[Psy] Science: Истоки MDMA-терапии

Последние годы все чаще можно услышать о возрождении психоделического движения, о новых медицинских исследованиях и общей реабилитации психоактивных веществ среди научного сообщества. Часто говорят о влиянии LSD и псилоцибина в лечении зависимостей и расстройств депрессивного спектра. Аддералл и другие амфетамины вообще более-менее легальны на западе и не считаются за тяжелые наркотики, в то время как бигфарма провоцирует новую эпидемию зависимости от опиатов. Про другой грааль рейвов 90-х слышно меньше, однако МДМА иногда всплывает в списках веществ, исследования и применение которых необходимо возобновить.

Не являясь психоделиком в полном смысле этого слова, МДМА все же вызывает необычайно сильные приятные переживания, которые могут помочь людям при работе с психологом. На сегодняшний день стало понятно, что вещество можно успешно использовать при ПТСР, тревожных состояниях и многом другом. Однако борьба за использование вещества в терапии началась далеко не вчера.

Скорее всего так называемая война против наркотиков была ответной реакцией на конкретные вещества — ЛСД и псилоцибин, которые по сути угрожали революционными изменениями в сознании. И у этих веществ были соответствующие пророки — яркие революционеры и бунтари. Как мы знаем, в открытой борьбе первая волна психоделической революции потерпела поражение.

Несколько позже в научных кругах, а потом и в уличном обороте появился МДМА и сразу же заинтересовал медиков, ученых и психологов. Конечно этот интерес всегда был про взаимодействие с нашим сознанием — а значит, это тоже был духовный поиск. Однако, в отличие от кислотных откровений, этот поиск был в меньшей степени про изменение сознание и больше про исцеление. По сути идея была такая: прежде чем окунуться в радужную бездну космической бесконечности, невротическому человеческому сознанию следовало вылечиться от травм, страхов, коммуникативных блоков и желания себя уничтожить. МДМА отлично подходит для этого.

Сегодня будет экскурс в историю терапевтического использования этого вещества на примере двух поистине выдающихся исследователей.

* * *

Одним из первых психотерапевтов, заинтересовавшихся лечебным влиянием психоделиков был Клаудио Наранхо, психиатр из Чили, который благодаря грантам периодически бывал в США в 1960-х годах. Сам Нарахно описывает то время как «жизнь вечного студента, который стремился исследовать всё нестандартное».

В начале он увлекся использованием МДА и ЛСД. Улучшение коммуникативных навыков, усиление эмоций и открытие доступа к подавленным воспоминаниям — невероятно ценные качества этих веществ, которыми просто обязаны были воспользоваться целители души. Однако довольно скоро стало ясно, что ЛСД дает слишком много когнитивной и визуальной информации пациенту, а с таким потоком бывает сложно справится любому ситтеру, даже с дипломом психоаналитика. МДА же, хотя и мягче воздействовал на психику, был признан нейротоксичным и также вышел из круга интересов профессионалов.

Все меняется, когда Клаудио знакомится с культовым американским психоделическим химиком Александром Шульгиным. Их сотрудничество вылилось в опыты с МДА, а позже и МДМА, которые проходили в экспериментальной клинике Наранхо в Чили.

МДМА полюбилось терапевтам из-за уменьшения естественного сопротивление пациента. Сам К. Нарахно описывал его эффекты так: «Оно открывает пользователя к доверительным отношениям, вызывает состояние искусственного душевного здоровья, будто временная анестезия для невротического эго».

Что касается клинической практики, Наранхо стремился выделить свой подход из прочих в этой области. Большинство психоделических психотерапевтов того времени применяли для МДМА подходы, заимствованные из практики с ЛСД — слушать в наушниках музыку с завязанными глазами. Уже это даёт довольно много, но Нарахно считал, что по самой своей сути усилители чувств должны работать с миром взаимоотношений и с обострёнными чувствами «меня» и «тебя».

Таким образом, его основным интересом стало использование МДМА в группах людей, между которыми установились длительные отношения, для того, чтобы расчистить психологический мусор и сохранить здоровье этих отношений.

Именно в групповой терапии он обнаружил, что благодаря усилению чувств также увеличивается взаимное доверие и эмпатия. Этот эффект оказалось возможным еще больше улучшить, создавая «атмосферу, которая препятствует отдалению от группы, но оставляет возможность для отступления, тем самым защищая опыт каждого участника от вторжений».

Сеансы представляли собой небольшие группы принявших МДМА, в которые терапевт почти не вмешивался. Люди сами исцеляли душевные раны друг друга. Исходя из своего опыта, Нарахно утверждает, что групповая терапия с использованием МДМА не провоцирует смятения и хаоса. «Раз за разом у меня складывалось впечатление, что в результате каталитического воздействия МДМА группа становится спонтанно организующейся системой, действующей на общее благо».

