демоны в моей голове не дают покоя
на небе алый рассвет недовольный,
там меня нет, меня нет над полем.
ники терпеть не может сеансы с бетси, не в обиду ей. гораздо интереснее разглядывать стены кабинета, чем пытаться завязать с ней диалог. ради бога, можете подать на него в суд, но психиатры по-прежнему табу, какими бы дружелюбными они ни были. би никогда не заставляет ничего говорить, но сама атмосфера давит, как бетонная плита, воскрешая в ники отголоски былой паники. последний, так называемый, специалист пытался перекроить его личность, чёрт возьми, нет ничего странного в том, что он больше не хочет иметь ничего общего с терапией.
после этих сеансов, которые, по идее, должны помогать, а не наоборот, всё яснее закрепляется мысль, что проще никому не показывать свою слабость. лучше уж побыть наедине со своими мыслями, даже если они иногда затягивают во тьму, чем разговаривать с кем-то, кто может непреднамеренно причинить ему боль. может, он и не эндрю миньярд, но у николаса хэммика тоже травм по горло.
ники переводит взгляд в окно, как будто там, за стеклом, есть ответы на вопросы, которые его терзают. каждый раз, когда он слышит, как бетси перелистывает бумаги, ему становится не по себе. это не её вина: она искренне пытается помочь, но каждый её вопрос вызывает в нём только большее сопротивление. ники чувствует удары электрошока. в его это голове или наяву, не имеет значения, он натягивает улыбку пошире, отшучиваясь с большим упорством.
если бы он мог, то давно бежал бы отсюда, сверкая пятками, и даже нил не догнал бы его. время тянется ужасно медленно, и ники подумывает о том, что стоит просто уйти. эти сеансы не приносят ему ничего, что могло бы помочь. от скуки ники прокручивает в голове все известные молитвы, заученные наизусть.
– тебе не обязательно быть здесь, – говорит бетси, заметив его нервозность. – я уже говорила, что терапия подходит не всем. может быть, это не твой вариант.
ники вытирает вспотевшие ладони об обивку дивана. в голове у него взаправду крутится мысль, как справиться с собственными демонами прошлого, не привлекая больше никого. он привык справляться со своими проблемами в одиночку, зная, что никому, кроме него, до них нет дела. эрик не в счёт. его здесь даже нет, чтобы отругать ники за глупую жертву, которая никому не нужна.
ники отключается от мира, позволяя воспоминаниям взять верх. он знает, что не сможет убежать от них, как бы сильно ни старался. страх сжимает его сердце железной хваткой. привычное веселье больше не спасает, и он погружается всё глубже и глубже под воду. голоса настоятелей в голове наперебой шепчут «грешник».
«не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость»
– ники, ты со мной? – вновь подаёт голос добсон. – тебе что-нибудь нужно?
– знаешь, би, иногда мне кажется, что мне вообще ничего уже не нужно, – отвечает он, ощущая, как слова выходят гораздо легче, чем он ожидал. – я просто устал быть здесь.
старые шрамы начинают ныть под кожей, и ники подавляет желание вцепиться ногтями в запястье. это не лезвие, но тоже вполне себе подойдёт. ники старается сосредоточиться на настоящем, но тень прошлого продолжает окутывать его, как плотный туман. секунды тянутся, и он внутренне мечется между желанием выплеснуть все обуревающие его чувства и страхом перед последствиями.
– ты не думал поговорить об этом с братьями?
ники кривится, вяло отмахиваясь.
– им едва ли есть до меня дело. эндрю никогда не обращал на меня внимания, и всё, что я слышу от аарона, – это оскорбления.
во взгляде бетси появляется понимание, которого он так долго ждал. каждое мгновение словно режет ножом изнутри, и он просто хочет, чтобы это прекратилось. поток мыслей смешивается в одну зловонную смесь. ники чувствует, что вот-вот взорвётся.
ладно, возможно, он немного драматизирует. близнецы, конечно, не станут отбивать чечётку на его могиле, радостно вопя песни во всё горло, но, тем не менее, теперь они не одни, кейтлин и нил никогда не оставят их разбираться с этим в одиночку. эрик... что ж, он найдёт себе кого-нибудь получше; человека, который не будет доставлять ему хлопот.
ники не знает, как выбраться из этой пропасти, как остановить круговорот мыслей, ставший похожим на кровожадного зверя. с каждым мгновением в нём крепнет подозрение, что спрятаться от этого мерзкого чувства беззащитности не так-то просто. ему кажется, что он никогда не избавится от гнёта, который свалился на его плечи.
– близнецы уже давно могут жить и без меня, – торопливо продолжает он, словно боясь, что в любой момент передумает. – я не справляюсь, и это так очевидно, блядь, что меня тошнит, би, – его голос дребезжит от подавляемых эмоций. – все вокруг продолжают жить, а я как будто застрял на одном месте, не в силах ничего сделать.
ники неосознанно начинает дрыгать ногой, пытаясь собрать себя, так неудачно разваливающегося на глазах у добсон, воедино. бетси оглядывает его с беспокойством, пытаясь предугадать, что именно происходит у него в голове. она знает, что ники никогда не скажет ей этого сам. в этом упрямстве он похож на своих кузенов. на самом деле, как профессионал своего дела, би улавливает многое, что их связывает, но умалчивает об этом.
