Анекдоты с Зейном: Чистое белое сердце | A Pure White Heart
Вы можете найти нас в других соц.сетях: https://bio.site/ladchronicles
01 | Легендарный доктор Зейн
Перед Джоном возвышается здание офиса. Сказать, что он сейчас нервничает, значит не сказать ничего. С самого начала своей интернатуры в больнице Аксо до него доходили разные слухи о заведующем кардиохирургическим отделением — докторе Зейне. Говорят, что он очень холодный человек. Он никогда не разговаривает с интернами о чём-то помимо работы. Если он узнает, что вы допустили ошибку, он не спустит вам это с рук.
Кроме того, он никогда не общается с коллегами вне работы, живёт в своём офисе и не заводит друзей. Всё, чему он себя посвящает, — это работа в качестве хирургической машины без малейшей доли человечности.
Также говорят, что Зейн умеет находить лучшие пути к сердцу человека. В буквальном смысле слова. Он первоклассный кардиохирург в Линкон-Сити, а уж в самих медицинских кругах — тем более. Поэтому, несмотря на то, что все интерны побаиваются его, они надеются у него поучиться.
Джон — как раз один из таких интернов. Как только он узнал, что на этой неделе его направляют в отделение кардиохирургии, то настолько разволновался и разнервничался, что не мог уснуть последние два дня.
И вот сейчас он стоит с двумя тёмными мешками под глазами перед дверью кабинета доктора Зейна.
Когда Джон открывает дверь, его встречает просторный, аккуратный офис. Зейн обедает за своим рабочим столом с совершенно невозмутимым видом, время от времени поправляя надетые на нём очки в золотой оправе.
Зейн лишь поворачивает голову, когда к нему подходит Джон, но даже одно простое движение приводит Джона в восторг.
"З-Здравствуйте, доктор Зейн! На этой неделе я прохожу практику в отделении кардиохирургии! Меня зовут Джон..."
Запинаясь на первых нескольких предложениях, он замечает, что Зейн смотрит в компьютер, а не на него. Джон начинает говорить быстрее: его имя, образование, специальность и как долго он проработал в предыдущем отделении. Доктор Зейн наверняка хочет, чтобы он уложился в одну минуту.
Сам Зейн не говорит ни слова. К тому времени, как интерн завершает свой монолог, Зейн заканчивает со своим обедом. Все его движения быстры и заранее просчитаны. Зейн кладёт палочки в контейнер, закрывает крышку и, убрав со стола, выбрасывает всё в мусорное ведро. Затем он вытирает руки салфеткой и использует антисептик.
Взяв карту доступа, Зейн покидает кабинет и, наконец-то, обращается к Джону:
"Следующая операция будет включать в себя сердечно-лёгочное шунтирование. Наблюдайте. Спрашивайте, если у вас возникнут вопросы".
02 | Опытный хирург
В операционной тишина. Под светом хирургической лампы грудная полость пациента уже раскрыта.
"Интубируйте. Аорта, верхняя и нижняя полые вены".
Зейн следит за ходом операции, направляя первого и второго ассистентов хирурга на выполнение предстоящих манипуляций.
"Проводите сердечно-лёгочное шунтирование".
Кровь уверенно перекачивается через сердечно-лёгочный аппарат, пока через несколько мгновений обнажённое сердце не перестаёт биться.
"Хорошо. Дальше позвольте мне".
После того как ситуация с кровотоком вновь стабилизируется, Зейн берёт на себя обязанности первого помощника.
Среди всех присутствующих, Джон стоит дальше остальных. Он всячески напрягает зрение, чтобы увидеть действия доктора Зейна, но не может толком ничего разглядеть. Эта ситуация вызывает у Джона в раздражение. В мыслях он представляет, как было бы здорово, если бы он стал ассистентом Зейна. Джон мог бы не только наблюдать за процессом самой операции вблизи, но и получать прямые наставления. Однако если он будет недостаточно стараться или допускать ошибки, его ждёт выговор. Юноша бледнеет от одной только мысли о том, что его будет отчитывать доктор.
Операция длится по ощущениям необычайно долго. Стоять в тишине такое количество времени утомительно для всех, кроме Зейна и первого ассистента Грейсона.
Однако именно Грейсон оказался тем, кто первый решил нарушить тишину:
"Расскажи, что ты раньше делал в операционной, Джон?"
