Пирожок

Вершковий Крекер

Я приехала поступать в институт большого города абсолютно чистым и непредвзятым ребенком. Мой папа был военным и начиная с пеленок я объездила не один десяток воинских частей – в разных областях и странах, но все они находились далеко от крупных городов и шумной жизни. Еще одной особенностью воспитания в семье военного была сдержанность - слушай папу, не спорь со взрослыми, вычурность ни к чему, с детьми рядовых не гуляй.

Большой город поразил меня бурлящей жизнью в каждом моменте. Все спешат вперед, решают проблемы, осуществляют планы — на обдумывания слов нет времени, а нерешительность может навредить. На вступительных экзаменах «городские» очевидно отличались от провинциальных ребят: они были яркие и дерзкие, и речь шла не совсем о внешности. Они улыбались шире, двигались уверенней и смелее заходили в экзаменационную. Девчонки хохотали звонче, а парни держали спину статнее. Поступающие же из пригородов часто опасливо оглядывались и будто пугались местных, ощущающих себя как дома.

Я приехала с целью поступить во что бы то ни стало, поэтому на нерешительность не оставляла себе шанса. Спустя не первый час ожидания своей очереди на экзамен я заметила пару ребят. Они стояли в сторонке, как все иногородние, но общались между собой так оживленно, что закрадывалось сомнение о поспешном первом выводе о них. Не долго думая я подошла к ним и решила поздороваться. Мне показалось, что завести первое знакомство в большом городе однозначно не помешало бы. Ребята приветливо отозвались на мое обращение и разговор завязался сам собой: это были парень с девушкой — Толя и Валя, они действительно, как и я, приехали из маленьких городков и познакомились за пару часов до встречи со мной. Поразительным совпадением оказалось и то, что мы поступаем на одну специальность. Перспектива учиться дружной компанией нас вдохновляла и экзамены на радостной ноте пролетели незаметно.

***

Учеба давалась нелегко, хоть я и была одной из лучших на курсе. Городские ребята сразу отделились и возглавили приоритетные позиции — староста Машка лебезила перед преподавателями и покрывала оплошности группы только для «своих», городских. Я в этот список не входила из чувства гордости, воспитанного папой, а Валя с Толей сразу после поступления стали парой, и университетские заботы для них постепенно отошли на второй план. Валя прилежно, но абсолютно без пользы ходила на пары, после учебы бежала домой готовить Толе пирожки с рисом, а он, неся ответственность за семью, пошел работать и закрывал «хвосты» по учебе самостоятельно. Поэтому мы с Валей ходили всегда вдвоем.

Валя была добрым, но абсолютно бесхребетным человеком - она стала мне верным товарищем, но когда староста Машка проделывала пакости в нашу сторону, отстаивать честь обеих приходилось мне. Я не боялась Машку, но меня пугала Валина мягкость. Если не я и не Толя - мне казалось, она и не сможет за себя постоять. Городские ребята высмеивали Валины пирожки, её неуклюжесть и простоту, а она промалчивала, растерянно улыбалась и уверяла меня не обращать внимания.

Весной нас ждала вторая сессия, но сдавать её мне приходилось за двоих: Валя была беременна от Толи, к тому времени ходила почти на сносях, а Толя работал уже на двух работах и его отчислили еще на первой сессии зимой. Валя добродушно посещала со мной все вечерние подготовки в библиотеку, все так же носила на обед пирожки с рисом, но было у меня подозрение, что эту сессию она не сдаст. Мыслями она была уже в заботах о ребенке, о их семье с Толей, и наивно считала, что преподаватели войдут в положение и закроют ей сессию, взяв во внимание большой срок беременности.

