Один за всех и все за одного?

“Если кому-нибудь из знакомых случится идти мимо и увидеть пьяного приятеля на краю погибели, то он не подает ему помощи, опасаясь, чтобы он не умер на его руках, и боясь подвергнуться беспокойству расследований, потому что земской приказ умеет взять налог со всякого мертвого тела, поступающего под его ведомство”.
Английский врач Сэмюэль Коллинз, в 1659–1666 годах работавший в России

“Русские любят приписывать себе то, что чего у нас нет: коллективизм и "традиционные ценности". В реальности же мы один из самых атомизированных и безнравственных народов на свете”. Михаил Пожарский

“Они — суспільство, а мы просто сброд”. Евгений Чичваркин

"Россия — социально атомизированная страна". Игорь Эйдман

Одним из качеств своего менталитета сами русские указывают обычно общинность, стремление поставить общественные интересы выше личных, безотказность, взаимовыручку и товарищество. Но так ли это на самом деле?

Сейчас любители совка вспоминают, как одно из преимуществ советского времени — то, что “раньше люди были добрее друг к другу, больше дружили, помогали”. Действительно, “атомизированность” была меньше, однако, думаю, дело не в людях. Советский строй просто не оставлял места для личной жизни, на государственном уровне и в принудительном порядке граждане вовлекались в общественную жизнь. Отсутствовали социальные сети и виртуальные друзья, так что общение было исключительно реальным.

“Сейчас в России, по крайней мере в больших городах, люди толком не знают соседей по своей лестничной площадке, — пишет Владимир Мединский в одной из своих книг о русском народе. — А уж по подъезду — точно не знают. На Западе принято здороваться, хотя бы вежливо кивать соседям по дому, по району, приподнимать шляпу, улыбаться и так далее. У нас же соседи живут годами рядом, но часто ведут себя как совершенно посторонние люди. А уж интересоваться личной жизнью своих соседей и даже их жизнью общественной и профессиональной у нас просто считается почти неприличным. Каким-то несерьезным занятием для бабок на лавочке у подъезда. Современный городской россиянин скорее упоенно предается частной жизни. Он в чужую частную жизнь не полезет и очень озабочен, чтобы в его не совались”.

В советские годы молодежь жила в общежитиях, построенный дом заселялся новоселами в течение небольшого времени, люди были одинаково воспитанные и одетые, с одинаковым уровнем достатка, как и положено в социалистической стране. Жили они в доме годами, дети росли вместе, вместе ходили в ясли, детсад, школу, на продленку, летом — ездили в пионерский лагерь, собирали макулатуру, играли в “Зарницу” или что там еще в школе придумают — так вырастали закадычные друзья.

Сейчас в больших городах квартиры продаются, перепродаются, сдаются в аренду — и такой общности соседей уже нет. Раньше также люди годами работали на одном заводе, в одном КБ или на фабрике. Сейчас человек может поменять за свою жизнь несколько мест работы, некоторые это делают раз или два в год — не обязательно по субъективным причинам. И таких “сплоченных” трудовых коллективов как в СССР тоже почти не осталось. Причем атомизация присуща достаточно крупным городам. В деревнях, рабочих поселках и небольших городках вряд ли что-то изменилось с советских времен.

Безусловно, совковый “общинный строй” способствовал коллективизму, но даже тогда этот коллективизм был достаточно странным. Вместе с коллективизмом стиралась личность. Вообще. Все должны были быть одинаковые, с одинаковым мнением. Выделяться было опасно, мнение свое иметь — тоже. Любой необщительный интроверт сразу попадал под подозрение, а “кружок по интересам” объявлялся ~~экстремистским~~ антикоммунистическим и антисоветским сговором, если только интересом не было строительство коммунизма. Человек, не ведущий “активную общественную жизнь” попадал на карандаш и обязательно “прорабатывался” на каком-нибудь из многочисленных заседаний какой-нибудь “ячейки общества” — тоже, кстати, метод насильственного принуждения к “коллективизму” наряду со всякими кружками. Уж что-что, а заседать и “петь хором вместо того, чтобы оперировать” мы тогда умели.

