Зарисовка Сандэй/Галлахер "Проси"

— Соси, если хочешь выжить и получить похвалу, — отрывисто и безразлично сказал Галлахер, подходя к сидящему на барном стуле Сандэю, и поднял его лицо за подбородок, чтобы тот посмотрел ему в глаза.

Скоро должен подействовать афродизиак, который Галлахер подлил птенчику в напиток. Они практиковали этот приём уже пару раз — только с помощью афродизиака Сандэй мог отпустить навязчивые мысли и присоединиться к пиршеству наслаждения плотью.

Галлахер внимательно всмотрелся в лицо Сандэя, чтобы обнаружить признаки действия особенного "лекарства": расширенные зрачки, тяжёлое и частое дыхание, повышенная температура тела и высокое слюноотделение. Вот последнее сейчас он и наблюдал — Сандэй немного наклонил лицо, чтобы достать языком до пальцев, с краешков рта уже стекала слюна. Довольно улыбнувшись, Галлахер позволил Сандэю заглотить в рот два широких мозолистых пальца.

— Я не совсем это имел в виду, но, если так хочет птенчик, разве я могу спорить с его желанием, — с ухмылкой сказал Галлахер, втискивая свои пальцы ещё глубже в рот Сандэя, уже стонавшего от удовольствия. — Какой же... похабный и счастливый ротик, — продолжил он, искренне наслаждаясь весьма соблазнительным зрелищем.

Глаза Сандэя, ранее всегда гордые и уверенные, будто он был готов подчинить себе весь мир, сейчас были чуть прикрыты с широким зрачками, как у котика, а в уголках скапливались слёзы. Галлахеру не хотелось видеть плач Сандэя, поэтому пальцем свободной руки он вытер наступившие слёзы и недовольно хмыкнул. Редкие стоны звучали со стороны Сандэя: кажется, ему было этого мало, хотя не скажешь по тому, с каким удовольствием он сосал только пальцы.

— Нужно больше, — произнёс Галлахер и чуть ли не потянулся ко рту, чтобы закурить сигарету, но при Сандэе он старался не курить, ведь его птенчику не нравился запах табака.

Посмотрев вниз, Галлахер заметил выпирающий из серых брюк член Сандэя и ухмыльнулся, пока высовывал пальцы изо рта птенчика, чтобы наградить поцелуем.

— Вставь обратно, — жалобно произнёс Сандэй, хоть и пытался сделать сделать тон своего голоса хоть немного повелительней. — Я... хочу... Я... пососать их, — срываясь на стоны и паузы смущения, произнёс Сандэй и попытался схватиться на руку Галлахера, но тот вовремя спрятал их за спиной.

— Хах, а ты намного честнее под афродизиаком, — заключил Галлахер, наклоняясь ближе к лицу Сандэя, рукой сдавливая его лицо, чтобы тот надул губки, и отрывисто поцеловал, не забыв укусить при этом. — Может, мне всегда накачивать тебя им, чтобы ты не огрызался больше при встречах со мной? — произнёс он после поцелуя.

Когда они встречались вне этого амплуа главы дубов, Сандэй постоянно пытался обругать Галлахера даже за самую малость, а стоило только упомянуть крошечный фрагмент из их особых занятий, то он получал по лицу. Так и где же был настоящий Сандэй? Тот, что сладко стонет только от его пальцев в своей глотке, или тот, что постоянно ругается на него?

— Продолжай сосать, — приказал Галлахер, вытягивая пальцы другой руки.

В глазах моментально промелькнули искры удовольствия и предвкушения, а тонкие губы расплылись на мгновение в довольной улыбке. Он сам протянулся к пальцам и самостоятельно заглотил глубоко, стал языком проводить между пальцами и стонать. Одна рука Сандэя потянулась вниз к выпирающему члену, но Галлахер перехватил её и недовольно помотал голой, прикусывая наглые бледные пальчики.

— Хочешь больше? Нужно попросить, — всё так же нагло ухмыляясь, сказал Галлахер, сильнее напирая на Сандэя, практически прижимая его к барной стойке.

— Потрогай... меня... там, — продолжая обсасывать пальцы, простонал просьбу Сандэй, умоляющим взглядом посмотрев снизу вверх на Галлахера. — Я хочу... ощутить твои... мхм... руки... — Он замолк и потряс головой, нехотя произнеся остаток фразы, которую хотел услышать Галлахер.

— Если хочешь, чтобы я потрогал тебя там, — на последнем слове Галлахер посмотрел вниз и ухмыльнулся, заметя, как Сандэй ёрзает на стуле, — я могу потрогать тебя и здесь, — с дразнящим смехом произнёс он и дотронулся до щеки влажными от слюней птенчика пальцами.

Его слова подействовали моментально — во взгляде Сандэя промелькнули обыденная раздражённость и импульсивность, но всё же афродизиак через мгновение расслабил его. Он снова потянулся к мозолистым пальцам Галлахера и, тяжело дыша на них, не смотря в глаза своего мучителя, произнёс:

— Дотронься до моего члена... Подрочи мне.

— С удовольствием, — согласился Галлахер, прижав птенчика к стойке и вновь вставив пальцы в его рот, уже только по-хозяйски, самостоятельно двигаясь в нём.

Вторая рука легла на штаны и быстро расстегнула кожаный ремень, вместе с трусами стянула их до колен птенчика. Когда оголённая кожа коснулась пластика стула, Сандэй немного подскочил от непривычных ощущений, но тёплая рука Галлахера, лежавшая на его плече, быстро помогла привыкнуть.

— Пора наградить тебя. — С этими словами Галлахер начал ласкать член Сандэя, который уже сочился естественной смазкой.