Джон с удивлением осознаёт, что прямо сейчас наступает самый напряжённый момент для всех интернов — к нему обращается человек, стоящий выше него в больничной иерархии.
"Я работал с доктором Льюисом. В гепатобилиарная хирургии*(2) и, эм, ещё натягивал крючки во время операции".
"Доктор Льюис, да? Он отличный наставник. Однажды после операции он пригласил нас к себе на хот-пот*(3)".
Джон когда-то уже пробовал это блюдо.
"Хот-пот! Это тот, в котором смешивают полупереварённое содержимое желудка коровы и желчь, да?"
"Полупереварённая пища? Желчь?! Разве это съедобно? И разве желчь не горькая?"
Как только Грейсон открывает рот, слова льются из него фонтаном.
"Он действительно немного горьковатый. Но очень вкусный, если есть его горячим. Однако дома у доктора Льюиса ничего так и не состоялось, потому что его внезапно вызвали в больницу. Кажется по поводу того, что какой-то студент потерял что-то в лаборатории".
Когда разговор становится всё более и более оживленным, Зейн вдруг неожиданно произносит:
"Может, они потеряли желчный пузырь?"
Улыбка Грейсона становится немного натянутой. Все присутствующие выпрямляют позы, и их выражения лиц становятся серьёзнее, чем если бы на них накричали.
Джон не может понять, присоединяется ли Зейн к веселью или таким образом напоминает всем, что они работают. Всё, что Джон знает, — это то, что у него ужасно сводит желудок и он не может адекватно думать... Этот опытный кардиохирург по-настоящему страшен.
03 | Cтрашнее, чем демон
На следующее утро по больничному коридору раздаются два несовпадающих звука шагов. Один из них быстрый и тяжёлый, а другой — торопливо следующий за ним.
"Ты вчера мало говорил, я не ожидал, что сегодня ты будешь таким оживленным".
Во время того, как они поднимаются по лестнице на нужный этаж, Джон неустанно засыпает Грейсона вопросами о Зейне. От этого у последнего начинает болеть голова.
"Ну, доктора Зейна здесь нет, и обследовать пациентов не так уж и сложно. Я не сильно нервничаю", — говорит Джон.
"Не сложно до того момента, пока вы не встретите пациентов с особенно отвратительным поведением", – отвечает ему Грейсон.
"Например те, которые отказываются лечиться или принимать лекарства?"
Грейсон качает головой и говорит с притворной серьёзностью:
Продолжая разговаривать, они подходят к двери палаты № 3. Когда Джон замечает, где они находятся, он машинально начинает вспоминать необходимую информацию: на прошлой неделе Заку, пожилому пациенту палаты № 3 с 12 койки, была сделана операция по замене сердечного клапана. Он должен был провести в больнице минимум три недели под наблюдением, однако ожидается, что его выпишут уже на этой неделе.
"Тогда что мне делать, если я столкнусь с..." — прежде чем Джон успевает закончить свой вопрос, странный шум, доносящийся по ту сторону двери, прерывает его.
"Чёрт побери. Он определенно снова создаёт проблемы!" — говорит Грейсон, распахивая дверь.
Джон следует за ним. Внутри палаты две медсестры удерживают Зака, связывая его ремнями. В тот момент, как Грейсон подходит к ним, медсёстры затягивают уже последний ремень. Тем временем другая медсестра тянется к тому, что пациент держит в зубах. Он плачет, сопротивляется, извивается и переворачивается.
"Что случилось с особым уходом, который мы должны были обеспечить? — спрашивает Грейсон. — И что у него во рту?"
"Карта доступа... — медсестра вспотела от того, что связывала Зака, а может, от злости на него. — Он взял её, пока я не видела".
Джон смотрит на Зака, который не может пошевелиться, но тот всё равно беспокоен.
"Может использовать успокоительные?"
"У него в анамнезе стоит инфаркт мозга, так что давайте лучше обойдёмся без этого. Предоставьте лучше мне".
Грейсон ловко маневрирует за медсестрой слева и протягивает руку к карте доступа, крепко зажатой между зубами Зака. В ответ на его действия Зак бормочет что-то бессвязное, но по его тону очевидно, что он собирается проглотить карту, если кто-то попытается её у него отобрать. Карта доступа сама по себе небольшая. Если он действительно захочет, то точно сможет это сделать. Грейсон не собирантся форсировать события, поэтому ему приходится временно отступить.
