У прошлого нас одолжить.
Метки: Повседневность, AU, Драббл
Пэйринг и персонажи: Бан Чан/Ли Минхо
В городе дождь, а также по области
В городе дождь, холодный циклон встречай
Ты не придёшь, я знаю, меня спасти
Ты не придёшь, однажды сказав: «Прощай»
Чан закрыл форточку, потому что сейчас уже становилось всё холоднее. Осень передаёт бразды правления зиме, и от этого немного грустно. Чан любил осень, любил зиму по отдельности, но вот этот переход — никогда. Золотая осень уже прошла, а снежная красивая зима еще не наступила. На улице только холодно, мокро и грязно. Иногда погода радовала последними лучами солнца.
Помимо нерадостного прощания со всем тёплым и приятным, у Чана была своя причина грустить в конце осени. Ну, не то чтобы сильно (уже), но меланхолия вперемешку с ностальгией накрывали его с головой. Потому что прошло уже несколько лет, а он всё еще помнил, что в конце октября, двадцать пятого числа, чей-то день рождения. Кто-то улыбался ему в этот день много лет назад, кого-то он держал за руки. Интересно, помнил ли этот кто-то о нём сейчас? Вспоминал ли, увидев знакомое кафе по дороге домой или наткнувшись на особенную песню в плейлисте?
Сквозь по-осеннему серые тучи вылезло солнце, словно еще немного подразниться. Чан улыбнулся, стоя у окна, когда золотые вечерние лучи упали на его лицо, так что пришлось даже зажмурить один глаз.
Сейчас уже не больно. Отболело и отстрадало когда-то давно, когда рана была свежа. Сейчас уже осталась только приятная ностальгия, вызывающая улыбку от воспоминаний. Всё-таки им было хорошо вместе. Всё-таки они славно дополняли друг друга, иначе бы не провели вместе столько лет. Чан улыбнулся самому себе, проходясь по знакомым улочкам — решил немного проветриться и проводить на улице один из последний солнечных дней в этому году. Как же глупо они расстались! Чан уже и не помнит даже, из-за чего. Оба были молоды, горячи, иногда отказывались от компромиссов. В голове какие-то смутные обрывки одной из их последних ссор из-за перечницы. Из-за перечницы! Он даже не смог сдержать короткого смешка.
Интересно, как у него дела сейчас? Как бы хотелось случайно встретить его где-то на улице и перекинуться хотя бы парой дежурных фраз. Всё уже позади, ничего не вернуть, и он, наверное, счастлив с кем-то другим. Но всё же Чан до сих пор испытывал к нему чувства самые тёплые и светлые — с ним хотелось поговорить как со старым другом. Искренне поинтересоваться, всё ли хорошо. Как поживали его родители? Завёл ли он кота, как и хотел? Чем вообще сейчас занимался?
Ах, как это глупо. Чан покачал сам себе головой, перебежав неширокую дорогу перед входом в парк. Сеул — большой город, и встретиться случайно, без договорённости, здесь практически невозможно. Как говорится, вероятность ноль целых, и ноль, ноль, ноль, ноль... и так далее. А в парке деревья уже совсем черные, жёлтая листва вся облетела, и не будь сейчас такого приятного золотого солнца — смотрелось бы совсем уныло. Да и сам парк, если честно, был достаточно унылым. Городская администрация забросила его, а ведь всего около семи лет назад здесь было хорошо. Стояли свежевыкрашенные лавочки (на одну такую они как-то сели, а потом шли до дома с зелёным полосами на плащах и звонко смеялись), детские площадки. На траве люди устраивали пикники. Почему-то Чану вдруг показалось, словно это место перестало жить примерно тогда же, когда они разошлись. И лавочки посерели, краска облупилась от дождей и снега, и площадку всю разнесли и расписали, и на пикник сюда особо больше не ходили.
Чан присел на одну из скамеек, не особо заботясь о том, что его пальто, возможно, станет от этого грязным. Это проблемы будущего Чана. Он поёжился из-за холода и ткнулся носом в шарф. Солнце уже совсем уходило в закат, становилось ещё прохладнее, чем до этого, хотя последние лучи ещё ласкали успевшую промёрзнуть за ночь землю. Совсем скоро зима. Ещё одна зима, которую он проведёт один. Нет, наверное, это не совсем верно. Он может быть и не один, важно не это. Ещё одна зима, которую он проведёт без него. Да, это точнее. Совсем скоро в квартире будет темно по вечерам, и жёлтый свет лампы на кухне вряд ли сделает место уютнее.
С каждым годом он всё больше предавался меланхолии. С каждым годом всё меньше верилось в то, что впереди ещё что-то будет. Кажется, что вместе со всеми страданиями Чан пережил и всё то тёплое, нежное, любящее. Больше уже так не получится, наверное. Это было грустно совсем немного, не трагично. В конце концов, у него осталось много греющих душу воспоминаний — и это совсем не плохо. Но всё-таки было бы славно, если бы вон тот парень у арки главного входа оказался бы кем-то знакомым.
— Становится холодно, — раздался голос совсем рядом, и Чан даже немного вздрогнул от неожиданности, выпавший из своих меланхолично-ностальгических размышлений.
Он совсем не заметил, что рядом с ним кто-то сел. Теперь он видел, что этот кто-то оказался таким знакомым, что сердце успело среагировать быстрее, чем мозг, тут же ускорив свой темп и разлив по всему телу вместе с кровью сладкое тёплое чувство. Улыбка сама растянулась на губах. Минхо.
— Это правда, — кивнул, улыбнувшись, Чан.
Последний солнечный луч мазнул по лицу Минхо, оттенив его карие глаза золотом, прошёлся по его профилю и в считанные секунды скрылся. А еще через несколько мгновений в парке зажглись фонари. Какова была вероятность встретить Минхо здесь? Чан помнит, ноль целых, и ноль, ноль, ноль...
Но он был здесь. И он тоже утыкался носом в шарф, который когда-то подарил ему Чан. Сейчас, в данную минуту, было совсем не важно, что между ними — несколько лет по отдельности и последний разговор в виде глупой ссоры. Сейчас они сидели, как когда-то, в том же парке и, может быть, даже на той же скамейке. Как это славно, какое тёплое от этого чувство разливалось в груди, что грело даже кончики пальцев — пусть на улице и меньше десяти градусов.
— Как у тебя дела? — спросили одновременно.
И по теперь уже обветшалому парку разнёсся, как когда-то, их общий смех.