Откровения оператора ЦСКК, или Записки кровососа. Memento mori

Кап-кап...
«Что это, капает кровь или дождь за окном?»
Проходя мимо кушеток с полутрупами, невольно задумываешься: «Зачем все это? Как мы пришли к такому?»
Тела, которые не есть что-то большее, чем просто источник пищи. Когда-то давно такое было невозможно, а сейчас – в порядке вещей. Люди больше не рождаются и не умирают, они просто живут, периодически сходя с ума и возвращаясь обратно.

Вечность – такое странное слово, древние любили злоупотреблять им, но не могли даже отдаленно представить себе, что это такое. А те, кто пережил эпидемию, познавали ее с каждым глотком произведенной здесь крови.

Страшно подумать, что произошло бы с человечеством, не умей оно клонировать себе подобных. После заражения последнего мы, наверное, стали бы медленно умирать в продолжение десятилетий, а может, даже столетий. Неспешно дряхлея и на глазах превращаясь в прах, наши тела доставляли бы нескончаемые страдания своим хозяевам, и, пожалуй, единственным способом избавиться от этого было бы тяжелое повреждение головного мозга, а лучше даже – его расчленение или уничтожение. Хотя никто так и не провел серьезных исследований на эту тему, убить себя для нас стало не в пример сложнее.

Последствия эпидемии можно трактовать по-разному – это и благословение, и проклятье. Нескончаемое количество людей билось над формулой бессмертия столетиями, а теперь оно досталось человечеству почти даром.

Перед нами открылись невообразимые возможности, но отсутствие страха смерти привело лишь к неспешной деградации. Когда знаешь, что впереди вечность, нет желания реализоваться побыстрее, как нет и ощущения потерянного времени, потерянной жизни. Мысль о том, что все еще успеется, рождает каталептический сон разума. Осознание того, что нет больше временных ограничений жизни, привело к смерти старых религий и рождению новых, странных и причудливых в объяснении нашего нынешнего положения.

Единственная область науки, которая хоть как-то развивается, посвящена производству столь необходимой человеческой крови, но и она почти достигла нужного уровня и может быть отложена до лучших – или, может, худших – времен. Мы давно забыли о том, чтобы выращивать растения и животных для потребления в пищу, сейчас наши поля, с которых ежесекундно собирается урожай, – это такие вот холодные бункеры с нескончаемыми рядами кушеток, на которых лежат так похожие на нас КЧОлы. Словно пытаясь откреститься от какой-либо связи с этими существами, мы называем их этим странным, но уже давно привычным словом – синтезом «клона» и КЧО. Клонированный Человеческий Организм – это уже не человек, а всего лишь бессловесная пища, искусственно лишенная разума, дабы нам не было стыдно, ведь мы не каннибалы какие-нибудь.

Первые сотрудники ЦСКК (Центра Сбора Клонированной Крови) никак не могли отделаться от ощущения, что они делают что-то не то, что так не должно быть. Первые КЧОлы были младенцами и быстро умирали от неквалифицированности и неопытности операторов. Это сейчас их выращивают до определенного возраста (у каждого он свой) и только потом кладут на стол и обвязывают кровесборным комплексом с кучей датчиков и исполнительных механизмов, контролирующих все и вся, лишь бы получить максимальное количество крови с определенного носителя, а тогда не было другого выхода, люди не могли ждать годы, болезнь постепенно лишала их рассудка и разрушала тела.

Смешно вспомнить, но очень долго мне не удавалось заставить себя пить эту ассоциирующуюся с чем-то страшным жидкость, а ведь если бы у всех было так, мы бы никогда не нашли лекарство. Все началось с того, что у некоторых больных просыпалась всепоглощающая жажда крови и если по каким-то причинам им удавалось ее удовлетворить, то наступала длительная ремиссия. При этом человек умудрялся ничего не есть и не пить неделями. Ученые так и не выяснили, как же действует кровь на зараженный организм, ведь, по существу, это обыкновенная белковая пища и ничего такого в ней нет. Но исследования показали эффективность лишь незараженной крови, а тем временем на Земле оставалось все меньше неохваченных странной болезнью. В какой-то момент был даже организован черный рынок незараженной крови и людей без известной генетической аномалии. А потом здоровых не стало...