В этот момент кто-то открывает дверь палаты, и все присутствующие мгновенно затихают. Только Зак, закрывший глаза, продолжает ворочаться и издавать хнычащие звуки. Вошедший в палату Зeйн подходит к койке пациента и стучит по прикроватной тумбочке, тем самым привлекая его внимание.
Как только он произнёс эти слова, Зак моментально перестаёт шевелиться. Открыв глаза, он мельком кидает быстрый взгляд на Зейна. Старик молча глотает слёзы, и в палате слышится только звук его неровного дыхания. Затем Зак вскидывает подбородок и отводит взгляд. За несколько мгновений на глазах у всех он превращается из упрямого старика в провинившегося ребёнка.
Зейн жестом указывает на его рот, и Зак послушно разжимает челюсть, но всё ещё упрямо удерживает во рту карту доступа.
"Выплюньте", — Зейн говорит спокойно, но все вокруг почему-то вздрагивают от его слов. Зак наконец выплевывает карту и быстро начинает говорить в своё оправдание:
"Мне так скучно... Никто не хочет со мной разговаривать, и я подумал..."
Зейн смотрит прямо в глаза старику и какое-то время ничего не говорит. Его лицо не выражает никаких эмоций.
Зак сглатывает, заворачивается в пуховое одеяло и, не говоря больше ни слова, снова ложится на кровать. После этого Зейн отворачивается от старика, передаёт какие-то указания медсестре, а затем уходит.
В палате наконец наступает тишина, словно никакого шума и не было вовсе. Джон пытается успокоить колотящееся сердце, но по всему телу всё ещё пробегает холодок. Доктор Зейн страшен тем, что способен напугать даже старика.
04 | Под солнечным светом
От медсестёр Джон узнаёт, что старик из палаты №3 — не единственный, кто бесприкословно слушается Зейна. Все его пациенты, независимо от того, насколько они темпераментные и проблемные, становятся послушными и кроткими в его присутствии. Что и следовало ожидать от Зейна, человека, способного, как говорят, "навести ужас" на любого!
Как только Грейсон слышит фразу "ужасающий Зейн", он начинает смеяться так, что хочется отправить его в психиатрическую клинику.
Джон тут же жалеет о сказанных им словах, опасаясь, что они каким-то образом дойдут до Зейна. Он неоднократно шикает на Грейсона, и тот постепенно перестаёт смеяться.
"Когда я впервые встретил Зeйна, я чувствовал то же самое. От него исходила аура "держись подальше" ", — объясняет Грейсон.
Джон в ответ понимающе кивает. Да уж, аура "держись подальше" очень подавляющая!
"Но узнать Зейна не так уж и сложно..." — с улыбкой говорит Грейсон, дружелюбно похлопывая Джона по плечу.
Солнце заливает светом сад, расположившийся неподалёку от больницы. Большинство людей, одетых в больничные халаты, садятся на траву или пытаются найти хорошее место, чтобы погреться на солнце.
Тем временем Джон старается отыскать глазами Зака в толпе. Он слышал от других пациентов палаты №3, что старик получил разрешение от медсестёр размять ноги на улице.
Сделав полкруга по саду, Джон наконец замечает знакомую группу пожилых людей. Он высматривает фигуру Зака, сидящего за каменным столом и играющего в шахматы.
Однако кусты загораживают Джону вид на его оппонента. Он перемещается на другую сторону, подальше от кустов, и замечает, что человек, играющий в шахматы с Заком, — это Зейн, одетый в обычную, повседневную одежду. У Джона от этого зрелища отпадает челюсть. Согласно графику в больнице, у Зейна сегодня должен быть выходной. У него всего один-два дня выходных в месяц, а он проводит своё драгоценное время здесь, играя в шахматы с Заком. Джон не подходит к ним, но продолжает наблюдать со стороны за происходящим.
Зак сжимает шахматную фигуру в руке, то опуская её, то снова поднимая. После долгих раздумий он наконец делает свой ход.
"Вы проиграли", — говорит Зeйн, перемещая свою ладью поверх короля Зака.
"Вот же ж, и снова я проиграл!" — Зак с досадой чешет голову, а затем дважды похлопывает её. — Доктор Зейн, вы должны быть помягче с таким стариком, как я! Давайте сыграем ещё раз!"
