кейтлин\аарон\эллисон, кинктобер: день 5, секс по телефону
кейтлин выводит из себя, что она не может находиться рядом со своей девушкой и своим парнем, когда, чёрт возьми, ей этого хочется. им постоянно приходится прятаться, чтобы не навлечь проблемы, и это очень выматывает. она бы с радостью сейчас оказалась рядом с эллисон и аароном, но всё, что может делать, – это смотреть на проклятые, издевательски присланные фотки.
на них аарон, безмятёжный и будто бы отпустивший все тревоги, – такое редкое зрелище, что кейтлин готова разрыдаться от невозможности разделить с ним этот момент. эллисон в кадр не попадает, но кейт отчётливо видит её руку у рона под футболкой. о, это то ещё изматывающее зрелище. кейт уверена, что эллисон ледяная-ледяная, так что аарона наверняка потряхивает от мороза её прикосновения.
господи, господи, господи, спаси и сохрани... какой же пиздец...
кейтлин знает, что её соседка по комнате сегодня не вернётся в общежитие, поэтому почти бесстыдно стаскивает с себя футболку и, глядя на фотографию и представляя себя с ними в одной комнате, дрожащими кончиками пальцев дотрагивается до груди. её прошибает коротким разрядом тока.
текстовое сообщение эллисон, пришедшее сразу после горячей фотографии, чуть не выбивает из неё дух.
«посмотри, что ты упускаешь, кейти»
кейтлин набирает номер рейнольдс, не раздумывая. она не может их видеть, но слышать-то ведь никто не запрещал. то, насколько долго длятся гудки, почти убивает её.
голос аарона дрожит и срывается на едва слышный стон сразу после того, как эллисон отвечает на звонок. на секунду кейтлин кажется, что он делает это специально. аарон знает, – всегда знал, – куда давить и как сделать это правильно. ткань её белья предательски влажнеет.
– тише, – шепчет эллисон, но слова её звучат словно издалека, и кейт понимает: это адресовано непосредственно аарону. она замирает, вжимаясь в матрас и ожидая, что произойдёт дальше. – вот так, рон, да, расскажешь нашей чудесной девушке, что я сейчас делаю?
кейтлин затаивает дыхание, ловя каждый шорох в телефонной трубке. аарон сглатывает, словно перед прыжком в бездну, прежде чем покорно ответить.
– она накидывает верёвку на мои запястья, – запинается. – блядь, кейт...
её собственные пальцы непроизвольно сжимаются, впиваясь в простыню. кровь стучит в висках, заглушая всё, кроме тяжелого, прерывистого дыхания аарона в трубке. она почти физически ощущает, как эллисон медлит, смакуя его трепет. наверняка её ладони, ледяные и цепкие, впиваются в бёдра аарона, а её губы… боже, эти проклятые губы выжигают на его коже поцелуи.
– я собираюсь ему отсосать. как думаешь, милая, наш прекрасный мальчик это заслужил?
– элли, пожалуйста, – умоляюще выдыхает аарон, и в этой мольбе слышится надлом, полная потеря контроля.
кейтлин до крови прикусывает губу, тут же слизывая выступившие капли. она слышит его прерывистое дыхание, и этот звук описывает состояние аарона громче любых слов. руки скользят вниз по животу, отодвигая промокшую ткань, и кейтлин наконец прикасается к себе.
– мне кажется, он был достаточно терпелив, дорогая, позволь ему получить награду.
тишина в трубке на мгновение становится звенящей, а затем её разрывает сдавленный, прерывистый стон, – такой чистый и беззащитный, что у кейтлин мгновенно темнеет в глазах, и мир вокруг плывёт.
кейт слышит каждый чёртов звук, доносящийся из динамиков, и додумать всё остальное не составляет труда. эллисон наклоняется к аарону, обхватывает головку губами и медленно скользит по члену, пока он не упирается в стенки её горла. кейтлин знает, что эллисон пристально смотрит на него снизу вверх, наблюдая, как тает чужой самоконтроль.
– дыши, – раздаётся низкий, возбуждённый голос эллисон, обращённый к аарону, но звучащий так ясно, что мог бы быть адресован и ей тоже. – скажи кейт, чего ты хочешь.
– хочу, чтобы ты была здесь, – осекается на полуслове. – хочу чувствовать тебя.
его откровения тонут в волне влажного, чавкающего звука. мысль о том, что она станет свидетельницей его полного уничтожения, заставляет кейтлин выгнуться дугой на кровати. волна жара окатывает её, угрожая разорвать на части. влажные пальцы ныряют глубже в податливую плоть, и она судорожно закусывает губу, сдерживая рвущийся наружу крик.
– он так дрожит, кейт, ты бы видела... кажется, он сейчас кончит, ты позволишь?
аарону чудится звёздная россыпь перед глазами, когда эллисон беспощадно начинает ему дрочить. его тело вздрагивает в тисках верёвок, и мучительная боль сливается с неумолимой волной удовольствия, стирая границы восприятия.
– аарон, детка, слышишь? – выдыхает кейт, жмурясь от собственного подступающего оргазма. – можно.
каждая клеточка его тела натягивается струной, повинуясь её воле. эллисон больше не церемонится. аарон откидывает голову, обнажив бледную шею, и из его горла вырывается крик капитуляции. эллисон и сама срывается следом, сотрясаясь в сладостной дрожи.
кейтлин тонет в омуте этих звуков. её собственное тело вместе с ними проваливается в пустоту. спазм, долгий и безжалостный, выжигает всё, оставляя только усталость. их дыхание постепенно выравнивается, сливаясь в единый ритм.
– это было, – аарон пытается подобрать слово, чтобы описать произошедшее, но на ум не приходит ничего, кроме матов : – охуенно.
в его сорванном голосе дрожат отголоски безумия. эллисон приходит в себя и осторожно развязывает узлы на его запястьях, невесомо целуя бледные, почти незаметные следы от верёвки.
прежде чем завершить звонок, признание слетает с губ кейт как нечто само собой разумеющееся.
эллисон угукает, поднося к губам аарона бутылку с водой.
– надо бы почаще это делать, любовь моя. нашему прекрасному мальчику такое нравится.
звонок завершается. кейтлин смеживает веки, представляя ледяные пальцы эллисон, сжимающие её бедра, и обжигающие поцелуи аарона на коже.