Зачем человеку общество?

Князь Пётр Алексеевич Кропоткин — русский революционер-анархист, историк, философ и публицист, стал автором концепции взаимопомощи. Философ утверждал, что альтруизм — это и есть здоровый эгоизм и противопоставлять их нельзя. Все, что мы делаем для других — мы делаем в конечном счете для себя. Иначе человеческий род вымер бы. Да вообще ни один животный вид не достиг бы теперешнего развития.

Вот когда говорят, — недоумевал Кропоткин, — что надо с другими поступать так, как хочешь, чтобы поступали с тобой — это мы учим альтруизму или эгоизму? Или ещё: когда говорим, что счастье каждого тесно связано со счастьем всех окружающих его – это про альтруизм или эгоизм?

В качестве примеров князь Кропоткин любил приводить всякую живность. Вот муравьи. Если бы они не трудились на пользу муравейника, то и муравейника бы не было, и муравей был бы не муравей. А так это насекомое с самым большим мозгом. Вес муравьиного мозга составляет до 25% от общего веса тела.

Благо индивида — это благо рода. Без этого не было бы эволюции. Цель каждого — жить полной жизнью, что, кстати, не противоречит и моей концепции счастья. А полнота эта состоит в общительности и полном отождествлении себя самого со всеми теми, кто его окружает.

На эту тему можно рассуждать очень много. Одно несомненно — человеку свойственно хотеть быть нужным и неодиноким, общение делает нас более счастливыми и защищенными.

Социологами давно замечено, что жители районов с более суровым климатом более склонны ко взаимовыручке и поддержке. В тайге, тундре, в условиях крайнего севера без этого не выживешь. Сегодня ты поможешь замерзающему — завтра такая помощь может понадобиться тебе. Такая же взаимовыручка свойственна морякам — вероятность того, что тонущий экипаж будет спасен кем-то другим – очень мала. В городах с высокой плотностью населения эти качества сходят на нет. Несколько человек могут пройти мимо лежащего на земле человека, надеясь, что ему поможет идущий следом.

Мединский пишет, сравнивая россиян с европейцами: “В Европе этим индивидуализмом настолько объелись, что люди охотно объединяются и в любые клубы по интересам, и по месту жительства, и (что уже серьезнее) в разного рода секты и “ложи”.

Кризис самоидентификации в Европе достигает просто устрашающих масштабов. Люди кидаются в любые общности, лишь бы чему-то принадлежать: объединения по месту жительства, церкви, фан-клубы, общества анонимных алкоголиков, любителей домашних собачек — это все одного поля ягоды. Последствия “избытка индивидуализма”, проявление “одиночества жителя мегаполиса”. Продолжим этот ряд: флэш-мобы на улицах, ЖЖ — живые журналы в интернете, там же все новомодные виртуальные социальные сети — разве это не свидетельство древней и банальнейшей истины: человек — животное социальное? Только в социуме, в коллективе, в общине он может самовыразиться и обрести комфортное душевное равновесие. Когда американцу и европейцу “не с кем поговорить”, это трагедия, каким бы “индивидуалистом” мы с вами его не считали. Тогда он и пытается “приткнуться” к какой-нибудь общинке, где его будут слушать и пытаться понимать близкие в чем-то люди. Или он идет на прием к психоаналитику, который будет слушать и понимать его индивидуально и профессионально, за 150-200 у. е. в час”.

Советская власть знала, что делала. Естественную общинность феодально-средневековых времен оно заменило общинностью принудительной, а вынужденный альтруизм заместило альтруизмом “коммунистическим”. И это действительно был один из плюсов советского времени, правда, как и все остальное, доводилось до абсурда.

В постсоветском обществе тема “коллективизации населения” оказалась вообще полностью заброшенной и российское общество вновь вернулось к привычному “атомизированному” состоянию.

Своих не бросаем или “моя хата с краю”

В декабре 2024 года случился скандал: все ватное сообщество было возмущено тем, что моряки норвежского судна отказались спасать моряков с тонущего в Средиземном море российского судна судна Ursa Major. Однако уже к вечеру выяснилось, что экипаж норвежского сухогруза состоял из россиян, которые хорошо осведомлены, что "русские своих не бросают".

