Кензо Такада. Часть 5. Готовимся к экзаменам и отдыхаем с «Ромео»
Старшая школа преподносит суровые уроки, но японские и западные фильмы дают передышку.
Из нашей местной начальной школы Нозато я поступил в среднюю школу Коре. Я учился не особенно усердно, но мои оценки всегда были на высоте. Кроме того, я часто был старостой класса.
Одно из моих приятных воспоминаний связано со школьным спектаклем. В одной постановке мне досталась роль мальчика-священника. Это была не самая гламурная роль, но я любил театр, поэтому надел белое кимоно и бамбуковую шляпу и с головой ушел в представление.
После окончания школы я решил поступить в среднюю школу Химэдзи Ниши. В префектуре она была хорошо известна как хорошая школа для поступления в университет. До этого у меня никогда не было проблем с успеваемостью, но когда я перешел в старшую школу, я почувствовал себя совершенно не в своей тарелке. На первом промежуточном экзамене я испытал настоящий шок. Когда наши имена были размещены в порядке успеваемости, я оказался на 160-м месте из 203. Было бы быстрее вести подсчет снизу вверх. Я заново осознал суровую реальность того, что всегда есть кто-то лучше тебя.
Будучи по натуре склонным к соревнованиям, я перестал ходить в клубы по биологии и искусству, в которые записался совсем недавно, и посвящал учебе как можно больше времени. В итоге, как я помню, мне удалось подняться примерно до 50-го места.
Это означало, что я неизбежно тратил слишком много времени на учебу, но всякий раз, когда у меня был перерыв, я расслаблялся, просматривая много фильмов.
Одной из самых ярких была картина режиссера Кейсуке Киношиты "Она была похожа на дикую хризантему", которую я посмотрел зимой на втором курсе. Я снова и снова проливала горячие слезы, наблюдая, как разворачивается трагическая история любви Тамико и ее младшего кузена Масао. Когда Тамико умерла, держа в руках письмо от Масао, мое сердце, казалось, сжалось от жалости.
Я также восхищался красивыми актерами. Одним из моих любимых был Лоуренс Харви, сыгравший в "Ромео и Джульетте". Я даже дважды отправлял ему письмо на английском. Когда в ответ пришли фотографии с автографами, я танцевал от радости, хотя оба раза это были одни и те же фотографии.
Примерно в это время болезни напали на мою семью. Моя мать и старшая сестра заболели плевритом, мой старший брат заболел туберкулезом, а мой отец страдал сахарным диабетом из-за своей любви к алкоголю.
Более того, из-за ужесточения мер в сфере развлечений нам становилось все труднее продолжать управлять семейным заведением.
Поэтому я предложил своей второй по старшинству сестре и второму младшему брату, четвертому мальчику в семье: "Как насчет того, чтобы уйти из дома? Мы втроем могли бы переехать жить в Токио". Возможно, я неосознанно стремился убежать от болезненной реальности.
"В Токио сестра могла бы работать официанткой в баре, чтобы содержать нас, пока мы учимся в колледже", - предложил я. "Потом, когда мы закончим школу, мы могли бы пойти работать и помогать ей. Мы могли бы стать барменами, или официантами в кафе, или кем-нибудь еще".
Это звучало как сюжет из фильма или пьесы, но моя фантазия разрасталась по мере того, как она приобретала конкретные очертания. Мои сестра и брат были достаточно любезны, чтобы обсудить это со мной.
В конце концов, мы не ушли из дома. В конце концов, это был не более чем безрассудный план. Тем не менее, я начал мечтать о своем собственном будущем.
Из-за моей любви к рисованию я изначально планировал поступить в художественный университет. Но мой стиль самоучки, который просто имитировал рисунки в журналах, никоим образом не подходил для вступительных экзаменов. Тогда я подумал о том, чтобы поступить в школу кройки и шитья, которую посещала моя старшая сестра, но мне было отказано: мужчины не могли учиться моде.
Возможно, пока что мне стоит заняться изучением английского, подумал я. Мой шурин работал в торговой компании в Кобе, и я мог устроиться к нему на работу, которая могла бы привести меня к иностранному образу жизни, к которому я стремился. Поэтому я решил поступить в Университет иностранных языков города Кобе, в который я мог добраться из дома. Это было весной 1957 года.