Слишком широкая русская душа
Широта русской души требует места. Много места. Одну восьмую часть суши. Плюс еще пять “новых регионов”, составляющих… всего 0,5% от территории России. Однако сам факт расширения и без того самой большой страны вызывает у россиян гордость и восторги. Откуда это стремление к “приросту земелькой”, к владению огромными, хоть и заброшенными территориями? В чем феномен этой души, который так отличает нас от цивилизованного мира?
Мегаломания
Всякие “русофобы” озабоченность размерами толкуют однозначно — как болезнь или, по крайней мере отклонение от нормы.
Согласно учебникам психиатрии, она выражается:
— в предельной степени переоценки собственной важности, известности, популярности, богатства, власти, гениальности, политического влияния, исключительности и даже в “осознании” своего всемогущества (в случае целого народа — в величии, сверхдуховности, богоизбранности);
— в виде мании реформаторства, в желании занимать высокие посты, получать почетные награды или служить обществу (изменение мира, несение народам “традиционных ценностей”);
— в пристрастии к сутяжничеству, к спорам, жалобам и судебным разбирательствам, в искреннем убеждении в том, что его права (права русскоязычного населения, русского языка) ущемлены, и неустанной борьбе за справедливость;
— в видении вокруг врагов, негативного отношения со стороны окружающих (которые хотят напасть и захватить наши богатства);
— в бреде величия, при котором факты искажаются или выдумываются для подтверждения собственной значимости (а история фальсифицируется);
— мегаломанами считаются, скажем, создатели огромных сооружений (достаточно вспомнить так и не построенный 415-метровый Дворец Советов в Москве, 85-метровый монумент ”Родина-мать зовёт!” или 57-метровый памятник Ленину в Волгограде. Там же находился и 54-метровый памятник Сталину).
К мегаломании и бреду величия может приводить ослабление критического мышления из-за некоторых физических отклонений (может, из-за лишней хромосомы?) Зачастую мегаломания служит способом справиться с внутренней уязвимостью, неуверенностью или травмами, скрывая слабости человека. Еще бы, человеку (или народу), неспособному создать что-либо ценное, остается только раздувать собственное мнение о себе до размеров земного шара.
“Украинские друзья недоумевают, — пишет некто в комментариях. — Такая богатая страна, что вам надо в Украине? Зачем губите своих ребят? Неужели не жалко?
Читайте классиков, дорогие друзья, там про нас все написано и "что нам надо?", и "зачем?"…
"Если бы орды варваров, потрясших мир, не прошли прежде нашествия на Запад по нашей стране, мы едва были бы главой для всемирной истории. Чтобы заставить себя заметить, нам пришлось растянуться от Берингова пролива до Одера…" — писал Чаадаев.
Слышите, братья украинцы – от Берингова пролива до Одера, и никак не меньше. "До Одера", а не "до Волги", или "до Днепра" — иначе "не заметят". Поймите, что мы "великие", но сегодня никаких признаков величия, кроме размера территории предъявить не можем, потому в рамках законных границ нам оставаться западло. Такая, видите ли, у нас особенность — ментальность по-научному”.
Если измерять в попугаях, получится еще длиннее, поэтому нам доставляет особое удовольствие мерить бескрайние российские просторы территориями маленьких государств. Так, путин недавно хвастался тем, что "на территорию Якутии могут поместиться восемь Франций". То, что если пересчитать по объёму ВВП, то на территорию Франции можно впихнуть 180 Якутий, геостратег умолчал.
Имперский менталитет
Основным фактором русской истории, вокруг которого разворачиваются все ее события, Ключевский назвал колонизацию: "История России есть история страны, которая колонизируется. Область колонизации в ней расширялась вместе с государственной её территорией. То падая, то поднимаясь, это вековое движение продолжается до наших дней".
Ключевский давно канул в историю, но слова его по-прежнему актуальны. Ходорковский пишет о “крестьянском” понимании целей политики нашими властями и в настоящее время, “застрявшими даже не в прошлом, а в позапрошлом веке”, с “представлением о том, что важнее всего территория. Это основа силы, богатства, влияния. Чем больше территория — тем лучше. Цель любого российского политика — прирастить территорию. В рамках этой политической философии потеря территории — трагедия, а приобретение — безусловный позитив. Историческую значимость правителя оценивают по-прежнему в зависимости от его территориальных приобретений или потерь”.
“Главным ресурсом всегда была территория, с ее землями и недрами, поэтому ресурсное государство в качестве высшей цели выдвигает удержание, а по возможности – и расширение территории, — пишет доктор политических наук, профессор ГУ-ВШЭ Эмиль Паин. — Размышляя о повторяющемся из века век воспроизводстве авторитарных форм правления в России, многочисленные теоретики, вслед за Монтескье, связывали этот феномен с обширной территорией России и наличием у нее врагов, реальных и мнимых. Чем больше страна, чем протяженнее ее границы, тем больше она ощущает угрозы со стороны многочисленных врагов. Страна, живущая в психологической атмосфере осажденной крепости, не расположена поощрять народный суверенитет и гражданские права, а уж того меньше она склонна к децентрализации власти как основы федерализма”.
К тому же то, что наша, русская родина не имеет локализации, какой-то русской республики, на которой мы могли бы остановиться, видимо порождает отсутствие чувства настоящей, малой родины, подмену ее Российской империей от океана до океана.