Этот лозунг, точнее постоянное его нарушение, уже стал мемом. Раненых оставляют на поле боя, а то и вовсе гонят на костылях в новые штурмы: погибнут — государству не придется платить им пенсии. Жителей оккупированных территорий или зон стихийных бедствий не спасают, копеечных компенсаций приходится ждать месяцами, если вообще они предусмотрены.

Отношение граждан страны друг к другу не лучше: волонтеры жалуются на равнодушие людей и отсутствие сплоченности, не желают сдавать квартиры беженцам, на то, что народ не интересуется “священной войной” и ему плевать на свою армию, что люди не участвуют в сборах.

Супруги-волонтеры Маргарита и Роман Кривцовы из Курска, снабжающие вторую армию мира водой, макаронами, дронами, внедорожниками, носками и трусами в интервью российскому блогеру Павлу Иванову жалуются на равнодушие русских людей и отсутствии сплоченности.

Блогер с погонялом “Архистратиг Михаил”, собирающий в своем канале “помощь и молитвы” для участников “сво” жалуется, что при рекламе с плакатами в большом офисном центре смог собрать лишь 8500 рублей за месяц. Да и подписчиков на канале, желающих помочь, всего 420 человек.

В Анапе местные отельеры требуют с добровольцев, очищающих побережье от мазута, оплаты проживания как с туристов. И так во всем.

Если в одной из областей случается беда — остальным до этого нет дела. Орск? Курск? Анапа? — а где это? Жалко жителей Курского приграничья, которые остались без помощи при равнодушном молчании других регионов? А сами жители Курска разве себя вели по-другому? "Они сказали: “Мы здесь с начала войны”. Я спросила: “То есть вы здесь с 2022 года?” Они сказали: “Нет, мы здесь 6 дней”. То есть для них война началась вот, получается, только [6 августа 2024]", — написала Екатерина Дунцова после общения с беженцами из Суджанского района, куда зашли силы ВСУ.

С кем борется оппозиция?

Два оппозиционно настроенных россиянина бегут от мобилизации, и на границе упираются в забор — Саня, давай ты меня сначала подсадишь, потом я тебя подтяну с забора. — Без проблем. Подсаживает. — Ну, Лёх, давай руку, подтяни! — Нет, Саня, рабсеяне должны сидеть в своём болоте и к нам, в цивилизованную Европу, не лезть. Идите свергайте Путина!
Анекдот, подсмотренный в интернете

Так вот — это не анекдот. Недавно Трамп ужесточил въезд мигрантов и начал охоту на нелегалов, и наш бывший соотечественник Роман Сафронов, уехавший в Штаты после начала российской агрессии против Украины, заметил интересный факт: русские иммигранты, которые смогли получить легализацию в США, в своей массе очень рады, что новым иммигрантам из России попасть в США и остаться в Америке на законных основаниях стало гораздо сложнее, радуются, когда сограждан депортируют. Русские не то, что не создают диаспор, — утверждает блогер, они еще и желают совим согражданам кк можно более сокрушительного провала.

Такого нет ни у одного народа в мире, ни в одной стране. И такое поведение — опять же не ново. В гражданской войне победили большевики в том числе потому, что белая оппозиция не смогла договориться между собой. Уехавшие катили бочку на оставшихся, называя их пособниками режима. Оставшиеся крошили батон на уехавших, называя их трусами. Имперцы категорически отрицали права националистов на независимость. И все вместе доказывали друг другу у кого пальто белее.

Посмотреть теперь на современную российскую оппозицию. Вроде бы — лучшая часть ее народа. Чем заняты?

Кац ругается с навальнистами, те — с Ходорковским. Надеждина регулярно полоскают его по всем оппозиционным каналам. Невзоров наехал на Дунцову, обвинив ее в недостаточно антивоенной и демократической деятельности в прошлом. Конечно, сам Невзоров в подобной деятельности никогда не принимал участие и не был доверенным лицом путина, так что ему можно.