Близилось время первого экзамена, я все больше волновалась, но Валино присутствие меня чудным образом успокаивало. Как-то раз мы засели вдали библиотечного зала, чтобы нам не мешал гул посетителей, и взялись писать «бомбы». Дело затяжное и кропотливое – на двоих работы было не на один час. В какой-то момент я заметила, что Вали нет – её вещи стояли на месте, но подруга, выйдя в уборную, не возвращалась подозрительно долго. Я решила сделать перерыв, оторваться от письменной работы и поискать напарницу.

Далеко искать не пришлось – из первой же кабинки в женской уборной я услышала всхлипы знакомого голоса, дернула ручку и увидела Валю – она стояла опершись о стену и рыдала во весь голос. Крупные слезы текли по её щекам и падали гроздьями на неизменный пирожок с рисом, зажатый в руках.

— Валечка, что стряслось?

— П-п-представляешь... Машка, зараза, меня подловила и заявила, что сделает все, чтобы меня отчииислили-и-и!

— Ну ладно тебе, ты же знаешь, что она язва, чего ты так впечатлилась? – усталость от подготовки давала о себе знать и мне хватило одного вида подруги, чтобы возненавидеть старосту окончательно.

— П-просто… Толенька очень хочет, чтобы я училась! А еще... Она сказала, что я – село! И что её достали мои пирожки-и-и!

Рыдающая Валя даже в такую минуту отчаяния не забывала жевать пирожок и картина была удручающая во всех смыслах: беременная девочка в поношенном платье простого кроя, с пирожком в руках, рыдала и держалась за грудь. На середине срока беременности подругу стало беспокоить сердце – Валя говорила, что это семейное и что её бабушка с больным сердцем дожила до восьмидесяти лет и родила троих детей, значит и она Толеньке столько родит, даже больше! Весь этот вид окончательно меня довел и я пошла искать старосту. Я еще не знала, что я ей скажу, но знала, что сейчас смогу даже врезать. Валя, всхлипывая, побежала за мной.

Машка будто бы поджидала и стояла около нашего стола в библиотеке: она ехидно поглядывала на недописанные шпаргалки и дерзко размахивала полой платья.

— Ой, подруженьки-простушеньки, а что это у вас взгляды невеселые? Неужели не подготовились к сессии? Можете и не коптеть, я ни пальцем не поведу для вашей защиты.

— Ладно – ты, – Машка фыркнула в мою сторону, – от тебя не отделаешься, ты сдашь любой ценой. А вот Валентина может не стараться – я уже слышала в деканате, что на неё надежды нет.

— Маша! — Я проговаривала каждое слово четко и медленно. — Еще раз услышу от тебя кривое слово в сторону Вали — ты будешь иметь дело со мной и я перебирать сдачей не буду!

Вокруг нас потихоньку собиралась толпа зевак. Все понимали подтекст конфликта и вели себя соответственно – городские ребята откровенно ободряли Машку и подтрунивали над моей подругой, а нерешительные иногородние студенты все так же стояли в сторонке и испуганно наблюдали.

Машка продолжила уверенней, хорохорясь перед старшекурсниками:

— А то что? Ну что ты мне сделаешь? Накормишь подружкиными пирожками? Ха-ха-ха!

И тут я не сдержалась. Я набросилась на неё, повалив стол и стала токмачить обидчицу своими же шпаргалками. Окружающие бросились нас разнимать и тут все резко затихло – со странным вздохом Валя повалилась на пол, ухватившись за грудную клетку. Ребята постарше принялись приводить её в чувство, но подруга оставалась без сознания. Наблюдатели с «дальних рядов» бросились звать на помощь. Скорая ехала невыносимо долго.

***

Весенние экзамены, как и вступительные год назад, прошли для меня незаметно. Я помнила только, что после экзаменов я бежала в больницу сменять Толю у койки Вали, и что о смерти ребенка по дороге в больницу нельзя было упоминать в стенах палаты.

***

Первого сентября я снова пошла на пары. Со мной был конспект, пирожки с рисом и пустое соседнее место за партой.

(Печатается в авторской редакции)