Естественно этому предшествовала подготовка, а после проводилась индивидуальная работа по результатам сеанса, когда все пациенты делились прожитыми чувствами и давали обратную связь. Наранхо недвусмысленно указывает на необходимость этого этапа, направленного на проработку появившегося во время сеанса материала.

Его самую известную книгу по данной теме «Исцеляющее путешествие» мне, к сожалению не удалось найти на русском языке. Если кто отыщет — пожалуйста дайте знать.

После запрета МДМА Клаудио Нарахно официально сворачивает свою практику с применением психоактивных веществ и нам немногое известно о том, продолжал ли он свою работу в этом направлении. Однако уже в конце 1990‐х он обучал испанскую команду, которая проводила исследования в применении МДМА для терапии жертв изнасилований и жестокости. Сдается мне, что идея использования психоактивных веществ никогда не оставляла его.

* * *

Вероятнее всего именно К. Нарахно надоумил к использованию психоделиков другого пионера исследования МДМА — Лео Зефа, американского психолога из Окленда (Калифорния). Он, как и некоторые его коллеги, использовал в основном ЛСД, пока в преклонном возрасте около 70 лет не решил отойти от дел. Сам он объяснял это тем, что такая работа требовала от него огромного вовлечения и оставляла после себя шлейф из непреходящей усталости. Так бы и могла закончиться его практика, если бы он не был еще одним другом Саши Шульгина.

Примечательную историю знакомства Зефа с МДМА рассказывает Александр Шульгин в своем «PIHKAL». После того как Шульгин впервые синтезировал МДМА, попробовал и оценил терапевтический потенциал этого вещества, он вспомнил про своего друга-психотерапевта, работавшего с психоделиками. Адам Фишер, как зовет его Шульгин в своих книгах (а Терренс Маккена, кстати, Secret Chief или Тайный Вождь — и то и другое псевдонимы Лео Зефа), к тому времени как раз принял решение отходить от терапевтической практики. Шульгин пришел к нему в гости и с горящими глазами рассказал о своем новом открытии. Адам конечно отнесся к этому с долей скепсиса. «Я не настаиваю, – сказал Шульгин. – Но если ты решишь попробовать этот препарат, то позвони». Через несколько дней раздался звонок. Адам Фишер решил вернуться к практике. Как рассказывают его близкие друзья, до смерти он успел провести через опыт с МДМА около 4 тысяч человек.

Профессор Зеф также использовал методику групповой терапии, но в отличии от Нарахно, намного больше внимания уделял не исцеляющей силе группы, а личной внутренней работе пациентов. Зеф считал, что наибольший эффект достижим через концентрацию на внутреннем мире, для чего использовался старый проверенный метод с повязкой на глазах и наушники. Кроме того, он прерывал разговоры и любое взаимодействие.

«Иногда людям нравилось встать и немного пообниматься, но после этого мы сразу усаживали их обратно. Я говорил им — лягте и лежите. Не бродите вокруг. Действие отвлекает вас. Вам нужно погрузиться в эго и действовать в нём. Лягте, проживите трип целиком, и лишь когда вернётесь, окончательно вернётесь, то можете встать и пройтись».

Вероятнее всего именно Лео Зеф выработал основную методологию использования веществ в терапевтических сеансах, которую впоследствии доработали и успешно применяли другие психотерапевты.

Зеф разработал основные инструкции и соглашения между участниками сессий: в частности, запрещалось без разрешения покидать место действия, причинять какой-либо вред или проявлять агрессию, вступать в сексуальную связь. В заключение каждый публично давал обещание, что «если я скажу тебе прекратить что-то делать, то ты прекратишь».

Таким образом были разработаны основные методы терапии с использованием МДМА, непосредственно перед приемом и во время сессии.

Предварительные соглашения

• Договор о конфиденциальности. Пациент дает полное согласие не называть имя практикующего терапевта из-за очевидной причины — нелегальности этого метода лечения.
• Запрет на секс во время и сразу после сеанса МДМА. Помимо очевидного запрета на секс между пациентом и терапевтом, это соглашение включает в себя и табу на интим между всеми участниками сессии. Таким образом опыт телесного контакта, который почти неизбежно возникает под молли, дается легче, потому как прикосновения не воспринимаются как угроза. Все участники понимают, что существуют обозначенные границы и секса не будет.
• Следование явно выраженным инструкциям ведущего. Если терапевт-ситтер просил что-то сделать — участник делал, а если просил прекратить — тот прекращал. Это помогало направлять весь трип, а также не опасаться внезапной агрессии одного из участников. Опять же, работает на поддержание комфорта всех участников.