"Мы уже договорились, что это последний раунд, — Зейн начинает неторопливо убирать фигуры. — Вы должны выполнить своё обещание, раз уж проиграли. Сходите завтра на осмотр".
Брови Зака нахмуриваются. Он откидывается назад и размахивает руками:
"Если не пойдёте, в таком случае вас будет лечить другой врач".
Слова Зейна не слишком тёплые, но для Зака они звучат более чем угрожающе. Зак опускает руки и поджимает губы. Он выглядит упорствующим и, возможно, немного недовольным.
Джон слышит, как Зак бормочет себе под нос:
"Даже вам на меня наплевать, да, доктор Зейн?"
Зeйн с тихим вздохом закрывает шахматную доску.
"Не волнуйтесь, я буду вас сопровождать", — говорит он более дружелюбно, чем раньше. Зак некоторое время смотрит на траву.
"Тогда, хорошо", — наконец соглашается он.
"Но узнать Зейна не так уж и сложно..." — звенит в этот момент голос Грейсона в ушах Джона.
"Ты когда-нибудь был в радиологии? Большинство пациентов сопровождают их семьи, но есть много одиноких стариков таких как Зак. Члены их семей приходят только перед операцией. Они подписывают какие-то бумаги, подтверждают, что операция прошла успешно, а затем уходят. Во время наблюдения пожилые люди всегда остаются одни. Им, должно быть, грустно видеть других пациентов с семьями. Поэтому для них так важна забота медсестёр и врачей. Забота о них в такой степени, которую даёт им Зейн... это редкость".
Его отвлекает от размышлений вид старика и Зeйна, смеющихся и разговаривающих друг с другом. Впервые Джон не чувствует холодности Зейна. Он словно растаял от солнечного света, который покрывает траву, находящуюся под ними.
05 | Когда растает лёд
В полдень Джон стоит перед кабинетом Зeйна с медицинской картой Зака в руках. Постучав несколько раз и не получив никакого ответа, он осторожно толкает полузакрытую дверь. Внутри Зейн сидит, откинувшись на спинку стула, его глаза закрыты, и, кажется, что он спит. Джон на цыпочках пробирается в кабинет и молча кладёт карту на стол. Зейн всё ещё не шевелится и не открывает глаза.
"Послеобеденная операция уже началась?" — внезапно спрашивает Зейн.
"Ещё нет! Остался час. У вас ещё есть время отдохнуть", — быстро отвечает Джон.
Зейн тихонько хмыкает и выпрямляется.
"Не забудь проверить 32 койку", — говорит он, потирая лоб.
Джон уже запомнил всех пациентов в больнице. 32 койка — это Жанна, и они осматривали её вчера. Но Зейн добавляет дальше:
"Позвони её семье и скажи, что они должны прийти с ней на осмотр завтра утром".
Джон знает, что завтрашнее обследование Жанны включает в себя расширенную компьютерную томографию, для которой требуется контрастное вещество.
"Если они не смогут прийти, ты пойдёшь с ней".
"...Да", — говорит Джон после некоторой паузы. От внимательности Зейна не ускользнуло это короткое колебание интерна.
"Какие-то проблемы?" — спрашивает он, глядя на него.
Джон, уже не так боясь Зейна, как раньше, произносит, хотя и немного усталым голосом:
"Кажется, Жанна не очень-то мне доверяет... Не будет ли это немного..."
"Когда я только начинал работать, я многое делал, чтобы заслужить доверие пациентов. Они знают, кто действительно заботится о них".
После нескольких тактов молчания Джон наконец отвечает:
Каждый ученик подвержен влиянию сильных учителей. Именно поэтому в данный момент Джон чувствует, что учение Зейна впиталось в него.
06 | Лучший Врач
На следующее утро, когда Джон после обследования отвозит Жанну в палату, у него неожиданно звонит телефон. Судя по определителю номера, это медсестра из отделения кардиохирургии. Медсестра лаконично сообщает ему, что второй ассистент Зейна внезапно заболел и Джону необходимо немедленно его заменить. Эта информация застаёт Джона врасплох. Он с трудом переваривает её, немного ошеломлённый происходящим. Только переодевшись в хирургический халат, он понимает, что у него появилась возможность стать ассистентом Зейна.
