Бег безногого времени

Говорят о времени и его ногах не меньше, чем о женских ножках. И вот оно побежало и потом полетело, видимо, обув сандалии, куда-то промчалось и обернулось головой медузы и всё окаменело.

То есть вы сами окаменели. Сначала изнутри, затем — снаружи. И вот у вас каменная печать в головах и уже навсегда.

В начале жизни ты чувствуешь, как тебя тянет куда-то вперёд и там всё неведомое и лучшее и навсегда, а потом вдруг, неизвестно как, в неопределённом возрасте, но всегда старше тридцати пяти, появляется магнитное притяжение прошлого, оно вдруг обретает формы: и там люди и у них жизнь, и возникает воронка и туда, вон туда, тянет и тянет, и как-то воровато оглядываешься и подбираешь крупицы того, когда-то ненужного и бесполезного прошлого, ставшего нужным и всамделишным, и старики уже не старики, ах, как сложно было их представить в восемнадцать лет молодыми, теперь — запросто!

И они были как мы. И опять это кружение, тоскливое завывание веков позади. Как песни сирен, сойти с ума и остаться, не гляди вперёд иди к нам (когда-нибудь приду! Обещаю я им), но сейчас откажусь.

Время пробежало и пролетело так, скажут. Скажут, чтобы затосковать, чтобы замедлить, чтобы рассказать о стремительном движении чего-то невидимого, чему и двигаться не нужно, все эти движения от нас, у времени их нет никаких.

Нет ни стрелы, ни полета, ни бега. Время безногое, насколько может быть безногим то, что не имеет тела.

Времени нет. Оно не шевелится и не движется. Это вы растете, живете и умираете. Становитесь временем, как стану когда-нибудь и я.