. — Просто иду домой.
Чан терпеливо делает глубокий вдох.
— Давай не будем, — просит Чонин. — Все нормально.
Он застегивает, наконец, сумку до конца и проходит мимо, когда Чан ловит его за локоть.
— Давай садись, — говорит он. — Не уйдешь никуда, пока не расскажешь.
— Да блин! — возмущается Чонин даже как-то по-детски, а у самого уже ком в горле. — Не хочу я говорить.
— Значит, остаешься, — кивает Чан, складывая на груди руки. — Ты же знаешь, я не отпущу тебя.
Чонин бы хотел, чтобы контекст последней фразы был другой. Чтобы Чан сказал ему это не как переживающий друг. Жаль, что все получилось так.
Он бросает сумку на пол и вздыхает.
— Тебе это не нужно, — устало говорит Чонин. — Ничего не случилось.
— Сам решу, — давит Бан, — нужно мне это или нет.
Чонин строит недовольную мину и закусывает губу изнутри. Чан упрямый, когда не надо. Вот бы он с Минхо таким упрямым был — наверняка бы уже встречались. И все же он садится на диван, понимая, что если так продолжится — они просто поссорятся. А Чонин ведь хотел спокойно по-тихому уйти, вот ведь. Чан садится рядом и терпеливо ждет.
— Я облажался, — наконец, выдыхает Чонин, и вместе с этим чувствует, как ком в горле становится все жестче. — Я...
Он вздыхает, переводя дыхание, потому что голос начинает дрожать. Как же стремно говорить все это Чану в лицо, боже! А он ведь еще слушает, внимательно так, смотрит, блин. Чонин ненавидит, что оказался в такой ситуации. Дурак в квадрате. Или уже в третьей степени, даже со счета сбился.
— Я знаю, что это тупо, понятно? — говорит он несколько резко, будто защищаясь. — И я знаю, что ты все еще любишь хена. А я, получается... — он переводит дыхание, а сердце словно замирает в этот момент, — люблю тебя.
— Я не хотел, — говорит Чонин дрожащим голосом и вскидывает на него взгляд, — я правда не думал, что так получится! Это так, блин, тупо, просто вообще, я... Я думал, что справлюсь, потом думал, что смогу заменить тебе хена, потом думал, что если буду держаться от тебя подальше, то пройдет, но я... я просто дурак, — заканчивает Чонин свою исповедь, и с глаз все-таки срывается пара слезинок по щекам. — Я правда больше не могу, Чан, — говорит он. — Ты светишься от каждого его сообщения, я правда не знаю, что мне... как... — он закрывает лицо ладонями.
— Я улыбаюсь, — наконец, говорит Чан, — потому что мы с Минхо снова сблизились.
— Да знаю я! — восклицает Чонин. Зачем Чан с ним так жестоко?
— Потому что я, наконец, рассказал ему о нас и сбросил с души этот груз.
— Я зна... что? — Чонин замирает.
Чан улыбается, поджимая уголки губ.
— Получил пару пиздюлей, — улыбается Чан, вспоминая, — но в целом все обошлось. Твой брат даже не покушался на мою жизнь, — его пробирает на смех.
Чонин смотрит на него, моргая.
— Ты прикалываешься сейчас? Вы же постоянно вместе, вы...
— Скоро сдаем проект, — кивает Чан. — И еще я постоянно нылся ему о том, что ты от меня отдаляешься, и даже собираешься на свидания прямо перед моим салатом. А я, как бы, не имею права тебе запрещать, ведь мы просто друзья.
— Ты что делал? — Чонин все еще не верит. Чан говорит об этом так просто и спокойно, словно Чонин в его жизни — константа, а не переменная.
— Скажи мне, пожалуйста, что, с кем бы ты ни был на этих свиданиях, они все у тебя в блоке, — просит он. — А то я скоро взорвусь от количества работы и собственных мыслей.
Чонин не может сдержать глупой улыбки, которая расползается по его лицу.
— Ты! — он пихает его в плечо. — Да у тебя ни один нерв на лице не дрогнул, когда ты провожал меня на свидания! — он смеется.
— Да, — кивает Чан, тоже посмеиваясь. — Ты, кстати, знаешь, что вон та подушка, — он указывает пальцем, — зашита по шву? Я случайно порвал ее, пока мял в руках, думая, с кем ты, и чем вы там занимаетесь.
Чонин смеется, откинув голову на большую диванную подушку, а потом закрывает лицо ладонями. У него по щекам бегут слезы, но он продолжает истерически смеяться, пока Чан не притягивает его к себе. Он гладит его по волосам, обнимая, и тепло улыбается, а потом целует в макушку. Чонин отстраняется.
— Получается, — смеется он, вытирая слезы, — мы оба дураки.
— Получается, так. Минхо уже собирался вызывать тебя на разговор, кстати, так что дома из тебя бы душу вытрясли.
— Тогда я не пойду, — тут же говорит Чонин, двигаясь ближе и прижимаясь к его груди. — Нет ничего хуже допроса хена.
Чан гладит его по спине, а потом берет пальцами за подбородок, заставляя посмотреть на него.
— Сегодня ты не будешь меня от меня бегать?
Чонин улыбается, шмыгая носом.
— Сегодня я нагло займу половину твоих полок и верну в ванную зубную щетку.
Чан смеется и коротко его целует.
— Завтра, — говорит он, глядя в глаза. — Сегодня я забираю тебя себе.
Чонин смеется тоже, согласно кивая. На сердце становится так легко, а внутри словно разлили что-то теплое и приятное.