Хорст Крюгер «Разрушенный дом. Моя юность при Гитлере»
Если выпало в Империи родиться,
Лучше жить в глухой провинции у моря.
Эйхкамп — город, являющийся квинтэссенцией немецкого среднего класса, аполитичного, жадного до оперы и балета, сторонящегося политики, ну и, естественно, сделавшего возможным восхождение Гитлера и до последнего притворявшегося, что у них под носом не происходит становление нацизма.
Крюгер со своими родителями и сестрой растет именно в Эйхкампе. Через двадцать лет после окончания войны автор в качестве журналиста присутствует на слушаниях по преступлениям Освенцима, где судят тех, кто принимал участие в трагедии Холокоста. Автор в ужасе задает себе вопросы, как в толпе немцев идентифицировать офицера СС или фашиста, пускавшего газ в душевые, ведь вот они, такие же горожане, как мы, ничем от нас не отличающиеся.
Меня его душевные терзания не впечатляют совершенно. Он описывает свои детство и юность в индифферентной к политике семье, свою случайную связь с антигитлеровским кружком и такой же случайный арест, в ходе которого Крюгер убеждает судью, что он просто экзальтированный и возвышенный юноша, который читает Ницше и Рильке, мимо проходил и не имеет ни малейших помыслов против Гитлера.
После того, как он избегает тюрьмы, он пропускает несколько лет своей жизни и продолжает рассказ уже с апреля 1945-го. Крюгер описывает, как он, предчувствуя окончание войны, сдается в плен американцам и рассказывает тем, какие позиции занимают его сослуживцы, умоляя их не убивать, а только захватить в плен. Ну, звучит все это очень благородно, вот только автор сознательно опускает все предыдущие годы своей службы и не говорит, сколько человек он убил и какие поручения исполнял, воюя за Гитлера. Сдаться в апреле 45-го, когда проигрыш уже предрешен, видится мне не благородным, а всего-навсего оппортунистическим.
Более того, автор не говорит в книге о своей персональной ответственности. Я не считаю, что он должен посыпать голову пеплом, раскаиваться и виниться, но и смотреть, как он делает вид, что он бесстрастный наблюдатель с открытым и светлым ликом, мягко говоря, неприятно. Нет, он был участником событий, причем до последнего.
Не надо иметь PhD, чтоб найти книгу-близнеца, нашумевшую «Историю однообразий немца» Себастьяна Хафнера. Сюжет книги плюс-минус тот же, но для меня образ автора по итогу остается диаметрально противоположным. Крюгер всю книгу пытается найти себе оправдание, хотя в эпилоге уверяет нас, что он ни в коем случае не пытается себя оправдать. Но ведь не верю. А Хафнеру верю до последней запятой.
Тут я пишу: Розовый паяльник
Тут я читаю: Под многолетним слоем пыли