Пётр I — лицо этатизма и антизападничества

Личность Петра I неразрывно связана с проведением радикальных реформ в политическом устройстве русского государства. Многие полагают, что Пётр I «прорубил окно» в Европу, провёл в России вестернизацию, сделал её европейской, коренным образом изменил старый порядок. Но это лишь закостенелый миф, который трактуется большинством благодаря идеологическому спору 40-х годов XIX века между западниками — сторонниками европейского пути, и славянофилами — сторонниками индивидуального цивилизационного «русского» пути.

Для западников главным историческим кумиром был Пётр I, который разрубил гордиев узел в виде «азиатчины Московии» и сделал страну империей, ставшей европейской и, как они полагали, обязавшейся идти за Европой.

«Когда-то великий человек [Пётр I] вздумал нас цивилизовать и для того, чтобы приохотить к просвещению, кинул нам плащ цивилизации; мы подняли плащ, но к просвещению не прикоснулись», — пишет западник П. Я. Чаадаев.

Славянофилы же видели в личности Петра I сущность разрушителя особой цивилизационной идентичности, считая, что его политика коренным образом разрушила её и предопределила упадок России. Даже в современности личность Петра I воспринимается как противодействие старому в угоду современной вестернизации.

«Деятельностью второго рода он не только принёс величайший вред будущности России (вред, который так глубоко пустил свои корни, что досель ещё разъедает русское народное тело), он даже совершенно бесполезно затруднил своё собственное дело», — пишет славянофил Н. Я. Данилевский.

Идеологи концептуалисты либерально-западного течения в России во многом воспринимают реформаторские перемены как нечто светлое, полагая, что Пётр I строил в России государство Запада — экономически сильное и модернизированное. Но данный нарратив, который уже около двухсот лет идёт от интеллектуальной либеральной общественности, нуждается в подробном рассмотрении, так как необходимо очертить, где личности подлинно строили экономическую и политическую свободу, а где — этатисты-тираны, на которых навесили ярлык «светлых европеизаторов».

Главная отличительная черта построения свободного государства является свободная экономика без влияния государства, а также политическая свобода: оба пункта должны быть единым целым, чтобы можно было сказать, что путь либерализации идёт по правильному пути.

Экономическая деятельность Петра I стала традиционным продолжением узурпации государственной власти над собственностью. Начало экономических реформ в 1700-х годах выпало на проведение милитаризованной политики. Как бы защитники войны с патриотической стороны ни говорили о её необходимости, Россия выступила актором агрессии, начав войну против Швеции. Тем самым у государства появился спрос на тяжёлую промышленность — в виде металлургии и кораблестроения. Власть интересовала милитаризация, ведение агрессии с целью экспансии территории вокруг Балтийского моря. Всем этим курировал сам Пётр I, а промышленность стала работать на войну.

Политика меркантилизма, которой сопутствовал протекционизм, создала высокие пошлины на ввоз иностранных товаров, тем самым убрав с русских рынков импорт — фактически было объявлено импортозамещение. Традиционно душилась свободная торговля среди купцов, современных businessman. Ещё до Петра, в XVI–XVII веках, свободная торговля была неизвестна на территории Московского царства. Запреты на торговлю дорогими товарами, монополизация свободной торговли активно продолжались Петром I. А также увеличивалось денежное давление в виде «вытряхивания» денег до последней копейки — это сделало хороших предпринимателей того времени банкротами, продолжив государственную традицию войны со свободной торговлей. Даже дальнейшее послабление взимания денег с торговцев оставило сильный след на их состоянии, сделав разорёнными ряд знатных купцов.

Политика экономического преобразования «государя-реформатора» с монополизацией свободной торговли и промышленности детерминировала низкую конкурентоспособность рынка, что в дальнейшем повлияло на формирование класса буржуазии, который так и не смог идентифицировать себя до начала XX века.