бетси покорно ждёт, пока ники перестанет пытаться натянуть на лицо маску беззаботности. она видит, что у него не всё в порядке, и, в общем, совсем не удивлена. ники никогда не признает, что всё ещё травмирован, если она скажет ему об этом, другое дело, если он сам это поймёт и позволит ей попытаться помочь.
ники устало откидывает голову на спинку дивана, переводя дыхание. молитвы слетают с его губ сами собой, как будто прочно вшитые в кожу. вообще-то ему давно не хочется верить в господа бога, – не после того, что он пережил, – но навязанная религиозность шагает следом за ним с тех самых пор, как отец вручил ему первую библию. может быть, от него и отреклись, но установки, заложенные родителями с детства, так легко не сотрёшь из памяти.
он вспоминает, как в детстве праздновал пасху вместе с матерью, а отец умиротворённо читал священные строки, взывая к небесам. тогда всё казалось простым и понятным, жизнь была проще. теперь, оглядываясь назад, он понимает, что на каждой из этих страниц были тени, скрывающие настоящие ужасы, и бесконечные вопросы без ответов.
– иногда мне кажется, что проще было умереть в том проклятом лагере, – добавляет ники, злобно сжимая ладонь в кулак.
кошмарные видения проносятся перед его глазами, как в высокобюджетном фильме ужасов. лагерь – это, вероятно, то, что он никогда ни с кем не захочет обсуждать, стараясь запрятать эти ужасы как можно глубже. эрик не устаёт повторять, что, когда всё это всплывёт наружу, он больше не сможет отшучиваться. ники, на самом деле, согласен с ним, но не горит желанием снова переживать те времена.
бетси щёлкает ручкой, допивая остывший какао.
– ты мне скажи, док, – пожимает плечами ники, слыша, как призраки прошлого завывают с ещё большей силой, но потом сдаётся, становясь сразу на несколько лет старше. – наверное, стоит.
добсон ознаменовывает маленькую победу лёгкой полуулыбкой. с ники, пожалуй, работать сложнее, чем с близнецами. эндрю и аарон выкладывают всё сразу, позволяя ей направлять их, в то время как их кузен предпочитает держать всё при себе. кто знает, что ещё творится в его в голове.
ники усмехается, не испытывая энтузиазма отвечать на этот каверзный вопрос. он беспокоится о многих вещах, но никто этого не замечает. возможно, только близнецы, но они предпочитают не лезть не в своё дело. любопытно, что он сам научил их этому, оттолкнув в тот единственный раз, когда ему понадобилась поддержка. тогда они были ещё детьми, колючими и никому не доверяющими, со своим собственным бременем на плечах. им не нужно было знать, что их новый опекун не менее сломлен.
– ich habe einfach das gefühl, dass ich bereit bin, mir die venen zu öffnen, – говорит он, переключившись на немецкий. – ich hätte das schon vor langer zeit tun sollen.
бетси непонимающе хмурится, и ники вспоминает о том, что она не знает этого языка. может, оно и к лучшему. он не собирается разжёвывать ей каждое своё слово.
– по-английски, пожалуйста, – просит добсон.
ники набирает воздух в лёгкие, с трудом выдавливая из себя слова. одно дело говорить об этом с эриком, но совсем другое – с психиатром. ему кажется, что бетси одним лишь своим пронзительным взглядом может препарировать его. ники невольно ассоциирует себя с многочисленными статуэтками на её полках.
– я сказал, что чувствую, словно готов вскрыть себе вены.
– это серьёзное заявление, – настороженно говорит добсон. – как давно ты чувствуешь это?
ники чувствует, что едва может дышать, когда отвечает ей. собственные слова пугают. это он, грёбаный крик о помощи, засунутый в дальний угол сознания много лет назад. это отчаянные мольбы мальчика, который не понимал, в чём он согрешил, когда под тяжёлым взглядом отца его уводили из дома незнакомые люди.
он нервно улыбается, по привычке пытаясь разбавить всю эту неразбериху шуткой:
– эрик говорит, что отношения с горячим иностранцем ещё не излечивают от депрессии.
добсон, не отрывая взгляда от ники, чуть наклоняется вперёд. её лицо остаётся спокойным, но в глазах отражается досада. она знает, что шутки не выход, особенно в такой ситуации.
– верно. боюсь, мне придётся рассказать об этом ваймаку, ники. тебе придётся посещать меня почаще. я также думаю, что на всякий случай стоит привлечь эбби, и эндрю с аароном тоже не помешало бы поставить в известность.
– я не хочу, чтобы об этом знали, – ники не уточняет, кого именно он имеет в виду, но би склоняется к мысли, что он говорит обо всех: о ней, эбби, дэвиде, семье, команде.
бетси качает головой, складывая руки на груди.
– это не тот случай, когда есть выбор, николас.
ники вздыхает. внутри него разгорается огонь, смешанный с тревогой и растерянностью. он всегда знал, что эти разговоры не приведут ни к чему хорошему. приплыли. пауза, словно невидимая нить, тянется между ними, и ники чувствует, как его сердце бешено колотится в груди.
время сеанса близится к завершению, но бетси упорно не хочет отпускать его. не каждый день один из их, – её, – лисов заявляет, что жаждет покончить жизнь самоубийством. она ждала такого от эндрю, потому что он был склонен к суицидальному поведению. возможно, ждала и от аарона. от любого другого лиса, раз уж на то пошло, но никогда от ники.
– я звоню эндрю, – предупреждает она.
бетси хмурит брови, доставая из сумки мобильный.
– это не вопрос. я не могу позволить тебе уйти отсюда одному в таком состоянии.