Убедившись перед зеркалом, что он правильно надел маску, шапочку и сменную обувь, Джон дезинфицирует руки и смотрит, как перед ним медленно открываются двери в операционную. Под лучами света у операционного стола стоит Зейн. Рядом с ним — пустое место, где должен находиться второй ассистент. Джон с трудом верит своим глазам. Ему действительно разрешили стоять здесь. Это операция по пересадке сердца, сложность которой сродни хождению по натянутому канату. Любая малейшая ошибка может привести к тяжелому кровотечению у пациента, и Джон стал непосредственным её участником.
Юноша внимательно наблюдает и выполняет порученные ему задания, а когда наступает ответственный момент, не смеет даже моргнуть. Он смотрит, как руки Зейна ловко управляются с хирургическими инструментами, вживляя искусственное сердце и завершая размещения других приборов. Всё готово, насос отключен. Осталось только дождаться сердцебиения...
Джон задерживает дыхание и сосредотачивается, беззвучно отсчитывая в уме секунды. Кажется, что прошёл целый век. Затем наконец появляются первые данные на приборах. Сердце пациента снова бьётся. Искусственное сердце работает. Человек, считавшийся в медицине "умирающим", снова жив. Хотя Джон досконально изучил эту методику ещё в медицинском университете, теперь он понимает, что теория не сравнится с практикой. Это сюрреалистический опыт, который вызывает в нём трепет.
Он вновь переводит взгляд на Зейна, пытаясь найти в глазах хирурга такое же волнение, но Зейн лишь спокойно сообщает об успешном завершении операции, затем он поворачивается и отходит от операционного стола. Именно так. Доктор Зейн уже должен был привыкнуть к такого рода операциям.
Выйдя из операционной, Джон всё еще не может избавиться от желания поговорить с Зейном по поводу случившегося. Прежде чем Зейн успевает уйти, Джон нерешительно у него спрашивает:
"Доктор Зейн, зачем вы меня сегодня вызвали?"
Зейн продолжает мыть руки, даже не поднимая глаз.
"Вам же нужно было написать научную работу на эту тему".
Джон снова ошеломлён, и это ошеломление не позволяет ему полностью выразить свою благодарность. Поэтому он довольствуется простым: "Спасибо, доктор Зейн!"
Когда его пребывание в отделении кардиохирургии подходит к концу, Джон внезапно осознает, что не хочет уходить. Его страх перед Зейном мало-помалу начал таять под тёплым солнцем с того дня в саду и полностью исчез в операционной.
За день до ухода к нему подходит студент, которому предстоит ротация, и спрашивает:
"Как вам работалось с доктором Зейном? Я слышал, что он довольно пугающий тип, но он действительно хороший хирург. Не знаю, что и думать..."
Услышав, что другие называют Зейна "пугающим", Джон хочет защитить его.
"Не слушайте их! Доктор Зейн совсем не пугающий..."
Джон не может подобрать слов, и, несмотря на то, что он полдня ломал голову над этим, в конечном итоге всё, что он может сказать, это:
"Он лучший врач, которого я когда-либо имел счастье встретить".
Ссылки с пометкой *:
1. Кардиоплегия - специальный медицинский приём временного снижения частоты сердечных сокращений или временной остановки сердца; используется при операциях на сердце; Кардиоплегия осуществляется в ряду иных методов путем введения в кровоток фармакологических препаратов (Калия цитрат, Калия хлорид, Ацетилхолин).
2. Гепатобилиарная хирургия - раздел хирургии, занимающейся лечением комплексных заболеваний поджелудочной железы, печени, желчного пузыря и желчевыводящих путей.
3. Несмотря на название, хотпот "Коровий навоз" в Гуйчжоу (Китай) не содержит экскрементов животных. На самом деле "коровий навоз" - это особый бульон из говяжьих кишок, который готовят гуйчжоуские народности дун. Обычно это блюдо готовят только во время китайского Нового года. Есть два особых ингредиента: один - из тонкой кишки коровы, и он дорогой, а другой - из толстой кишки, и он дешёвый. Накануне вечером корову кормят высококачественной травой и травами китайской медицины, а на следующий день забивают. Затем готовят специальный бульон из говяжьих кишок с добавлением соли, масла, специй и перца. Это блюдо - редкий гуйчжоуский деликатес, и тем, кто хочет его попробовать, нужно договариваться заранее.