Традиционно государству, по своей естественной природе, было мало ограничиваться грабежом вечно притесняемых купцов: оно, как Левиафан, пускало щупальца всё дальше, без возможности остановиться. Пётр I, так же как и с торговцами, решил продолжить классическую тенденцию притеснения землевладельцев. Многие поместья с землёй переходили в царское владение: государство предъявляло различные обвинения владельцам, а затем «законно» отбирало их имущество. В России не существовало полноценного юридического закона, только положения Соборного уложения 1649 года — огромной книги с пунктами, которые могли нарушаться по желанию «помазанника на троне». Поэтому говорить о том, что конфискация земли была узаконенной, неправильно; скорее это был обычный систематический государственный произвол, характерный для любой исторической эпохи.

В 1724 году положение крестьян — почти всего населения России, около 95%, — было обложено тираническим налогом — подушной податью. Она систематизировала налоговую функцию: деньги взимались не с хозяйства, а с каждого мужчины-крестьянина, городского податного населения и старообрядцев. Размер налога составлял около 70 копеек в год. В среднем крестьянин мог заработать 70 копеек за 2–3 месяца, что за год в среднем составляло около 244 копеек. Следует также учитывать, что подать должны были платить даже младенцы, поэтому сумма налогов доходила до 30% и более, а в отдельных случаях практически достигала 100% всех денежных средств крестьянской семьи.

Введение новой налоговой системы способствовало укреплению феодального устройства: рабочая сила в виде крестьян теперь была прикреплена к земле и не могла свободно перемещаться по найму. Крестьяне, которые могли бы работать на разных землях, оставались долгосрочно закреплёнными за землёй своего хозяина. Все собранные деньги шли на милитаризацию, ведение войн и обеспечение нужд нового служилого класса.

Денежная реформа, направленная на утверждение стабильной валюты внутри государства, также была монополизирована и поставлена на службу войне. Она значительно усилила государственную монополию на денежное обращение, постепенно вытесняя оборот иностранной валюты.

Для многих утверждение, что Пётр I не был западником, может показаться историческим ревизионизмом, конспирологией или предвзятостью, будто бы он делал Россию западной страной. Он брил бороды, заставлял носить европейские кафтаны, приглашал европейских ремесленников для строительства флота по голландскому принципу и на службу. Но первые европейские кафтаны появились при дворе Алексея Михайловича, а европейские ремесленники нанимались ещё с XVI века. На службе при Петре его «птенцы» составляли преимущественно русские люди, которые стали новым служилым классом. Даже табак не завёз Пётр I, как многие думают — он появился у русских людей в трубках гораздо раньше; Пётр лишь легализовал и распространил его.

Его отношение к власти было определено психологией вотчинности, восприятием того, что вся русская земля и её судьба принадлежит ему. Царь «реформатор» усилил тиранию государства, стал главным её актором, наложил оковы на Россию и определил её дальнейшую несвободу.

Политические традиции Московского государства в виде притеснения всех и вся активно продолжались. Государственное вмешательство в экономику только усиливало политическую несвободу, увеличивая надзор и принуждение. Он милитаризировал страну, сделал её способной воевать и побеждать на полях битв, но не сделал её свободной, не изменил её в коренном смысле, она по-прежнему осталась вотчиной одного монарха в царстве поданных.

Литература

1. Анисимов Е. В. Пётр I: благо или зло? — Москва: Олма-Пресс, 1997.
2. Анисимов Е. В. Время петровских реформ. — Москва: Мысль, 1989.
3. Анисимов Е. В. Индустриализация, как её задумал Пётр Великий // Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика. — 2023. — № 2.
4. Павленко П. И. Пётр I — Москва : Молодая гвардия, 1977.
5. Каменский А. Б. От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII века. Опыт целостного анализа. — Москва: РГГУ, 1999.
6. Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. Том 16: Царствование Петра I Алексеевича, 1709–1722 гг. — СПб., 1865.
7. Ключевский В. О. Русская история. — Москва: Эксмо, 2023.
8. Юхт А. И. Русские деньги от Петра Великого до Александра I. — Москва: Финансы и статистика, 1994.
9. Пайпс Р. Э. Московское царство: «Цивилизация особого назначения» / Р. Э. Пайпс. — Москва : Родина, 2024.