Встречи лидеров оппозиции и попытки договориться так ни к чему и не привели. Они даже не смогли договориться по поводу отношений к выборам: одни предлагали бойкотировать их, другие считали, что надо попробовать хотя бы испортить картинку "единодушной поддержки" войны и проголосовать за кого угодно, кроме путина.

Те, кто выступает за тотальное поражение России в войне поливают грязью тех, кто жалеет “наших мальчиков” и не хочет, чтобы на россиян падали бомбы. Вышедших из тюрьмы политзаключенных заклевали за то, что их взгляды безнадежно устарели за два года заключения. На митингах в Европе чуть не побили пацаненка, сдуру притащившего с собой триколор.

Единения нет и не предвидится — одна грызня. Думаю, это не потому, что в оппозиции какие-то не такие люди. Если почитать историю русского белого движения в 1920-30-х годах, увидим то же самое. Да и до революции все не шибко отличались. Видно, разрозненность и неумение договариваться — это часть русского менталитета.

И не важно, за что боремся — за политические права или за колбасу. В случае борьбы за колбасу тоже самое — каждый борется только за свой кусок колбасы. Пока Дальний Восток не волнуют события в Курской области, жители южных и западных районов РФ также мало беспокоятся о захвате сибирских земель китайцами. В случае выхода на протесты жителей Хабаровска, Куштау или Шиеса — это становится делом только жителей Хабаровска, Куштау или Шиеса.

“Пора переставать ждать, пока наши политические лидеры договорятся между собой, объединятся и создадут демократический фронт. Этого не будет, — считает Борис Акунин. — Они будут делиться на меньшевиков, большевиков и так далее и бог с ними…”

Против кого дружите?

Как же в советское время воспитывался коллективизм? Как и все у нас — с перегибами. Отношения с людьми у нас приняли уродливую форму: место семьи и близких заняли “гражданское общество строителей коммунизма” и “мировой интернационал”.

Сейчас коммунизм мы уже не строим, интернационал превратился во “врагов” и “русофобов”. Такое впечатление, что место сплоченности у россиянам занимает конформизм: русский человек просто не в силах отказать коллективу — что выпить, что всем вместе с моста сигануть, что на войну пойти. Откажешься — возьмут на “слабо”. Чтобы сдвинуться с места, нужно, чтобы нас кто-то очень сильно пнул — государство, вожак или коллектив — не важно.

В результате очень хорошо у нас получается объединяться только против общего врага. “Против кого дружите?” — анекдот из советских времен. Кстати, этот феномен очень хорошо использует государство, сплачивая народ не за что-нибудь, а против кого-либо — геев, укронацистов, “пятой колонны”, “коллективного Запада”, “сатанистов”...

И теперь народ у нас объединился не вокруг того, что есть (а есть ли что-либо?), а против всего мира. Возможно, это объясняет то, что фашизм у нас так быстро стал популярным и востребованным. Слово фашизм происходит от итальянского fascio (фа́шо) — “союз”. И другого объяснения тому, что происходит в стране не нужно. А вот обычный коллективизм, дружба, открытое общение нам не доступны. Почему?

“Судя обо всех по себе, “московит” видит вокруг ложь и подлость. Поэтому московиты неспособны на самоорганизацию, на взаимное доверие. Именно поэтому они не могут выстроить горизонтальные связи. Только вертикаль. Даже будучи заграницей они не могут создать свое землячество — либо украдут кассу, либо переругаются по другому поводу. Лишь как следует ассимилировавшись, через пару поколений переняв чуждый им менталитет они могут собраться и что то вместе сделать от лица тех, кем они уже не являются”, — из комментов в телеграмме.

“Множество русских сегодня — это такие инфантильные злые дети. Способность русских к самоорганизации и коллективному действию: ноль целых, ноль десятых. Типично русская реакция на проблему — забиться в нору как можно глубже. Русские давно растеряли традиционные формы организации: большую семью, общину, церковь.Но при этом толком не научились в современные: в партии, профсоюзы и НКО. Даже нуклеарной семьи у русских толком нет — это заметно нынче, когда под воздействием пропаганды родители отрекаются от детей, а дети проклинают их в твиттере”, — публицист Михаил Пожарский.