Сейчас, когда весь мир уходит от колониализма, от пещерного образа мышления, от борьбы за новые места для охоты и собирательства, мы все грезим новыми территориями, продолжаем расширять свои границы и влияние наружу. Нашим вождем всегда становится тот, кто нацелен на экспансию новых территорий, расширяет присутствие народа территориально (достаточно вспомнить, что рейтинг нынешнего царя скачкообразно подрастал именно после аннексии Крыма, а потом — после начала “освобождения” других украинских областей).
Однако протяженность границ расширяющейся страны делает ее уязвимой, и это вынуждает ее создавать пояс "буферных" государств между страной и региональными соперниками — и так до бесконечности. По крайней мере, пока Россия не займет весь континент, она не успокоится...
"Бесполезные ископаемые"
"Имперский тип государственности, — отмечает исследователь федераций Андрей Захаров, — оказывается естественным оформлением режима, построенного на экспорте сырьевых ресурсов”.
Один из аргументов российских ксенофобов: “Все завидуют нашим богатейшим богатствам”. Да, ресурсов у нас и впрямь завались. Однако гордиться тут нечем, ибо ресурсы — это то, к чему еще никто не приложил руку. Это — от Бога или от природы, как хотите. Иметь ресурсы недостаточно. Богатством надо уметь распоряжаться. Иначе это не богатство, а никчемный багаж, которые способствует только еще большему раздуванию пузыря величия.
У людей, ограниченных небольшими территориями и ресурсами формируется такая черта, как бережливость, желание как можно больше получить из того, что есть и при этом не испортить, не загрязнить, а благоустроить, чтобы было что передать детям.
В России всего как грязи — и территорий, и ресурсов, и людей. Поэтому ничего не жалко, и отношение ко всему соответствующее: можно выжать как тряпку и оставить. И такое пренебрежительное отношение распространяется в результате и на самое ценное, при этом самое дешевое сырье — на человеческую жизнь: “бабы еще нарожают”.
Вирусный менталитет
“У вас, голубчик, в этой комнате слишком много скопилось дряни, — сказал он однажды Спрутсу. — Однако убирать здесь не стоит. Мы попросту перейдём в другую комнату, а когда насвиним там, перейдём в третью, потом в четвёртую, и так, пока не загадим весь дом, а там видно будет".
Николай Носов. "Незнайка на Луне".
“Неделю занимался устройством дренажа, газона и дорожек.
Я вам так скажу: чужие территории хотят захватывать те, кто никогда всерьёз не обустраивал свои собственные".
Цитата из просторов интернета
При таких огромных территориях, которые мы не в состоянии освоить, нас радует то, что мы снова “приросли земелькой”. Мы не достигаем гармонии с природой, а используем, пока не выкачаем все ресурсы, потом занимаем другое место. Так ведет себя еще только один организм – вирус. Наверное, менталитет наших предков — кочевников — не до конца выветрился: зачем беречь природу, зачем убирать за собой, наводить порядок, если просто можно переехать на новое место. Вот и российское государство, по словам Василия Ключевского, "ведёт себя как цыганское племя, которому легче переехать на новую территорию, чем привести в порядок свою".
“Тому населению, которое ползает на этом огромном пространстве, не хватает жизненных сил, чтобы его освоить, — считает Марк Фейгин. — Расширение этих границ ведет только к тому, что национальные силы расходуются просто так. Вы посмотрите, что остается после этой войны — остается выжженная земля. Ничего — ни деревьев, ни лесов. Леса горят, срезаются вооружением, которое используется, там ничего не остается. На этой земле ничего не вырастет, ничего не построится, никто на ней не будет жить. Завоевав ее, воткнув в нее флаг, с ней нечего делать — вот, что очень важно. Русская нация не способна осваивать новые пространства — это вообще не было никогда сильным качеством. Занимали земли, втыкали флаг и уходили на более благополучные места. Так зачем вам новые земли, которые вы не в состоянии, учитывая последствия войны, эксплуатировать. Никто не отвечает на вопрос. путин даже не дает никакого плана, когда это закончится и где это остановится”.
Где же дно?
"Где она у них, эта Родина?
Любят они ее в Америке, Германии и Эстонии, не желая оттуда уезжать,
а защищают — в Украине".
Собственные мысли вслух.
Согласно Бердяеву, “русская душа есть “широка и размашиста, плохо чувствует меру” и связана с “бескрайними просторами России”.
"Живущему в этой стране трудно почувствовать ее своей и нести за нее ответственность, — пишет Михаил Эпштейн. — Вот почему так несчастлива эта земля, она растерзана своими просторами и одержима духом пустоты, который не выносит никакого жизнеустроения на определенном месте. Пьянство, воровство, коррупция, лень, ложь, насилие — это лишь многообразные формы запустения и отвлечения от конкретного труда жизни: нет твердого понятия о собственности, о реальности, о правде, о свободе, об индивидуальности, о гражданском долге, о человеческом достоинстве. Все это расплывается в абстракции великого пространства, которое никто не может чувствовать своим, ибо оно, как горизонт, отступает от каждого реального места, предает его, сметает в ничто".
Огромная территория страны, границы которой не ощутимы физически, не дают никакой привязки. Из-за удаленности границ физических мы не терпим ограничений, мы их просто не видим, не замечаем, в любой момент готовы уйти “за флажки”, для нас не существует правил.
Кстати, с безграничными просторами связывает Горький в своей статье “О русском крестьянстве” тот факт, что народу выгоднее не бороться с трудностями (в том числе создаваемыми государством), а убегать от них — благо территория позволяет.
Огромная территория страны играет плохую службу, еще и потакая нашему “величию”.