Время заморозилось для всех: люди не старели и не взрослели. Лет через двадцать после установления статуса Кволиша по миру прокатилась широкая волна самоубийств среди детей и подростков; хотя большинству так и не удалось окончательно свести счеты с жизнью, массовость явления была налицо. Вот тогда-то психиатрия вышла на новый виток своего развития на пути примирения человека с окружающей действительностью. Так как почти все химические соединения утратили известное действие на наш организм, приходилось обходиться душеспасительными беседами. И лишь спустя пару столетий были разработаны психотропы на основе крови.

Примерно в это же время энтузиасты обнаружили, что наш генотип окончательно изменился и теперь полностью шифруется всего тремя нуклеотидами. Раньше это проявлялось только на определенных генах, и до Кволиша именно с помощью генного анализа проводилась диагностика зараженных. В этот момент многие осознали, что все мы окончательно перестали быть людьми, а некоторые даже ставили вопрос о восстановлении популяции «настоящих людей» за счет КЧОлов. Надо было всего лишь на определенном этапе отказаться от химической нейтрализации высшей нервной деятельности. Однако не все было так просто, помимо чисто морализаторского «либо мы, либо они» резко вставал вопрос о том, как они смогут избежать заражения, если механизм его так и не выявлен. Мы знаем, что КЧОлы не заражаются, но совершенно не понимаем, почему так происходит.

Со временем этот вопрос отпал сам собой и общество наше опять впало в спячку, мерно попивая красную жижу из кружек.

Надо признать, что с социальной точки зрения мы давно пали. Раньше мы работали, чтобы выжить, прокормить себя, семью, а там уж как пойдет. Теперь вопрос о питании не поднимается, а статус Кволиша заботится об обеспечении всех нуждающихся незараженной кровью. Если кто и работает, то исключительно на собственном энтузиазме, дабы уберечься от скуки вечной жизни, как я, например. Все началось с обычного интереса, как же на самом деле происходит то, вокруг чего периодически поднимается столько этических кривотолков. Но оказалось, что со временем на все начинаешь смотреть по-другому: если в первые годы можешь еще отождествлять себя с этими лишенными разума существами, то в дальнейшем они превращаются всего лишь в материал для наблюдений, поскольку все остальное делает автоматика, а мы только проверяем ее работоспособность.

Порой интересно следить за тем, как поступившие к тебе подростки медленно превращаются в мужчин или женщин, а потом в стариков с седыми волосами, но практически без морщин, с которыми в нашем мире когда-то давно так усиленно боролись. А потом их переводят в соседний бункер, где постепенно решается вопрос о целесообразности их существования, и в конце концов их тела перерабатываются в пищу для других КЧОлов. Что сказать, налаженное производство с практически закрытым циклом, когда-то мы хорошо позаботились о его эффективности, а сейчас пожинаем плоды нечеловеческих усилий по оптимизации производства, выращивания и содержания нового вида животных.

Иногда, смотря на эту отлаженность, хочется, чтобы вот сейчас та девушка с рыжими волосами открыла глаза и начала испуганно озираться, а прибор на ее груди стал издавать не свойственные ему звуки. Но это в принципе невозможно, да и что делать в такой ситуации, я себе совершенно не представляю.

Кстати сказать, если думать классическими категориями, то все КЧОлы должны быть на одно лицо и, наверно, многие за стенами ЦСКК так себе все и представляют. Но за время работы мне встречалось достаточно мало одинаковых. А все потому, что КЧОлы производятся смешением генотипов, изначально полученных из банков спермы. Почему-то на первых этапах исследований была выдвинута идея, что таким образом можно повысить жизнестойкость новых организмов; гипотеза так и не получила подтверждения, потому как никому не было интересно этим заниматься.

А может, это было попыткой оставить возможность возродить настоящих людей во всем их многообразии. Ведь надо согласиться, что через сотни лет классического клонирования мы бы получили пару-тройку наиболее жизнестойких образцов и они производились бы, как в свое время серийные автомобили, а кровь была бы вся одинаковая.

Смешно, но существуют ценители, которые потребляют кровь лишь одного КЧОла и строго следят, чтобы их не обманули. А по мне, так вся кровь – одинаковая красная муть, которую я до сих пор по мере необходимости пью только залпом.

Иногда, смотря на своих подопечных, я им немного завидую. Даже не знаю, почему так происходит, то ли потому, что они лишены чувств и мыслей, то ли потому, что они все еще могут стать «настоящими людьми» – в отличие от нас...

Автор: Надежда Горбацевич