Падение Оскара Уайльда

В День святого Валентина 1895 года самый известный англоязычный драматург своего времени Оскар Уайльд представил свою новую пьесу «Как важно быть серьезным». Мероприятие проходило в Лондоне в театре Сент-Джеймс. Зрители были заполнены знаменитостями, аристократами и известными политиками, с нетерпением ожидающими нового триумфа от человека, которого повсюду провозглашали гением. По окончании выступления последовали овации. Критики обожали пьесу, а сами зрители были в неописуемом восторге, сделав ее четвертым по значимости успехом Уайльда всего за три года.

Тем не менее, всего несколько месяцев спустя Уайльд был банкротом и готовился к тюремному сроку. Его репутация была разорвана в клочья, и его жизнь была разрушена без возможности вернуться к прежнему успеху. Все соглашались, это была трагедия, быстрое падение великого человека из-за небольшого, но рокового промаха.

История о том, как Уайльд превратился из знаменитого драматурга в заключенного за такой короткий промежуток, может многое рассказать о позоре и отношению людей к нему. Это история не про осуждение, а скорее про то, что нужно выражать нашу любовь и поддержку не только людям, которые этого заслуживают, но и тем, кто на первый взгляд их не достоин.

Наше общество постоянно говорит о том, как должен выглядеть цивилизованный мир. И мое мнение, цивилизованный мир — это мир, в котором Оскар Уайльд мог получить прощение. Мир, в котором тех, кто ошибается в своих суждениях, не разрывали на части, а проявили немного доброты и сочувствия. Мир, в котором мы могли бы помнить, что хорошие люди могут иногда делать плохие вещи - и не должны платить за них вечную цену.

Трагедия Уайльда началась несколькими годами ранее, когда он познакомился с очаровательным молодым человеком по имени лорд Альфред Дуглас. Дуглас, которого в семье и друзья называли «Бози», был чрезвычайно красив, обаятелен и высокомерен. Он любил азартные игры, небрежно тратил деньги и был склонен не только к вспышкам гнева неконтролируемой агрессии, но и к моментам великого интеллектуального озарения.

К 1892 году, через год после знакомства, двое мужчин глубоко полюбили друг друга. Хотя Уайльд был женат и имел двоих детей, большую часть времени он проводил с Бози: разница в возрасте была шестнадцать лет, Дугласу - двадцать четыре, Уайльду - сорок. Они вместе путешествовали, останавливались в отелях и устраивали большие обеды для своих друзей.

Их отношения были бурными, но Уайльда неизбежно тянуло к молодому человеку. «Это действительно абсурд, - написал он ему в одном любовном письме, - я не преувеличиваю: я не могу жить без тебя».

К 1894 году пару постоянно видели вместе на публике, и слухи об их романе распространились до отца Бози, маркиза Куинсбери. Маркиз был жестоким и агрессивным персонажем, по большей степени известный тем, что изобрел «Правила Квинсбери» для любительского бокса.

Решив, что Уайльд развращает своего сына, он потребовал, чтобы пара перестала видеться. Когда Уайльд отказался, Куинсбери начал преследовать его по всему Лондону, угрожая расправой с менеджерами ресторанов и отелей, в том случае, если они впустят Уайльда и Бози в свои заведения.

Когда Уайльд услышал об этом, он запретил Куинсберри посещать театр, и тот пришел в ярость. Он пытался поговорить с Уайльдом после выступления в клубе Albemarle в Мэйфэре. Когда носильщики отказались впустить его, он оставил визитную карточку, в которой публично обвинил Уайльда в сексе с другими мужчинами.

Поскольку в то время гомосексуализм был незаконным и не одобрялся в викторианском обществе и средствах массовой информации, это было опасное обвинение. Не видя конца издевательствам, Уайлд решил подать в суд.

Подав в суд на Куинсбери за клевету, Уайльд надеялся очистить свое имя и положить конец преследованиям. Друзья умоляли его отказаться от дела, будучи уверенными, что он проиграет, но Бози настоял на том, что нужно продолжать дело, чтобы они могли быть оправданы и могли жить без цензуры. Когда начался процесс, Уайльд был полон уверенности. Он занял четкуюпозицию и давал остроумные, отвлекающие ответы во время перекрестного допроса.

Однако через несколько дней ситуация обернулась против него. Во вступительной речи защиты адвокат Квинсбери объявил, что у них есть несколько свидетелей: молодые люди, которых Уайльд развлекал в своей комнате в отеле «Савой», и которые будут свидетельствовать, что Уайльд платил им за секс.

Стало ясно, что адвокаты Куинсбери наняли частных детективов, чтобы раскрыть неприятную правду: и Уайльд, и Бози были падки на мужчин. Некоторые даже шантажировали Уайльда в прошлом, успешно вымогая у него деньги в обмен на их молчание.

Судебный процесс был безнадежным, и Уайльд отозвал свое дело, однако события вышли из-под его контроля. Адвокаты Квинсбери передали свои доказательства Генеральному прокурору, и вскоре Уайльд был арестован по обвинению в непристойном поведении.

Судебные издержки привели его к банкротству, и театры были вынуждены отказаться от его пьес. Уголовный процесс над Уайльдом начался в Олд-Бейли 26 апреля. Ему было предъявлено двадцать пять обвинений, все из которых касались его сексуальных отношений с более молодыми мужчинами. Уайльд продолжал отрицать обвинения, и присяжные не смогли вынести вердикт, но когда обвинению было разрешено судить его во второй раз, он был признан виновным.