Инструкции на время сессии

• Для получения благотворного опыта необходимо намерение и постановка цели. Участники сеансов Лео Зефа собирали в качестве подготовки целый сет фотографий, среди которых были такие изображения:
  — фотографии самого участвующего в совсем юном возрасте;
  — в подростковом возрасте;
  — родителей, особенно в то время, когда они были молодыми;
  — жены/мужа/возлюбленных;
  — детей;
  — бабушек и дедушек;
  — братьев, сестер, других значимых родственников, а также других значимых для пациента людей.
• Вопросы, касающиеся своего я, личной жизни и других людей, следует сформулировать заранее.
• Сами эффекты МДМА следует воспринимать отрешенно и непринужденно, не концентрироваться только на удовольствии, которое доставляет вещество.
• Контактируйте с остальными участниками группы после того, как уделите достаточное время «самопогружению».
• Участвуйте в общей сессии после сеанса МДМА. То есть важно обсудить свой опыт по окончанию действия вещества.

Все эти методы звучат как хороший совет даже сейчас, несмотря на то, что в целом схемы употребления большинства популярных веществ уже давно устоялись.

Если подумать, подобные соглашения и инструкции могут быть применимы и к любым коллективным трипам с любыми психоактивными веществами, даже если ни у кого из участников нет активной роли шамана-терапевта. Пройдясь по этому списку перед путешествием, можно настроится внутренне и обозначить границы взаимодействия.

Также большое внимание Лео Зеф уделял музыке, как направляющей силе трипа. «Если вы не знаете, что делать, а мысли блуждают, то просто слушайте музыку. Если вы начинаете слишком сурово себя критиковать, то просто переключитесь на музыку». Как по мне, тоже отличный совет, который подходит для взаимодействия с любым веществом.

Стоит сказать, что Зеф – один из очень немногих, кто точно продолжил работать с психоделиками в психотерапии после того, как использование веществ оказалось под строжайшим запретом. Рискуя своей репутацией и свободой, испытывая на этой почве постоянные приступы тревоги, он все же продолжал свою практику, потому как считал, что это стоит того.

* * *

Психотерапия – современный шаманизм. Вряд ли можно считать совпадением тот факт, что расцвет психоделического движения и золотой век для психотерапии сходятся по времени и по месту возникновения. Калифорния 60‐х стала котлом, где переосмысливались старые устои и течения, то и дело вбрасывая в западные психотерапевтические методики щепотки восточных духовных практик. В это время возникла гештальт-терапия и групповая психотерапия, а то, что происходит в гештальт-группе, сильно отличается от стереотипного сеанса психоанализа на кушетке. Временами скорее похоже на какие-то первобытные мистерии.

В психотерапии можно выделить два глобальных подхода к тому, что делает психотерапевт. Эти подходы разнятся в самом восприятии проблемы пациента, назовем их они recover и discover.

Recover отражает функцию адаптации, которую помогает восстанавливать психотерапевт. Человек, обратившийся с запросом, рассматривается как поломанный механизм, который нужно починить и тогда он займет свое место. Найдет себя в жизни таким образом.

Discover предлагает рассматривать психотерапию как путь самоисследования и самоисцеления. Такой подход не гарантирует успешный успех в обычной жизни, но в перспективе может помочь пациенту прийти к более осознанной и целостной жизни. Принятию себя в этом мире.

Неудивительно, что многие из психотерапевтов того времени взяли на себя функцию этаких современных шаманов, которые заново открывали магию растений, синтезировали психоделики и эмпатогены, которые, как оказалось, будто бы были созданы для психотерапии. Вполне понятно почему книги по гуманистической психотерапии, написанные в 70–80‐х годах так пропитаны эйфорией, надеждой и предвкушением светлого будущего. Исцеляя человека, они хотели исцелить мир.

Однако реакция на неожиданную тягу к пробуждению оказалась пропорционально стремительной и жесткой. Практически все известные психоделические препараты оказались под строжайшим запретом и только сейчас, спустя 35 лет на западе происходит «оттепель».

Большинство ученых тогда были вынуждены свернуть свою деятельность, рискуя попасть под маховик государственной машины. В таких условиях очень немногие оказались достаточно смелыми или достаточно безрассудными, чтобы рискнуть своей свободой и продолжить делать то, во что они так верили. Их имена не должны быть забыты, а наследие еще предстоит осмыслить. В нашей стране, пока еще очень далекой от идеи когнитивной свободы, многие их наработки можно использовать для, так сказать, самостоятельного изучения. Главное помнить — use responsibly.