Пить или не пить

"Московиты величайшие пьяницы и весьма этим похваляются, презирая непьющих… Если бы они пользовались подобной свободой, то ежедневно были бы пьяны и убивали бы друг друга, как звери. Их жизнь протекает следующим образом: утром они стоят на базарах примерно до полудня, потом отправляются в таверны есть и пить; после этого времени уже невозможно привлечь их к какому-либо делу." Амброджо Контарини, 1474 год.

“Народ, хотя вообще способный ко всякому труду, предается лени и пьянству, не заботясь ни о чем, кроме дневного пропитания”. Джайлс Флетчер, 1591 год.

“Некоторые, возвращаясь домой пьяные, падают сонные на снег, если нет с ними трезвого товарища, и замерзают на этой холодной постели. Жалко видеть, как человек по двенадцати замерзших везут на санях; у иных руки объедены собаками, у иных лица, а у иных остались одни только голые кости. Человек двести или триста провезены были таким образом в продолжение поста”. “Пьянство почитается самым сильным выражением радости на праздниках, и чем торжественнее день, тем больше неумеренность”. Сэмюэль Коллинз, 1659-66 годы.

“Пьянство у них настолько распространено среди людей всех чинов и сословий, церковников и мирян, мужчин и женщин, что ежедневно на улицах и в грязных лужах находят пьяных людей, лежащих замертво. Этому распущенному пьянству способствует и обычай, по которому принимают гостей. Когда придешь в какой-нибудь дом, тебя тут же примут с чарами горилки [пишет про Москву, чтобы не было недоразумений] и повторят их столько раз, что порой во время пития и душа выходит вон. Бывали разные примеры, что это случалось с людьми высшего сословия и с послами, кои должны были бы особенно блюсти свое достоинство и звание перед чужими народами. Один из таких случаев произошел в 7116/1608 году с неким [русским] послом в Швеции, который чрезмерно упился крепкой горилкой и на следующий день утром, когда ему надо было предстать перед королем, был найден мертвым в постели”. Юрий Крижанич, 1663-66 годы.

“Между ними так распространено пьянство, и мизерное количество трезвых людей может составлять исключение. Водка в этом случае похожа на напиток Цирцеи, она превращает их так сказать в свиней”. Чарльз Карлайл, 1663-64 годы.

“В питейных домах, видно, бывает так много пьянства и ликованья, что нельзя и поверить… Некоторые закладывают не только кафтаны, но даже шапки, сапоги, рубашки и все что ни есть за душою, да и бегут нагишом домой. Редко пройдешь эти дома, не увидав множества выбегающей оттуда этой Бахусовой братии: один в чем родила его мать, другой в рубашке, некоторые полуодетые и часто до того пьяные, что не в состоянии идти домой, а остаются влачить жизнь в грязи или в снегу на улице, либо укладываются на тележки или сани, как свинья, и везутся за ногу своею прислугой и женами; но это ни для кого не диво”. Петр Петрей, XVII век.

“Духовные особы часто так напиваются, что только можно по одежде отличить их от пьяных мирян”. Адам Олеарий, XVII век

“…Невзирая на изобилие и дешевизну съестных припасов простой народ довольствуется очень немногим: (…) ибо не знает никакой промышленности, весьма ленив, работы не любит и так предан пьянству, как нельзя боле…”. Якоб Маржерет, XVII век.

“Если русский крестьянин получает немного денег, он идет в кабак, напивается там через несколько минут и дальше уже не думает о своей судьбе”. Жан Шапп д’Отрош, 1768 год.

“Разбудите меня лет через сто и спросите, что сейчас делается в России… Я отвечу: пьют и воруют”. Михаил Салтыков-Щедрин.

“[В Татьянин день] выпито все, кроме Москвы-реки, и то благодаря тому, что она замёрзла…”. “...Весь вечер искали по деревне, не продаст ли кто курицу, и не нашли... Зато водка есть! Русский человек большая свинья. Если спросить, почему он не ест мяса и рыбы, то он оправдывается отсутствием привоза, путей сообщения и т. п., а водка между тем есть даже в самых глухих деревнях и в количестве, каком угодно. А между тем, казалось бы, достать мясо и рыбу гораздо легче, чем водку, которая и дороже и везти ее труднее... Нет, должно быть, пить водку гораздо интереснее, чем трудиться ловить рыбу в Байкале или разводить скот”. Антон Чехов.

“Желаешь знать, откуда придёт хана советской власти? Я тебе скажу. Хана придёт от водки. Сейчас, я думаю, процентов шестьдесят трудящихся надирается к вечеру. И показатели растут. Наступит день, когда упьются все без исключения. От рядового до маршала Гречко. От работяги до министра тяжелой промышленности. Все, кроме пары — тройки женщин, детей и, возможно, евреев. Чего для построения коммунизма будет явно недостаточно… И вся карусель остановится. Заводы, фабрики, машинно — тракторные станции... А дальше — придёт новое татаро-монгольское иго. Только на этот раз — с Запада. Во главе с товарищем Киссинджером”. Сергей Довлатов.

"Все, что течет, выпьем обязательно: практика показала, чаще всего бьет в голову". Михаил Жванецкий.