При вынесении приговора судья заявил: «Это худшее дело, которое я когда-либо рассматривал. Я вынесу самый суровый приговор, который допускает закон. По моему мнению, для такого случая этого совершенно недостаточно ».

Уайльда приговорили к двум годам каторжных работ. Заключенные лондонской тюрьмы Пентонвилль, куда он был отправлен, по шесть часов в день ходили по тяжелой беговой дорожке или распутывали старую веревку руками и коленями.

Для человека с роскошным прошлым это было невозможным испытанием. Кровать Уайльда была из жестких досок, из-за которых было трудно заснуть. Заключенных держали в одиночных камерах, запрещая разговаривать друг с другом. Он страдал дизентерией и физически стал очень слаб.

Через шесть месяцев его перевели в Редингскую тюрьму. Когда он стоял на центральной платформе Клэпхэм-Джанкшен, с наручниками на запястьях, прохожие начали узнавать в нем знаменитого драматурга. Одни смеялись и издевались. Другие просто плевали на него в буквальном смысле.

«Полчаса я простоял там, - писал он потом, - под серым ноябрьским дождем, в окружении насмехающейся толпы. В течение года после того, как это было сделано со мной, я плакал каждый день в одно и то же время, каждый божий день».

В последний год своего заключения он написал мучительное эссе De Profundis: «Я когда-то был властелином языка, и у меня нет слов, чтобы выразить мою боль и мой стыд… Как ни ужасно было то, что мир сделал со мной, что я сделал мне было еще страшнее…. Боги дали мне почти все. Но я позволил себе увлечься долгими периодами бессмысленной и чувственной легкости ... Я позволил удовольствию доминировать над собой. Я закончился ужасным позором. Теперь для меня есть только одно - абсолютное смирение ... Я пролежал в тюрьме почти два года ... Я прошел через все возможные состояния страдания ... Единственные люди, с которыми я хотел бы быть сейчас, - это художники и люди, которые страдали: те, кто знает, что такое красота, и те, кто знает, что такое печаль: меня больше никто не интересует ».

В мае 1897 года Уайльда наконец освободили. В тот же день он отправился в Дьеп во Франции. Его жена Констанция сменила имя и переехала за границу с двумя сыновьями, Вивьеном (на тот момент, 11) и Сайрилом (12). Уайльд никогда больше не увидит своих детей; он скучал по ним каждый день.

Констанция согласилась отправлять ему деньги при условии, что он прекратит свои отношения с Бози, но всего через несколько месяцев пара воссоединилась, и финансовая поддержка прекратилась.

Они переехали в Неаполь, и Уайльд начал использовать имя Себастьян Мельмот, вдохновленный великим христианским мучеником Святым Себастьяном и персонажем готического романа, который продал свою душу дьяволу. Они надеялись уединиться за границей, но скандал, казалось, сопровождал их, куда бы они ни пошли. Завсегдатаи англичан узнавали их в отелях и требовали немедленного выселения пары.

После того, как Констанция перестала присылать деньги, мать Бози предложила выплатить их долги, если те вернутся домой, и их пути снова разойдутся; это оказалось так же невозможно. Презираемый многими из своих бывших друзей, Уайльд переехал в Париж, где жил в относительной бедности. Он проводил большую часть своего времени в барах и кафе, занимал деньги, когда мог, и много пил. Уайльд резко набрал в весе и медленно опьянял себя до смерти.

Когда друг предложил ему написать еще одну комическую пьесу, он ответил: «Я потерял движущую силу жизни и искусства. У меня есть удовольствия и страсти, но радость жизни ушла».

Его последнее сочинение, стихотворение «Баллада о тюрьме для чтения», было опубликовано в 1898 году. Имя автора было указано как «C.3.3.» - номер камеры Уайльда со времени его пребывания в тюрьме.

К концу 1900 года Уайльд серьезно заболел менингитом. Католический священник посетил его отель и крестил его в церкви. Он умер на следующий день в возрасте 46 лет.

Более века спустя, в 2017 году, был принят закон об освобождении от ответственности тех, кто был осужден из-за их сексуальной ориентации, и Оскар Уайльд получил официальное помилование от правительства Великобритании. «Чрезвычайно важно, - заявил один из министров, - чтобы мы помиловали людей, осужденных за исторические преступления на сексуальной почве, которые сегодня были бы невиновны в любом преступлении».

--

Наше общество стало спокойным по отношению к конкретному поведению Уайльда - но оно остается непримиримым моралистом в идентичном отношении к огромному количеству других ошибок и проступков. Достаточно только прочитать газету, пост в любой социальной сети, чтобы напомнить нам о той жестокости, которая существует и в наши дни. Многие из нас на протяжении веков хотели бы поддержать и подружиться с Оскаром Уайльдом. Это трогательная надежда, но та, которую лучше всего использовать для того, чтобы выразить любовь и сочувствие всем тем менее талантливым или остроумным фигурам, которые прямо сейчас сталкиваются с презрением и позором, которые взывают о нашей любви и сочувствии и умоляют нас не осуждать их.

Плевки обычных людей в величайшего драматурга своего времени — это была настоящая цивилизация и мир, в котором ужасающее падение Уайльда не было напрасным.

@letsgobitch

t.me/johnnymescudi